Обязанные

— Имей терпение. В который раз повторил он в ответ на очередную неуместную шутку Леры, которую она оставляла только за тем, чтобы заполнить еще более неловкую тишину. Учитывая то, насколько быстрее справилась Кристина с предыдущим порталом, с которым ей приходилось иметь дело, Лера поняла, что у Драгомира в этом плане все было немного хуже. — Мы все-такие не выйдем отсюда, да? Ну, знаешь, я вообще-то не очень хотела, — протянула девушка, и вот снова получила театрально мстительный прищур темно-карих глаз. Когда ее обоняния коснулся ненавязчивый запах нарциссов, подобно такому, как пахли тётины, что она собирала по весне, как только зажелтеют на клумбе первые цветки, Лера тут же прекратила любые попытки пошутить. — А ты не сильно тянешься чаровать, да? — закинул он удочку к новому витку диалога, как только они оказались на новом месте. Леру пошатывало, когда она неопределенно помотала головой, и уже через секунду из-за этого ее тело швырнуло куда-то в сторону, и мир окончательно сошел с орбиты. Она не успела ни сориентироваться, ни понять, что произошло, когда вдруг крепкие юношеские руки удержали ее на месте, будто она была героиней какой-нибудь пресловутой голливудской мелодрамы или ромкома. — Держишься? — На ногах? — Лера натянуто улыбнулась, когда попыталась перевести все в шутку, и он активно поддержал ее в этом стремлении, хмыкнув. — Это точно нет. По жизни? — Пока не знаю. Почему это вообще…так? — голова все еще гудела, а желудок вот-вот грозился вывернуться на изнанку, потому девушка на всякий случай отстранилась от парня, примостившись к ближайшему дереву, — Путь до Земли казался мне легче. — Потому что это не был межпространственный переход. Внутрепространственный всегда легче сказывается на организме, а вот так, сквозь слои реальности — тяжело. К тому же, мы еще не до конца доработали механизм порталики с Егором, так что с непривычки может быть не хорошо. Посидим чуть тут, или ты можешь идти? — Пойдем. Только не очень быстро, а то увидишь, что я ела на завтрак. — А ты что-нибудь еда? Она оставила этот вопрос без комментария. Нет. Не ела. Только ночью спускалась и доедала какие-то запеченные корнеплоды, сильно напоминающие одновременно и редьку, и картошку. — Так что ты там говорила на счет чудес? — вновь спросил он, хватая ее за предплечье, чтобы помочь подняться. Дорога, на которую они попали — не была дорогой. Тропинка, практически заросшая густой травой, присыпанная пожухлыми и совсем только недавно опавшими листьями петляла между деревьями, словно серпантин, развешанный по окнам под Новый год. Она шла вниз, и Лера уже представляла с какой неохотой будет подниматься обратно. Лес, а точнее сказать бурелом, был довольно разношерстен по своей природе. Редкие ели соседствовали с деревьями вроде берез или небольших дубков. А еще, что больше всего бросалось в глаза во время их пути, некоторые деревья, даже куски леса, были примяты. Другие были даже выкорчеваны из земли, или практически вырваны, а корни, будто кишки вываливались наружу. Комья земли, камни и расселины прямо поперек тропы: все это навевало неприятные ощущения. Тропа пропадала, раздваивалась или троилась, иногда шла и вовсе параллельно, так что Лере даже пришлось убедиться у Драгомира, точно ли он уверен, что знает, как вернуться назад. Он ответил «да», и она ему поверила. Их диалог, вопреки всем ее ожиданиям, строился действительно довольно легко и живо. Ей не приходилось выдавливать из себя ответы, долго придумывать что бы такого спросить, и в какой момент улыбнуться или наоборот промолчать. Это было приятно. Спустя уже полчаса он втянул ее в дискуссию о магии, сам подвел к тому, чтобы она действительно заинтересовалась механикой и законами работы реальности, в которой энергия — движущая сила. — То есть уровень энергии и определяет уровень владения магией? — Ну как бы да. Ты, конечно, можешь чуть расширить каналы энергии медитациями и тренировками, но это обычно не сильно повышает общие показатели. И луч принадлежности не изменит, потому что ты можешь работать с энергией только в рамках своего луча. — Закидал меня терминологией, — буркнула девушка, перешагивая ствол поваленного дерева. Ногу на пол пусти пробрало разрядом тока, как от слишком быстротечной судороги, потому она с коротким вскриком вписалась ногой в гнилую мякоть дерева, и тут же раздраженно взвыла. Драгомир только хохотнул, наблюдая за тем, как она сначала скорчилась от неожиданной боли, поразившей мышцу бедра, а затем от приступа омерзения, когда вытягивала ботинок наружу. Еще минуту девушка провела за тем, что стряхивала с себя грязь. — Насмеялся? Смешно тебе, — она с деланой злостью вперилась в молодого человека взглядом. Он самодовольно кивнул, за что в него тут же полетел ком из слипшихся пожухлых листьев, собранных ею и без того грязной ладонью с земли. — Эй, что ты творишь? — он резво уклонился от кома грязи, летевшего в него, однако, увернуться от второго не успел. Когда комок с чавкающим звуком отлип от некогда белой рубашки и со звонким шлепком упал на землю, Драгомир нехорошо улыбнулся. Лера сказала тихое «прости», но, уже догадавшись, что навряд ли оно что-либо для него значило, тут же бросилась наутек. Парень без промедлений принял правила игры, метнувшись следом, на ходу зачерпывая тухлые листья с земли и пуская ей их