***
«Похож на Пуаро. Настолько же умён?» — звучали мысли Рэтчетта, пока он сидел напротив Малфоя в вагоне-ресторане. В этот раз Драко решил действовать иначе. Никаких тёплых разговоров с Буком или Пуаро, наблюдений за парами и остальными пассажирами. Другие люди не играли роли сегодня, они будут важны исключительно завтра. А сейчас всё внимание должно быть приковано к самой эксцентричной личности поезда — будущей жертве с двенадцатью ножевыми в области груди. Поэтому, зайдя в вагон-ресторан, Драко сел именно напротив Рэтчетта, заводя с ним незатейливую беседу касаемо антиквариата. Малфой помнил слова Бука, что жертва была не более чем торговцем хороших подделок великих произведений искусства. В тот момент Драко решил, что убийца либо конкурент, либо недовольный покупатель, но уже сейчас убедился, что теория ложна. Сэмюэл Рэтчетт не был особенным. Никакой деловой жилки, навыка переговоров, способности к верной оценки предмета искусства или важных связей. Всё, что представляла из себя жертва, — пафосный преступник в дорогом костюме с огромным количеством денег и вагончиком удачи, не более того. А из этого следовал простой вывод: его смерть вызвана личным, более интимным и серьёзным, чем работа… — Таскаю с собой дворецкого для всяких нужд, — пожал плечами Рэтчетт. — И переводчика, ведущего мои дела… Драко усмехнулся, казалось, что его собеседник даже кичился тем, что понятия не имел, чем занимался. — А вы здесь от жены прячетесь? — хмыкнул Рэтчетт, оглядывая почти пустой вагон-ресторан. — Видел рядом с вами привлекательную особу. Молчание таких дамочек стоит поездки в Кале… — Неужели не подходит на роль миссис Малфой? — выгнул бровь Драко и сделал глоток из своего бокала с виски. Рэтчетт рассмеялся, оголив жёлтые зубы. Сидевшие рядом полковник Арбэтнот и Мэри Дебенхэм косо посмотрели на него, а после встали и вышли прочь. Вагон-ресторан практически опустел, лишь полуспящий бармен у стены в дальней части, Драко и Рэтчетт. — Я знаю таких людей, как ты, Малфой, — махнул рукой собеседник. — У вас есть титул и планка, которую семьи выстраивают годами. Никто не вправе её понижать. Он ухмыльнулся, смотря в глаза Драко так, будто бы они говорили на одном, понятном лишь им языке. Сам же Малфой никак не мог взять в толк, в какой именно момент Рэтчетт стал вести себя с ним так, будто они старые друзья. — А она, может, и симпатичная, но не особа твоих кругов, — пояснил Сэмюэл и откинулся на спинку кресла. — Уж слишком чистая для таких, как мы, Малфой. Про себя Драко рассмеялся, поражаясь, что каждый, кто сходился с ним в двух или более взглядах, считал своей миссией сказать, какие они одинаковые. Малфой же был уверен, что лишь издалека похож на Пуаро и Рэтчетта. Первому не хватало холода и беспринципности, а второму — чувства такта и умения вовремя замолчать. Но при этом между ними существовало сходство, особенно в неудержимом желании стать поближе к Драко, отпустить комментарии о Гермионе и напомнить, что она отличается от других. Только в разных кондициях: либо она слишком идеальна для него, либо недостойна его. Оба из предложенных вариантов Малфоя не устраивали. — Но так оно и есть, Рэтчетт. Дама, что со мной в купе, моя женщина, — с ухмылкой ответил Драко, видя удивлённый взгляд Сэмюэля. — И душой, и телом, и документально. — Такие, как она, остерегаются нас. Твоя тебя не боится? — Рэтчетт склонил голову набок. — Все женщины в моей постели спали с ножом под подушкой. Драко показательно ухмыльнулся, подавляя желание уйти. Воспоминания о дрожащей Грейнджер, что лежала за его спиной, боясь повернуться, терзали его сердце распалёнными чувствами. Драко знал: страх и недоверие — последнее, что любящий человек должен к тебе испытывать… — Значит, были готовы вонзить нож в спину, — развёл руками Малфой. — Не посмели бы, — ухмыльнулся Рэтчетт. — В этом и есть преимущество страха. Когда тебя боятся, ты неприкасаем. — А когда тебя любят, ты силён, — продолжил Драко. — Нет лучше качества в человеке, чем преданность, Сэмюэл. А если женщина любима, то она останется рядом с тобой вопреки всему. Рэтчетт замолчал. Он несколько минут внимательно смотрел на Малфоя. Драко чувствовал, как Сэмюэл терзался, словно не мог решить, высказаться или нет. Ещё несколько минут назад Малфой ни за что бы не подумал, что этот человек способен пропускать информацию через мозг, прежде чем её озвучивать. Оглядевшись по сторонам, Рэтчетт выудил из своего пальто несколько свёрнутых листов. Драко заметил