Полюбить тебя снова

План Тора был глупым, но эффективным — это нельзя было отрицать. Локи не хотел во всем этом участвовать, но, увы, он был единственным способным осуществить план, да и по-хорошему он ввязался в эту авантюру, уже когда появился на пороге Асгарда. Сворачивать теперь было поздно и глупо. Да и в глубине души Локи надеялся, что это будет его последнее задание в принципе. И будут его почитать, как мученика, отдавшего жизнь свою за наследника царя Асгарда и его возлюбленную… И будут люди сокрушаться, что ненавидели и презирали его… Нет. Он приказывал себе отбрасывать эти глупые мысли о смерти. Богу претит думать о суициде — да-да, именно этим путешествие в Свартальвхейм и являлось, для Локи в том числе. До абсурдного смешно! Его столько раз пытались убить, чтобы он теперь добровольно искал смерти… — Локи. Он вздрогнул, когда Сигюн коснулась его плеча пальцами. Он опасливо повернулся, боясь, будто бы она могла слышать его рассуждения. Уж ей-то они точно не понравились бы. А меньше всего Локи хотелось расстраивать женщину, чье расположение он получил совсем не давно и терять не собирался. — Да? — Я знаю, что ты против того, чтобы я отправилась с вами, да. Возможно, это правильно, я вам буду только мешать. Поэтому будь осторожен, хорошо? Локи снял руку Сигюн с плеча и медленно поднес ее к губам, оставляя на тыльной стороне легкий поцелуй. Ее кожа была бархатной и ароматной после масел, которые служанки использовали после купания. Этот запах напомнил Локи о былых временах. О том, как спокойно и тепло ему было с момента их женитьбы; как по утрам он лежал в лучах солнца и тайком наблюдал за спящей Сигюн; как они гуляли тихими вечерами в саду; как читали вместе книги; как занимались любовью… — Как пожелаешь. Сигюн смущающе улыбнулась и опустила руку с невидимым поцелуем на ней. — Я буду ждать тебя, Локи. Возвращайся. Это «возвращайся» еще долго эхом звучало в его голове и клокотало в сердце, как и его ответ: «обещаю».

***

— Ни слова! — раздраженно скомандовал Тор, когда их корабль снес крылом какую-то постройку, а их самих неистово бросало зигзагами в разные стороны с самого взлета. Удивительно, что они вообще взлетели. Локи промолчал, но его молчание было весьма и весьма красноречиво. За парочку острых комментариев Тор вытолкнул его с борта. Благо внизу их ждала уменьшенная версия технически оснащенной ладьи, которая со скоростью света понеслась к лазейке, едва касаясь воды. Раньше Локи бы потешило, что его персона имела такую большую значимость для дела. Сейчас же ему было равнодушно все равно, и он видел сплошную иронию во всей ситуации: праведный наследник Асгарда обращается к нему с безумной идеей, в случае неудачи которой их обоих вздернут на плахе, и видит в нем последнюю надежду на спасение Асгарда. Ну не смешно ли? Остальное глупость не меньшая: украсть Джейн из-под носа Одина, угнать самый большой корабль и тайком (хотя это как получится) свалить из Асгарда в Свартальвхейм. Не доверяли Локи до последнего — даже когда их корабль вошел в атмосферу Свартальвхейма и даже когда показался мрачный дворец Малекита меж хребтов горы. Локи все больше и больше жалел, что согласился на эту миссию, чем дольше он оставался с Тором наедине. Все их совместное времяпрепровождение сводилось к нескольким минутам, которые в конечном счете превращались в склоки и изливания желчью. Так было всегда. Желтый снег, холодный и безжалостный, похожий больше на пыль, падал на грязно-серую землю Свартальвхейма. Он покрывал заснеженные пики гор, глубокие каньоны и вечно замерзшие реки. Безмолвная тишина стояла на всей планете, иногда завывал ветер, словно стон проносящийся меж хребтов. Холодный и пронизывающий, он нес с собой запах серы и металла, заставляя даже самые закаленные сердца биться быстрее. Неуютно здесь становилось любому, даже самому крепкому и отважному богу. Локи злобно смотрел на Джейн, сам того не замечая. После Син он считал виноватой именно ее, ведь из-за ее глупости эфир оказался внутри ее тела, и потому им пришлось везти Джейн в Асгард и так далее и так далее… Локи бы честно убил ее безо всяких сожалений. Убил, да останавливала мысль, во-первых, о возмездии со стороны Тора (ведь теперь Локи есть что терять), а во-вторых, об осуждении со стороны Сигюн. Но от этого руки чесаться не переставали. Если появится возможность, решил Локи мысленно, он обязательно воспользуется