anything but plain (your golden heart shines bright)

      Руми любила свою независимость. Именно поэтому она постоянно работала в одиночку, не владела собственным агентством и с самого начала своей карьеры героя действовала сольно.       Это не означает, что она отказывалась работать с другими героями, даже если работа в команде обычно делает других героев слабее и медленнее, поскольку они постоянно полагаются на силы друг друга, она соглашалась делать это при больших рейдах и важных миссиях, в которых её периодически просили принять участие, несмотря на то, что ей это не нравилось.       Но она (на удивление) не возражала против маленького зеленоволосого ребёнка, которого она видела постоянно бегающим рядом с её геройскими сражениями.       Поначалу ее раздражала наглость ребёнка, который подошёл так близко к одному из её поединков, не имея ничего, кроме блокнота в руке и звёзд в глазах. Но мальчик быстро начал перемещать других гражданских с линии огня и иногда отодвигать их от края, если они попадали под удар.       На протяжении многих лет она наблюдала, как Мидори (она никогда не разговаривала с мальчиком, но прозвище ему подходило, и она не собиралась менять его сейчас) оказывал первую помощь тем, кто в ней нуждался, так же эффективно и быстро, как и некоторые герои, обеспечивал такой уровень контроля толпы, о котором Древесный Камуи мог только мечтать в случае необходимости, и постоянно оставался начеку и вне зоны досягаемости как злодеев, так и ее суперприемов, смещаясь за несколько секунд до того, как атака произойдет физически.       Поэтому, хотя Руми формально всегда работала одна и будет продолжать это делать, она обнаружила, что видеть Мидори, помогающего ей с гражданскими лицами, никогда не беспокоило её.       На самом деле, Мидори, казалось, всегда немного облегчал её работу, пока она боролась против злодеев и преступников.       Руми не была полностью в этом уверена, но она совершенно точно не сомневалась, что слышала о его участии в других геройских схватках, в основном от Ястреба и Меткого Стрелка, и называла своё прозвище для него, когда они упоминали об этом.       И, честно говоря, никогда не устаревало то, как прибывал измученный медик и быстро оказывал помощь раненым, пока Мидори сообщал всю необходимую информацию о том, что произошло.       Так что, как она и говорила ранее, Руми на самом деле уже давно не работала в одиночку.       И был только один раз, когда она думала, что ей придется спасать его от удара, который он принял на себя, вместо того, чтобы позволить ему попасть в другого гражданского (его тело двигалось так быстро, что ей пришлось спросить себя, нет ли у него причуды скорости, а не причуды ситуационной осведомлённости, как она всегда думала).       Но вместо того, чтобы пасть жертвой, мальчик просто поднялся на шатких ногах и продолжил направлять других гражданских в сторону от границ сражения.       Как только Руми закончила, она увидела Мидори, разговаривающего с одним из медиков, который пытался усадить мальчика в машину скорой помощи, продолжающего рассказывать о двух других пострадавших гражданских и оставившего информацию о себе на последний момент, когда он неохотно залез на заднее сиденье машины, наконец поняв, что его протестов о том, что он в порядке, недостаточно, чтобы убедить их отказаться от этой затеи.       Руми не могла удержаться от ухмылки, когда передавала злодея в руки полиции, думая о том моменте. Конечно, она была немного обеспокоена тем, что Мидори похоже обладает очень высоким уровнем терпимости к боли, поскольку по собственному опыту знала, какими болезненными были эти удары, но она не могла не уважать решимость и несгибаемую силу воли ребёнка.       Он обладал смелостью и стремлением. Именно тем, что она хотела бы видеть в новом поколении, вместо идиотических последователей толпы.       И да, этот ребёнок — абсолютный фанбой героев, но он приносит пользу, пока смотрит на них, вместо того, чтобы просто стоять на их пути. Он ни разу не попросил автографа и не попытался восхвалить землю, по которой прошла Руми, и уже только за это она навсегда прониклась уважением к Мидори.       И, Руми должна была признать, было приятно видеть, как он начал набирать мышечную массу после того, как помог вытащить стольких людей из мест сражений, оттащил завалы с пути пожилого человека, или работал, маневрируя среди других людей и отбрасывая обломки с их дороги.       Она также не могла отрицать того, что его присутствие, казалось, делало для толпы обычных наблюдателей за героями.       Сначала люди были раздражены тем, что ими командует маленький ребёнок, но он настаивал на своём. И после того, как несколько дюжин человек были стратегически перемещены с пути надвигающихся атак, они стали следовать его указаниям.       Она видела, как толпа успокаивалась, когда Мидори был с ними, как будто одно его присутствие обеспечивало их безопасность, пока они наблюдали за происходящим.       В течение многих лет, придумывая новые способы применения своих суперприемов, она не переставала ухмыляться, когда замечала, как Мидори практически загорался и замирал, причём каждый раз неизменно.       И никому, кроме Руми, не нужно было знать, почему она меняет некоторые действия. Но, ками, для её эго было очень приятно наблюдать, как Мидори сияет всякий раз, когда она делает что-то новое.       Поэтому никому не нужно было знать, как она волновалась, когда слегка изменила свои движения, а Мидори наблюдал за этим с расширенными глазами, сдвинутыми бровями и хмурым взглядом.       Он наклонил голову и повернул свои руки влево, как будто это могло изменить положение её тела, и она так быстро, как только могла, последовала за подсознательным движением рук ребёнка.       Она немного отклонилась влево, прежде чем приземлиться, и ударила злодея в упор, быстро заметив, что её исходное положение принесло бы ей вывихнутую лодыжку и весьма бодрого злодея.       Обернувшись назад и размышляя о том, как правильно (и наконец-то) поблагодарить его, она заметила, что Мидори уже стоял рядом с одним из медиков и допытывался у него о состоянии здоровья того гражданского, который встал на дороге и проигнорировал рекомендации Мидори, сделанные ранее.       Усмехнувшись про себя, она решила поблагодарить ребёнка позже и, подхватив бессознательного злодея, направилась к полицейским машинам.       Поэтому, когда она увидела на национальном телевидении Мидори (и его настоящим именем было Мидория — как это превосходно), использующего свою силу, чтобы сломать себе кости в ноге, а затем пустить себя как ракету в сторону Тодороки, она не могла не поразиться тому, что он ни разу не использовал свою причуду за всё то время, что помогал людям во время её геройских схваток.       Конечно, она знала, что она известна тем, что была одиночкой и никогда активно не работала с кем-то ещё.       Но она также знала, что технически она работала с этим парнем с тех пор, как он бегал в своих слишком ярких, красных кроссовках и убирал с дороги бестолковых гражданских все эти годы.       Так что она быстро заполнила для него одну из тех форм для стажировок, уже думая о том, как они могли бы укрепить его ноги, чтобы те могли выдержать огромное количество силы, исходящей от такой причуды, как у него, ухмыляясь сама себе при мысли о безумных тренировках, которым она могла бы его подвергнуть.       И даже если он не выберет её для прохождения стажировки, она уверена, что сможет украсть его после одного из своих публичных поединков и хоть раз поработать с ним официально.       Потому что Мидория Изуку, несомненно, завоевал её уважение, и будь она проклята, если у неё никогда не будет реального шанса поработать с ним.