на них газетные вырезки. Из букв были сложены слова. Сэмюэл положил бумагу на стол, пальцами пододвигая к Малфою. «Ты ответишь за всё». «Поплатишься». «Око за око». Различные потёртости свидетельствовали о том, что послания хранились в одном и том же месте, однако дошли до получателя в разное время. Не до конца подсохший клей убеждал Драко в спешке, как и неровные края вырезанных букв, словно у того, кто составлял записки, дрожали руки во время их создания. — Я подозреваю, что меня хотят убить в этой поездке, — тихо произнёс Рэтчетт. — Я разбираюсь в людях, Малфой, и вижу, что ты не глуп. Поэтому твоя помощь будет кстати… Драко последний раз бросил взгляд на послания, а после посмотрел в глаза Сэмюэлю, который заметно помрачнел. — С чего вы решили, что я буду помогать? — вопросительно выгнул бровь Малфой. Рэтчетт, что до этого лишь ухмылялся и подбрасывал весьма нелестные шутки, оскалился. У таких людей был один рычаг давления, который Драко прекрасно знал и более того — обладал им в излишестве. Деньгами его не подкупишь. — Сорок тысяч, — сказал Рэтчетт. Драко несколько секунд смотрел на него, словно пытаясь понять, шутит он или нет. Но тот выглядел предельно серьёзно, судя по лицу Сэмюэля, сейчас ему не до юмора, он верил в свою смерть и был не так уж далёк от истины. — У меня достаточно денег, — ответил Драко. — Поэтому не приходится работать телохранителем. Малфой встал из-за стола и уже развернулся, собираясь уходить из вагона-ресторана, когда голос Рэтчетта заставил его замереть. — Именно за подобные отказы я и стал получать такие записки, — ядовито произнёс Сэмюэл, ухмыляясь. — Но мне терять нечего, кроме жизни, а у тебя такая беззащитная жена… Драко шагнул вперёд и нагнулся над Рэтчеттом, одной рукой он упёрся в спинку кресла, а другой — в крышку стола. Малфой смотрел в тёмные глаза, видя там огоньки злости и ненависти, которой Сэмюэл успел к нему воспылать. — Если с её головы упадёт хоть один волос, — сквозь зубы процедил Драко, — то это, — он постучал пальцем по запискам, — станет меньшей из твоих проблем, Рэтчетт. Я не запугиваю, а убиваю… — Угрожаешь мне в поезде, забитом людьми? — Сэмюэл выгнул бровь. — Нечто мне подсказывает, что каждый из них был бы не против твоей смерти, — Драко оттолкнулся от него и сделал несколько шагов назад. — Порой достаточно косого взгляда, чтобы нажить неприятностей. С этими словами он вышел из вагона-ресторана. Драко уже собирался несколько раз пройти по коридору, чтобы привести мысли в порядок, но вдруг столкнулся с Гермионой. Заметив его, она тут же отвернулась к окну, делая вид, будто только что подошла. Опять подслушивала… Драко убрал руки в карманы брюк и медленно подошёл к ней, склонив голову набок. Гермиона же тяжело дышала, чувствуя, видимо, как он приближается. Уже в который раз она подкрадывалась и узнавала то, что не должна. Не сегодня и не сейчас. Грейнджер поймёт, насколько дорогой может быть, но лишь после того, как осознает собственные ошибки. И как бы ему хотелось, чтобы это случилось скорее… — Я знаю, что ты слышала, — произнёс он, обдавая дыханием её ухо. Грейнджер вздрогнула, и он удовлетворённо кивнул, наслаждаясь реакцией. Драко аккуратно коснулся её волос, перебрасывая локоны с одного плеча на другое, оголяя тонкую шею. Он машинально потянулся к ней, медленно проводя подушечками пальцев по коже. Гермиона рвано втянула воздух, сильнее сжимая раму… Она действительно прекрасна… — Миссис Малфой, — голос Пьера заставил их посмотреть вперёд, — я уже постелил вам, можно отходить ко сну. Гермиона выпрямилась и поправила волосы, после чего, даже не оглянувшись, двинулась в сторону купе. Драко наблюдал за её походкой — также Грейнджер обычно шла на задания, в которых была уверена. Он улыбнулся мысли, что теперь стал делом Гермионы Грейнджер.***
Гермиона вновь стояла к нему спиной, стягивая с себя приталенную блузку и тёмные брюки. Только в этот раз он не любовался стеной, а медленно расстёгивал рубашку, даже не смотря в её сторону. Никому из них не понадобилось озвучивать свою просьбу. Словно по велению только им понятного сценария они отвернулись друг от друга и начали переодеваться. Молча, слушая шелест одежды и тяжёлое дыхание. Сейчас она уже не отводила взгляд от зеркала, краснея из-за вида полуобнажённого Драко. Сегодня она стояла прямо перед ним, ни капли не смущаясь, и уже надевала бежевую сорочку. Сквозь отражение она видела, как Малфой тоже переодевается, от его медленных движений дыхание