От наших больных семей

      — Спасибо вам огромное, мадам Гекат!       — Профессор Гекат. Я, слава Мерлину, не мадам, — хохотнула старушка. — Хотите жить долго и счастливо — никогда не выходите замуж, мисс И. Эта беда погубила больше талантливых ведьм, чем драконья оспа и оборотни. И главное, никакая Защита от Тёмных Искусств не спасает.       Лин вышла из класса Защиты. В коридоре, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу, уже ждал Себастиан.       — Ну как? Получилось?       Лин гордо развернула лист пергамента с красивой подписью профессора Гекат. Себастиан чуть не подпрыгнул:       — Да! Чёрт возьми, наконец-то дело пойдет! А я знал, знал, что она тебе разрешит! Поэтому прихватил сегодня одну полезную штучку… — и полез в сумку.       — Постой, — Лин с опаской оглянулась на дверь. — Отойдем подальше от кабинета. Вдруг она выйдет зачем-нибудь и наткнется на нас.       Они прошлись немного по безлюдному коридору третьего этажа. В пятничный вечер найти пустую классную комнату было несложно.       — Вот, — Себастиан присел на парту, вытащил бутылку из-под тыквенного сока, полную слабо светящейся серебристой жидкости. — Зелье Зеркальных Страниц. Обольешь им книгу, получится копия. С отраженным текстом, но это мелочи. Я через зеркало прочту.       — А оно книгу не испортит? А то мадам Скрибнер меня саму чем-нибудь обольёт, вроде гноя бубонтюбера.       — Всё должно быть нормально. Ты не нервничай особо, Эд такое проворачивал раз сто.       — Эд?       — Мой знакомый с седьмого курса, Эдриан Лестрейндж. Ты его видела в гостиной — длинный, еще рыжей, чем Уизли. Помнишь такого? Он пишет диссертацию по Защите от Тёмных Искусств, ему эти книги нужны постоянно. Но выносить запрещёнку нельзя, а вручную все переписывать — крыша поедет! У Эда я и взял зелье. Так что не слушай нашего драгоценного нытика Омниса. Все занимаются этим, и ничего.       — Надеюсь, сработает. Надо выбрать день, чтобы народу было поменьше. Суббота? Люди пойдут смотреть эту вашу игру на мётлах…       — Точно, квиддич же двадцать седьмого! Хорошая мысль. Как только закончишь, сразу тащи книгу мне. Буду ждать.       За первый месяц учёбы Лин побывала в библиотеке уже раз десять, но никогда не видела зал настолько пустым, как в эту субботу. Читателей можно было пересчитать по пальцам одной руки. Парочка с Рэвенкло за баррикадами свитков самозабвенно зубрила. Одинокая девушка с изумрудно-серебряными нашивками почти полностью спряталась за огромной книгой. Когда Лин проходила мимо, она опустила книгу. Оказалось, соседка по спальне, Нерида Робертс. Странноватая, слегка рассеянная, с яркими зелёными глазами и смешной взъерошенной прической. Она, несмотря на недовольство профессора Уизли, красила две передние пряди в зелёный.       — Лин! Привет! А ты чего не на игре?       — Не фанатею от квиддича, если честно.       — Ой, наконец-то я не одна такая! Мне тоже не нравится квиддич. Только Имельде не говори, хорошо?       — Да-а... Сколько раз Имельда повторила, что её выбрали капитаншей? Раз сто?       — Представляешь, я тоже когда-то хотела летать — но потом, слава Мерлину, передумала. Нашла кое-что интересней, — Нерида хлопнула по книге, подняв с жёлтых страниц облачко пыли. — Читаю вот про Морской Народ. Ты знала, например, что сказка маглов о превращении русалки в человека имеет реальные корни?       — Я не читала английских сказок. После переезда в Лондон время было только учебники. Мама и папа очень боялись, что меня не примут в школу, так что… Я должна заниматься. Пойду, поищу себе место потише.       — Постой! Как Себастиан?       — Себастиан? Хочешь узнать о нем что-то, спроси его самого.       — Ты была с ним, когда всё случилось, — Нерида понизила голос. — Мы волнуемся. Имельда, Грейс, Вайолетт тоже. Ты просто не представляешь, насколько он изменился. Сегодня пропустил матч Слизерина… В прошлом году он наколдовал для всего факультета свистки, когда дуешь — орет обидное слово. Свистел с трибун громче всех. А сейчас сидит в гостиной со справочником волшебных трав.       Лин пожала плечами. Но Нерида не унималась:       — Это всё из-за Анн?       — А сама как считаешь? Конечно, из-за неё.       — Мне тут попалась русалочья поговорка: «Беда, что вода, так дай ей утечь». Я сразу подумала про него. Почему-то он не дает этой воде уйти, и тонет в ней, в своём горе. Мне так кажется.       — Есть другая хорошая поговорка — папа мне часто её повторял: «Кто ближе к огню, тот первый сгорает». Это дело Себастиана. Неумно лезть в чужие дела. Пойду я учить, Нерида. Встретимся за ужином.       Наконец-то Лин отделалась от любительницы русалок. Улучив момент, когда никто не смотрел, она нырнула в Запретную секцию. Книга нашлась на полке в дальнем от входа конце. На шероховатом коричневом переплёте блеснуло серебряное тиснение: «Записки Змееуста: Злые Заклятия. С. Слизерин».       Том за авторством самого Слизерина? Ну конечно, можно было и по названию догадаться, что он замешан. Скромные, однако, запросы у Сэллоу. Лин открыла первую страницу. На титульном листе повторялась надпись с обложки, а ниже шло: «Скопировано с авторской рукописи пером Б. Сэдли.» И ещё ниже: «Отредактировано старшим цензором Теодором Бартоломо. Министерство Магии, Отдел по Борьбе с Магической Преступностью. Год 1801».       Лин положила раскрытую книгу на полку и вынула зелье. Руки немного тряслись, откупорить бутыль получилось не сразу. Ещё и Себастиан закрутил на совесть. Но, наконец, упрямая крышка сдалась. Лин выдохнула — хотелось ещё и зажмуриться — и одним махом выплеснула зелье на разворот.       С тихим бульканьем на книгу вылилось серебристое нечто, среднее между ртутью и плотным паром. Субстанция, на вид практически невесомая, мгновенно впиталась в страницы. Буквы серебряно замерцали, и тонкие-тонкие струйки ростками пошли от них вверх. Примерно в футе над оригинальной книгой начала сплетаться другая. Очертаниями она точь-в-точь повторяла оргинал. Через пару минут отражение потеряло серебряный цвет и оформилось в полную копию книги. Готово!       Лин подхватила копию, засунула в сумку поглубже, сверху прикрыла конспектами. Но это было ещё не всё. Остался последний шаг — не самый сложный в исполнении, но самый важный. Покинуть библиотеку без подозрений и обысков.       — До свидания, мадам Скрибнер. Хорошего вечера.       — Хорошего вечера. — Библиотекарша на выходе, увлеченная колдовским кроссвордом, даже не оторвала глаз от газеты.       Только в коридоре Лин выдохнула, словно в первый раз со входа в библиотеку. Стараясь идти не быстрей и не медленнее обычного, она спустилась в слизеринское подземелье.       Как и упоминала Нерида, Себастиан сидел там. С ним был и Омнис — он не ходил на квиддич по очевидным причинам. Лин не успела слова сказать, а Себастиан подскочил:       — Да! Получилось! Дай угадаю: на тебя и не посмотрели. Это за мной она шастает по пятам, ни на секунду не отстаёт. Было б, из-за чего!       Омнис в сторонке тихонько вздохнул, но ничего не сказал. Лин села между ними на диван и вытащила копию из сумки.       — Обычно библиотека меня успокаивает, но уж точно не сегодня. До сих пор, если честно, руки трясутся. Предлагаю всем завтра выбраться в Хогсмид. Развеяться.       — Точно без меня, — Себастиан взял книгу. — Я буду читать — копия держится всего два-три дня.       — Омнис, а ты как?       — Почему нет? Я схожу.       Лин с благодарностью кивнула.       — Так, посмотрим, что тут у нас, — Себастиан раскрыл книгу. — Чёрт. Забыл! Есть у кого-нибудь зеркальце? Лин? Ты девочка, у тебя точно есть.       — А волшебное слово?       — Аccio? Шучу. Одолжи мне, пожалуйста, ненадолго зеркало.       Лин сходила в спальню и вернулась, неся серебряное зеркальце на тонкой ручке. Его украшали зелёные капли-нефриты, а с обратной стороны был рисунок эмалью — девушка в китайском костюме, играющая с павлином.       — Поаккуратней с ним, Себастиан. У меня с родины осталось не так много вещей.       — Если хоть камешек отпадёт, я сам на себя наложу проклятие рвоты слизнями… Погоди-ка, — Себастиан нахмурился, листая книгу, — тут нет некоторых глав. А здесь — посмотрите, пятно на весь разворот! Зелье плохо сработало? Ох, Лестрейндж, если ты загнал мне брак…       — Я видела надпись на титульном. Это версия после цензуры.       — Вот проклятие! Неужели нормальной не было?       — Я и эту достала, рискуя большими проблемами. Ты недоволен?       Себастиан шумно выдохнул.       — Я… благодарен, Лин. Без тебя не было бы и этой. Надеюсь откопать хоть что-то полезное.       Послышался шум приближающейся толпы — топот ног, голоса. Слизеринцы всех возрастов, от малышни до семикурсников, ввалились в гостиную. Возглавляла радостную ватагу довольная-предовольная Имельда Рейес — смуглая девица с густыми бровями.       — Да! Я их сделала! — торжествующе объявила она, и оглянулась на толпу. — Видели, как я их сделала?       Толпа довольно загудела. Лин же, пока Имельда не обратила внимания на неё, ускользнула по лестнице в спальню. Победили — значит, будут праздновать. Лин шумные сборища не любила.       В воскресенье они с Омнисом отправились на прогулку в Хогсмид. Они вышли из центральных ворот, украшенных статуями крылатых вепрей, и зашагали по мощеной дороге. Древние дубы по обочинам уже стояли совсем рыжие. И хоть день, на удачу, выдался солнечный, холодное дыхание близкого октября заставляло Лин кутаться в слизеринский шарф.       — Анн дождаться не могла, когда ей разрешат визиты в Хогсмид, — Омнис накинул, было, капюшон мантии, но его сдуло ветром. — Она точно пошла бы сегодня с нами, если бы не проклятие.       — А как вы вообще подружились? Себастиан, ты и Анн?       — В наше самое первое сентября. Я тогда не очень хорошо владел… своей волшебной палочкой, споткнулся в поезде и упал. Себастиан помог подняться. Как-то мы сразу сошлись. Потом добавилась Анн — они всегда вместе. Я часто к ним ездил в гости, почти все каникулы проводил в их доме в Фелдкрофте. Не представляю, как Анн там теперь одна… с мистером Соломоном.       — По-прежнему не веришь, что Себастиан её спасет?       Омнис на секунду оглянулся на Лин. Она уже почти привыкла к его слепому лицу, но всё равно иногда пробегали мурашки.       — Я вижу, он готов на всё. И даже больше, чем на всё. Это меня пугает.       — Почему? Чем плохо спасение своих близких?       — Само по себе — ничем. Но когда речь заходит о таком проклятии, случиться может тысяча плохих вещей. От мелких неприятностей, вроде школьного штрафа, и до такого, о чем я не хочу и думать. И ещё меньше мне нравится, что ты теперь тоже в этом участвуешь.       — Я всего лишь достала книгу в школьной библиотеке.       — А ты уверена, что книгой дело и ограничится?       — Если нужно будет прекратить, я пойму.       — Очень на это надеюсь.       Вот и Хогсмид. Улочки волшебной деревни, как всегда на выходных, кипели от потока студентов. Этот поток в чёрных мантиях с цветными шарфами разделялся на ручейки, и ручейки ныряли в лавки, в кафе и пабы, в местный сад, где ещё отцветали поздние астры. Лин заглянула в магазин одежды мадам Снеллинг и взяла себе шарф потеплей. После они с Омнисом присели на лавочку на центральной площади. Там разыгрывалось небольшое шоу: команда колдунов в оранжевых форменных мантиях вешала декорации к Хэллоуину. Рановато, но, видимо, этот праздник здесь очень любили. По мановению палочек расцветала паучья сеть на фасадах, вспыхивали разноцветные флажки и зажигались глаза бесчисленных тыкв. Есть всё-таки своё очарование в английских традициях.       — И где они добывают такие огромные тыквы? — Лин, как завороженная, наблюдала за колдунами, не обращая внимания на холодный ветер.       — Удобряют отходами лунтелёнка. Видишь вон ту, у чайного магазина? Из неё, наверное, можно сделать карету.       — А ты тоже их видишь?       — Хочешь узнать, как это работает, да? — Омнис бледно улыбнулся. Лин попыталась вспомнить, видела ли его улыбку раньше, и не припомнила.       — Тебя, наверно, тысячу раз до меня спросили и до смерти надоели.       — Ничего, я повторю ещё раз. Палочка как бы рисует мне очертания. Чем больше магии в предмете, тем лучше видно. Тыквы, например, с волшебными огнями, так что я различаю неплохо. Маглов вижу намного хуже, чем колдунов и ведьм — они для меня, как тени. А сильные волшебные предметы — палочки, например — я вижу очень чётко. Даже могу угадать, какой сердечник у палочки. Они все по-разному светятся.       — Правда? И какой у меня? — Лин вытащила из кармана мантии свою палочку. Прямая, тонкая и легкая, с резной ручкой из зеленого нефрита. Полированная древесина гинкго тоже отливала зеленым.       — Тут несложно. Огненные искры вокруг. Жила дракона?       — А вот и не угадал. Волос дракона.       — У драконов бывают волосы?       — У некоторых — да. Слушай, пойдем куда-нибудь внутрь! Я совсем замёрзла.       Они свернули с главной площади и по кольцевой улице дошли до «Трёх метел». Как-то незаметно подкрались сумерки. Паб, предсказуемо, был набит битком, но им повезло занять столик в углу. Взрослых волшебников не было видно совсем в рое черных хогвартских мантий. Только подвыпивший продавец из магазина метел икал за стойкой, да хозяйка паба разносила подносы.       — Два сливочных пива, Симона, — позвал её Омнис, и вновь повернулся к Лин. — Так что ты говорила про драконов с волосами? Я, м, не уверен, что представляю их правильно.       — Сама я их не видела, но Юйлань — моя сестра — рассказывала мне легенду. Давным-давно на Востоке жили драконы, не похожие на ваших. Они были добрыми и мудрыми, с очень-очень длинными сверкающими телами и роскошными гривами. Тот, кто совершал благородный поступок, мог получить от дракона подарок — волос из этой волшебной гривы. Он приносил владельцу удачу. Но потом на земле стало слишком холодно для драконов, и они улетели искать тепло к солнцу. А их магические волосы остались. Наши волшебные палочки передаются из поколения в поколение много лет. Эта, — Лин провела по своей палочке, — перешла к Юйлань от прабабушки, а мне осталась после Юйлань.       — «Осталась после»? Ты же говорила, что твоя сестра в Китае?       — Да. Лежит в земле.       — Не хочешь говорить об этом, я слышу.       — Не хочу. Лучше ты расскажи какую-нибудь историю.       — Я не очень умею. Какую историю?       — Не знаю. Может, тоже про каких-нибудь магических существ, которые у вас водятся в Англии? И лучше, чтобы конец был веселый.       — Эм… Ладно, я попытаюсь. Завёлся однажды в Шотландии, где-то неподалеку от современного Блэр, чудовищный василиск. Его логово было в подземной пещере, и та пещера соединялась с колодцем в деревне. Василиск выползал на улицы, убивал селян, уносил их тела в колодец и пожирал. А управлял чудовищем хозяин — тёмный маг. Когда-то люди в деревне поймали его жену и двух дочерей, надругались над ними и забросали камнями до смерти. И вот спустя много лет маг вернулся. Двенадцать человек забрало чудовище, прежде чем план его мести раскрыли. Рыцари с зеркальными щитами и чародеи, служившие королю, явились в деревню. Многие полегли в той битве, но василиска убили, а мага схватили. Его заковали в цепи, вырвали зубы, отрезали нос, уши и пальцы по одному. Двенадцать дней пытали мага, по числу убитых, а после разложили посреди деревни огромный костер из сырой древесины, где его и сожгли.       Омнис замолчал. Лин вопросительно на него смотрела. Пауза слегка затянулась, и он, вспомнив о чем-то, добавил:       — Кстати, тот колдун — мой пра-пра-пра-пра-прадед… вроде бы, столько раз «пра». А глаз того василиска-убийцы сейчас в моей палочке. Точнее, его засушенная частица. Целый глаз слишком большой.       — М-м, а где весёлый конец?       — Ну, говорят, когда моего предка жгли, все жители смеялись и танцевали вокруг костра. И в той деревне до сих пор отмечают праздник — победу над змеем.       Лин тихонько фыркнула.       — …Я попытался пошутить, — смущенно буркнул Омнис. — Я не особо умею…       — Да хорошо же всё, — Лин улыбнулась, — история интересная. Даже без шуток.       За запотевшим окошком «Трёх метел» стемнело давным-давно. Пора было возвращаться в Хогвартс. С темнотой пришел настоящий холод, и Лин мечтала только об одном — скорей добраться до тепла. Они решили срезать путь, и вместо главной улицы свернули в закоулок за пабом.       А там, на заднем крыльце, ошивались — видимо, нарушали запрет курения — трое студентов. Уизли и Пруэтт — товарищи-гриффиндорцы, а с ними Дункан… как его фамилия, Хобхофф? Хобхаус? Парень с Рэвенкло, страдающий от вулканической активности на лице. Лин однажды стояла с ним в паре на Чарах, и его Заклинание ножниц до крови чиркнуло ей по руке.       — Гонт! Э-эй, Гонт! — свистнул рыжий Уизли. — А почему ты не здороваешься? Не видишь нас, что ли?       — Он правда не видит, — гоготнул Пруэтт. — Ну чего ты, Гаррет? Пожалей бедняжку.       Но Уизли не унимался.       — А где твой дружочек Себастиан? Вы же с ним не разлей вода. Я думал, вы вообще — из этих…       — Да он сегодня с девчонкой, Лео, ты погляди! С узкоглазой новенькой.       — Сэллоу ему не простит, — ввернул Дункан.       Все трое залились смехом. Уизли и Пруэтт ржали, как кони, а Дункан тоненько подхихикивал. Омнис шепнул Лин:       — Не обращай на них внимания, — и шагнул мимо троицы. Но Уизли перемахнул через перила крыльца и загородил дорогу. Двое других встали с ним рядом.       — А мне вот любопытно, Омнис, — ухмыльнулся Уизли, — твоя новая подружка знает правду про тебя и твою семейку? Почему, например, ты слепой?       — Уйди с дороги.       — Э, нет. Эй! Как тебя, Ли? Сунь? Пень? Слышала про его семейку? А то мы, может, тебя просветим?       — Замолчите! — Омнис впервые повысил голос.       