От наших больных семей

      Лин и Омнис договорились тайком от Себастиана сходить в воскресенье в Хогсмид, купить подарок. Выйти из школы решили пораньше, пока Себастиан спал. Конец ноября, восемь утра — хуже времени для прогулки не выберешь. Именно так и подумали все нормальные студенты, потому дорога до Хогсмида была безлюдна. Порывы ледяного ветра гнали по небу низкие серые облака. Рассвело уже давно, а всё равно будто сумерки.       — Ну, Себастиан, — проворчал Омнис, натягивая бежевые перчатки. — В этот раз я постараюсь и найду тебе самый, самый ужасный подарок.       — «Ужасный подарок»? Это английская традиция, которую я не знаю?       — Это наша с ним традиция. На первом курсе Себастиан подарил мне волшебный калейдоскоп. Калейдоскоп. Мне. Совершенно искренне, к слову, не в шутку. Я расстроился, а он предложил: «Тогда ты тоже подари мне что-нибудь ненужное». И я нашел для него самую безобразную, самую мерзкую в мире фигурку садового гнома. Настоящее чудовище! С тех пор у нас соревнование. Чей подарок хуже — тот победил, а проигравший ставит три сливочных пива.       — Мужская дружба странная, ты знаешь?       Омнис пожал плечами.       — Это довольно весело. И я надеюсь, он хотя бы немного взбодрится. Столько всего изменилось в этом году, и не к лучшему... Приятно будет вспомнить старое время.       — Эм… ладно. Но сама я что-то полезное подарю, хорошо?       Они дошли до Хогсмида. Ветер гулял по улицам, трепал шарфы, кружил сорванные сухие листья и бросал в лужи от растаявшего снега. Лавка безделушек и подарков «Зонко» только что открылась. Лин и Омнис нырнули в зал, полный пёстрых витрин. Кто бы подумал, что выбрать по-настоящему бесполезный подарок настолько сложно? Больше часа они бродили по магазину. Наконец, Омнис гордо вынес из «Зонко» картонную коробку величиной с небольшой аквариум.       — Интересно, — ухмыльнулся он, — кто вообще додумался сделать «Весёлую ферму для разведения докси»? Это как разводить постельных клопов.       — И там внутри по-настоящему их яйца? Не муляжи?       — Хочешь, откроем, проверим?       — Фу, нет! — Лин со смехом отшатнулась. — Не надо, пожалуйста!       Она над подарком долго не думала — Себастиан вечно ныл о холоде в классе Зелий, и она купила ему перчатки с чарами обогрева.       Погода не располагала к прогулкам, так что они взяли пиво в «Трёх Мётлах» с собой и двинулись назад в Хогвартс. На дороге уже появились студенты — те, кто выспался, только шли в деревню. Лин приметила знакомую компанию Уизли, Пруэтта и Хобхауса. Они не привязались, но Пруэтт оглянулся на неё и Омниса, чуть шею не свернул. Лин скрестила с ним взгляды настолько мрачно, насколько смогла, и проворчала:       — Эти, наверно, рыдали от счастья, когда Слизерин потерял столько баллов. Наших с тобой баллов.       — Всё равно мы очень легко отделались от профессора Шарпа… Посмотри! — Омнис вдруг остановился, указал куда-то в сторону, на деревья. Шагах в пятидесяти от дороги, чуть дальше к лесной опушке, стояли два фестрала. Большая тень и маленькая — взрослый и жеребёнок.       — Как думаешь, наш? — прошептала Лин.       — Сейчас узнаем, — Омнис свернул с дороги и уверенно зашагал к фестралам. Он приблизился, позволил себя обнюхать, затем погладил взрослого по костистому носу. Лин наблюдала за ними шагов с десяти — классификация у этих созданий не «единичка», даже у жеребёнка острые зубы хищника.       — Давай к нам, — позвал её Омнис. — Это тот самый, у него шрам на ноге. Пришёл с матерью. Я назваю её Скопа, потому что она любит охотиться на рыбу в Чёрном Озере.       Лин приблизилась, аккуратно похлопала гладкую шею кобылы. Тепло от шкуры фестрала чувствовалось даже сквозь перчатки. Откуда в этих изящных, тонких созданиях столько жара? Жеребёнок сунул морду в её сумку, фыркнул, шаркнул копытцем и отскочил. На ноге у него виднелся розовый шрам-полумесяц.       