вслед. Один из шариков просвистел прямо около ее щеки, но не попал в цель, как и пара последующих. Лера неслась по длинной узкой тропинке, избитой глубокими рытвинами и уходящей все дальше в лес. Она петляла между нередкими валунами, деревьями, перекошенная такими же обломанными от вековых стволов ветками и усеянная ямками, не уверенная, что бежит в верном направлении. Склон придавал скорости, и на долю секунды она почувствовала себя беззаботной девочкой, полностью отдаваясь этой внезапной легкости. Воздух приятно опалял легкие, а лицо уже успело раскраснеться, когда он догнал ее. Лера была удивлена, почему он не сделал этого сразу, ведь бегал он стопроцентно быстрее, чем она, но так и не решилась спросить. Наконец он настиг ее, перерезав Лере путь тем, что спрыгнул с очередного камня на повороте сразу точно перед ней. — Попалась! — его щеки горели, а в глазах плясал азарт. Парень одной рукой сжимал ее плечо, а второй комок откровенной грязи, грозясь размазать ее где-нибудь на одежде Леры. — Пусти, нет, я не хотела, — выдохнула она, смеясь. — Ты пощадила мою бедную рубашку? Теперь Лерою придется стирать ее лишний раз из-за тебя! Его горячее дыхание опаляло ее кожу, потому что они находились ближе друг-к-другу, чем когда-либо до этого. — Если ты это сделаешь, то ему придется стирать две, — Лера вяло дернулась, продолжая хохотать. — Это ты виновата! В моей стране принято мстить, я не могу оставить это просто так, ты же понимаешь? — он сжал ее плечо чуть сильнее, но Лере совершенно расхотелось вырываться. — Пожалуйста, нет. Давай я что-нибудь сделаю, давай сама постираю, не надо только! У меня с собой нет другой одежды, а идти полуголой я не могу. Давление на плече пропало, парень убрал руку, стоило ей только произнести последнюю фразу. Отвернувшись от нее и швырнув «снежок» в ближайшие кусты, он заговорщицки хмыкнул: — Если останется пятно, я буду мстить! — Я постираю, — со всей ответственностью заверила его Лера и собиралась спросить нужна ли ему помощь сейчас с тем, чтобы попытаться убрать грязь сейчас, как вдруг замолчала и тупо уставилась на него. — Пристально смотреть на то, как человек раздевается — не совсем прилично. Я могу засмущаться, — он сказал это без малейшего намека на смущение, потому более вероятным вариантом было (и, собственно, так и произошло) — засмущалась она. — Прости, — буркнула девушка и тут же отвернулась. Через несколько минут он тронул ее за плечо, и они продолжили идти дальше в более спокойном темпе. — Отворачиваться было не обязательно, я пошутил. Меня не смутить такими вещами. Интересно, лукавил ли он? — О, конечно, — в противовес его серьезности сыронизировала Лера, — Таким-то тебя не смутишь. — А тебя, похоже, нет? — А ты бы хотел смотреть, как я переодеваю рубашку? Он только хмыкнул, тут же найдя более интересным созерцание природы. Интересно, где проходили границы дозволенного в этом обществе? — Почему Лерой постоянно готовит? Ну, не только это, а вообще занимается бытом? Девушка наконец сумела привести сбившееся дыхание в порядок. Лес, в отличие от того, который окружал их дом, казался более грязным и каким-то более темным. Неизвестно насколько далеко они находились от дома, но местные деревья представлялись исполинскими великанами, чьи кроны были довольно миниатюрные и находились только сверху, как шляпка у грибов. Редкие ветки служили некой «юбочкой» к уже проведенной аналогии с грибами. К тому же, большинство сосен и разных елок делало глубь леса практически однородно зеленой, тогда как здесь кривые голые стволы танцевали практически без зеленых юбок, так что общая атмосфера становилась более серой. — Потому что он альф. — Что это значит? — спросила Лера, всматриваясь вдаль. Еще одной неприятностью этого леса стала хорошая просматриваемость, потому девушка, ожидая на каждом углу засады в виду тех же мужчин, которые нашли ее в доме на улице Революции, чувствовала тревогу. Хотя компания в виде Драгомира не могла не внушать определенного доверия. — Что он полу эльф, полу-чудесник, — Лера, возможно, знала это, но ей хотелось услышать детали именно от Драгомира. — И это обязывает его заниматься уборкой? — Что-то вроде того. Он под ответственностью моей семьи, так что должен делать, что я скажу. Ну, у нас не такие отношения сейчас, но что-то не изменилось. Например, обязанности по уборке. Да и он сам взял их на себя, так что, — Лера чувствовала, что эта тема доставляла ему дискомфорт, однако, решила упорствовать в своем любопытстве. — Под ответственностью, это типа, твоя семья пообещала его родителям присмотреть за ним, а он будет убирать для вас? — Его семья мертва, — Драгомир украдкой посмотрел на нее, прежде чем продолжить, — Точно, ты же не знаешь. Под ответственностью, это значит, что моя семья владеет им, а он прислуживает. Сейчас мы друзья, но, когда-то он жил в моем доме под полной ответственностью и помогал там слугам. Сейчас он сам хочет убираться, готовить и остальное. Это просто то, чем он занимается. Правда ли хочет? — Куда мы вообще идем? Лера решила сменить сомнительную тему социального неравенства. — Я очень голоден, так что решил показать тебе один из кабаков в Росе. — Мы идем в город? — Ага. Если мы съедим хоть что-нибудь из домашних запасов, то в этот раз живыми не выберемся, — он иронично прищурился. — А Егор не будет против? — Только