К звёздам и к безднам, Курама!

      Кабинет магистра Джинн был воплощением порядка, дисциплины и могущества, которое исходило от каждого предмета, находящегося внутри. Просторное помещение, окутанное мягким полумраком, было устроено так, чтобы подчеркнуть статус и авторитет его владельца, оставляя неизгладимое впечатление на тех, кто пересекал его порог. Стены кабинета были выложены тёмными деревянными панелями, украшенными резными узорами, изображающие Барбатоса, рыцарей Ордо Фавониус и процветающего Мондштадта. Глубокий цвет древесины контрастировал с серебряными инкрустациями, создавая ощущение богатства и утончённости. В нишах стен располагались полки, уставленные древними книгами и манускриптами, а также различными магическими артефактами, некоторые из которых испускали слабое, но заметное свечение.       В центре кабинета стоял массивный дубовый стол, который был одновременно простым и внушительным. Его поверхность, отполированная до блеска, была украшена набором древних пергаментов, чернильниц и перьев. Здесь же располагались несколько стопок документов, аккуратно рассортированных, свидетельствуя о кропотливой работе и внимании к деталям, которое магистр уделял своим обязанностям. За столом находилось большое окно с витражами, через которое дневной свет проникал в кабинет, окрашивая комнату в мягкие оттенки голубого, зелёного и золотого. Витраж изображал сцены из истории Ордена: восхождение леди Ванессы и многое другое.       Справа от стола, на стене, висело несколько карт, показывающих территории Мондштадта, строение городов королевства вина и ветров — саму столицу, Терновый Порт, Порт-Амос, разные мелкие деревни, заставы и Ванессенбург. Последнее же являлась жемчужиной внешней политики Мондштадта, благодаря действиям одного Рыцаря, королевство получило в своё распоряжение часть острова Киёми в Ватацуми. Добычу полезных ископаемых и торговлю. Слева от стола располагался высокий шкаф с множеством ящичков и отделений, в которых хранились ценные реликвии и магические инструменты. В одной из ниш шкафа, на бархатной подушке, покоилась старинная шкатулка, украшенная символами Ордена и рунами. Это была реликвия, охранявшаяся магистром на протяжении многих поколений.       Вдоль стены напротив стола располагались несколько кресел, обитых тёмной кожей, предназначенные для гостей и посетителей. Эти кресла были сделаны с расчётом на длительные заседания и обсуждения, обеспечивая комфорт, но в то же время напоминая о серьёзности обсуждаемых вопросов. Наконец, в центре потолка висела массивная люстра, украшенная хрустальными подвесками, которые едва заметно звенели при малейшем движении воздуха. Эта люстра была напоминанием о величии и мощи Ордена, освещая кабинет магистра мягким и одновременно торжественным светом.       Хозяйка этих мест — Джинн Гуннхильдр, делала различные пометки и не отпускала перо и чернила со своих ровных пальцев. Лучи утреннего солнца освещали её золотистые волосы, мягко обрамляющие её лицо, а голубые глаза задумчиво смотрели вдаль. Недавно прибывшие эльфы, которые стали неожиданной и сложной задачей, не выходили у неё из головы. Мондштадт который она так долго и упорно защищала, теперь сталкивался с новой задачей — размещением и интеграцией недавно прибывших эльфов. Это был не просто вопрос гостеприимства, а серьёзное стратегическое решение.       Как магистр, она понимала, что в городе был кадровый голод, особенно среди ремесленников, торговцев и строителей. Многие ключевые позиции оставались вакантными, и из-за этого город с трудом справлялся с ростом и развитием. Эти эльфы могли стать теми, кто восполнит этот пробел, но нужно было тщательно продумать, куда их лучше разместить. Джинн мысленно перебирала возможные районы для размещения эльфов. Один из вариантов был разместить их на окраинах города, где имелось больше свободного места для обустройства и адаптации к новым условиям. Однако, она понимала, что изоляция от остального населения могла бы привести к созданию замкнутых сообществ, что затруднило бы их интеграцию.       Другой вариант — рассредоточить эльфов по всему городу, выделяя для них дома в уже заселённых районах. Это способствовало бы более быстрой адаптации и взаимодействию с местными жителями. Однако в этом тоже были свои сложности: многие дома нуждались в ремонте, а ресурсов и рабочей силы катастрофически не хватало. Джинн провела пальцами по старинной карте города, до этого развёрнутой на её столе. Она видела в этих эльфах огромный потенциал. Их навыки, знания и способности могли бы не только укрепить город, но и стать ключом к его процветанию. Но где найти баланс между их нуждами и потребностями города?       Первым шагом было разместить эльфов в самых необходимых сферах, где их умения и навыки могли бы принести немедленную пользу городу. Она решила направить эльфов-ремесленников и строителей на восстановление старых районов города, где их магические способности и традиционные знания могли бы ускорить процесс. В этих же районах она решила создать для эльфов временные жилища, которые постепенно превратятся в их полноценные дома. По итогам переговоров, Джинн решила разместить некоторых семей в Спрингвейл — Тлазольтепек говорила что её народ занимается сельским хозяйством и в такой сфере точно нужны эльфы...       