Над головой вдруг послышался шорох гигантских крыльев. На опушку спланировали, потревожив верхушки деревьев, ещё три фестрала. Один покрупней и настолько чёрный, что уголь рядом с ним показался бы серым, а два других — чуть легче и меньше. Кони мягко приземлились и сразу же обступили Омниса и Лин. Тот, что побольше, издал протяжный гортанный клич, похожий на птичий. Лин, снова оробев, боком прижалась к Омнису.       — Всё в порядке, — успокоил он, — они знакомятся. Хотят узнать, кто маленького спас. Фестралы очень, очень умные и преданные, никогда не забывают ни сделанного им добра, ни зла. Самый большой — вожак, его имя Череп. Он себя трогать не позволяет. Зато дамы его очень дружелюбны.       Фестралы, тщательно обнюхав гостей, разбрелись по поляне. Двое прилегли на бурые останки травы, другие лениво перебирали копытами и потягивали огромные перепонки-крылья. Жеребенок резвился, прыгал, игрался с хвостами взрослых.       — Я же говорил, они нас не тронут. Теперь не боишься?       — Н-нет… Только замерзла.       — А может, огонь разведём? Посидим немного, понаблюдаем за ними. Они редко подходят так близко к дороге. Мне кажется, они очень красивые.       Лин согласно кивнула. Было что-то гипнотическое в этом мрачном ноябрьском лесу, в этих тонких чёрных конях, в серебряных клубах пара от их дыхания. Ради такого и холод потерпишь.       Они нашли поваленный ствол, на котором было удобно сидеть. Омнис сапогом расчистил от листьев кусочек земли и прошептал: «Incendio». Голубоватое пламя вырвалось из его палочки и шаром повисло в воздухе. Лин протянула руки к огню. Неожиданно для себя она предложила:       — А давай пиво откроем? Оно здорово согревает. Пока донесем до школы, остынет совсем.       Омнис не возражал. Лин достала из сумки бутылки, и они откупорили по одной.       — Видели бы мама и папа, чем я занимаюсь, — счастливо вздохнула Лин. — Пью пиво с парнем в лесу. Хороша студентка…       — Как староста, могу заверить — мы сейчас ни единого правила не нарушаем. Гуляем в свободное время. Сливочное пиво разрешено с четырнадцати лет.       — Их это не волнует. Гулять — нельзя, свободное время — нельзя, можно только помогать по дому и читать для учёбы. Ещё дышать, но тихо.       — Что, вот настолько всё плохо?       — Как-то странно жаловаться на папу и маму — тебе… Мне кажется, это пошло у них после того, что случилось с Юйлань. Они боятся, что я тоже вытворю что-то плохое. И, честно… иногда мне очень, очень хочется! — Лин от души глотнула сливочного. — Вот прямо настолько плохое, чтобы точно не разочаровать их ожидания.       Омнис задержал на ней задумчивый взгляд.       — До сих пор поверить не могу, что ты когда-то жила во дворце.       — Такая невоспитанная?       — Нет, что ты, наоборот! Я вовсе не это имел ввиду! Ты… ладно, забудь, — Омнис смутился. — Извини.       Лин улыбнулась. Все-таки для европейца он определённо ничего. Симпатичный.       — Ты можешь видеть колдографии? Напомни как-нибудь в школе, я покажу. У меня осталась одна из Гугуна. Самой уже не верится, что это был не сон… Мы после Пекина столько мотались по разным местам.       — Тяжело приходилось?       — Ну, так. Пока добрались до Англии, пока папа искал работу... Жили, где придётся, ели, когда повезёт. И... мне все время казалось, что я чужая, ненужная. Не на своём месте. Даже когда мы осели в Лондоне — это всё ещё был не мой дом. Только здесь, в Хогвартсе, с Себастианом… и — тобой… — теперь уже Лин смущенно запнулась и кое-как закончила: — В общем, здесь здорово.       — Я рад, что у тебя всё наладилось. Нам… мне — тоже с тобой очень здорово.       От неудобного молчания спас жеребёнок — он тихо подобрался к Омнису со спины, высунулся над плечом и нагло потянулся к бутылке.       — Сливочное пиво тебе точно нельзя, — Омнис отодвинул его любопытный нос. — Сказал же, с четырнадцати. Ты не дорос.       — Деловой какой! Ш-ш, не лезь! — свое пиво Лин тоже отвоевала. — Слушай, Омнис… Ты прости меня за вопрос, и если не хочешь, не отвечай. Анн говорила мне никогда не спрашивать у тебя про семью…       — Спрашивай, что уж теперь.       — То, что с тобой творилось — это же ужас! Ты не думал как-нибудь… не знаю, сбежать от них?       — Конечно, думал, Лин. Очень, очень много раз. Проблема не в том, чтобы сбежать, — Омнис горько усмехнулся, — а в том, что делать дальше. В Англии меня везде найдут — отцу достаточно слово сказать, и каждая тень, каждая шавка из Лютного Переулка пустится по моему следу. А я довольно… приметен. От авроров и мракоборцев толку не будет. Они либо продажны, и за отцовское золото сделают, что угодно… либо меня самого отправят под суд и в тюрьму. И, конечно, в Хогвартс я вернуться не смогу. Директор Блэк приятель отца... и, вдобавок, мой родной дядя.       — А если бежать за пределы Англии? Так далеко, чтобы тебя не достали. Может, даже в Китай!       — Примерно так я и планирую. Но нужно быть совершеннолетним, иметь достаточно денег и способ их зарабатывать. Я думал получить лицензию магозоолога. С моей… особенностью легко собирать кожу и яд редких змей. Не карьера мечты, конечно… но бывает и хуже. Мне просто надо дождаться, пока он умрёт. Ненавижу. Как же я ненавижу его. — Последнее Омнис сказал, вроде бы, на английском, но вместе с тем прошипел по-змеиному. Затем встряхнул головой, словно пытаясь отогнать дурные мысли. — Ну, хватит об этом — я как-нибудь разберусь. Лучше сама расскажи, что хочешь делать после Хогвартса. Есть планы?       Лин вспомнила Руквуда, его прищур, его ухмылку, и почти почувствовала запах табачного дыма.       — Пока не знаю. Есть вариант, м-м, стать торговым агентом.       — Торговый агент? Неужели? Как бы ни прозвучало, совсем тебя в этом не вижу, — Омнис чуть-чуть улыбнулся. — Ты одаренная ведьма. Хотя бы твои зелья взять — не удивлюсь, если ты станешь зельеваршей лучше профессора Шарпа.       — Правда? — Лин снова смутилась. — Ну, я ещё думаю. Посмотрю, какие СОВ наберу, и буду решать.       Они допили пиво, поглядывая то на фестралов, то, потихоньку, искоса — друг на друга. Поднялись. От сидения на бревне всё порядочно затекло.       — Было бы угощение для фестралов, — проговорил Омнис, — они бы до Хогвартса нас донесли.       — Ты и летать на них умеешь? Ничего себе!       — Это не так уж сложно. А у меня ещё и мало вариантов, как перемещаться. Сама понимаешь, метлы — совсем не моё. Хочешь, попробуем и тебя прокатить как-нибудь?       — Давай. Только обещай, как староста, не говорить моим родителям, — Лин хихикнула.       До Хогвартса они дошли почти в молчании. Лин, хоть и не полетала на фестралах в этот раз, все равно ощущала что-то вроде парения. Голова кружилась легко-легко и приятно. Свежий воздух, наверно. Но в Хогвартсе Себастиан сразу спустил на землю. В гостиной он налетел на двоих с праведным возмущением:       — Где вас носило? С вашей сладкой парочкой я себя чувствую третьим лишним! Совсем меня бросили! Вы бы хоть предупредили, что уходите, я уже везде обыскался…       — Я оставил записку. Положил на учебник Трансфигурации, который ты, кажется, собирался сегодня читать весь день.       — Я, кхм, буду! Обязательно. Но сначала мне надо кое-что с вами обговорить. Дело поважнее Трансфигурации.       — Понятно, — вздохнула Лин. — Опять в класс?       Себастиан оглянулся.       — Можно в спальню парней. Там никого — Амос в Хогсмид ушел. Только у меня, м, небольшой беспорядок. Лин, не смотри, хорошо?       Они спустились по лестнице — не по левой, где всегда ходила Лин, а по правой. Спальня парней оказалась в точности, как у девушек — круглая комната, зелёная мозаика на полу, тяжелые кровати за изумрудными пологами, глубокие воды Чёрного Озера за окнами. Комнату парни делили втроём. Третий сосед, молчаливый и замкнутый Амос Роули, сейчас гулял. Где чьё место, было очевидно сразу. У Омниса — постель идеально заправлена, как по линейке. У Себастиана — где-то под ворохом всячины, вроде, кровать.       — Ну нет у меня времени убираться, — Себастиан перехватил её взгляд. — И не надо так вздыхать, Омнис! Место моё, делаю, что хочу.       — Да ради Мерлина, делай, только ко мне носки не кидай. Итак, о чём разговор? — Омнис присел на свою кровать, Лин села с ним.       — Короче, — Себастиан плюхнулся на свою, — насчёт моего дня рождения. Я не буду праздновать в школе — нет настроения, уж простите. Так что подарки необязательны. На выходных я уеду в Фелдкрофт к Анн. Она совсем расклеилась в последнее время, очень грустит. Ей даже на задний двор тяжело выходить. Хочу побыть с ней.       — А как же дядя твой? — удивилась Лин. — Он грозил, что не пустит тебя.       — Плевать на него. Как-нибудь пустит. Он не запрёт Анн от меня в мой же день рождения.       — Понимаю, — кивнул Омнис. — Не хочешь праздновать — не будем.       — Но это ещё не всё. Мы так и не решили, что делать дальше. Сыворотку Правды не достать. Про легилименцию и думать нечего, такое за год не освоишь. И если твои родственники, Омнис, не расскажут тебе добровольно про «Плач Близнецов»… Остаётся только один способ заставить их.       Омнис сильно помрачнел.       — Себастиан… Ты же знаешь, как я ненавижу это заклятие. Даже на братце Марволо… нет. Я не стану это делать.       — Так я от тебя и не жду, — Себастиан подался вперед, он весь горел желанием убедить. — Ты только придумай, как мне до Марволо добраться. В гости меня позови на каникулах — хоть на день! Я всё сделаю сам.       — Империус, — прошептала Лин. — Я тоже о нем вчера думала…       Омнис шумно выдохнул.       — То есть, Себастиан, ты всерьёз собрался разучивать Непростительное Проклятие.       — Салазара ради, я просил без лекций о морали, пока умирает Анн!       — А я и не собирался читать мораль. Как, по-твоему, у тебя получится? Самостоятельно, в шестнадцать лет, овладеть Империусом. Ещё и в очень короткий срок, если мы думаем о каникулах на Рождество.       — Ты сам с Империусом справился в десять лет, значит, в теории всё возможно. Я попрошу Лин... Лин, ты ведь поможешь мне с книгами? В Запретной Секции точно есть. И я буду тренироваться, много. Если придётся, хоть каждый день.       — На ком же? — нахмурился Омнис.       — На крысах, на голубях. Как-нибудь выкручусь. Я должен узнать, где это чёртово место, должен!       Повисла тишина. Омнис, скрестив руки на груди, нервно перебирал пальцами рукава рубашки. Лин первая нарушила молчание.       — Себастиан — конечно, я поищу для тебя, что нужно. Но я за тебя боюсь. Нет, я не про то, что это плохой поступок, не злись... Просто… если тебя поймают, если даже просто обнаружат на палочке след Непростительного — ты уедешь в тюрьму.       — Я знаю. Но что мне ещё остается? Скрести за меня пальцы, чтобы не поймали.       Лин оглянулась на Омниса.       — Пожалуйста, научи его, как говорить пароль по-змеиному. Пусть он ходит в Скрипторий тренироваться.       — Лин, — Омнис, как струна, напрягся. — Это плохое место. Туда лучше никому не ходить.       — Пожалуйста! Ему нужно убежище. В школе запретную магию обязательно засекут.       — Провались оно всё… Себастиан, ты по-прежнему не должен ничего там трогать. Только при этом условии я соглашусь.       — Я уже давал тебе слово, Омнис. Ты знаешь, что я всегда держу слово.       Омнис помолчал пару секунд, и, неслышно прошептав что-то вроде «черт бы побрал», махнул рукой.       — Ладно, покончим с этим скорее. Слушай внимательно.       Лин стала свидетельницей самого странного языкового урока на свете. Омнис шипел по-змеиному, Себастиан пытался повторить — но получалось у него не страшно, а смешно.       — Пойду я, парни, — Лин поднялась. — В библиотеку.       Утром понедельника Лин открыла глаза и нырнула в очередную учебную неделю. Трансфигурация, Гербология, Чары, Древние Руны… Три дня пролетели вихрем. Вот и тот самый четверг наступил. Двадцать седьмое ноября — день рождения Себастиана. Лин поздравила его с утра, перед завтраком.       — Спасибо, — поблагодарил он за перчатки. — Я говорил, не нужно… Но всё равно спасибо. Сегодня в подземелье пригодится — там настоящий морозильник.       — Сегодня пойдёшь? — шепотом переспросила Лин. — Прямо в свой день рождения?       — Почему нет? Я прочитал твои заметки и стащил из вивария пару крыс. Надеюсь, это все не зря, и Омнис придумает, как мне попасть в его дом.       — Кстати, как тебе его подарок?       — Ужасный. Но у меня уже есть идея подарка похуже, — Себастиан усмехнулся. — Пиво будет с него, вот увидишь.       