Корпорат Археопага
17 апреля 2023 г. в 21:44
От комнаты отдыха, в которую его привела Терешкова, до печального мало что осталось: пара стен да красненький диван с телевизором. По счастью майору большего и не нужно. Элеоноры нигде не видать, зато на диване восседает брюнетка королевского вида. Платье у нее самого что ни на есть народного цвета — красного. Правда, не очень народного кроя.
Девица не поворачивает к нему пышной головы, охваченная, видимо, душой и сердцем происходящими на экране страстями. Тогда Сергей с размаху садится рядом, чтобы хоть как-то обратить на себя внимание. Получилось: красавица отцепляется на секунду от платочка, который в смятении грызла, бросает на прибывшего нервный заплаканный взгляд.
Вместо «Ну, погоди!» телевизор транслирует кадры с какой-то запустыненной равнины, по которой рвет и мечет субъект, внешне и характером напомнивший Нечаеву профессора Захарова. Челюсть сводит, красавица всхлипывает.
— Ну-ну! — говорит Сергей. — Чего ревешь-то?
— Джесси... жалко, — дрожащим голосом отвечает она и снова грызет платок.
— Этот тип, что ли, Джесси?
— Нет, что вы! Это Хайзенберг!
— ХхайЗЗенб... Тьфу ты, пропасть! И тут от этого злодея не спрятаться!
Из проема в уцелевшей стене гудят веселые голоса.
— Эля! Ну ты чего! Не морочь товарищу голову, у нас же корпоратив, проводи гостя!
Видимо, в сопровождении этих слов из проема выскакивает Рафик, и Сергей, естественно, вскидывает руку чуть раньше, чем способен подумать.
— Сегодня я буду вашим официантом, товарищ! — мурлычет Рафик, давая «пять» в раскрытую ладонь. — Пройдемте в банкетный зал!
— Да я вижу, в вашей стране Грез все время какие-то увеселения! — говорит майор, неловко пряча руку без перчатки и поднимаясь.
— Дофаминовое болото, товарищ! — соглашается Рафик непонятно.
В приятном полумраке горят свечи, и комната набита легким гомоном. С дальнего конца стола ему машет Дмитрий Сергеевич, и Нечаев, забыв обо всем, плывет туда, мимо незнакомых советских людей. Блюд на столе не имеется, хотя, судя по запахам, совершенно недавно они тут были, от пиршества, видимо, остались пара вазочек с печеньем, к которым гости имеют довольно прохладный интерес. Зато в изобилии лежат игральные карты, только не те, к которым Нечаев привык, а какие-то более цветные. Ну, так в Лимбо все немного клоуноватое, чему же удивляться. Был бы тут Храз, косплеил бы радугу, негодяй. А каждый жгутик завершался бы помпоном, как голова у той бледной мурлыкающей образины.
Рафик сует под обалдевшего Нечаева стул.
— Я так рад, что вы уцелели! — выдыхает майор.
— Не уцелел я, — смеется Сеченов. — Видишь — посмертную пьем, в картишки режемся. Присоединишься?
— Во что играем?
— Бенг, — говорит Сеченов, но пояснять за игру не торопится, потому что ему явно хочется прояснить за что-то другое. — Если, конечно, мы дождемся партии, они треплются уже полчаса.
— Дмитрий Сергеич, а как вы мне в палату дозвонились из Лимба?
— На «Восход» позвонил. У тебя уникальный номер, долго искать не пришлось...
— Слушай, Дима, — обрывает разговор с другого края стола незнакомый тип подтянутой наружности. — А где этот новенький? Ну этот, фриц. Он придет?
— О, Маршал, пожалей мои нервы, Шток уже сто лет уже как не новенький, — отмахивается Сеченов.
— Бедняга Михаэль. Он не придет! Я слышала, Виктор Петров обещался оторвать ему голову, — говорит женщина справа от Маршала. — Дима, они же так дружили, какая кошка между ними пробежала?
— Бьюсь об заклад — девчонка! — говорит Маршал.
— Ты не поверишь, — парирует Сеченов. — Между ними пробежал Харитон.
— Тоша? — брови Маршала ползут вверх.
— Натравил Петрова буквально на всех.
— Захаров-то? Книжный слюнтяй умеет в интриги?
— А вот придет сейчас сюда девятый вал из черного полимера, и ты поглядишь, что Захаров умеет, а чего не умеет! — говорит томная Эля, чей породистый силуэт темнеет в светлом провале выхода. — Это, знаешь ли, Марш, первый человек в мире, устроивший армагеддон!
