От наших больных семей

      После пары Чар Себастиан подошел к Лин и пригласил на «рабочее совещание» с ним и Омнисом. До Астрономии было ещё три часа — достаточно времени. Они заняли уже знакомый пустой кабинет на третьем этаже Северной башни. За окнами догорало красное солнце первого дня октября.       — В общем, прошерстил я эту книгу, — Себастиан постучал пером по растрепанной кипе заметок. — В ней недостаёт, как минимум, трети страниц. Читаешь иногда, а слово через слово замазано. Чтоб у того цензора в заду тентакула выросла, с во-от такими шипами.       Лин переглянулась с Омнисом.       — И ты позвал нас сказать, что всё зря?       — Обижаешь! Кое-что я нарыл — в книге упоминается…       Из доски, исписанной формулами по нумерологии, вдруг вылетел Пивз.       — БУ! — заорал полтергейст. — Фу, какие скучные! Никто не подпрыгнул, — он кувыркнулся под потолком, колокольчики на его шутовском колпаке противно задребезжали. — Сэллоу, а где потерялась твоя сестрёнка? Пугать её было куда веселей!       — Проваливай, Пивз, — прорычал Себастиан.       — Как грубо! Фе-е-е-е, — Пивз резко спикировал, раздувая щеки, и выдохнул на заметки. Листы с шуршанием закружились по классу. Гадёныш расхохотался.       — Ах ты мелкий ублюдок! — Себастиан вскочил, выхватил палочку. — Сейчас я так тебя развлеку!..       Омнис встал между Себастианом и полтергейстом:       — Уходи. Или я позову Барона.       Пивз растянул рот пальцами, поболтал языком, издал неприличный звук — и с хлопком исчез. Лин помогла Себастиану собрать разлетевшиеся заметки.       — Надо было убедиться, что мы одни, — проворчала она. — Это не дело. Найти бы место, где точно никто не подслушает.       Омнис уточнил без особого энтузиазма:       — Я так понимаю, вы планируете обсуждать запрещённые темы на постоянной основе.       — Я не это имела ввиду. Просто на всякий случай. Мало ли, какие у нас будут частные дела.       Себастиан утрамбовал стопку и сел обратно за парту.       — Да хватит уже! Лучше слушайте, что я прочёл. «Ровно в полночь расцветает чёрный папоротник, и цветет одну минуту, но ни на мгновение дольше. Сорви его красный цветок и неси скорее домой. За спиной будешь слышать вой, стоны и плач, ибо тёмные феи желают цветок себе. Но ты не оглядывайся, иначе утащат не только цветок, а и тебя самого. Приди к тому, кто страдает от недуга или проклятия, рассеки его плоть до крови и вложи ему свежий цветок прямо в рану. На третьи сутки рана закроется, и проклятье спадет». Звучит, как то, что надо, а?       — Ты уверен, что это не просто легенда? — с подозрением спросила Лин. — Разве Слизерин был травником?       А вот Омнис сразу воспринял слова Себастиана всерьёз.       — Слизерин бы не стал записывать «просто легенду». Он был искушён почти во всех областях магии. Когда имеешь дело с проклятиями, полезно знать способы их отмены. Неважно, чары это, артефакт, или какой-нибудь неприглядный гриб.       — К тому же, — подхватил Себастиан, — я аккуратненько расспросил профессора Гарлик. Цветок папоротника — не миф. О нем есть ещё пара записей. Но он настолько редкий, что целителям из Мунго могло просто не придти в голову…       — Если он очень редкий, — нахмурился Омнис, — как мы его добудем для Анн?       — Две хорошие новости. Первая, в книге была карта с точками, где цветок попадался. Вторая, одна из этих точек недалеко от Хогвартса — милях в пяти.       — Но есть и плохие новости — я угадал?       — Их тоже две! Во-первых, эта точка в Запретном Лесу. Во-вторых, чёрный папоротник цветет не только одну минуту, а ещё и всего раз в год. В Ночь Всех Святых.       — Хэллоуин! — воскликнула Лин. — Разве это плохая новость? Он скоро.       — Не так уж и скоро, — вздохнул Себастиан. — Анн становится хуже. Она на этой неделе пошла гулять, чуть за калитку шагнула — свалилась с приступом. Теперь дядя не пускает её дальше заднего двора.       — Слушай, зато Хэллоуин выпадает на пятницу, — напомнил Омнис. — Если с цветком всё получится, сможем сразу же отвезти его Анн.       — Так я и планирую. И ещё кое-что. Я не жду, что вы пойдете в лес со мной, я и сам справлюсь. Достану Зелье Невидимости, чтоб не пристали на проходной, и вперёд.       — Чтобы я тебя в лес одного пустил? Ну уж нет. Я с тобой.       — Если честно, парни, — смущаясь, проговорила Лин, — в лесу от меня будет мало толку. Сложнее прятаться, больше шансов, что отсутствие одного из нас обнаружат в школе.       — Короче, не хочешь, — хмыкнул Себастиан. — Я же сказал, всё нормально. Нет, так нет.       — Но я помогу вам с зельем! Оно, вроде, в программе второго семестра, но я бы попробовала сейчас. Зельеварение у меня медленно идёт…       Омнис и Себастиан дружно фыркнули.       — Не понимаю, — Омнис развёл руками, — ты шутишь, или всерьёз в это веришь. По-моему, у тебя нет проблем вообще ни по одному предмету. Говорю это, как староста.       — Скажи моим маме и папе. Они тебе сразу же объяснят, почему я бездарна и неизбежно умру в нищете.       Месяц — короткий срок, когда занята с утра и до вечера колдовской учёбой. Лин совсем уже втянулась в школьную жизнь. Она переводила кельтские руны, чистила в стойлах крылатых коней, превращала рыбок в цветные камешки и обратно, заучивала даты бесконечных гоблинских восстаний. Понедельники стали ещё противней, Трансфигурация шла тяжело и съедала больше всего часов. Но были и уроки, которые всегда в радость.       В классе Чар профессор Ронен оставлял теорию на внеклассное чтение: «Я уже немолод, боюсь, на лекции сам усну. Вы простите уж». Зато практики — сколько угодно! Кто голосом разобьёт стакан под чарами Громовещания? Кто больше всего книг поднимет Чарами Левитации? А иногда класс превращался в настоящий дуэльный клуб. Щекотка, спутывание ног, безудержный смех и слезы от Луковых Чар — чего только они друг на друге не перепробовали! Пропустил удар — тренируй обереги. Однажды, правда, вышла неловкость. Себастиан повторял Заклятие Ножниц в паре с очаровательной девушкой с Хаффлпафа, Поппи Свитинг. Почему-то одежда Поппи вдруг разошлась на полоски. Профессор Ронен сразу спрятал бедняжку в облачке, и Себастиан поплатился за роковую случайность целыми десятью баллами. Но, судя по его физиономии и фразе — «Эх, Омнис, ты всё пропустил» — не очень-то он жалел.       Лин никогда бы не подумала, что процесс варки зелий, по книгам довольно нудный, полюбится ей. Было что-то умиротворяющее в нём — давить бобы, толочь семена в ступке, нарезать корешки. А Шарп сделал бы увлекательной даже историю гоблинских восстаний — лекции он сдабривал рассказами о прошлом в Аврорате. На практических семинарах тоже скучать не давал. Сварить Огнестойкое зелье и испытать, пройдя сквозь стену магического огня — почему нет? Лин тогда опалила брови, и коленки ещё долго дрожали. А Себастиан бурчал: «Надеюсь, практики по применению Зелья Опорожнения Кишечника у нас не будет». Ему предмет давался плоховато. Профессор Шарп говорил, терпения не хватает.       