ею, чтобы Джейн распрощалась жизнью. Хотя этого, конечно, несравнимо мало, чтобы компенсировать ту утрату, в которую погрузился весь Асгард и он сам. Тор укрыл Джейн какой-то материей. Заботливый нашелся. Локи презрительно усмехнулся. От Тора это не укрылось. — Что? — Ничего. Просто забавно смотреть, как ты возишься со смертной, которая умрет раньше, чем ты протрезвеешь после медовой настойки. — Кто бы говорил. — Сигюн никогда не была и не будет человеком, — процедил Локи. — Которая перестала быть богиней по твоей вине в том числе. Да и Син с Одином хороши, ничего не скажешь. И уж точно Юн никогда не будет виновата в смерти матушки. Тор развернулся. Глаза его полыхали от злости. Его нервы тоже находились на пределе: вторжение в его дом, убийство матери, угроза потери любимой женщины, предательство отца. Он был не намерен сдерживать себя в этот раз. И почему Локи можно, а ему — нет? Почему все вечно уступают Локи? Хоть кто-нибудь когда-нибудь задумывался, что и ему тяжело нести бремя старшего сына? Что он связан по рукам, как и все остальные, что ему тоже невыносимо терпеть, когда его брата порют, или делать вид, что этого и вовсе не было? — Думаешь, ты один любил нашу мать? Тебе она потакала, а мне — доверяла. Локи болезненно усмехнулся. Вот как, значит, называется теперь ее любовь к нему. Потаканием? Она единственная из немногих знала, что творится у него на душе, и пыталась помочь, пыталась вытащить его из мрака и никогда не отворачивалась, даже на мгновение. Она верила в него до последнего. Локи рыкнул и подошел ближе, готовясь к прямому столкновению. — Раз она тебе так доверяла, почему не сказала, что ей все известно о собственной смерти, а? — Лицо Тора вытянулось, а густые светлые брови подскочили вверх в немом удивлении. — Так ты не в курсе в самом деле! Спросишь у Син, когда… или если вернемся. И, если на то пошло, много ты вообще знаешь о наших отношениях, чтобы судить их? Матушка никогда не давала поводов сомневаться в любви ко мне! — А ты ведь ей даже не сын. Повисла тишина. Эти слова пронзили Локи сердце сильнее всякого меча и кинжала, сильнее всякого яда и плети. Как известно, близкие ранят нас сильнее прочих. И именно поэтому Локи сократил круг близких до минимума, чтобы никто и никогда не ранил его. А прилетело оттуда, откуда он и не ждал. Неужели Тор еще что-то значит для него? Неужели он не покончил с этой болезненной привязанностью к старшему брату много-много лет назад? Как иначе тогда объяснить ту боль, вызванную всего семью словами из его уст. Локи озадаченно и тяжело дышал. И молчал. А что тут скажешь? Все уже сказано, и больше нечего. — Локи… — Достаточно, — ожесточенно отрезал Локи. Голос его огрубел. — Ты уже все сказал. Тор, покорившись, хмуро замолчал. Весь остаток пути они проделали в тишине. Джейн очнулась примерно в тот момент, когда они приземлились на пригорке, откуда была видна стройная башня Малекита, одиноко возвышающаяся посреди пустынной земли и уходящая далеко под небеса. Вероятно, об их прибытии уже знали — стройная шеренга свартальвов, в доспехах и с оружием наперевес, бодрым шагом шла в их сторону. Процессию возглавлял сам Малекит — его белоснежные длинные косы было видно за милю. — Ты как, готова? — спросил у Джейн Тор и погладил по плечу. — Я — да, — вклинился Локи. — И знай, смертная, я делаю это только ради моей матери, которая пожертвовала своей жизнью, чтобы ты жила, — выплюнул он прямо в лицо Джейн. — Иначе я бы сам приволок тебя к Малекиту. Уяснила? Джейн в недовольстве скривила губы, но ничего не сказала, зная, что Тор всегда будет занимать ее сторону. Да и вообще кто угодно будет на ее стороне. Для Джейн оставалось загадкой, как Сигюн вообще могла любить такого монстра. Для него тоже, кстати. — Я доверился тебе, Локи, так что без фокусов, — процедил Тор. — Лучше не стоит, — прошептал он, в руке сверкнул кинжал. Локи рывком вогнал лезвие Тору в бок и спихнул его с горы, поспевая бодрым шагом следом. Джейн взвизгнула и бросилась за ними, а Локи с не наигранной злобой бил его ногами по ребрам, а тот и не сопротивлялся. Тем временем шайка Малекита уже критически приблизилась к ним, с интересом и даже недоумением наблюдая за происходящим. — Малекит! — воскликнул со злобой Локи. — Обменяю девчонку и брата на место рядом с тобой, чтобы посмотреть на полыхающий Асгард! Он поднял вырывающуюся Джейн за шкирку и кинул Свартальву