Зефирный замок

Бар находился в центре. Как рассказал Лель, это было место, где собирались заядлые любители джаза, и сюда не так легко было получить билеты, поскольку их быстро раскупали. Но, кажется, для него это не было проблемой. Когда мы припарковались, Лель вышел и открыл дверь с моей стороны раньше меня, пока я собиралась с духом выйти на переполненную людьми улицу. Я не знала, как воспринимать такую его галантность. С одной стороны приятно, с другой — это выглядит как привычка опытного пикапера. Вечером в центре Москвы очень оживленно, тем более в субботу. У входов в бары и рестораны стояли люди — курили или просто болтали. Машина моего друга привлекла их внимание, хотя не так сильно, как он сам. Дорогие автомобили тут не редкость, а вот такую внешность в нашем лукизм-обществе ценят. Высокий, красивый, хорошо одет. Желание спрятаться усилилось. Может, я зря согласилась с ним ехать... Все тело напряглось, как при опасности, и возникло ощущение, что все смотрят на меня пренебрежительно, оценивая и насмехаясь. Мне было не место среди этой толпы уверенных в себе людей, пришедших развлекаться. В голове начал нарастать такой знакомый шум, и я сжала подол оверсайз кофты, усилием воли заставляя себя дышать размеренно. Хотелось сесть опуститься вниз прямо здесь, обхватить голову и просто ждать, пока все вокруг не исчезнет. Или не исчезну я сама. — Не теряйся, — обернувшись, Лель легонько взял меня за предплечье и повел за собой, уверенно двигаясь среди большого количества людей, которые расступались перед ним, в сторону одного из входов. Я уставилась на его спину, стараясь игнорировать все остальное. Каким бы чужим он мне не казался в этой новой обстановке, это был все тот же сосед, внимательный к окружающим его людям. Мое тело немного расслабилось. Мы вошли в невзрачную на первый взгляд дверь и стали подниматься по деревянной лестнице. На первой лестничной площадке был необычный витраж, от которого повсюду падали красивые цветные блики. Когда мы прошли еще один пролет, нас поприветствовал персонал у стойки. Нам надели браслеты на запястья и пропустили внутрь. Интерьер внутри оказался гораздо изысканнее, чем можно было ожидать по оформлению бара снаружи — вернее, отсутствию этого оформления. Темное дерево, теплое желтое и красное освещение, кожаные диваны, где-то лежали ковры. Может быть, внешняя невзрачность была намеренной, чтобы сюда приходили только «посвещенные»? Первым помещением был зал со столиками и барной стойкой, за которой возвышалась внушительная стена напитков и бокалов. В глубине зала была еще одна большая дверь и окна в другое помещение. У этой двери собралась небольшая очередь. — Здесь тоже немного слышно музыку, но чтобы получить удовольствие в полной мере, надо покупать билеты и садиться в зал, — объяснил Лель, проследив за моим взглядом. Леля в баре хорошо знали, и на него без конца сыпались приветствия. Он улыбался, жал руки, обнимался или просто издалека махал рукой. Прямо с самого входа он начал представлять всем и меня: — Это Альбина, мы пришли отметить ее новую работу. Стоило ему впервые представить меня кому-то, как я задумалась: а я хоть раз говорила ему, как меня зовут? Это так загрузило мой мозг, что я на автомате со всеми здоровалась и благодарила в ответ на поздравления, а в это время пыталась откопать в голове, когда это я ему представилась. Но как ни пыталась, не могла вспомнить такого эпизода. И либо у меня провалы в памяти, либо я упускаю какой-то очевидный способ узнать мое имя... Не понимаю. Хотя если я так и не сказала ему своего имени сама, то странная тут я. Кажется, Лель переехал в наш дом уже больше месяца назад. Или даже еще раньше? И неужели за все это время нашего знакомства я ни разу ему не представилась, а он не спросил? Наверное сказала имя вскользь, а сейчас просто не могу вспомнить, когда именно сделала это. Мы подошли к очереди и встали в нее. Каждого из гостей персонал провожал до их столика и размещал с комфоротом, поэтому очередь двигалась не особо быстро. Я уже начала переживать, что надо придумать тему для разговора, чтобы мы не стояли в неловком молчании, но тут из дверей зала к нам вышла та самая брюнетка, которую я видела две недели назад. — О, привет-привет, Саня, — она сразу же обняла Леля. Она назвала его Саней? — Привет, Вит, — он обнял ее в ответ и показал на меня. — Альбина, это Вита. Вита, это Альбина. Мы приехали отметить успешное трудоустройство. — Ты наконец стал офисным планктоном? Отец дожал? — Да не мое трудоустройство, а Альбины, — отмахнулся он от ее подкола. — Поздравляю-поздравляю, — девушка улыбнулась и мне протянула руку. — Будем знакомы. Я взяла протянутую мне ладонь с длинными ногтями, и ее рукопожатие оказалось по-мужски крепким, неожиданным для ее изящно тонкого телосложения. От нее вообще веяло такой энергичностью, которой я могла только позавидовать. Вита