Но ничто не могло сравниться с Защитой от Тёмных Искусств. Профессор Гекат всю жизнь проработала Невыразимцем. И, хоть рассказывать о сути работы ей было нельзя, и тролль бы сообразил, что эта невысокая старушка побывала везде и увидела всё. Она говорила о плотоядных гулях и мрачном знамении Гримма, о кланах великанов и о происхождении дементоров. О злобных духах, пляшущих в жерлах вулканов, и о гигантских оборотнях — белых медведях Арктики. И всегда, когда возможно, Гекат приводила предмет разговора в их класс с драконьим скелетом под потолком. Однажды ребята, придя на урок, увидели прозрачную капсулу высотой в человеческий рост. Внутри парила ужасная баньши. Завидев учеников, она раскрыла рот на девяносто градусов и завопила — к счастью, бесшумно.       — Магическая клеть подавляет звуки, — ухмыльнулась профессор Гекат. — Крик баньши — это мгновенная смерть, так что если клеть вдруг не выдержит…       Дункан Хобхаус сам стал белее баньши и бросился скручивать из пергамента затычки.       — Да не бойтесь вы! Уже проходили Заклятие Немоты, Силенцио? Проверим ваш навык? — она навела палочку на клетку. Оглянулась на Лин, Омниса и Амита, индийского студента из Рэйвенкло — они втроём подняли руки. — Сразу видно, кто готовился к занятию! Заклятие Немоты на баньши не действует. Остальные, если вы вдруг ещё не запомнили, запишите…       А в последний четверг октября, накануне Хэллоуина, Гекат устроила вторую промежуточную контрольную. Она заранее велела захватить купальные костюмы, и назначила для парней и девушек разное время.       — Что она затеяла? — нервничала Имельда, одетая в весёлый купальник с юбочкой в красный горошек. — Пляжную вечеринку?       — Зная профессора, только если с гигантским кальмаром, — хмыкнула Лин. Её тёмно-зеленый купальник был самый закрытый: штаны по щиколотки, длинные рукава. Белая кожа — красиво, она свою берегла. — Грейс, а ты чего без купальника?       — У меня он отсутствует в гардеробе, — заныла Пинч-Смедли. — У нас в семье не принято посещать пляжи, это… слишком безвкусное развлечение. Я только на нашей яхте была на морских прогулках. И вообще, я плавать не умею.       — Если что, я помогу, — ободрила Нерида. — Я плаваю хорошо.       — И почему, — продолжала ныть Грейс, — мы, леди, первые? Лучше бы сначала шли джентльмены… Они бы рассказали нам, что будет.       Из-за двери выглянула профессор Гекат.       — Потому что «джентльмены» своими провалами сразу испортят мне настроение. В ваши силы у меня больше веры. Что мнемся у порога, дамы? Заходите!       Лин первая шагнула за порог — и ойкнула. Обычный класс — насколько их класс был обычным — весьма изменился. Вместо пола от стены до стены разлился бассейн, кишащий водяными чертями каппа. Мерзкие твари ныряли с бульканьем, шлёпали перепонками, поднимая волны, корчили зубастые зелёные морды. В противоположном от входа конце, на маленьком островке, стоял профессорский стол. Легкий хлопок — и Гекат очутилась за ним.       — Задача проста, — объявила она, — добраться до меня. Удачи! Время пошло.       Никто не бросился в бассейн по команде. Девчонки столпились у края, переминаясь с ноги на ногу. Лин осторожно потрогала воду ступнёй. Ближайший каппа метнулся к ней и щёлкнул зубами — она отдернула ногу. Вода была холодная. Лин чувствовала, как она вся под костюмом покрылась гусиной кожей.       — Знаю, прохладно, — Гекат обвела их глазами. — Но этих тварей и не встретишь в тепличных условиях. Вы должны уметь драться в любой обстановке. Ну, что так несмело? Венлинг, давайте-ка вы — первая!       Делать нечего. Лин подошла вплотную к краю — пальцы ног повисли над водой. Она вытащила палочку, припрятанную в рукаве, зигзагом взмахнула и выкрикнула:       — Confringo!       Из кончика вырвался плотный и ослепительно яркий шар пламени. Его оранжевое отражение сверкнуло в волнах. Шар врезался в центр бассейна с шипением, вода забурлила, а к потолку повалил густой пар. Каппа бросились врассыпную к краям бассейна.       