anything but plain (your golden heart shines bright)

      Хизаши любил свои работы. Все три из них.       В Юэй он познакомился со многими, полными энтузиазма детьми и студентами и получал удовольствие от того, что мог помочь направить их к своему будущему.       Ему нравилось видеть, как нервные и нерешительные первокурсники становятся сильными и независимыми третьекурсниками, готовыми взять Японию штурмом со всем тем, чему они научились, используя знания, которые Хизаши лично помог им получить.       Он гордился тем, что видел, как будущие поколения делают успехи в своих карьерных областях, и всегда улыбался, когда его бывшие ученики присылали ему благодарственную открытку или приглашали его на свои свадьбы и знаменательные моменты своей жизни.       И ещё была его физическая работа героя.       Разумеется, он патрулировал не так часто, как обычный герой, поскольку его обычно вызывают в качестве тяжёлого ударника на крупные миссии и тому подобное, но ему нравится, что он может прогуливаться и создавать ощущение лёгкости одним своим присутствием.       Общение с фанатами и помощь в делах, которые люди считают обыденными, всегда приносили ему чувство удовлетворения, которое, как он был уверен, никогда не исчезнет.       Было что-то такое в возможности активно помогать гражданам Японии, что ослабляло нечто тёмное и болезненное в его сердце, позволяя этому беспокойному чувству найти успокоение в его повседневной жизни.       Также было что-то в его радиошоу, что помогало ему улыбаться ярче в такие мрачные дни и чувствовать умиротворение, когда он виртуально общался со своей фан-базой.       Если Хизаши был бы откровенен с самим собой, то его радиошоу, возможно, являлось той работой, которой он гордится больше всего.       Его радиошоу начиналось в ночную смену, с помощью только продюсера и его самого, работающих круглосуточно, чтобы всё было идеально для эфира в пятницу вечером.       В течение года он смог переместить свою радиостанцию в собственное агентство и получил целую команду для обеспечения постоянного успеха шоу.       Он по-прежнему вел свои пятничные вечера, как и раньше, с физическим участием в шоу и разговорной части, но было фантастически приятно получить возможность претворить свою мечту в жизнь и сделать «Put Your Hands Up» официальной радиостанцией, которая могла бы играть песни и предлагать фрагменты новостей, за которыми хотелось бы следить в течение всех рабочих часов.       И ему чрезвычайно нравилась одна константа, которая появилась вместе с его радиошоу.       В течение первой недели после того, как он начал вести свою рубрику, ему удалось познакомиться с одним из самых ярких умов, с которыми он когда-либо имел удовольствие общаться.       Его мама позвонила и вежливо спросила, не возражает ли он, если её сын задаст несколько вопросов. Как только было покончено с любезностями и передан телефон, ребёнок начал говорить.       Вещи, с которыми ребёнок обратился к нему, были захватывающими.       Теории, над которыми Хизаши никогда бы и не задумался, сыпались на него едва ли не быстрее, чем он успевал их воспринимать, вопросы пестрили впечатляющим анализом недавнего геройского боя, участником которого был Хизаши, тем более для ребёнка, который звучал не старше семи лет.       Если бы ребенок не был так горд, заявляя, что он хочет стать героем (прямо как Хизаши), тогда он бы начал опасаться за свою жизнь.       Но парень не хотел использовать свои способности для ужасных вещей, и таким образом началась одна из лучших традиций пятничного вечера, о которой Хизаши не мог и мечтать.       Через несколько недель их дискуссий о сражениях героев и о том, поступают ли они правильно или неправильно (что было совершенно захватывающе слушать — эмпатия, которую этот ребенок мог испытывать ко всем, включая злодеев), Хизаши попросил маленького слушателя назвать имя.       По правде говоря, он начал называть ребёнка своим самым маленьким слушателем, но это, вероятно, не соответствовало действительности, и он не хотел заставлять ребёнка испытывать дискомфорт, выбрав для него прозвище.       И вот, с помощью матери мальчика, Хизаши наконец-то официально представили его любимому слушателю — Каннон.       На протяжении многих лет Хизаши имел возможность беседовать с Каннон о самых разнообразных вещах.       Они говорили о героях и их активизме (отстранившись от излишнего анализа после той первой ночи, когда Хизаши получил звонок сразу после разговора с Каннон, в котором ему угрожали использовать анализ парня, чтобы одолеть Хизаши, когда он отправится в следующий патруль), и подробно обсуждали общественные проблемы, связанные со слабыми и бесполезными причудами, причудами злодеев и мутантов, и особенно беспричудных.       У Каннон был один из самых открытых умов, с коими Хизаши когда-либо имел удовольствие беседовать, и ребёнок был достаточно умён, чтобы разгадать специфические намеки, которые Хизаши давал на протяжении всего разговора всякий раз, когда тот задавал несколько вопросов о геройской работе Хизаши и подкреплял их собственными догадками.       Они говорили о том, как создаются злодеи и почему правительственные партии должны работать над устранением проблемы, вместо того, чтобы пытаться замедлить симптомы разрушенного общества (в тот вечер Шота впервые открыто сказал Хизаши, что он слушал трансляцию, и они говорили — долго говорили — о концепциях, о которых маленький ребёнок мог думать с возрастающим интересом).       Хизаши узнал, что Каннон любит Всемогущего, но любой, кто хотел помогать людям, вызывал у мальчика восхищение. Он с нежностью слушал, как мальчик рассказывал Хизаши о своих любимых блюдах, с обожанием описывая кацудон, который он ел по крайней мере раз в неделю, и с радостью выражая своё восхищение красным цветом.       