была одета в шелковое черное платье-халат, подчеркивающее ее фигуру-песочные часы. Темные, почти черные волосы были уложены в гладкую винтажную прическу с завитками. Я почувствовала себя каким-то несерьезным ребенком на фоне такого женственного великолепия. — Вита сегодня выступает, — объяснил мне Лель, кивнув в сторону зала. — И ее концерты это всегда особый ажиотаж. Он сам был одет в стиле, совершенно противоположном Вите: белые карго штаны и белая футболка с красным, красная кепка назад, красно-белые кеды. В таком виде он должен был бы сильно выбиваться из атмосферы бара, но каким-то странным образом все равно выглядел на своем месте. Может быть потому, что он сам чувствовал себя комфортно. Интересно, в каких они отношениях. И почему она назвала его Саней... И про семью его видимо много знает. Вита провела нас в зал вне очереди и усадила за столик. — Это одно из мест с лучшим звуком в зале, — объяснил Лель, показывая на форму помещения. — Здесь он тебя как будто обволакивает, но при этом не оглушает. Он стал рассказывать про нюансы, которые влияют на звук, про материалы отделки для поглощения звука, но его прервала Вита, которая куда-то уходила, а сейчас снова вернулась. — Опять занудствуешь на свою любимую тему, — она плюхнулась на стул и бесцеремонно легла щекой прямо на столик. Элегантный образ дивы в сочетании с такой позой вызывали диссонанс. — Санечка, Дима опять опаздывает. Не знаю, что с ним делать. Возвращайся к нам, с тобой совсем другое дело было. Скоро мое терпение лопнет и я не буду с ним петь. — Ты каждый раз так говоришь. — Нет, в этот раз я точно даю ему последний шанс! — Вы до конца своих дней будете вместе играть, готов поставить на это свой компьютер, — ответил мой сосед невозмутимо. К нам подошел официант и положил меню передо мной и Лелем. Я взяла меню, но совершенно не знала, что выбрать, и в растерянности просматривала строчки. — Да кому тут твой компьютер нужен, — Вита все еще протирала стол своей идеальной прической. — Ты и без того их постоянно меняешь. Вот поставил бы ты свою гитару... — Мечтай. — Значит, не так-то ты и уверен в своей ставке. — Гитару не впутывай, — неожиданно я услышала в тоне Леля, до этого момента расслабленном и шутливом, тяжелые нотки. Но лицо его оставалось невозмутимым, и он продолжал просматривать меню. Я ожидала, что Вита продолжит препираться или обидится на такой тон, но она ничего не ответила. Только посмотрела на Леля как-то странно. Как будто с сочувствием? — Что будешь? Помочь с выбором? — сосед повернулся ко мне. Я задумалась, действительно ли это было проявлением заботы или он хотел нарушить возникшее молчание. Я опустила глаза на списки блюд и напитков, которых было слишком много. Мне было стыдно, что я совершенно не знала, что взять. — Ты любишь сладкие напитки? Вино? Или что-то нейтральное? Или хочешь попробовать что-то необычное? А, я должен был сначала спросить, будешь ли ты вообще алкоголь. — Я... не разбираюсь в алкоголе, — призналась я, испытывая стыд за свою неопытность. — Если ты можешь что-то посоветовать, но только не сладкий коктейль... — Хммм. Как насчет джин-тоника? — предложил Лель, подумав. — Окей, попробую его, — я не стала долго выбирать. Все равно для меня любой алкоголь — это невкусно, поэтому обычно я выпиваю только того, чтобы почувствовать опьянение, а не ради вкуса напитка. — Ты же наверное не ужинала после работы? Хорошо бы не на голодный желудок пить. — Да... — Может быть, возьмем тартар? — продолжил Лель, считав мою растерянность и в выборе блюд тоже. Я согласилась. Бар заполнялся людьми, пока на сцене сотрудники настраивали освещение и выставляли инструменты. Вита снова ушла, сказав, что ей пора распеться. Нам принесли еду и напитки. — Ну что ж, я считаю, что начать надо с тоста за твой успех, — Лель с довольным лицом поднял свой коктейль, подталкивая мне второй. Я взялась за бокал. — Ты все выставляешь так, как будто я сделала что-то особенное, — сказала я, рассматривая кубики льда в прозрачной жидкости. — Найти работу — это сделать что-то особенное, — ответил он и слегка стукнул своим бокалом о мой. — Людям необходимо признавать, что они сделали что-то, достойное гордости. Иначе можно умом тронуться и закопаться в самокритике. Он прав. Я живой пример тому, как не надо себя «закапывать». Я осторожно отпила. На вкус горько и немного кисло. Мое лицо непроизвольно сморщилось — иначе я пить алкоголь не могла. В ответ послышался смех. — Настолько невкусно? — он поставил свой бокал на стол. — Нормально, — стоически ответила я. Главное, что я могла опьянеть, а ради вкуса я всегда смогу выпить что-то безалкогольное. — Как по мне, «алкоголь» и «вкусно» — понятия несовместимые. Он рассмеялся, покручивая коктейль. Кольца на пальцах блестели в приглушенном освещении бара. Я отвела взгляд от его рук и увидела, что на сцену уже вышли музыканты. Вечер начинался.