если ты отравишься и умрешь в процессе. Но если это произойдет, мы умрем оба, потому что будем есть одну еду, так что либо опасность угрожает нам обоим, либо никому из нас, — он ухмыльнулся и заговорщически подмигнул ей, чем вызвал ответную улыбку. — Хорошо бы второе. — Ну вот, — цокнул он в притворном разочаровании, — Я думал, ты рисковая девчонка. — Возможно, так и есть. — Ма-а, — протянул он, хлопнув ее по плечу, — Побольше уверенности! Волшебная мантия с отталкивающими взгляд чарами, которую он вручил ей еще около портала, рябила глаза всякий раз, когда ее касался взгляд Леры. — Слушай, может пока снимем их? — она легонько хлопнула по ткани, — Это же лес, навряд ли кто-нибудь ходит тут кроме нас. — А что тебе мешает? Не насмотрелась на меня? — в его голосе прозвучал недвусмысленный намек. — Нет, просто… — его слова чуть не заставили ее пуститься в глупые оправдания, которых он только и ждал, потому Лера ответила более ворчливым тоном, чем начала, — Не очень-то удобно вести диалоги, если не можешь без тошноты смотреть на собеседника! Он только хохотнул в ответ. Звякнула застежка и мантия слетала с его плеч. Девушка повторила ту же манипуляцию, и протянула ему сверток, обнаружив, что он вытянул руку в ожидающем жесте. Когда мантии исчезли прямо в воздухе — она уже не удивилась. — Как ты это делаешь? — Что? — Ну вот это. Заставляешь вещи исчезать. Егор говорил, что это карман, а могу я такой же сделать? Она догнала его, чтобы сравняться. Парень усмехнулся и провел рукой по волосам, взъерошив их. — Сможешь, — Это не такая большая сложность. Просто пока, насколько я понял, ты еще ничего не делала, да? Поэтому еще рано. Нужно хотя бы овладеть какими-то базовыми принципами манипуляций с энергией, а пространственное расслоение — явно не то, с чего стоит начинать. — Значит придется еще потаскать рюкзак. Драгомир улыбнулся. — Как ты осилишь такую тяжесть? — Не представляю.

***

Город, в который они вошли спустя еще несколько часов небыстрого пути в действительности оказался не большим городишкой. Около огромных каменных ворот стоял пост, потому через них, по словам Драгомира, им не следовало проходить, чтобы не рисковать поддельными документами слишком часто. Они обошли по периметру, скрываясь в тени леса и взглядотталкивающих мантий, и прошли через небольшую улочку, где на входе стоял один единственный человек в черном облегающем костюме. Четче рассмотреть его одежду не удалось, так как задержать на ней взгляд дольше, чем на пару секунд — все еще было проблемой. Драгомир сунул ему что-то в ладонь (как затем выяснится, несколько драгоценных камней), и они прошли. Город вырастал кольцами из главной площади в центре. Небольшие и редкие домики становились все гуще и выше — чем ближе к центру они приближались. Наконец они оказались вышли на самую широкую и главную из лучевых улиц. Серые кладки однотипных домов выросли вдоль длинной улицы подобием зеркального коридора. Лишь изредка его пересекали более узкие, отделявшие кварталы друг от друга. Они миновали скопление неприглядных домов довольно быстро, свернув в тесный проход между двумя высокими зданиями в пару этажей. Проходя совсем близко, Лера провела ладонью по стыку между камешками на кладке, и песок под ее пальцами осыпался на землю под ногами. — Люди строили это явно не для того, чтобы ты все здесь разрушила, — не без иронии пожурил ее молодой человек, — Варвар. — Я всего лишь дотронулась, — она пожала плечами. — Держи руки при себе, — легонько подталкивая вперед, он только ухмыльнулся. Лера подметила, что в крайних домах квартала забором была огорожена только передняя часть дома, перед крыльцом, тогда как в середине забор как бы огибал весь дом, отделяя от соседского участка хотя бы на несколько десятков сантиметров. Занимательно, учитывая, что на некоторых домах это смотрелось особенно нелепо, ведь пройти вдоль дома буквально не представлялось возможным. Они уже практически завернули на следующую улицу, когда прямо навстречу им вырулила смазанная фигура, заставив Леру мгновенно почувствовать напряжение во всем теле. Девушка постаралась не выдать своего волнения настолько, насколько могла в условиях полной неожиданности встречи. Она не нашла ничего лучшего, кроме как не отводить глаз от дороги строго перед собой. Размытая воздействием магии фигура неумолимо двигалась в их направление, хоть и шла на другой стороне тротуара. Лера мысленно приготовилась к худшему. До этого максимально некомфортного рандеву, она старалась не вздрагивать всякий раз, когда замечала неразборчивые фигуры, направляющиеся им навстречу. Если это те люди, от которых они скрывались — полиция или что-то типа того, то они вполне могли бы вот так просто подойти и застать их врасплох, спросив, например, документы. ЗОРы постоянно мелькали то тут, то там, даже удивительно, насколько часто за пятнадцать — максимум двадцать минут неспешной прогулки по одной улице спального района. Говорят, что безликое зло куда страшнее того, с кем имеешь дело вживую. Если это так, то в ЗОРах сочеталось сразу два этих пункта. С одной стороны, они были прямо перед тобой — из плоти и крови. С другой же, чары скрывали их тела и лица, путали сознание, подселяя в него новый и размытый образ, сочившийся чернотой и не имевший четкого контура. И даже если эти чары снять, то под ними были скрыты масками