— Ну, не преувеличивай, — морщится Сеченов.
— Не может человек в одну персону устроить армагеддон! — засмеялся Маршал.
— А он не один. Ему кошка помогала.
Видимо, это была шутка, потому что все расхохотались так, что продолжать разговор стало решительно невозможно. Не смеется только Нечаев, потому что, видит бог, ему не смешно, он смиряется с той мыслью, что страшнейший Враг его может нагрянуть с минуту на минуту. Еще более его задевает очевидный факт, что товарищи, кажется, относятся к сей вероятности без должного сурьезу.
А стоило бы. Нечаев, видя в какой разброд перешла беседа, все еще мешавшая игре, стал медленно перемещаться по комнате. Для начала он пристал к внушающему доверие Маршалу (доверие он внушал тем, что с самого начала, похоже, не любил Харитона Радеоновича. Нечаеву очень хотелось знать, где пролегает это самое начало).
— Ну, как стали вместе работать, так и не взлюбил, — улыбнулся Маршал. — А почему — не знаю. Умный парень, но что-то такое в нем имелось...
— Нормальный он был! — возразила женщина. — Не установили должного контакта с коллегой, прозевали критический момент! Просто в обычной жизни это редко приводит к армагеддонам.
— Вот тебя там не было! Да что ты, господи, как будто то, что случилось, случилось потому, что мы тогда недостаточно поговорили. Зря Зинка его в этот проект притащила. А я ей об этом даже сказать не могу. Майор! Ты же тот самый Нечаев, я правильно понимаю? Увидишь Зинку, передай ей большой привет от Маршала и спасибо за Харитошу! Она все поймет.
Еще бы Сергею понять, было бы прекрасно. Но прекрасно не было.
С Маршалом нестерпимо хотелось дружить, к сожалению, чувство это было не взаимно. На втором вопросе он вдруг с чего-то решил, что майору вот прямо сейчас необходимо уходить из Лимбо.
— Там дела посерьезнее ждут, — говорит Маршал.
— Не знаю насчет дел, но точно знаю, что там ХРАЗ ждет!
— Ну, вы уж договоритесь как-нибудь, — насмешливо изрекает Сеченов со своего места.
— Дмитрий Сергеевич, да дайте же совет! Я совершенно не понимаю, что там творится, а единственный тип, который готов мне все рассказать — истинный царь лжи! Я снова влез в эту перчатку, ей-богу, ну не должно было его там быть! Но он там был, и теперь швыряет меня словно воланчик через реку Стикс!
На этих словах он вдруг понимает, что собрание внимательно его слушает. Освещенные свечами лица в доли секунды теряют последний грамм веселости. Они незнакомы ему и они растеряны.
— Я убил вас, по своей доверчивости поверив манипулятору, — горько заявляет Сергей, пытаясь нащупать дорожку из слов. — Но ведь никто не мог ожидать чтобы ХРАЗ, моя глуповатая перчатка с искусственным интеллектом, ваш ближайший друг, великий ученый и один из победителей коричневой чумы на самом деле... Мне нет прощенья, это совершенно точно, но...
Молчание сбивает его речь окончательно. Когда на правом плече появляются черные провода, он отмечает, что глаза собравшихся внимательно следят и за Сергеем, и за тенью за его спиной.
— Дима с Маршалом правы, вам пора возвращаться в больницу, — говорит ХРАЗ откуда-то из черепа.
— Черта с два! — отвечает майор, вцепляясь в стол. — Дмитрий Сергеич!
Гипертрофированные хразовы усы дергают своего носителя прочь от гостей, и гости, не будь дураками, вскакивают из-за стола, который со звоном и грохотом едет по бетонному полу. Сидеть остается только покойный шеф, прикрывающий ладонью лицо.
— Да скажите же что-нибудь! Вам что, вообще все равно?! Я не знаю, что насчет армагеддона, но сбой, устроенный этим дьяволом, как был, так и остается!
Когда Сеченов соизволяет наконец ответить, Нечаев уже весь опутан черными проводами:
— Прости, сынок. Я стараюсь, но у меня не получается. Не получается даже волноваться.
В затылке что-то хрустит, как будто в череп лезет металлический штекер. А потом майор Нечаев открывает глаза.
Он все еще лежит у кровати. Левое ухо слабо ноет остатками неприятных воспоминаний. Тело в халате медбрата продолжает абордировать дверь, под рукой звенит гнутая во все стороны вилка.
— Добро пожаловать в наш дерьмовый мир обратно, — невесело говорит ХРАЗ, когда они встречаются друг с другом каждый своим органом зрения.