И Лин, пока вода не остыла, нырнула. Времени мало. Она сама не знала, что способна колотить руками и ногами так быстро. Задыхаясь и отплёвываясь от воды, она ухватилась за край островка, зацепилась ногой. Одинокий каппа, разинув пасть, рванулся к другой ноге. Она успела её вытащить за секунду до звонкого «клац».       — Добро! — воскликнула профессор Гекат. — Наглядная демонстрация: если окружающая среда помогает противнику, измените среду. Как вы все, надеюсь, помните, каппа очень не любят тепло. Ну, кто следующий?       Пока другие думали, Гекат через стол наклонилась к Лин:       — Вы молодец. Первой ступить в эту воду сложнее, чем всем, кто за вами.       — Ну, вы же мне сказали, — она смутилась, — я и сделала.       — Вы могли отказаться. К слову, кое-что я заметила: у вас много смелости, но не тогда, когда вы говорите со старшими.       — Боюсь, я не совсем понимаю…       — Боитесь? Позвольте старой ведьме, которая не сегодня, так завтра помрёт, малую вольность. Совет вам дам непрошеный. Слова старших просеивайте дважды и через мелкое сито. Если бы я их слушала, я бы не прожила жизнь так, как её прожила. Я бы вообще не жила ни единого дня. Они хотели, чтобы я стала бухгалтершей в «Гринготтс» и родила трёх внуков. А я хотела сражаться с троллями и драконами. И, как видите… — она махнула на скелет на потолке.       — Это вы его?.. — Лин вытаращила глаза, взглянула на огромный остов, затем — снова на сухонькую старушку. — Вот это да…       — И это было не настолько страшно, как впервые сказать моим старшим «нет». Ну всё, бегите скорей! Не забудьте выпить Бодроперцового Зелья — ещё простынете и испортите себе Хэллоуин. С Наступающим!       Взмах палочки Гекат — и Лин очутилась в соседней комнатке, где они оставили форму. Переодевшись, она вышла в коридор. До ужина ещё часа два, парни бродят где-то в ожидании своей очереди. Зелья для них на завтра уже готовы и запакованы в сумку — Невидимости, Бодроперцовое на случай, если замёрзнут в ночном лесу, и заживляющий Рябиновый Отвар. Чем бы занять…       Из раздумий её вырвала сова — ш-шух! Серая сипуха на лету зацепила лицо мягкими крыльями, чуть не сбив очки. У Лин ёкнуло что-то в груди. Сова из дома. Не к добру.       Через полтора часа Себастиан и Омнис, оба с мокрыми взъерошенными волосами, вошли в гостиную.       — Хвала мне, что я плаваю, как морской бог! Ты чего такой тяжелый, а, Гонт?       — Да я пытался плыть, как мог!       — А мне казалось, ты потопить нас хотел. Прямо ко дну грёб… Лин? Что стряслось?       Она сидела с ногами на угловом диване, спиной ко всем, закрывшись учебником. Но Себастиана сразу что-то насторожило.       — Эй, ты чего? — он присел рядом. — Что случилось?       Лин плакала самым позорным образом — слезы по щекам стекали за воротник рубашки.       — Я… всё… в порядке. — И замолчала.       Омнис сел по другую руку.       — Рассказывай. Мы не уйдем, пока не расскажешь. Да, Себастиан?       — Ладно. Мой отец… он… работает на складе на Косой Аллее. Привозит торговцам партии всякого… И… у него был большой заказ. Заказчик вперёд оплатил, но… партнер подвёл папу. Сорвал сделку. Клялся, что его ограбили. Только заказчик ничего слышать не хочет. Требует, чтобы отец достал ему партию до понедельника, или оплатил все убытки из своего кармана…       Себастиан почесал макушку:       — Эм… Ты извини, но я не понимаю. Глаза-то мокрые почему? Такое же, ну, случается? Твой отец работает в торговле, значит, разберётся…       — Не понимаешь, — Лин шмыгнула носом. — Заказчик нажаловался владельцу склада. Папу вышвырнут вон, если он не решит проблему. А мы… ну, живём там, на втором этаже. Идти нам некуда. А папа как решит? Товар за два дня, ещё и праздничных выходных, не найдёшь. И денег столько он за год не получает…       — Вы живёте на складе? — недоуменно переспросил Себастиан. — Почему?       — Себастиан, — одёрнул Омнис.       — Что? Я никогда бы не подумал, что у неё проблемы с…       — Проблемы с деньгами, да. — Лин вскинула подбородок. — Представь, не у всех семья, как у Грейс. Ну и что мне, в обносках ходить? Мама и папа много работают, чтобы у меня всё было не хуже, чем у других. Не знаю, что теперь с ними будет…       И она снова залилась слезами. Омнис коснулся её плеча.       — Лин… А что за товар-то нужен? Может, мы придумаем что-нибудь?       — Волос фестрала. Три фунта, на вес. А один волос по десять сиклей идет…       — Фестралы есть у нас в Запретном Лесу. Целый табун. Я хорошо с ними знаком.       Себастиан хмыкнул:       — О, да! И даже лучше, чем хотелось бы!       Лин вскинула на них заплаканные глаза.       — Правда?..       — Конечно, правда, — кивнул Омнис. — Мы выбирались в Лес в прошлом году, весной, и встретили их на поляне. Потом я ходил к ним ещё пару раз, навещал. Я их вижу, почти как по-настоящему. Очень красивые существа.       — Он их подкармливал тухлым мясом, — буркнул Себастиан. — Потом ходил по школе, вонял, как гуль.       — Я принимал душ после и всё стирал!       — Да у меня глаза слезились из-за твоего…       Лин совершенно неожиданно бросилась обнимать обоих. Себастиана, потом Омниса, потом снова Себастиана.       — Парни, что бы я без вас делала! Как хорошо, что я наварила зелий с запасом! Вот как чувствовала.       — Еще… будет нужно тухлое мясо, — выдавил помятый и смущенный Омнис. — Желательно, побольше. Чем лучше покормим, тем больше волос соберём.       — Главное, чтоб из-за этой вони мой папоротник не увял…       На следующий день весь Хогвартс с утра гудел в предвкушении праздника — мало кто думал о лекциях и семинарах. Ужин начался в восемь вечера. Большой Зал преобразился: парящие свечи сменились тыквами, на стенах затрепетали чёрные ленты и паутина, а потолок стал штормовым небом с зелёными молниями. Привидения развлекали студентов театральными сценками собственной смерти, Пивз с хихиканьем жонглировал птичьими черепами. Лин старалась вести себя, как обычно, набирала на тарелку мясо, утку с яблоками, пудинг, краем уха слушала болтовню Нериды. Наверно, на пиру было бы хорошо и весело… если бы не «но». Одно большое «но» на троих.       Когда пир, наконец, завершился, трое незаметно отделились от толпы слизеринцев, идущей в гостиную, и ускользнули в вестибюль. Там, за стойкой с латными доспехами, лежали три сумки. Одна — с тёплой одеждой и тщательно завернутыми в неё зельями. Вторая — пустая, под волосы. И третья, самая большая и тяжелая…       — Фу-у-у-у, Мерлин… — простонал Себастиан, когда Лин слегка приоткрыла. — Как оно успело так протухнуть за сутки?       — Медленный подогрев и капелька слабого маринада, — Лин просияла от гордости. — Хорошо же, а? Они сразу учуют!       — Ради Салазара, закрой! Вот почему мы не идем ловить единорога, например?..       — Держите, — Лин вынула из другой сумки три прозрачные бутылочки и дала парням по одной. — Всё помните? Действует пять минут. Звуки не заглушает. Тени не исчезают. Так что двигаемся очень аккуратно, тихо… и быстро.       — Кого ты учишь, подруга? — Себастиан откупорил свою. — Я своей невидимой невинности лишился на третьем курсе! Ну, за успех! — и опрокинул залпом. Лин и Омнис выпили за ним.       Ещё через несколько секунд трое покрылись белыми искорками, замерцали и растворились в воздухе.