Наконец настал вечер пятницы, и все «барсуки» с лёгким сердцем разместились в гостиной, расслабляясь каждый по-своему: первокурсники писали родителям, студенты второго и третьего курса играли в плюй-камни и взрыв-карты, шестой курс — в волшебные шахматы, а пяти- и семикурсники потихоньку штудировали вопросы к СОВ и ЖАБА. Практически весь четвёртый курс обсуждал последний квиддичный матч, ибо двое из ребят играли в сборной факультета. Не принимали участие в беседе трое — Эммелина, сидевшая у камина с толстенным фолиантом, Сибилла, что напротив подруги раскладывала пасьянс, и Гарри, внезапно рванувший в совятню. Однако он вскоре вернулся, но вёл себя очень странно.
Его лицо, обычно живое, фонтанирующее эмоциями, скрылось под маской чистокровного аристократа, но было таким одухотворённым, что, казалось, светилось изнутри. Он весь вытянулся в струнку и, заметив Эммелину, твёрдым шагом направился к ней.
«Что-то будет…» — пронеслось в головах всех присутствующих, и ребята навострили уши.
— Моя дорогая леди, — склонился Гарольд над рукой невесты, оставив на ней лёгкий поцелуй.
Глаза Эмми стали размером с кофейные блюдца его матушки, а на щеках расцвёл лёгкий румянец.
— Что с тобой, Гарри? Ты не заболел? — Свободной ладошкой она ощупала лоб наречённого. — Так, уроков этикета сегодня у тебя не было — значит, ты пообщался с испанским конкистадором.
— Почти, моя прекрасная леди. Позвольте предложить вам прогулку? — Глаза Гарри просто молили дать согласие.
«Понятно», — догадалась Эмми. — «
Гарри получил важные новости, которые не может или не хочет афишировать. Ладно, примем правила игры».
— О, мой добрый сэр, — ответила она, закатив глаза. — Уже вечер, и на улице свежо — вряд ли нас выпустят побродить под луной…
— Не волнуйтесь, моя леди, — успокоил её Гарольд, — я знаю место, где, не выходя за пределы замка, можно насладиться хоть закатом, хоть рассветом — на ваш выбор.
— Как интересно! — воскликнула Эмми, прижав руки к груди. — Ведите меня в ваше волшебное убежище, только не забудьте о времени: к десяти мы должны вернуться.
Гарри помог ей встать с кресла, и они под руку покинули переполненную гостиную.
В коридоре Эмми попыталась узнать, что стряслось, но Гарольд приложил указательный палец к губам и покачал головой.
Секретными переходами они за пять минут добрались до восьмого этажа, и Гарри трижды прошёлся мимо странной картины, на которой тролли в розовых пачках танцевали балет. После третьего раза в стене появилась дверь, но не обычная, дубовая с металлическими накладками, а из матового стекла, украшенная воздушным кружевом стальной решётки — будто калитка в прекрасный сад.
Гарри толкнул её, и они оказались на опушке Запретного леса у Чёрного озера. На их любимом месте под ивой стояла резная скамейка, обращённая к великолепному летнему закату.
— Присядем? — отбросив высокопарный слог, предложил Гарри. — Прости за представление, но мне очень не хотелось, чтобы наш директор был в курсе потрясающей новости: дед написал, что сеньор Принс добился признания тебя родом твоей прапрабабушки. Вот послушай:
«Дорогой внук!
Спешу тебе сообщить о результатах нашего исследования. Всё получилось. Вчера я был в министерстве, где мне вручили официальную бумагу, где указана степень родства нашей знакомой с неким графом. Родство, конечно, не близкое и, полагаю, чисто номинальное, но нам большего и не надо. Главное, в глазах общественности брак (когда он состоится) не будет восприниматься как мезальянс, и наследников в нём будет достаточно двоих — по одному для рода каждого из родителей.
Надеюсь вскоре увидеться с тобой и твоей прекрасной невестой.
Всегда твой дед,
Октавиус Принц.»
— Ух ты, какая таинственность! Это ты за ним в совятню бегал? Кстати, как ты узнал? — как из рога изобилия посыпались на Гарри вопросы.
— Мы вместе с дедом и Северусом на каникулах посидели-подумали, и изготовили парные артефакты в виде колец. Одно из пары надели на наших почтальонов, а второе — вот оно. — С этими словами Гарри тряхнул левой рукой, и на мизинце проявилось тоненькое колечко из серебристого металла. — Когда наши совы пересекают школьный защитный барьер, на кольца приходит сигнал, и — вуаля! Мы получаем письмо не на виду у всей школы, а тогда, когда нам удобно.