и черными ничего не говорящими одеждами, по словам Драгомира, вдоволь напичканные оружием для ближнего и дальнего боя безликие воины. И, если это оружие было не видно сторонним глазом, еще не значит, что оно было менее грозным. И вот на таком контрасте — мнимых недосягаемости и присутствия одновременно, и возникал страх. Волнение. Переживания из-за неопределенности. Непонятно подойдут ли к тебе в следующий момент, или пройдут мимо, даже не обратив внимания. Ты не можешь видеть, куда направлен взгляд ЗОРа, не знаешь, чего ожидать от него, а потому — не можешь быть готовым ко всему наверняка. Кажется, протяни руку — коснешься этих чернильных мантий, которые, как она знала, были даже невесомыми. Лера догадывалась, что эта черная развевающаяся дымка за их спинами была создана как раз исключительно для более устрашающего эффекта, однако, даже зная это — она не могла просто так закрыть глаза на неосознанное напряжение, куда впадала всякий раз, когда видела будто ночные пятна вдалеке. ЗОР основывался на концепции Тени, поделился с ней Драгомир. Вопреки первоначальным ее опасениям, о том, что тем для разговора не будет, ведь обычно они всегда молчали, вместе они составляли, по ее мнению, идеальный тандем. Ему легко было рассуждать об этом в таком слегка отстраненном контексте, делиться своим мнением относительно действительности, а ей доставляло неожиданное удовольствие слушать его. Так вот ЗОР — были отождествлением Тени в материальном мире. Предполагалось, что блюстители порядка на уровне волшебства тоже должны быть немного нематериальны, и, если это нельзя сделать на каком-то глубоко-духовном уровне, они предпочли сделать акцент на деталях внешнего образа. Они должны были стать незаметны всеми миру и тихо нести свою службу, однако, в этом же и прослеживалась иная черта той же задумки: они должны были стать опорой власти, а потому, должны были вселять страх, как и любые другие силовые структуры. Последний вывод девушка сделала самостоятельно, однако, она была уверена в том, что это не так уж было лишено смысла. Контекст всегда важен, и, если здесь было хотя бы в половину такое же общество, как и на Земле, власти ориентировались на те же паттерны взаимодействия с народом. Власть всегда и везде работает по тем же принципам, и жизнь на Земле научила ее этому. Вдруг ей наперерез бросилась черная кошка. Она дернулась скорее рефлекторно, по инерции подаваясь назад, когда почувствовала на своем предплечье крепкую хватку, удерживающую ее на месте. Смех естественным образом сорвался с ее губ, когда Лера заметила, что виновница замешательства промчалась через весь тротуар и скрылась за редкими дощечками низкого заборчика ближайшего дома. Черная кошка пронеслась через дорогу, в погоне за непойми-чем, а Лера, увидев взгляд Драгомира, считала в нем скорее добрую и почему-то грустную улыбку. На душе стало тепло, хотя судьба только что выдала ей прямой намек на несчастье. Лера не знала о чем думал парень около нее. Он выглядел уверенным и на редкость спокойным, даже беззаботным для человека, у которого наверняка были причины, по которым он жил в отдалении от города. Самое странное, что она заметила, так это то, что он старательно не касался ее ладони. Драгомир крепко, но бережно держал ее под руку, не дотрагиваясь никуда больше. В первый раз, когда он одернул руку, Лера подумала, что все это ей почудилось. Но, когда во второй раз он напряженно сбросил пальцы в сторону, лишь бы не коснуться ее кожи, она удивленно хмыкнула и сама убрала кисть подальше и, даже не скрывая обиды в голосе, все же спросила: — Ты брезгуешь? — Что? — с равной долей непонимания задал он ответный вопрос. — Ты избегаешь моего прикосновения. Потому что у меня руки побывали в грязи, или почему? Если так, то твои были там же! Он искренне рассмеялся. — Это не смешно, а оскорбительно. — Наоборот. Если бы я бесцеремонно лапал твои руки, как тебе того хочется, — она фыркнула, — Это, — он выделил это слово, — Было бы оскорбительным для тебя. И бестактным с моей стороны. — Почему? — Лера моментально считала неловкую ситуацию и предпочла считать редкие прямоугольные плитки на вымощенной речным камнем дороге. — Прикосновения — интимны, — без тени смущения выдал он, вновь вгоняя в краски ее, уже не первый раз за сегодня. Обстоятельства важны. При прочих равных, на Земле, с любым другим парнем она ни за что бы не почувствовала и тени того смущения, которое накатило сейчас. Обычно такой безделицей ее нельзя было смутить. В кругу одноклассниц и в более молодом (если не сказать маленьком) возрасте она обсуждала вещи куда деликатнее, более того, была знакома с соответствующей литературой на просторах сети, но сейчас окружающая обстановка, одежда, общество (хоть она и находилась вдали от него) — все работало против ее раскованности в некоторых вопросах. Все понемногу заставляло сомневаться в том, что здесь является нормальным, а что нет, потому ее внутренняя потребность вписаться в новые условия жизни реагировали соответствующим образом. К тому же, уже одно то, как он это сказал, и тот факт, что до сих пор держал ее под локоть, как и подобает настоящей паре, почему-то больше прочего подстрекало ее чувство стыда. Пока ее пожирала неловкость, он продолжал: — Обращай внимание на такие мелочи. Если кто-то порочный коснется тебя, это испортит всю твою