перехватывало, заставляя сознание рисовать картинку его прикосновений к её телу. Диалог, невольным свидетелем которого она оказалась сегодня, стал точкой в её истории о недоверии и страхе к Драко Малфою. Ни первого, ни второго уже не было, любые доводы против него гибли под гнётом убеждений «за». Она желала, чтобы он остался рядом, заботился так же, как в начале, заставлял краснеть, был нежен, а моментами груб. Ровно настолько, чтобы она ощущала себя независимой, но помнила, что всегда есть опора. А в обмен на это она хотела стать для него тем же, принять тьму внутри него, которая так пугала остальных. Это было необычно. То, что она к нему испытывала. Впервые желания другого человека приносили не меньше удовлетворения, чем собственные. Подобное можно назвать чувствами — настолько сильными, что даже родное самолюбие готово погибнуть под их тяжестью. — Уже не смущаешься? — усмехнулся он. Гермиона повесила одежду на вешалку и развернулась к нему, ощущая, как холод от окна пронизывает тело. Босыми ногами она медленно подошла к Драко, вбирая в лёгкие побольше воздуха. Ей никогда не доводилось вести себя так, как она планировала сейчас, и от этого было в разы страшнее. Уже один раз она едва не потеряла его из-за неосторожных слов, второй может уничтожить надежду окончательно. — А есть из-за чего? — тихо произнесла Грейнджер. Её ладони легли на широкие плечи Малфоя. Она аккуратно провела пальцами по его телу, касаясь шеи и вен, вырисовывающихся сквозь бледную кожу. Гермиона чувствовала под руками бархат, необыкновенно нежный и вместе с этим грубый, словно олицетворяющий своего владельца. В мгновение Драко резко развернулся, перехватывая её запястья и прижимая Гермиону ближе к себе. Он с явным недоверием смотрел в её глаза, словно пытался прочитать мысли. Но не выйдет, в её разуме пустота. Гермиона не думала, она могла только наблюдать за яркой радужкой и расширяющимися зрачками, что заставляли ток бежать по венам. Поборов опасения, Гермиона подалась вперёд, прикрывая веки и касаясь его губ своими. Совершенно невесомо, будто боясь обжечься, она целовала его, но он словно онемел, стоя перед ней без признаков жизни. Драко отстранился и внимательно посмотрел на неуверенное лицо, где читалось смятение. — Сначала определись с доверием, Грейнджер, — спокойно произнёс он, не отводя взгляда. — Ты же аврор, а не моя очередная шлюха. С этими словами он отпустил её руки и двинулся к своей половине кровати, укладываясь на неё. Гермиона осталась стоять посреди купе, замерев, будто под гипнозом, от только что сказанных слов. Малфой умел играть на нервах, раньше он использовал лишь старые шутки и замечания, касающиеся её поведения, но не сейчас. Сегодня он убивал её другим оружием — тем, которым она пыталась уничтожить его. Пуаро бы ответил, что месть Малфоя красива, но Гермиона ощущала лишь привкус боли и сожаления. Теперь она точно знала, что её надежда погибла именно сегодня и в этом самом купе, а все слова, сказанные в вагоне-ресторане, были не более, чем хорошо отыгранным спектаклем для Рэтчетта. Для неё с Драко всё кончилось, так и не успев начаться. Гермиона провела рукой по горящим щекам, ощущая, как холод касается плеч. Заживо гореть в ледяном плену — вот её участь на ближайшую ночь. Спустя несколько минут она развернулась и подошла к кровати, укладываясь на свою половину. Её веки закрылись, а ладони легли на оголённые плечи, пытаясь их согреть. Холод, исходящий от окна, тонкой струёй покатился по постели, касаясь её сквозь шёлковую сорочку, не согревающую даже самое морозоустойчивое создание. Она задрожала и в этот же момент почувствовала шевеление на другой части кровати. Драко придвинулся к ней, как в ту самую ночь, лёг настолько близко, что его грудь закрывала её спину от прохладного воздуха и согревала собственным теплом. Его рука опустилась на её ладонь, что лежала на животе, Малфой переплел их пальцы, а короткий поцелуй в плечо заставил Гермиону поверить, что не всё кончено. — Ты дал мне согреться, — тихо произнесла Грейнджер в пустоту. — Мы поговорим утром, — прошептал он, поглаживая её волосы. — На сегодня потрясений достаточно. Гермиона улыбнулась и медленно кивнула, соглашаясь с ним. Малфой зарылся носом в её локоны, с жадностью вдыхая аромат духов, а после крепче прижал к себе. Ей уже не казалось, что он хотел лишь согреть её, но это было не важно, как и утренний разговор, и завтрашний день, и перспектива ближайшего будущего. Осталось лишь здесь и сейчас.