Весь день Лин старалась вести себя, как обычно, на уроках бодро отвечала на вопросы, на переменах болтала о мелочах. Не хотелось показывать ни Себастиану, ни Омнису, какая тревога ела её изнутри. Уже и уроки закончились, и ужин прошёл, и в гостиной погас верхний свет.       — Спокойной ночи. И ещё раз с днём рождения, — распрощалась она с Себастианом и удалилась в спальню. Омнис лег спать уже с час назад.       В постели мешалась каждая складочка простыни, а подушка казалась твёрдой и неудобной. Дыхание спящей Имельды злило, хотя дышала она не громче обычного. Время — двенадцать ночи… Сон всё не шел.       Тогда Лин тихонько поднялась, взяла одежду, сложенную на завтра, надела. Подумав, добавила ещё перчатки и тёплый шарф. И, ступая неслышно, выскользнула из спальни. У неё не было точного плана, что делать. Она знала только, куда хочет попасть.       Где же тот коридор в подземельях? Вроде бы, они спустились на два уровня ниже класса Зельеварения, потом свернули налево… Вот и знакомый тупик. Лин, собравшись с духом, зашипела. Хоть бы старый Слизерин не судил произношение очень строго… К её глубочайшему удивлению, с первой же попытки кирпичи зашевелились, и стена раздвинулась.       Приятный сюрприз — проход вёл не в комнату со скульптурами. Из арки сразу полился знакомый зелёный свет.       Лин шагнула в проём. Вокруг неё вспыхнул вихрь изумрудных искр и мгновенно перенес под витражные своды Скриптория. Себастиан уже был там. Он сидел в тяжёлом кресле у книжных шкафов, в руке сжимал волшебную палочку, у его ног стояла клетка с попискивающими крысами. Его глаза были крепко зажмурены, губы беззвучно шевелились — наверно, повторял формулу. При явлении Лин он, чуть не выронив палочку, подскочил:       — Лин! Ты меня напугала! Самую малость… Не ждал. Ты что здесь забыла?       — Просто решила проведать, как ты, — она приблизилась. — Не знаю, Себастиан. Как-то неприятно стало, что ты один в подземелье. Мы ведь раньше для Анн всё делали вместе. А теперь — будто я и Омнис правда тебя бросили.       — Эм… — Себастиан смутился. — Вообще, про «бросили» — это была просто шутка. Вы мне уже помогли раз сто. Спасибо, но ты не обязана…       — И что бы Омнис ни говорил, я ничего не имею против Скриптория. Здесь красиво. И тихо. Я бы в такой тишине сама занималась.       — Не знаю, почему Омнис так ненавидит Скрипторий. Это же просто комната! А он вбил себе в голову, как обычно…       Короткая изумрудная вспышка — и в вихре искр между колонн появился Омнис. Повисла неловкая пауза. Омнис поднял палочку, светя на Лин и Себастиана — видимо, «не верил глазам». Лин смутилась. Что, если он пришел отговаривать Себастиана от этого дела? А тут ещё и она…       Себастиан поднялся:       — Если ты не сдержался, и все-таки решил по десятому кругу поведать мне о кошмарах Тёмных Искусств — не трать время.       Голос Омниса разнесся холодно и резко:       — Кошмары Тёмных Искусств — это реальность, Себастиан. Империус доводит до безумия не только жертву, но и самого творца проклятия! И делает это очень, очень легко. А я бы предпочёл, напротив, чтобы твой мозг работал хоть каплю лучше… Поэтому, — Омнис перевел дыхание, его голос слегка смягчился, — я прослежу, чтобы всё шло нормально — насколько слово «нормально» подходит. Раз уж начали заниматься дрянью, будем хотя бы делать это разумно.       — Омнис… — потрясенно прошептал Себастиан, шагнул навстречу ему и обнял. Лин показалось, она услышала хруст чьих-то рёбер. — Ты мне поможешь. Будешь учить.       — Когда-нибудь я тебя убью, — проворчал Омнис, и, отстранившись от него, перевел взгляд на Лин. — Ты не перестаёшь удивлять.       — Не хотела, чтобы он остался с этим один.       — Понимаю. Но теперь ты можешь идти спать. Я ему помогу.       — Ну уж нет. Мне слишком любопытно, — Лин с удобством села в кресло, которое освободил Себастиан. — Никуда я от вас не уйду. Не дождётесь.       Омнис покачал головой, но ничего не возразил. Затем обернулся к Себастиану:       — Тогда не будем терять времени.