anything but plain (your golden heart shines bright)

      В последнее время в подполье ходило некоторое количество слухов. Это не означает, что слухи не имели никакого обоснования (поскольку их наличие безусловно повлияло на них), но это было интересно, поскольку никто не мог утверждать, кто именно стоит за всем этим.       Достаточно интересно, что анонимный отправитель рассылал письма по почтовым ящикам различных Сумеречных и Подпольных Героев.       Посылались детализированные и профессиональные анализы соответствующих героев, в которых перечислялись их сильные стороны, способы их усиления, слабые стороны, способы их минимизации, плюсы и минусы вспомогательного снаряжения, которое они носили, и многое другое, при этом гарантировалась безопасность почтовой линии и обещалось, что ни у кого другого, кроме него самого и героя, которому его отправили, не будет этого анализа.       Это было настолько же полезно, насколько и опасно.       Все, похоже, согласились с тем, что анализы были даны им не по злому умыслу, поскольку отправитель писем всегда звучал чрезвычайно взволнованно всякий раз, когда герои хвалили его работу или спрашивали, могут ли они заказать у него ещё один анализ.       Но Мирай всё ещё сомневался сильнее, чем большинство других. Чтобы облегчить свои мысли и волнения, он нанял команду из отделения полиции Мусутафу, чтобы они помогли ему определить местонахождение анонимного аналитика.       И, к его изумлению, учётная запись пинговалась из отдалённого региона во Франции.       Это привело к серии электронных писем, пересылаемых туда-сюда между Мираем и этим аналитиком, который подписывался на всех своих работах именем Жан-Жак Руссо.       Интрига затянула Мирая, когда он пошел искать Руссо, только чтобы обнаружить, что это имя принадлежит очень старому французскому философу, который выступал за свободу воли и личную независимость в то время, когда эти идеи считались революционными.       Первый и последний раз он спросил о его псевдониме был, когда он пришел к выводу, что принял правильное решение попытаться изучить аналитика.       Потому что его ответ звучал следующим образом: «И вы хорошо рассуждаете, хотя я думаю, что вы упускаете мою точку зрения. Я подписываю свои работы этим именем, потому что идея свободы воли и личной независимости всё ещё является революционной концепцией в Японии, и в то время как Руссо решил обвинить науку и искусство в отсутствии свободы воли, я буду использовать науку и искусство, чтобы выразить нашу потребность в переменах».       И Мирай незамедлительно отправил его ответ всем Подпольным и Сумеречным героям, которые общались с аналитиком, просто чтобы заручиться дополнительной помощью в выяснении того, кто был этим аналитиком.       Многие из них поддержали его предложение, но некоторые указали на формулировку слов, сказав, что аналитик лишь выразил заинтересованность в использовании инструментов для помощи в изменении общества, а не в том, чтобы самому стать лицом перемен.       Мирай на это не купился.       Никто не хотел менять общество без насилия. Казалось, что люди постоянно нуждаются в использовании насилия в своих интересах, и он, несомненно, нервничал из-за того, что этот аналитик переступил грань злодейства.       Но затем последовал более глубокий анализ для тех героев, которые попросили о нём.       Аналитик был прямолинеен с доказательствами, теориями и фактами, которые он написал и систематизировал для них. Почти все были уличены в том, что слишком полагались на свои причуды, даже если они использовали их чуть меньше, чем это было свойственно Дневным героям.       Мирай с нескрываемым уважением отнесся к аналитику, когда Руссо отметил чрезмерное использование Сотриголовой своей причуды и отчитал героя за то, что тот постоянно допускает пересыхание своих глаз, когда этого можно было бы и избежать, а также уделил время написанию двух полных страниц о том, почему его жёлтые очки нужно сменить, пока кому-то не пришла в голову грандиозная идея «швырнуть ему грязь в лицо» (формулировка была, по общему признанию, уморительной, и Мирай проследил за тем, чтобы никто не увидел, как он фыркнул от того, как тщательно аналитик пытался убедить Сотриголову сменить вспомогательное снаряжение).       И вот, в один день, аналитик оплошал, и его местоположение было немедленно зафиксировано в одной из небольших квартир в Мусутафу.       Ночноглаз был в экстазе и чертовски близок к тому, чтобы забить на своё агентство, чтобы он мог пойти поговорить с человеком, который дал им такой дальновидный анализ, при этом явно воздержавшись от злодейского пути (хотя это всё ещё было возможным).       Но потом он столкнулся лицом к лицу с простым на вид мальчиком, не старше двенадцати лет, и тут же повернулся назад, чтобы закричать в свои руки в машине, как только он узнал, что там были только он и его мама, Мидория Изуку и Мидория Инко, причём мать работала разъездной медсестрой.       (Мирай не слишком долго рассматривал идею о том, что мать мальчика может быть их аналитиком — все знали, что у разъездных медсестёр редко бывает свободное время на самих себя, не говоря уже о том, чтобы отправлять кому-либо по электронной почте такие длинные анализы).       И так он вернулся разочарованным.       Со временем он обнаружил мелкие детали о Руссо, которые пробудили его интерес. Судя по его формулировкам, он по-прежнему ходил в школу, возможно в колледж.       У него есть очевидная детская любовь к героям, но он не ослеплён своей увлечённостью и всё ещё находит улучшения, над которыми они могли бы поработать. Руссо был склонен говорить о причудах так, как будто они всего лишь инструменты, к которым имеют доступ некоторые люди, и при этом с упоением рассказывал о различных вариантах их применения.       Годы шли, Руссо продолжал рассылать им всем анализы, иногда развлекая одного или двух Дневных героев.       Несколько настороженных Дневных героев также пытались разыскать аналитика, но тот был либо за пределами страны, либо стабильно использовал IP-адрес Мидории в качестве козла отпущения.       И вдруг он получил звонок от Тошинори в начале учебного года. Он выслушал, как Тошинори ласковым тоном рассказал о преемнике, которого он выбрал.       После того как Ночноглаз закатил глаза и решил посмотреть на это лично, Тошинори начал рассказывать о причине, по которой он выбрал бессильного мальчика, а не стажёра Ночноглаза.       Таким образом, Тошинори заговорил.       Он рассказал о том, что у ребёнка аналитический ум, что уже многое говорит о поведении мальчика и уровне его зрелости. Он рассказал об их интенсивных тренировках на пляже и его решимости добиться успеха. Тошинори рассказал, с уважением и благоговением в интонации, о планах своего преемника помочь создать надёжное общество.       И тогда Ночноглаз решил позволить себе присмотреться к преемнику Тошинори — Мидории Изуку.       По правде говоря, Ночноглазу пришлось сдерживать себя, чтобы не броситься к адресу, который высветился, когда он искал ребёнка, поскольку он сразу же заметил, что адрес был тем же самым, который продолжал высвечиваться для Руссо везде, где его IP-адрес не искажался до сельских окраин Франции.       Он решил перестраховаться, отправив Руссо быстрое электронное письмо с вопросом о его возрасте и/или гендере. Когда в ответ пришло письмо, в котором говорилось, что тот учится в старших классах и пользуется местоимениями «он/его», Ночноглаз не смог удержаться от того, чтобы удариться лбом о край стола, и был вынужден не дать себе сделать это снова, пока чувствовал, как растёт его раздражение по поводу сложившейся ситуации, в то время как он писал остальным членам Подпольного группового чата сообщение о своём открытии.       Впрочем, если Тошинори был прав насчёт ребёнка, то, похоже, у Мидории были ум и сердце, чтобы стать Символом Надежды.       Поэтому Мирай не стал спешить и позволил Тошинори наставлять этого ребенка до того, как посмотрел спортивный фестиваль.       …Он так быстро заполнил форму о прохождении стажировки после второго тура третьего соревнования, что его коллеги, должно быть, подумали, что он пропустил важный срок сдачи каких-то бумаг.       Потому что, конечно, Мидория доказал, что у него достаточно мозгов, чтобы пройти через первые два тура спортивного фестиваля с относительной легкостью и впечатляющими стратегиями, но в третьем соревновании? Во время поединков один на один?       Стало ясно, что Мидория пытается использовать «Один за всех» так же, как и Тошинори.       Но Мидория был слишком мал, чтобы это могло действительно работать, тем более что у него не было ни роста, ни мускулов, которыми Тошинори обладал в своей форме Всемогущего. И Тошинори должен был быть в состоянии распознать такую особенность или, по крайней мере, сообщить Мираю, что его преемник привык ломать себе кости каждый раз, когда использовал эту причуду.       Честно говоря, при всех знаниях и деталях, которые Мидория смог почерпнуть в роли Руссо, он, похоже, упускал общую картину из-за своей неспособности отстраниться хоть на секунду.       Оставалось надеяться, что он сможет отучить его от этой привычки.       И, что ж, он был бы в восторге от возможности пообщаться с коллегой-интеллектуалом, особенно если бы он имел возможность наблюдать, как Мидория анализирует что-то или кого-то в реальном времени.       Если уж на то пошло, то от этой стажировки могла быть только польза, поэтому Мирай позволил себе заполнить анкету, прежде чем сообщить Тошинори об их обеденной встрече, запланированной на завтра.       Если он думает, что ему удастся избежать лекции, которую приготовил для него Мирай, то его ждет грубое разочарование.