и без того шаткую, из-за твоего внепланетного прошлого, конечно, — в ответ на ее злобный прищур тут же пояснил он, — репутацию. Репутация важна, и все в нее упирается. — Порочный, это какой, позволь спросить? Если я сделаю вот так, то сделает ли это меня порочной? — хитро поинтересовалась девушка, скользнув своей ладонью в его. Ее разозлило его «твою шаткую репутацию», потому было принято решение пошатнуть и его собственную в отместку. Парень широко ухмыльнулся, сжав ее ладонь в ответ, и тут же выдал: — Если ты после этого решишь меня поцеловать у всех на виду, то всенепременно. Лера с громким хмыком выдернула руку. — Не дождешься, — однако, внутренне, она сомневалась. Пока все идет к тому, что однажды ей вполне вероятно захочется. — Посмотрим, куда приведут тебя твои желания, — не остался в долгу он, вновь перехватывая ее локоть. Они наконец вышли на широкую и более оживленную улицу, где ЗОРы хотя бы сливались с толпой, не так явно бросаясь в глаза. Драгомир назвал ее одной из главных торговых улиц этого города, но место, где он хотел пообедать, находилось не на ней. — Значит, мы занимаемся туризмом? — Можно и так сказать, — он указал на высившийся вдали шпиль дальней башни, — Смотри, это главная городская ратуша. В таких городках центральная площадь, городской сад и ярмарка всегда находятся где-то поблизости такой штуки. Там администрация, центральная точка связи со столицей. И портал ко площади в Тени тоже находится в этом здании. — Что за площадь в Тени? — Главная площадь Столицы, прямо под Небесным дворцом. Тень от него полностью накрывает ее, так что она так и называется. — А ты видел ее? Драгомир лишь отрицательно покачал головой. Красный шпиль действительно выглядел инородно на общем спокойной фоне. Черепица его крыши играла с лучами аналога солнца на небе, отражая его свет красивыми кирпичными бликами. Ни окон, ни других элементов интерьера с такого расстояния видно не было, так что сделать вывод о художественной составляющей здания было невозможно. Лера расслабилась и осмотрелась по сторонам. Ее взгляд сразу остановился на здании с отсутствующим передом. Сверху, там, где должен был быть козырек крыши, нависавший бы над дверью и верандой, располагалась довольно длинная скрученная из железных прутиков и запаянная в местах стыков вывеска «Ножи, мечи и лезвия». Наковальня намеренно была вынесена на всеобщее обозрение, и прямо на ней сбитый мужчина в грязно-сером от работы фартуке и черных перчатках занимался тем, что разговаривал с каким-то прохожим. Перед ними по бокам были выставлены тяпки, вилы и прочий садовый инвентарь, а вот мечи девушка заметила чуть позади, стоявшими в простом ведре, сброшенные будто в общую кучу. Лера напрягла зрение, однако, взглянуть внутрь не представлялось возможным. Она попыталась присмотреться, но услышала голос молодого человека рядом: — Там отталкивающие взгляд чары. Тебе не удариться отсюда что-нибудь увидеть, надо заходить. Хочешь? Лера случайно словила неприятный взгляд предполагаемого кузнеца и вежливо отказалась. Дальше располагался сразу ряд практически одинаковых лавочек с овощами и крупами, также уходящих вглубь здания, прячась при этом за визуальной дымкой чар. Лавочка, из которой притягательно тянуло свежим хлебом особенно привлекла внимание не только своим дурманящим ароматом, но и разбитой витриной, забитой двумя перекрещенными досками. Но на предложение Драгомира зайти туда, она вновь отказалась, сочтя благоразумным хотя бы не есть хлеб, при учете постоянного ночного питания, что уже пагубно влияло на состояние ее тела. Однако, кое-какой салон все же сумел привлечь ее внимание настолько, что захотелось его посетить. Широкая застекленная арка, вместо окна, со вставленной прямо посередине дверью так и звала внутрь. «Бокалея, должно быть», — подумала Лера, наблюдая в мутной ветрине магазина развешанные на веревке под потолком травы, сухие тушки засоленной рыбы и «колбаски» из фруктового пюре. Последнее она ожидала увидеть здесь меньше всего. — Это что, чурчхела там? — брови непроизвольно взметнулись вверх, когда она действительно опознала рядом с рыбой знакомую сладость. — Где? А, ну это сладкие палочки. Хочешь? Лера пораженно кивнула. Это определенно была старая-добрая чурчхела, которую тетя привозила ей с юга, когда ездила за очередной партией товара для магазина. Угощение с орешками внутри, а снаружи застывший сироп. Удивительно, как чуть ли не на другом конце вселенной вообще очутилось нечто подобное. Точнее, удивительным казался не сам факт наличия чего-то земного. В конце концов здешняя культура слишком напоминала земную, да и та женщина в шляпе, казавшаяся теперь лишь отголоском ночного сна (кошмар то был или нет, должно показать время), она сказала, что специально подбирала планету со схожим культурным бэкграундом, но, чтобы так? И сколько вообще тогда было планет? Почему одни вещи были здесь идентичными с земными, а другие — совсем отличались, например, та же магия и ее развитость. Но, может, проблема в ограниченности познаний. Для этого мира электричество, должно быть, тоже было своего рода магическим новшеством. Драгомир распахнул перед ней по-домашнему скрипучую дверь лавки, пропуская вперед, и в нос тут же ударил стойкий разношерстный аромат пряностей, совершенно отсылая ее в ностальгию по какому-нибудь из летних дней в