После всех этих пятничных звонков пиар-менеджер сообщил Хизаши, что он поднялся в рейтинге, как только начал немного делиться своей жизнью.       Это имело смысл, поскольку большинство людей воспринимали героев как неприкосновенных существ и недосягаемых знаменитостей, но, когда он узнал об этом, это все равно согрело его сердце больше, чем он ожидал.       Потому что публика любила Каннон и, как следствие, любила радиошоу Сущего Мика.       Однажды звонивший специально задал Каннон вопрос о его псевдониме, хотя мальчика не было в эфире с Хизаши. Он просто записал его и самостоятельно задал Каннон через несколько минут, когда ребёнок неизменно позвонил.       Взволнованный и заикающийся, как будто ребёнку снова было семь лет, он в итоге объяснил, что его мама любит изучать различные религии, мифологии и другие культуры, из-за чего в течение жизни он получает некоторые сомнительные прозвища.       Каннон было самым первым странным прозвищем, которое ему дали, и являлось японским эквивалентом китайской бодхисаттвы, известной своим состраданием и добротой.       Хизаши не мог не признать, что это прозвище хорошо подходило парню.       После этого многие люди звонили и хвалили Каннон за то, о чём он говорил вечером в предыдущую пятницу, задавали ему вопросы или писали в социальных сетях, чтобы похвалить постоянного собеседника за то, что он дал им что-то весёлое и познавательное для прослушивания, пока они готовились к экзаменам или готовили обед на следующий день.       Хизаши немного огорчился, когда Каннон не звонил до поздней ночи в пятницу, хотя он почувствовал себя ужасно, когда ребёнок тихо признался, что он не осознавал, что так много людей слушали их разговоры в течение многих лет, очевидно беспокоясь о том, что люди намеренно слушают его.       Потребовалось несколько месяцев работы, чтобы вернуть Каннон к привычке звонить пораньше и забывать о других людях, слушающих его.       Он, казалось, был таким же аллергиком, как и Шота, когда дело касалось его присутствия в СМИ (потому что это было неоспоримо — ребёнок добился известности, достойной штата пиарщиков), но быстро забывал об этом, когда говорил с Хизаши и терялся в его теориях и идеях.       Самый интересный момент, который когда-либо происходил с Каннон, был, когда Хизаши зачитал вопрос о причуде ребёнка.       Он должен был признать, что ему тоже было интересно узнать об этом, но Каннон в панике вежливо попрощался и повесил трубку, прежде чем Хизаши успел вставить хоть слово.       Итак, как и Хизаши, публика начала узнавать границы Каннон, так же как и его пристрастия.       Хизаши следил за тем, чтобы задавать только те вопросы, которые гарантированно вызывали у ребёнка приступ болтливости, при котором он почти не делал пауз для передышки между длинными предложениями.       Ярые последователи Каннон в социальных сетях начали доксинг каждого, кто пытался слишком настойчиво узнать о личной жизни ребёнка, и (в одном памятном случае) выложили грязное бельё недоброжелателей на всемирное обозрение, когда те пригрозили выследить ребёнка и разоблачить его.       Это была та константа, о которой Хизаши никогда не знал, что она нужна ему в радиошоу.       И вот настал день, когда он услышал голос Каннон в реальной жизни.       По правде говоря, Хизаши решил не спрашивать ни о чем, связанном со школой, так как казалось, что Каннон не горит желанием делиться этой частью своей жизни, поэтому вы можете представить его удивление, когда он вызвал Мидорию Изуку для ответа на вопрос во время урока и услышал голос своего любимого маленького слушателя.       Он был уверен, что таращился слишком долго, прежде чем вернуться к своей геройской персоне и продолжить урок, внутренне крича на своего мужа за то, что тот не предупредил его (ведь он просто знал, что Шота обо всём догадался).       И он признаёт, что хвастался своим коллегам и другим героям, что наконец-то встретил Каннон после всего этого времени.       А потом состоялся спортивный фестиваль, и Хизаши получил лучшее место на стадионе, чтобы наблюдать, как Мидория бежит через полосу препятствий с изобретенными планами, разрабатывает стратегию с командой во время кавалерийских боев, а затем продолжает ломать и переламывать повторно свои пальцы и руки во время боев один на один.       Сердце Хизаши не могло этого выдержать. Он знал, что этот ребёнок, несомненно, тот самый, который разложил свой анализ на хитрые подсказки, чтобы он мог говорить обо всём этом с Сущим Миком. Значит, его сила, должно быть, была почти непригодна для использования до того, как он начал тренироваться в Юэй, что ужаснуло Хизаши до крайности.       Но он прекрасно знал, как трудно справиться со своей собственной мощной причудой, именно поэтому он потратил так много лет на изучение физических мутаций, которые были в его горле и ушах, и почему его тело нуждалось в таком естественном сопротивлении против его причуды.       Судя по всему, у Мидории не было никаких физических мутаций, которые помогли бы ему справиться со своей причудой, поэтому он застрял с мощной силой внутри себя без чёткого руководства о том, как он может использовать её, не разрываясь на части.       Хизаши лишь ухмыльнулся про себя, записывая имя Мидории на бумаге о прохождении практики. У него не было проблем с предложением стажировки для Мидории. Он знал, как быстро учится Мидория по рассказам Шоты о мальчике, и эгоистично хотел увидеть это в действии.       И если он сможет научить парня кое-чему, что касается уверенности в себе, то, возможно, он сможет, наконец, попросить Каннон официально присоединиться к нему в пятницу вечером на его радиошоу.