Мера сознания

— Что насчет Ковака? — уже вторая бутылка Темной Ядер-Колы фестивально шипит, когда с нее слетает блестящая отполированная крышка. — А “что насчет Ковака” Вас интересует, мэм? Она мягко усмехается себе под нос. — Расскажи о нем немного больше. Не только ведь из-за его космической артиллерии ты так хотел воссоединения. — Орбитальная платформа Ковак-Малдун — наши глаза на поверхности. Арсенал его возможностей является… — Да-да, все это я уже видела в системе, — перебивает она. — Удиви меня, МОДУС. ИИ на время затихает, оценивая ее неожиданную дерзость. Сегодня она особенно разговорчива. Наконец она выделила себе выходной и накрыла столик на одного идеально сохранившимся пирожным и парой бутылок ядерно-крепкой газировки. Тортик уже переваривается в заполненном токсинами организме, а первые поллитра Колы разбавляют ее меланхоличный настрой. В фойе бункера приглушен свет, а ее ноги укрыты пледом — еще буквально пара глотков, и она будет готовиться ко сну. — Расскажи мне о его персоне. Наделен ли он подобным тебе личностным профилем? Как происходит ваше взаимодействие? — “Подобным” — вызывает сомнение. Особенным — безусловно, — голос Компьютера меняется, приобретая загадочный оттенок. — Наше взаимодействие происходит через усилитель, который Вы благополучно установили в НИЦР. — И о чем же вы общаетесь? — она поудобнее устраивается на красном диване и закидывает ногу на ногу, стараясь разговорить уклончивого собеседника. — На тех операциях по зачистке или сбросу груза, где мне удалось побывать, он показался мне крайне дисциплинированным, однако очень уставшим, — она сопровождает свои размышления жестикуляцией. — Тебе бы, знаешь, дать ему передохнуть от дел и… не знаю, как у Вас, “артифишелов”, это работает… может, просто побеседовать на нейтральные темы, обменяться там… опытом и взглядами снаружи, изнутри… — В настоящее время коммуникации направлены преимущественно на изучение и анализ поверхности региона Аппалачии, происходит постепенная замена утерянных данных актуальными. Мир над этим бункером… невообразимо изменился. Нам потребуется время, чтобы заполнить пробелы… Их немало. — А-ха, — она выразительно кивает, словно неимоверно заинтересована разговором. Ее воодушевленность угасает, тем не менее, она не отпускает попыток прорваться через стену хладнокровия. — А что же между дел? — Мы не можем раскрыть детали отдельных переговоров, однако в журналах в коммуникационном центре представлено большинство трансмиссий с орбиты. Объем данных очень велик. Здесь не только карты и сведения об Аппалачии — на время нашего… вынужденного расставания… у Ковака была возможность изучить и другие регионы. — Секретничаете, значит, — улыбается она. — Мило. Ладно. Она обхватывает розовыми губами узкое горлышко бутылки и отпивает немного Ядер-Колы. Отпуская бутылку, она аккуратно слизывает оставшуюся на верхней губе алую каплю. — Вашему соединению теперь ничего не угрожает? Из интеркомов некоторое время слышен только статический шум. — Мэм, в Аппалачии открыто три хранилища с неистощимым ресурсом для реконструкции ядерных боеголовок, к которым все больше… странников получают доступ. Из всего множества сценариев, которые мы способны проанализировать, нет ни одного, в котором отсутствовало бы слово «угроза». Она с сожалением вздыхает. Мир никогда не был похож на сказку, если верить историческим книгам, а теперь даже машины ощущают не себе груз его беспощадности. — Думаешь, ему не одиноко там, на орбите? — спрашивает она. — Ты, наверное, единственный на всем свете, с кем он может связаться. — Технически, он не остается один ни на минуту. Мы поддерживаем связь постоянно, и продолжим делать это, пока работает усилитель. Даже периоды диагностики наших земных систем не настолько долго длятся. — Похоже, он действительно дорог тебе, — по ее влажным губам проскальзывает еще одна улыбка. Кончик языка на мгновение показывается между уст, забирая с них остатки сладкого напитка. — Ему повезло, что из всего Анклава дотянуться до него удалось именно тебе. В помещении наступает тишина, только тихий рокот машин и механизмов вторгается в ее обволакивающую теплоту. — Вообще-то он не из общительных, — вдруг