далеком детстве. Музыка ветра над дверью радостно застрекотала звонким клацаньем деревянных шариков разного размера, когда те бились друг о друга, подвешенные на нитку. — Светлого дня, дорогие, проходите, — полноватая женщина резво вышла из-за прилавка, заставленного разными вещицами вроде деревянных статуэток, мешочков с благовониями и камешков, подвешенных на нитках. — Чего желают такие светлые люди? У меня есть все, что будет угодно вашей душе! Но, плата вперед, — лукаво улыбнулась она, сдвинув густые черные брови к носу. Ей было не больше пятидесяти лет, так что тяжело было назвать ее прям старой, учитывая энергичность ее движений. Ее седые волосы были аккуратно подстрижены под шапочку, и собраны простой металлической заколкой на голове. — Мы хотим ваши орешки в мармеладе, — молодой человек участливо склонил перед ней голову, коснувшись груди в районе сердца. Женщина повторила его жест. — Мои условия все те же, покажите сперва, что сможете расплатиться. Драгомир бросил короткое «Конечно», и извлек из кармана мантии кожаный мешочек. — Отлично! Отлично, друзья! — женщина раскрыла руки в широком открытом жесте и как-то воспряла на глазах, преобразившись еще больше, — Простите мне мою резкость, — пустилась она оправдываться, — Пару дней назад сюда ворвались люди, приличные с виду, но ушли не расплатившись. А я обычная торговка, что я могу им сделать? — Время неспокойное, — пожал плечами молодой человек, отпуская Леру. Женщина согласилась с ним с тяжелым вздохом. — А когда оно было другим? «В детстве» — подумала Лера, осматривая солнечное помещение. Изнутри все действительно казалось теплым. Панельные стены, которые практически полностью были заставлены полками с различным барахлом на них, были обиты светлыми деревянными досками. Выстроенные стройными рядками маленькие баночки, размером не более, чем с кулак. Стекло их них было черное, так что содержимое казалось однородной черной массой, и было неразличимо. Связки мелких иссушенных рыб соседствовали с однотонными картонными коробочками, из которых приятно пахло специями, жестяные шайбочки, без этикеток, так что их содержимое тоже осталось загадкой. Кожаные ремешки, металлические перья, и алюминиевые украшения на подставке — кольца, сережки, даже бусы. Выточенные из камня, древесины, цветных металлов, наверное, меди и еще чего-то. На прилавке, прямо перед тем местом, где минуту назад сидела женщина, лежала раскрытая книга и кружка, из которой все еще шел пар. Подойдя ближе, среди товаров она рассмотрела круги разных диаметров, обмотанные разноцветными нитками, и оплетенные внутри, словно паутиной. Их украшением служили мелкие камешки и осколки ракушек, топорно обточенные в форме кружков и треугольников. Это напоминало ловцы снов, как те, которые продают на побережье, разве что веревочки косичками были заплетены не только в одном месте, а как лучики у солнышка по всему ободку. — Заинтересовалась? Эти стоят всего по пять десятых, те, что побольше — один грамм. Лера хотела бы спросить, что это, однако, вместо этого тупо сверлила ее вежливым взглядом, сопровождаемый глупой улыбкой. — Да, ты можешь выбрать себе оберег, если хочешь, — подоспел Драгомир, положив руку ей на плечо. — А какой вы посоветуете? — Не спрашивайте моего совета, дорогая, слушайте свое сердце. Какую вам хочется больше? Интересно, работал ли кто-нибудь из жителей дома на отшибе? Лера стала выбирать из маленьких, а затем: — В другой раз, — девушка вежливо улыбнулась, — Мы возьмем только мармелад. — Как пожелаете, но очень-очень зря, — настоятельно посетовала женщина, доставая из-под прилавка стул и поднося его к витрине. — Могу я вам помочь? — наконец подала голос Лера, замечая, что Драгомир не собирается предлагать свою помощь женщине, увлеченно рассматривая алюминиевые безделицы у стенки. — Сама справлюсь, — уязвлено бросила торговка, кидая на нее охладевший взгляд. — Это было грубо, — негромко хмыкнул Драгомир, притягивая ее к себе за локоть. Лера тихо ойкнула, и колебалась стоит ли ей извиняться. — Хочешь что-нибудь? — он кивнул в сторону бижутерии. — Нет, я не хочу, спасибо. — Как пожелаешь, — он пожал плечами, вертя в тонких пальцах красочную металлическую подвеску с цветной глазурью в виде цветочка со множеством острых лепестков. — Это георгин, — задумчиво протянула девушка, рассматривая украшение в его руках. — Да, — тут же ответил парень, с откровенным удивлением в голосе, — Откуда ты знаешь? — У моей тети был цветочный магазин, — пояснила Лера, — А ты? — Любимый цветок моей сестры. — А где она сейчас? — наконец решилась задать вопрос девушка, снизив голос до шепота. В этот момент женщина позади них шумно спустилась со стула, прихватив сразу всю вязанку с собой, и зашуршала картонным пакетом. — Сколько вам, молодые люди? — ее тон действительно звучал много отстраненнее, чем парой минут ранее, и чувство вины моментально отозвалось в Лере. — Простите, я не хотела вас… — Дайте две, — перебил ее жалкую попытку извинения парень, мягко сжав предплечье, — Одну с миндалем и виноградом, есть такая? — в ответ на короткий кивок с ноткой показной обиды, он спросил у Леры, — Ты какой хочешь? — Можно мне с орехом. Любую. Пожалуйста. Она с готовностью встретила чуть потеплевший взгляд, и вдруг услышала. — Есть с малиной, вишней, огоньком, яблоком и виноградом. Какую хочешь? — Давайте