На линованных листах

Князю казалось, что всё пошло под откос окончательно. Сам факт попытки записи альбома без Миши уже ставил под угрозу появление на свет «Акустического», но творческие разногласия забивали последние гвозди в крышку гроба княжеского детища. И вроде все единогласно согласились, что женские партии должны быть интересным дополнением к песням (кроме Горшка, по уважительной причине), но проблема была в другом — исполнительница этих партий. Сначала они подумали, что найдут девчонку также, как и нашли Машу (хотя сама Нефёдова считала, что это она их, грязных и бешеных, нашла, и была права), но каждую кандидатку отвергали по разным причинам — одна пела слишком низко, вторая слишком высоко, третья фальшивит, а четвертая вообще бывшая Поручика. Андрей альбома без женского вокала не видел, Яша и Поручик втолковывали ему, что раз найти не могут, то не судьба, и всё тут. «Да какая к чёрту судьба, вы бабки что-ли деревенские? Сами мы судьбу пишем, и очень надо вокалистку в неё вписать, как вы не поймёте?» — распылялся Князев, раздражённо разводя руками, пока оппоненты, с видом, будто объясняют что-то дитю малому, закатывали глаза и глубоко вздыхали. Изредко посмеиваясь, за этим наблюдали Балу и Маша, непринуждённо болтая о чём-то своём, всем своим видом показывая, что они выше этого. Спасение пришло от того, от кого Андрей не ожидал — от Лёши Горшенёва. Встреча произошла абсолютно случайно, они пересеклись на автобусной остановке, оба трясясь от холода. Лёша предложил закурить, и, из вежливого интереса, спросил, как дела у группы. Князь как на блюдечке вывалил все проблемы, дольше всего сетуя на то, что никто не подходит на женскую роль в песнях, а Горшенёв, выдохнув клубы дыма в противоположную от собеседника сторону, резко воодушевился. — Вокалистка, г-говоришь, нужна? — Лёшка заприметил вдали свой приближающийся автобус, торопливо затушил сигарету и начал копаться в карманах в поисках проездного. — Будьте з-завтра на реп точке в три, приведу вам кое-кого, вы очум-меете. И он, даже не давая Князеву времени ответить, запрыгнул в автобус, загадочно махнув полами плаща, и, обернувшись, показал три пальца, мол «в три, не забудь». Развалюха уехала, скрывшись за поворотом, а Андрей остался один на жалком куске бетонной плиты с табличкой, который почему-то величали остановкой. Горшенёв и правда ввалился на точку в 15:03, зажав в пальцах сигарету, и встал в дверном проёме. Все были в ожидании — Князь сидел на стуле, держа в руках ручку и тетрадь, Поручик уселся за барабаны, Саша и Яша крепко держали свои гитары, и только Маша расслабленно развалилась в старом кресле, любовно гладя свою скрипку. — Здорóво, п-пацаны и дама. Так уж сложилось, что вам позарез н-нужна вокалистка, а у меня как раз такая имеется, т-так что… — Лёша попытался изобразить барабанную дробь, стуча указательными пальцами по дверному косяку. — Встречайте! Только с-сегодня, непревзойденная певица, г-гордость семьи, защитница с-слабых и ущемленных, п-потомок лесных нимф… — из-за его спины послышался тихий смешок и еле различимое «Прекращай уже». — …и просто хороший ч-человек, Соня Винокурова! На свет вышла мало чем примечательная девчонка — русые волосы в хвосте, какие-то кольца и напульсники на руках, джинсы и старая, потрескавшаяся футболка со Звездными Войнами. В глаза бросалось только её поэтичное выражение лица — даже когда улыбалась, она выглядела так, будто вечно находится в лёгкой грусти. Андрей поджал губы — казалось, к ним приходили уже сотни таких. Софья поправила сумку на плече и деловито начала: — Вы его не слушайте особо, он дурачиться только и умеет. Да, меня зовут Винокурова Соня, что надо спеть? — Держи, видишь текст сверху? Пропой, как чувствуешь, без музыки, — Князев протянул девушке потрёпанную тетрадку, повторив уже доставшую его фразу в миллионный, как казалось, раз. Горшенёв в это время уселся на стул рядом со входом, закинув ногу на ногу, а все ребята безучастно уставились на застывшую девушку — они ни на что уже не надеялись. — Даже мотива не напоёте? — Нет, в этом и проблема для тебя. Надо понять, пропускаешь ли ты через себя текст на нужном уровне. Винокурова нахмурилась, её глаза забегали по тексту, а рука на лямке сумки сжалась. Она тяжело сглотнула, и, в гробовой тишине, затянула «Девушка и Граф». Брови Князя удивлённо поползли вверх — нет, хороший вокал они уже слышали, но эта девчонка почти идеально попадала в настроение, трагично тянув гласные и делая паузы именно там, где требовалось. Он поднял руку, прося её остановиться и вопросительно глянул на остальную группу. Парни также вопросительно смотрели на него, мол «хозяин-барин, твои же текста, ты и решай», и только Маша активно закивала, выражая безоговорчное одобрение кандидатуры. — Слушай, это… очень хорошо. Даже удивительно хорошо, ты очень тонко почувствовала нужное настроение… Черт, это было круто, я уже не надеялся, что хоть одна поймет этот текст! Горшенёв заулыбался, будто гордый отец, и закивал головой так довольно, словно это его сейчас нахваливали. Сама же Соня немного сжалась и неловко улыбнулась, протягивая назад тетрадь. — Это дико красивый текст, мне нравится такое, поэтому и настроение нужное получается. Поют от души, ты же знаешь. Ну, и… что дальше? Каков мой вердикт, ваша честь? Андрей притворно нахмурился, придавая лицу суровое выражение, но тут же расслабился и заулыбался. — Располагайся на точке, пока попробуем тебя включить в песни, а дальше как пойдёт. Так, смотри, называю всех по именам… — парень уже указал на Машу, желая её представить, но Винокурова его одёрнула. — Нет-нет, я всех знаю. Я, когда младше была, гуляла только с Лёшей в их дворе, а там как раз двое Саш и Миша. Они меня навряд ли помнят, конечно, но я-то была тринадцатилетней девочкой — разумеется, я запомнила симпатичных мальчиков на пару лет старше, — девушка смущённо улыбнулась, невинно пожимая плечами, — Да и вас грех не знать — о вас же вся страна гудит. Маша, Саша, Яша, Саша, и ты — Андрей. Она поочерёдно указывала раскрытой ладонью на каждого, кого называла. Нефёдова одобрительно показала ей большой палец, а Балу, присевший на подлокотник её кресла, широко улыбнулся. Он совсем не помнил, какой же Соня была в детстве, честно говоря, он даже не припоминал никакой подружки у вечно маячившего на горизонте Лёши, но всё равно испытывал странное чувство ностальгии, будто встретил старого друга. Винокурова, глядя на него, улыбнулась чуть шире, но тут же перевела взгляд обратно на Князя, ожидая, что он скажет дальше. — О, ну, так даже лучше. Можешь повесить сумку там, — он махнул рукой куда-то вправо от лыбящегося Горшенёва, а сам повернулся на сто восемьдесят градусов и громко объявил, — Господа, спешу поздравить всех нас с тем, что мы нашли голос нашей женской партии. Троекратное «Ура» госпоже Софье Винокуровой? Небольшую комнату заполонили разномастное, нескладное «Ура», и громче всех, кажется, кричал, даже непричастный к группе, Лёшка. А сама виновница балагана, растерянно посмеиваясь, цепляла тяжёлую сумку на крючок страшной, видавшей всякое, вешалки в тёмном углу.