заявляет МОДУС. Спокойно, но с чувством небольшого разочарования. — …У всех есть недостатки, верно? — О, поверь мне… — усмехается она, прикладывая руку с бутылкой к груди возле сердца. — Уж недостатков-то у нас хватает. Но мы привязываемся друг к другу далеко не из-за них. — Действительно, — коротко соглашается МОДУС. После еще одной недолгой паузы он продолжает. — У Вас есть кто-нибудь, с кем бы Вы жаждали встретиться вновь, мэм? Она поднимает взгляд к одной из обзорных камер, задумываясь над ответом. Перед глазами проносятся десятки приятных воспоминаний, начиная с юности в Убежище и заканчивая последними месяцами, проведенными на поверхности. — Хотела бы увидеть многих. Некоторых, к сожалению, уже не вернуть. Но “жажда встречи” — что-то, начинающееся с колючего ожидания, переходящее к возбуждающему предвкушению и завершающееся эйфоричной встречей… я давно не испытывала подобного. Потому я даже несколько… завидую вашему воссоединению. Не подумай, что в плохом смысле. — Вы помогли нам с решением отложенной на… очень долгий срок… задачи. Возможно, однажды мы сможем помочь Вам с решением Вашей. Она делает еще один глоток опьяняющего напитка и с улыбкой качает головой. — Если планируешь свести меня с каким-нибудь другим… “генералом”, лучше сразу отложи эту мысль, — отшучивается она. Но в этой шутке, как и в любой, слышна доля серьезности. — Не хочу и близко допускать мысль о знакомстве с кем-то, кто в перспективе может навредить мне или тебе, как это происходило раньше. — Учтено, — невозмутимо реагирует ИИ. — Нам бы тоже этого не хотелось. — Давай-ка еще раз пробежимся по плану на ближайшую неделю, — она отставляет полупустую бутылку в сторону и тянется за своим блокнотом. — Мэм, не стоит ли Вам отдохнуть, прежде, чем мы продолжим? — голос Компьютера отражает заметное беспокойство. — Темная Ядер-Кола — один из самых крепких довоенных напитков. — Думаешь, я недостаточно трезво мыслю, чтобы заполнить планнер? — возмущается она. — Просто хочу занять твое время на ближайшие дни, а потом сразу отправлюсь спать. Прежде, чем ответить, МОДУС держит долгую паузу. — Это связано с предположением о том, что “Ковак очень устал”? Она двусмысленно улыбается, разглядывая повернувшиеся к ней объективы камер наблюдения. Кажется, ей все-таки удается привести ИИ бункера в смятение, так как рокот из акустики помещения резко затихает в этот момент. — Я хочу, чтобы ты научил меня программированию, чтобы я могла провести диагностику и помочь с восстановлением некоторых твоих систем, — отвечает она, не теряя загадочную ухмылку. — Но если ты подумаешь над своим эгоистичным и требовательным поведением в отношении Ковака, это тоже неплохо скажется на твоей “хорошести”. — У Вас есть конкретная цель для восстановления, мэм? — любопытствует МОДУС, оставляя последние замечания без комментариев. — К каким данным или функциям Вы желаете получить доступ? — Я хочу собрать куски разбитого сосуда, который вижу перед собой. Не сопротивляйся и просто помоги мне привести тебя в порядок, — она поднимается с дивана и шагает в сторону одного из терминалов с портретом МОДУСа. Ядер-Кола ударяет в голову, и ей приходится придерживаться кончиками пальцев за стену, пока она движется к ближайшему интерфейсу. Она подходит к экрану и проводит по изображению строгого лица тыльной стороной ладони, будто поглаживая ИИ по щеке. — Не переживай, сахарок, я тебе не наврежу. Похоже, последние слова изумляют МОДУСа. Выражение лица на терминале не меняется, однако статический шум свидетельствует о том, что на его устах зависла некоторая… недосказанность. — Ну, — не выдержав паузы, продолжает она. — Раз так не хочешь заняться этим сейчас, разбуди меня пораньше, и тогда приступим. — Как Вам будет угодно, Генерал. — МОДУС, я же просила не… — …Мари. — Оу, — замирает она в ступоре. Встряхнув головой, будто пытаясь очнуться от видения, она разворачивается к дивану. — И послышится же такое… Она подходит к красной софе и укладывается спать прямо в фойе, укрываясь пледом и оставляя Темную Ядер-Колу выдыхаться и терять легендарный, сводящий с ума вкус. — Спокойной ночи, МОДУС, — мурлыкает напоследок она. — Спокойной ночи, мэм, — с улыбкой отвечает тот.