с малиной. Вкус детства, — в ответ на эти слова Драгомир бросил на нее странный взгляд (ей показалось, будто в нем промелькнуло подозрение), и тут же быстро вставил. — Я возьму еще это, — он протянул женщине подвеску, — Сколько с нас? — Три целых, две десятых. Есть у вас такие? Драгомир утвердительно кивнул и извлек из своего кожаного мешочка-кошелька несколько невзрачных сплюснутых металлических кругляшей с дырками посередине, и протянул их женщине. Лере не удалось рассмотреть монетки, поэтому она сделала мысленную пометку попросить потом одну для более детального изучения. — Рада была иметь с вами дело, мои дорогие! Может еще что-нибудь? Как только деньги перекочевали в ее мясистую ладошку, тут же исчезли в кармашке серого фартучка, а на лице заиграла довольная улыбка. — Может, в следующий раз! Светлого дня, мадам! В уголках ее губ заиграли лукавые морщинки. — И вам того же, ребятки. Он продолжал шуршать пакетом в своих руках, когда уже выдал девушке одну «палочку» чурчхелы. Сам он ее, по-видимому, есть не собирался. — Прямо на улице есть не принято, да? — Здесь — можешь об этом не беспокоиться, — уверил ее молодой человек, предложив свою свободную руку. Она обхватила ладонью предложенный локоть, и дальше они двинулись вместе, притворяясь парой. Ну, или это Лера восприняла вновь сложившиеся обстоятельства таким образом. — О чем ты думаешь? — спросил он, как только они отошли от лавки на приличное расстояние, а сладость в ее руке успела стать короче вполовину. На этот вопрос Лера ответила довольно быстро, ведь собственный разум подкинул несколько десятков ассоциаций с чурчхелой крайне резво. — О море, — пришел очевидный ответ, когда она переделывала сладость. — Море? — он выглядел обескураженно, — Там, где ты жила было море? — Ну, не прям там. Но в стране было, да. Я была в лагере. — Тебя держали в лагере? — его брови окончательно потеряли ровный вид. — Не в концентрационном, — хмыкнула девушка, — Там, где я жила было принято отправлять детей на лето в лагеря. Такие организации, где, в основном, занимались их досугом. Типа, мы там играли, пели, и занимались прочей чепухой. Это здорово, когда тебе двенадцать. — Ты умеешь петь? — был его вопрос. — Немного. — Однажды, я хочу это послушать, — он ткнул ее в бок локтем, и парню пришлось уворачиваться от ответных тычков, — А вообще это странно. На целое лето куда-то ехать. Я сначала подумал, что и правда в двенадцать, представь, подумал, как, раз ей нет даже десяти, — он хохотнул, развеселившись по сначала непонятной для нее причине, а затем сразу пояснил, — А потом вспомнил, что год на той планете короче, чем у нас, поэтому ты и считала его в половину. И двенадцать, о которых говорила ты, в реальности — шесть или что-то такое. — Интересно, это время исчисления просто путает. — Ничего сложного. У нас сезоны в половину длиннее. Наше лето - это полгода на той планете. — Вот это да! — ахнула девушка, оживившись, — Да? То есть, тебе сейчас сколько? Девять, десять? — Десять, — хмыкнул парень, и тут же вернулся к предыдущей теме, — Но все равно отправлять детей в такое место на даже пол сезона это странно. Я вообще против того, чтобы отсылать детей куда-либо. — Вообще, одна смена в лагере длится всего двадцать один день, так что, возможно, я слегка преувеличила, говоря «лето». — И опять ты не уверена. Возможно, да, возможно, — он передразнивал ее! Леру, вопреки тому, что она должна была разозлиться или что-то в этом духе, это позабавило. — Дома было море, — спустя минуту молчания, совершенно иным, более глубоким тоном, сказал Драгомир. Он смотрел перед собой, погрузившись на самом деле в свои воспоминания, и Лера решила не прерывать его уточняющими вопросами. Они давно сошли с основной улицы, свернув в очередной узкий переулок, и, на этот раз, дальше не пошли. — Мы пришли, — отрезал вдруг он весь предыдущий разговор, кивнув на вывеску. Галантно придержал для нее дверь, пропуская вперед, но внезапное напряжение, возникшее после упоминания моря чувствовалось особенно остро. Они встретились глазами, в момент, когда она проходила совсем близко около него, и тогда девушка почувствовала себя совершенно смущенной. Не его присутствием, а скорее тем, что не знала, как поддержать его в незапланированной тоске по дому и родным краям, разве что снова с головой нырнуть в свою. Но он уже через минуту, казалось, забыл об этом. В узком коридоре, куда они попали, он был вновь весел. Или выглядел веселым. Внутри девушку встретило хоть специфическое, однако, довольно приятное сочетание ароматов: пахло сандалом, жареным мясом и какими-то яркими специями. Спустившись с высоких порожков, они вышли в небольшой коридорчик, по бокам которого висели крючки для верхней одежды. Полумрак помещения разгонялся тусклым фонарем, и маленькие огонечки волшебных гирлянд, подвешенных по периметру потолка. Оставив верхнюю одежду, крючки вместе с мантиями будто и вовсе исчезли, растворившись прямо в забурлившей, будто она была жидкой, стене. Затем Драгомир пропустил ее вперед, направляя вниз в само главное помещение кафе. Хотя, это скорее напоминало трактир. С каждым шагом вниз по лестнице запах усиливался, но все равно не становился тлетворным или удушливым, как она ожидала. Миловидная женщина в коричневой форме и светло-кремовом фартуке встретила ее внизу с приятной улыбкой