Часть 7. Дайте мне белые крылья, я утопаю в омуте.
7 апреля 2023 г. в 19:14
Примечания:
Pov - Настя.
Уже трое суток, как Анна не появляется дома и не выходит на связь. Я уже не находила себе места, мучаясь бессонницей и сильной усталостью.
Я уже понимала, что именно с ней случилось, когда на мой телефон раздался звонок с неизвестного номера, пока я сидела на кухне и пила горький крепкий кофе. Кажется, уже пятую чашку за последние пару часов.
— Слушаю? — взяла я трубку, боясь услышать холодный, обезличенный голос, сообщающий мне о казни Анны Сергеевны через позорный публичный расстрел.
— Анастасия Сергеевна Разумовская? — раздался именно такой голос, и в душе у меня всё замерло от ужаса и понимания того, что я сейчас услышу.
— Да… — прохрипела я, вцепившись побелевшими от напряжения пальцами в кружку.
— Ваша сестра, Анна Сергеевна Разумовская, задержана за участие в антисоветской пропаганде и в данный момент находится под следствием НКВД. У Вас есть три дня, чтобы увидеться с сестрой, прежде чем по ее делу вынесут окончательное решение, — и с этими словами сбросили вызов, оставив меня в полном раздрае.
Все знают, что тому, кто попал в застенки НКВД, назад дороги нет.
Утерев слёзы, которые, оказывается, стекали по щекам, я поняла, что нужно ехать и вырывать последнего родного человека из лап смерти.
***
Почему-то я совершенно не была удивлена, когда меня без проблем пропустили в здание НКВД, и сразу проводили в кабинет Олега Евгеньевича Меньшикова, полковника НКВД.
Постучав два раза и услышав разрешение войти, я открыла дверь, заходя внутрь большого кабинета.
Сразу напротив двери стоял большой дубовый стол, за которым сидел тот самый мужчина, который был главным при последнем обыске в нашей комнате в мае.
— Анастасия Сергеевна, чем могу помочь? — он холодно улыбнулся, встав с кресла, в котором сидел.
— Вы же знаете, чем и кому можете помочь. В чем опять обвиняют мою сестру? — дрожащим от слёз голосом начала я, глядя на полковника.
— Всё тоже. Лидер антисоветской пропаганды, митинг на главной площади города, да ещё и на глазах репортёров и иностранных туристов. Сами понимаете, такое уже не прощается, — сказал он, усаживаясь обратно, и глазами указывая мне на кресло напротив себя.
Послушно сев, я сжала ладони в кулаки, ощутив, как ногти впиваются в нежную кожу, оставляя ранки.
— Неужели совсем ничего нельзя сделать? — прошептала я, в отчаянии глядя на Меньшикова, понимая, чтобы он не предложил — я всё сделаю ради спасения сестры.
— Вы же прекрасно понимаете, Настенька, что мне нужно от Вас. От своего предложения, сделанного несколько месяцев назад, я не отказываюсь, — он улыбнулся, а я прикрыла глаза, молча кивая.
Только что я сама подписала себе приговор.
Отныне я любовница Олега Евгеньевича Меньшикова, полковника НКВД.
Такова моя плата за свободу сестры.