в ноги, с упоением наблюдая ненависть на ее миловидном личике. Если бы Сигюн не существовало в его жизни и если бы Джейн не была человеком, может, он бы даже обратил на нее внимание. — Сын Лафея, — мерзко растянулся в улыбке Малекит. — Почему-то я не удивлен. Твое поведение с каждым разом становится все более предсказуемым. — Меньше болтовни, — процедил Локи. — Ты согласен? Свартальв растянулся в пугающей улыбке. Дальше все пошло четко по плану: Малекит поймал наживу, согласился и принялся выкачивать из Джейн эфир, пока последняя его кроха не покинула ее кровь. Девушка без сил упала наземь, а эфир вихрем закружился в воздухе мелкими осколками пыли. По команде «Давай!» Локи прикрыл Джейн собой, а Тор сконцентрировал огромную шаровую молнию прямо в центре скопления эфира. Какое-то время все шло как надо: эфир должен был исчезнуть от такого напряжения, — но потом что-то изменилось. Эфир видоизменился и превратился в красные, парящие в воздухе кристаллы, и Малекит без препятствий впитал его в себя. В его глазах полыхнула красно-черная дымка. — Вот черт… — шепнул Локи. План «А» был паршивенький, а плана «Б» у них и не было вовсе. Видимо, придется еще помучиться, прежде чем его наконец оставят в покое. Локи поднялся на ноги и покрутил головой, оценивая ситуацию: три свартальва справа, двое сзади, еще и рогатик Малекита неподалеку. Да, ситуация — дрянь. Если он выживет, это будет настоящее чудо, не иначе. Тора и Локи разделили, поэтому им пришлось биться по одиночке. Не сказать, что Локи не понравилась эта часть: он уже давно ни с кем не дрался до смерти, не осторожничал и не сдерживал ярость. А вспоминая лицо матери, злость еще больше накрывала его, и он бросался в бой с новым ожесточением. Рассекающими движениями он целился в глотки свартальвов, в то время как они пытались проткнуть Локи своим оружием, сделанным из горной породы. Когда последний свартальв замертво упал Локи в ноги, он, тяжело дыша, обернулся в поисках Тора. Где-то на расстоянии тысячи футов виднелся красный помпезный плащ Тора, а над ним возвышался рогатый прислужник Малекита. Тор лежал на земле практически без сил. — Вот черт… — прошептал Локи и бросился бежать. Монстр быстрыми жесткими ударами колотил Тора, который только мог закрываться руками. Локи припустил, поднял с земли шашку с двумя лезвиями, которая оказалась сильно тяжелее, чем предполагалось, и поспешил на помощь брату. В тот момент, когда Тор должен был получить последний удар по голове, дробящий ему череп, Локи со всей силы вогнал лезвие в спину Алгриму. Тот замер. Оба бога подумали уж, что все кончилось, последний враг пал. Но свартальв медленно повернулся к Локи (он никогда не признался бы, что от взгляда черных глаз у него все похолодело внутри) и рывком притянул к себе. Жар пронзил грудь. Локи застонал, а после был отброшен с силой назад, так что упал на спину. В груди разлилось тепло — кровь. Локи слабо, дрожа улыбнулся. — Увидимся в Хельхейме. В следующую секунду темного эльфа окутала его же взрывчатка, и тот исчез со страшными воплями во вспышке красного света. Локи облегченно откинулся на землю. Вот теперь все. Теперь конец. В глазах темнело, но голос Тора еще мелькал где-то на фоне. — Локи!.. Брат… Что ж ты, глупый, не послушал… Мы тебя подлатаем, будешь как новенький… Локи почувствовал, как сильные руки бережно приподнимают его. От этого рана в груди засаднила с новой силой. Да, оказывается, все-таки это больно. — Дурак я, ни одной руны не помню, только кулаками горазд помочь. Прости, брат… За то, что наговорил тебе… И вообще. — Это ты прости, прости меня, — зашептал Локи. — За все прости. За маму… — Брось, Локи, я ни в чем тебя не виню. Никогда не винил. В конце концов, ты мой младший. Как я могу тебя не простить? Тебе всю жизнь доставалось, иногда и за меня… Думаешь, я себя за это восхваляю? Горжусь этим? — Досталось бы и в этот раз, — усмехнулся он. Во рту ощутился вкус железа. Плохо дело. — Отец все узнает и простит. Я поговорю с ним, обязательно поговорю. Локи ухмыльнулся серыми губами. Ему на лицо упало что-то мокрое и теплое — глаза у Тора были полны слез. Локи искренне удивился. Тор, который обладал эмоциональным диапазоном зубочистки и в жизни не давал слабину, что бы ни случилось, сейчас плакал. Сейчас, когда из всех самых страшных потерь всего лишь он, бог Лжи. Неужели… Неужели Локи тоже был кем-то близким для него? Неужели