и вручила пару листовок, пожелав «Светлого дня». Драгомир вежливо кивнул ей, не произнося ни слова, и Лера повторила его действия, решив, в конечном итоге, придерживаться этой тактики и дальше. Они двинулись куда-то вглубь зала, разделенного длинной барной стойкой прямо посередине. По обеим сторонам располагались круглые столики, какой побольше, какой по меньше, большинство из которых занимали небольшие компании или пары. Стулья тоже были круглыми. Вся мебель прекрасно сочеталась со стилем, который она бы назвала деревенским. Дерево, цветом отливающее в красный, будучи покрытым лаком, переливалось в свете неярких фонариков и огоньков под потолком и прекрасно гармонировало с естественным старением утвари, стен, ткани и всего, что было внутри. Они присели за маленький столик, едва ли рассчитанный на двоих. За соседним таким же горько плакал в кулак бородатый дедушка, прикладываясь к граненному мутному стакану все чаще, когда на него обращали внимание. С другой стороны, сразу три молодых человека шумно обсуждали что-то, и, прислушавшись, Лера поняла, что речь идет о скачках. За самым большим в этой части заведения столом, (он же выглядел самым неряшливым) собралась уже довольно возрастная компания. Они поднимали чарки за здоровье и за удачу, и за еще что-то, и Лера с долей тепла отметила, что люди разных культур не особенно отличаются в вопросах выпивки. Она не удивилась бы, увидев такое в… она не станет об этом думать. Нет. В дальнем конце виднелся ряд темно-красных бархатных штор, спадая от потолка до пола. Эксклюзивная зона, как затем прокомментировал Драгомир. Одна из штор в самом конце колыхнулась, приковав к себе внимание, и изнутри показалась женщина в длинном бледно оранжевом платье, украшенным целым воротником из маленьких мерцающих камешков. Она изящной походкой выплыла из комнаты, сопровождаемая широкоплечим мужчиной в плотном черном костюме, и парочка тут же скрылась в проеме, ведущем наружу, не потрудившись даже кивнуть вслед попрощавшейся с ними женщине-хозяйке. Драгомир не отвлекал. Он, казалось, дал ей время, чтобы разведать обстановку и рассмотреть все, что ей хотелось увидеть. Затем, сделав совет заказать запеченный батат под нежным соусом, он позволил ей самостоятельно изучить меню (которым и оказался всунутый им в руки ранее буклет). Бумажка, размером не больше половины тетрадного листа, была напечатана черными чернилами на коричневом картоне, и полностью соответствовала антуражу заведения. Помимо батата, который она тут же нашла на одной из первых строчек списка блюд, Лера зацепилась взглядом за овощной суп или тушеные ребрышки в ягодном соусе, однако, цена последнего оставляла желать лучшего, а первое даже не звучало сытно для ее желудка, который вдруг вспомнил, что она нуждалась в пище не только ночью. В итоге Драгомир заказал две порции того, что хотел, и взял два стакана шеня. Девушка не питала особой любви к этому напитку, однако, перечить ему не стала, сделав выбор в пользу того же, что предпочтет и он. Уже через девять минут она пожалела. Батат был действительно вкусным. Его чуть пригоревшая корочка скрывала внутри нежную и пряную мякоть, нашпигованную зеленью, а соус так тонко дополнял всю композицию, что девушка действительно задумалась о том, какого класса считается это заведение. Но шень… Она смирилась с тем, как готовили эту ядерную смесь в доме на отшибе, но здесь он казался еще более густым и очень, очень вязал, словно был сделан из неспелой хурмы. Смесь не жевалась и не проглатывалась без труда, шипела и булькала прямо в стакане, и Валерия с вежливой улыбкой отставила свою порцию в сторону. — Тебе не нравится? — наконец заговорил с ней парень. — Я.., — она действительно не знала, что сказать ему в ответ на это, — Я просто думаю, что это, может быть, не мое, — она пожала плечами. — Тогда можешь выбрать что-нибудь другое. — Можно просто воды? Он заказал ей воды, и она с благодарностью приняла ее. После моря разговор как-то не клеился, но девушка не рискнула спросить об этом поподробнее. Вместо этого она заговорила о другом: — Много времени нужно, чтобы изучить магию? Он посмотрел на нее, будто на умалишенную, вероятно намекая, что она выбрала не лучшее место и время для подобного разговора. Она выдала короткое «ладно, я поняла», и умолкла, ковыряясь трехзубчатой вилкой в остатках овоща. Однако, Драгомир, похоже, оценил ее рвение к разговору, и снова подал голос. — Что бы ты хотела еще посмотреть здесь? — Что ты имеешь в виду? — она нахмурилась. Чувство насыщения пришло к ней слишком рано, потому она больше не хотела ничего есть и даже видеть еду. Лера подташнивало. — Что бы тебе такого показать в этом городе, чтобы ты наконец перестала сутками сидеть в четырех стенах? И вот они пришли к этому. К сути того, что они тут вообще делали. — Егор попросил тебя, да? Прогуляться со мной. Выгулять, как собачку, — она истерически хохотнула. — Егор ни о чем меня не просил. — Правда? — она нахмурилась, если честно, не особо доверяя его заверениям. — Я бы не стал врать о таком. — Тогда почему? — Что? — Почему мы здесь? — Ты во всем ищешь потаеннный смысл? Это хорошее качество для шпиона или кого-то, кому нужно быть постоянно начеку, но в кругу друзей можно иногда расслабляться. Ха! Как самоуверенно с его стороны говорить это. Она оставила его слова без комментария.