— А как ты думаешь: никто не заметит, что ты вдруг перестал получать почту? — поинтересовалась Эмми. — Вопросов не возникнет?
— Вообще, не должно, — потёр шею Гарольд. — Но, в крайнем случае, можно сказать, что родные отправились на отдых за океан — оттуда сова не долетит.
Посидев ещё примерно с полчаса (при этом темнее совсем не стало), ребята договорились, что говорить в ответ на вопросы однокурсников, которые обязательно возникнут, и, вздохнув, отправились в обратный путь.
В гостиной Гарри решил завершить представление: пропустив Эмми вперёд, он так же церемонно приложился «к ручке» и поблагодарил за приятную прогулку. Эмми ответила ему неглубоким книксеном и попыталась скрыться в спальне. Не тут-то было: её окружили подружки, наперебой выспрашивая: «Что это было?» и «Куда вы ходили?»
На последний вопрос Эммелина, сославшись на древнее поверье, отвечать отказалась: «Куда не спрашивают». На первый же она ответила, как и договаривались: Гарольд взялся изучать этикет Испании, поскольку летом их ждёт увлекательное путешествие к родственникам на континент, а её выбрал в качестве «учебного пособия».
В другом углу комнаты скучковались мальчишки, и задавали примерно те же вопросы.
— Ну, Снейп! Ну, ты даёшь! Прямо настоящий испанский гранд! С чего ты вдруг в изучение этикета ударился?
Гарри усмехнулся и даже головой покачал: знал бы Диего, насколько близок к правде, живым бы не выпустил — у него в Испании тоже родственники есть.
— Да так. Дед сказал, что этим летом в Испанию поедем. Не могу же я ставить его в неудобное положение. Мне бы ещё язык выучить, хотя бы азы: «здравствуйте», «до свидания», «пожалуйста», «спасибо», «как пройти в библиотеку/музей» — тогда я вообще спокоен буду.
— С языком я тебе помогу, — вызвался Диего. — Не только азы, но и произношение поставлю, и простейшую грамматику объясню: она во многом на английскую похожа, быстро разберёшься. Наконец-то мне будет с кем по-испански поговорить, а то ведь я тут считай целый год торчу — так и позабыть недолго.
На том и порешили: каждую среду и пятницу вечером они будут заниматься испанским, а в качестве оплаты Гарри обязуется сплести парочку защитных амулетов — сделку скрепили крепким рукопожатием.
***
Перед сном Гарри обернулся к Диего и сказал:
— По поводу амулетов, что я обещал изготовить…
Диего тут же вскинулся, ожидая, что приятель откажется — мол, времени нет или навык не отработан. Однако Гарри удивил:
— Ты, пожалуйста, выясни любимые цвета и материалы тех, для кого сюрприз готовишь. В идеале было бы их мне в пакетике предоставить, но можно и так, списочком: я потом по своим каналам достану. Чего напрягся-то? Думал — откажусь?
Тот беспомощно кивнул: кто знает, что этот Снейп за недоверие сделать может. Но Гарри только грустно улыбнулся.
— Не бойся — я своё слово всегда держу. Меня так отец воспитал.
Сказано это было как-то горько, поэтому дальнейших расспросов не последовало.
***
Через несколько дней Диего передал Гарри два мешочка с материалами, и в каждом лежало колдофото. Гарри вздёрнул бровь и строго спросил:
— Это что?
— Ну, мои, очевидно, подумали, что ты на колдо взглянешь, рукой энергетику считаешь, и поймёшь, какие камни и какие материалы использовать, — усмехнулся Диего. — Я им ничего такого не говорил, честно.
— Ладно, — вздохнул Гарри. — Я, конечно, так не работаю, но можно попробовать.
***
Эммелина сидела в комнате, когда туда ворвалась Сибилла. Выглядела она встрёпанной: шарфик с волос размотался и висел на шее, а глаза, казалось, были больше стёкол очков.
— Эмми! Эмми, там Гарри!..
— Где? Что с ним?!
— В гостиной… Сидит у камина, смотрит на какую-то колдографию и ни на кого не реагирует…
— Колдо, значит, — медленно закипала Эмми. — Не реагирует… Ничего — на
меня отреагирует! — И вылетела из спальни.