Локи ошибался? — Мне нет до него дела — не отец он мне. Я сделал… потому что ты попросил, — Локи схватился за ворот мантии. — Позаботься о Юн… и передай, что… чт… Локи обмяк, почувствовав, как пальцы Тора до боли впились ему в плечо. Интересно, сам Локи так же сжимал тело Фригги? Какое-то время Тор так и сидел, дрожал, но молчал. Должно быть, на душе у него было совсем пусто: его семья разваливалась на глазах. Сначала кузина, потом матушка, теперь брат… Жизнь любимой тоже под угрозой. А он бессилен. — Тор… — послышался голос Джейн, словно через стеклопакет. — Его больше нет. Он умер. — Долгая пауза. — Нам нужно идти. Тор не ответил. Потом бережно положил Локи на землю и встал. — За твоим телом вернутся. Ты будешь похоронен со всеми почестями. Обещаю. И послышались шаги, уходящие вдаль. Сначала громко, а потом все тише и тише, пока все не стихло снова. Леденящий ветер обдавал кожу. Холодало. Хотелось пить и спать. Локи какое-то время полежал с закрытыми глазами, а после медленно открыл их, чувствуя, что его клонит в сон все сильнее. Все болело. Комедия ранее была чистой импровизацией, но рана в его груди была самой настоящей. Локи, конечно, планировал исчезнуть в определенный момент, но не так эпично и трагично. К смерти, думал он, был готов давно, но только сейчас понял, что не хочет умирать в груде других тел, в одиночестве, на чужбине и без прощального взгляда в любимые глаза. А значит, он не может умереть здесь ни при каких условиях. До этого момента он даже не представлял, какой должна была быть его смерть, а теперь ужаснулся, что все так неправильно, мерзко и жалко. Тора уже не было в округе, как и Джейн. Вероятно, куда-то ушли, а куда — непонятно, ведь их транспорт так и стоял на вершине холма. Вряд ли ушли на романтическую прогулку по Свартальвхейму. Локи медленно поднялся на ноги и начал идти, пытаясь собрать сознание в кучу, чтобы не потерять его. Как бы с Тором не пересечься, а остальное он переживет, как и все тяготы раньше. Свартальвхейм казался омерзительно бесконечным и одинаковым. В этот момент Локи понял, что Мидгард не так уж и отвратителен со своими убогими бетонками, как это поганое место, смердящее гнилью и смертью. — Хела с два я буду жаловаться на Мидгард после этого, — пробурчал Локи, сильнее зажимая рукой кровоточащую грудь. Свежая волна боли помогала ему бодрствовать и не отключаться. Через несколько часов стенаний сквозь песчаную бурю и холодные ветра он добрался до какой-то пещеры. Зашел Локи туда не от большого желания, но сил уже совершенно не оставалось идти куда-либо еще. Он уже начал свыкаться с мыслью, что найдет свою смерть все-таки в Свартальвхейме, а не где-то в более приятном месте. Хотя что-то подсказывало Локи, что именно его смерть не будет иметь что-либо общего с приятным и спокойным. Он и без пророческих снов Син знает, что умереть в постели от старости ему не дано. Локи прошел вглубь и сел на большой камень, переводя дыхание. Сердце клокотало, гоняя кровь, а боль в груди не унималась, хотя казалась уже привычной. «К лучшему, — подумал он. — Матушка мертва. Юн человек. Син предала меня, а Тор… вообще непонятно. Я всегда думал, что он с удовольствием избавится от меня, а вон оно как оказалось… «Мой младший»… Любой воин мечтает умереть в бою. Вот только я не воин, хоть и планировал умереть в скором времени. Как же мало времени… — мысли Локи начали перетекать в бессвязный предсмертный бред. — Мы провели вместе. Несколько жалких месяцев, а я даже не сказал ей люблю. Но, может, оно и к лучшему. Мой уход не будет для нее большой потерей, она быстро забудет все со мной связанное и будет в порядке, счастлива. А для меня счастье не прерогатива. С детства было ясно, что жизнь — борьба. За каждый кусок, за каждую кроху придется бороться, рвать глотки и страдать. Борьба утомляет. А я так устал, так устал…» Локи зачем-то встал, но сделал несколько шагов и повалился наземь. Начал ползти, хотя впереди был только тупик. Внезапно что-то изменилось в его ощущениях. Земля будто на мгновение пропала из-под тела, а в голове появился шум машин. Схожу с ума, подумалось Локи. Но шум был и не в его голове, а самый настоящий. Локи приоткрыл глаза. Оказалось, что он чудесным образом лежал плашмя на мокром раздолбанном асфальте где-то… в Мидгарде. Он в безумстве рассмеялся и перевернулся на спину, глядя на чистое безоблачное небо. Теперь можно умирать. ㅤ