Пруэтт сделал шаг к нему:       — Как ты заставишь нас замолчать? Оштрафуешь, староста? Да ты староста только из-за того, что директор трясётся перед твоим папашей. Но мы не боимся. Ни его, ни твоего папаши.       — И не тебя! — дрожащим голосом выкрикнул Дункан. Он держался чуть за спинами товарищей и явно нервничал.       Омнис словно превратился в каменную статую — не проронил ни слова, не пошевелил ни единым мускулом.       — То-то и оно, — удовлетворенно протянул Уизли. — Так вот, о чем это я. Слушай меня, Вонь. Всем известно, что в грязной берлоге, котору Гонты зовут своим домом…       Лин наклонилась, зачерпнула в раскисшей уличной клумбе побольше грязи, и широким жестом размазала черную жижу по своему безупречно чистому бежевому свитеру. Трое недоуменно замерли, а она, не прекращая мазать, отчеканила:       — Я скажу, что вы загородили мне дорогу за «Тремя метлами». Я попыталась вас обойти. Тогда вы схватили меня за шарф, — она сорвала с шеи новенький серебряно-зеленый шарф, с силой потянула за край, и шерсть расползлась с треском, — и грубо толкнули. Я упала в грязь.       Дункана эта речь явно перепугала до чертиков.       — Мы просто хотели предупредить про него! Мы бы пальцем тебя не тронули, Лин.       — Ты такое не выкинешь, — Уизли порозовел до кончиков ушей. — Стучать преподам — это даже для вас последнее дело! Твой приятель-трус…       — Ещё одно слово, и я добавлю, что вы были в хлам пьяны. Я слышала, как вы просили парня из магазина метел купить огневиски. Что, крепкий был? Перебрали чуток, храбрецы?.. А ну вон отсюда.       Пруэтт первым развернулся прочь, буркнув под нос что-то неразличимое. Уизли и Дункан засеменили за ним. Через минуту три фигуры скрылись за ближайшим поворотом.       — Вот чёрт, — Лин свернула испорченный шарф и засунула в сумку, вынула палочку, провела по свитеру: — Evanesco!       Кончик палочки не собрал грязь дочиста, но был риск, что заклятие растворит и ткань. Потому Лин пока оставила свитер в покое.       — Прости, — выдавил Омнис.       — «Прости»? Почему ты ничего им не сказал?       — А разве хоть какие-нибудь слова помогли бы?       — Да! Эти слова называются «заклинания», — Лин легонько постучала ногтями по палочке. — Они дают хороший эффект!       Омнис мотнул головой, на его лице промелькнуло странное выражение. Упрямство. Будто он хочет сдвинуть огромный груз и не может, но всё равно пытается.       — Я… против того, чтобы решать проблемы силой. Слова дураков — это только слова. Направить палочки друг на друга — совсем другое. Неправильно от первого переходить ко второму. На слова лучше просто не обращать внимания. Но вот если бы они начали колдовать, тогда…       — Я всё поняла. Один вопрос из любопытства: если бы Себастиан был с нами, они бы так же себя вели?       После паузы Омнис бросил:       — Хорошо, что его с нами не было.       И, отвернувшись, зашагал по дороге вперёд. Все хорошее настроение, которое было у Лин после паба, уже улетучилось. Вернувшись в Хогвартс, она попрощалась с Омнисом как-то скомканно и неловко, и поспешила в спальню. Себастиан в гостиной всё ещё читал. Он сидел ровно в том же кресле, на том же месте и в той же позе, что с утра.       — Себастиан, ты хоть на обеде был?       Он поднял на Лин глаза, сплошь в красных лопнувших жилках.       — Кажется, ходил. Не помню. А уже поздно, что ли?.. Как там Хогсмид?       — Погуляли, попили пива, вернулись. Устали. Спокойной ночи.       — Спокойной ночи.       Несмотря на эти слова, спать мистер Сэллоу сегодня явно не собирался.