Джинн также решила, что эльфы Чакитзаны, обладающие элементальной и целительскими способностями, будут работать в сотрудничестве с сёстрами и лекарями, обмениваясь знаниями и опытом. Это помогло бы не только улучшить врачевание в Мондштадте, но и способствовало бы более тесному взаимодействию между эльфами и горожанами.       Магистр Джинн сидела за своим рабочим столом, погружённая в мысли о принятом решении. Её размышления были прерваны негромким стуком в дверь. Она подняла голову и посмотрела на массивные дубовые створки, за которыми кто-то явно ожидал разрешения войти.       — Войдите, — Произнесла она сдержанным, но твёрдым голосом.       Дверь медленно распахнулась, открывая высокий силуэт мужчины. В проёме появился рыцарь с длинной алой бородой и распущенными волосами, которые каскадом спадали на его плечи. Его чёрная рубашка и штаны подчёркивали его внушительное телосложение, а лакированные туфли блестели при свете заходящего солнца, пробивавшегося через окна кабинета. На его шее как кулон извергал силами ветра глаз Бога. Его голубые глаза, холодные и глубокие как мелководье, встретились с её взглядом, и он на мгновение замер, осознавая, что находится перед магистром. Затем, собравшись, он выпрямился, его спина стала ровной, а плечи — расправленными. Он приложил руку к сердцу в жесте уважения, приветствуя девушку как старшего по званию.       — Разрешите, магистр Джинн. — произнёс он глубоким и уверенным голосом, выражая почтение. В его жесте и манере было видно уважение и преданность, а также осознание того, что перед ним стоит человек выше его по статусу. — Вчера вы сказали что есть разговор...       — Вольно. Садись. — Она начала наблюдать за Узумаки, казалось только вчера его поймали в Сидровом Озере и буквально через год-полтора, он стал таким взрослым мужчиной. В глубине души, ей было жаль Рыцаря, который потерял своё детство и провёл неизвестно где все эти годы. Тем временем Наруто присел на противоположную часть стола, смотря на наследницу Гуннхильдр. — Для начала, давай пройдёмся по списку твоих достижений.       Магистр из ящика вытянула папку в котором была информация об протеже Дилюка Рагнвиндра. Девушка поставила досье на стол и рукой переходила по страницам, отмечая все его заслуги. Она решила начать издалека и сводить чашу весов в нужное русло.       — Узумаки Наруто, сошедший. Заслуги: Изгнание одного из Хранителей Ветров – Двалина, спасение Мондштадта, выжил от встречи со Вторым Предвестником Фатуи, вмешался в чужую войну и поспособствовал образованию Независимого Королевства Ватацуми, привёл малочисленный народ в Мондштадт из Натлана, где они со временем удачно интернируются в общество. Своими действиями ты неосознанно укрепил экономику нашего королевства... — Она тепло улыбнулась и немного хихикнула. — Я ещё молчу про твои отношения с правительницей Ватацуми...       — Хе-хе, да... — Наруто нервно почесал затылок с теплом вспоминая Кокоми. Он убрал руку и посмотрел на магистра. — К чему это вы всё?       — Сейчас узнаешь. — Ещё раз улыбнулась Джинн. — Пока тебя не было, мы создали Ванессенбург, эта точка на северо-западе острова Киёми, станет жемчужиной Мондштдата во внешней политике и нашим новым друзьям с пустыни Сумеру. — Она положила руку к груди. — Этого не было если бы не твоё вмешательство в войну и дальнейшей помощи Ватацуми.       Она развернула карту Мондштадта и красным мелом обвела одну точку, чуть севернее от Спрингвейла и совсем недалеко от лесов Мондштадта и вод Сидрового Озера. Это был квадрат почти внушительных размеров, по площади в три раза уступавший винокурне Рассвет, но несмотря на это, был внушительных размеров. Джинн протянула карту Узумаки и видя вопросительное лицо, хихикнула.       — Твой вклад в развитие Мондштадта неоценим, пусть ты и не осознавал степень своих действий, но наградить тебя нужно. — Пока Наруто взглядом смотрел на карту, Джинн решила рассказать про эту местность. — Это территория долгие поколения оставались спорными у клана Рагнвиндров и Гуннхильдр. Считается что на этом месте стояли рыцари основатели наших кланов и смотрели на будущий Мондштадт, пока могучая рука Барбатоса изменял ландшафт. — Она вздохнула и с улыбкой смотрела на него. — Мы с мастером Дилюком посовещались и решили дать это в качестве награды. Эта земля достойна что бы быть твоей, Наруто. Тем более у тебя скоро будет семья...       — Даже не знаю что сказать... — Прошептал Узумаки, изучая карту. Он был рад тому, что его труд был признан. Эта земля была не просто наградой – она была символом доверия и уважения. Но в то же время он понимал, что это – новая глава его жизни, полный вызовов и ответственности. Теперь он должен был заботиться о том, чтобы эта земля процветала, чтобы его семья, чувствовали себя в безопасности и имели всё необходимое. Но среди всех этих мыслей была и тень сомнения. Рыцарь чувствовал, что расстояние от Мондштадта означало не только географическую удалённость, но и некоторую изоляцию от тех, кто был ему дорог. Он знал, что, находясь здесь, он будет вдали от города, который стал ему домом. Внутри себя он плюнул, Мастер Дилюк тоже живёт на отшибе от Мондштадта и ничего ему не стоит служить во благо королевства. Узумаки свернул карту и положил в артефакт, где предмет распался на бирюзовые кубки. — Спасибо, огромное спасибо магистр Джинн.       — За твои заслуги, Узумаки Наруто. — Улыбнулась Джинн, слушая уже взрослый и глубокий голос мальчика которого выловили в Сидровом озере. Про ту территорию, это было совместное решение Джинн Гуннхильдра и Дилюка Рагнвиндра. Эта земля была причиной распрей между двумя кланами в прошлом и таким действием они убирали преграды между ними. Сейчас у неё появится достойный обладатель, который своим действием, не раз доказал верность Мондштадту. Таким образом, они наконец уберут назойливых богачей с Ли Юэ, которые уже много лет претендуют на эту землю, предлагая богатства и секреты гавани взамен. Разумеется, им нельзя доверять, намного будет лучше отдать территорию Узумаки Наруто, ведь он куда ценнее этих старых маразматиков с их избалованными детишками.       Но лицо магистра изменилось, Рыцарь почувствовав это замолчал, позволяя магистру привести мысли в порядок и озвучить то, что терзает её.       — Ну разумеется это не всё. — Её голубые глаза пали к таким же глазам, она задвинула непослушные локоны за уши и такой жест почти снимал её напряжение. — Теперь, когда ты вырос и стал более взрослым, пришла пора вводить тебя понемногу в политику Мондштадта. Я хочу поговорить магистре Варке...       Магистр Варка был действующим магистром и до сих пор считается таким, его правление отличалось глубоким консерватизмом и приверженностью к устоявшимся традициям. Хотя его намерения были благими, его правление создало проблемы для Мондштадта, ведущие к стагнации. Варка был известен своей приверженностью к традициям и устоявшимся методам управления. Он считал, что любые изменения должны быть крайне осторожными и минимальными, чтобы не нарушить существующий порядок. Это привело к тому, что важные реформы и инновации, которые могли бы способствовать развитию Мондштадта, откладывались или полностью блокировались.       Под управлением магистра Варки бюрократия и административные процессы стали крайне медленными и неэффективными. Ведомства переполнены документами и формальностями, что замедляет принятие решений и выполнение важных задач. Коррупция также начала прорастать, так как из-за сложности процедур стало легче уклоняться от проверки и использовать свои должности в личных интересах. Магистр Варка был склонен окружать себя старшими советниками и подчинёнными, что создало в королевстве атмосферу, в которой молодые люди и новаторы не могли найти подходящих возможностей для проявления своих идей и способностей. Эта изоляция и недоверие к новым лицам ограничивало поток свежих идей и энергии, необходимых для прогресса.       Магистр Варка неумело управлял ресурсами города, часто тратя средства на менее важные или устаревшие проекты, в то время как более актуальные проблемы оставались без внимания. Это привело к нехватке ресурсов для нужных инициатив, таких как улучшение образовательных учреждений, здравоохранения и обеспечения безопасности. И сейчас они в экспедиции в Пепельном Море, совсем недалеко от Натлана кстати. Забрав лучших молодых специалистов и опытных рыцарей, магистр Варка оставил Мондштадт без необходимого количества квалифицированных кадров. Молодые люди, которые могли бы принести новые идеи и энергию в различные сферы города, и опытные рыцари, которые обеспечивали безопасность и порядок, были выведены за пределы города. Это привело к кадровому голоду, который проявился в недостатке навыков, отсутствующих знаниях и общему снижению эффективности в различных областях. С удалением значительной части рыцарей и военных специалистов Мондштадт стал уязвим для внешних угроз. Без надлежащего количества защитников и охраны, безопасность Мондштадта была поставлена под угрозу. Это также создало ощущение неуверенности и страха среди горожан, так как они чувствовали себя менее защищёнными.       Магистр Джинн сжала губы, когда она упомянула о ситуации в Терновом Порте. В её голосе звучала горечь.       — В Терновом Порте засели старые друзья магистра Варки, его сторонники, они фактически подчинили себе порт. Эти люди не только захватили контроль над торговыми путями и ресурсами, но и установили свои собственные порядки, игнорируя законы и интересы Мондштадта. Это создало ещё один источник проблем, поскольку теперь нам трудно наладить нормальные отношения с этим важным торговым узлом. — Она позволила себе смешок. — С бывшим важным торговым узлом. Только из-за этого, мы создали обход – портовый городок Амос-Порт. Сейчас, эти крысы ведут себя тихо, но это пока...       Когда Наруто ввели в курс дела, он почувствовал целую гамму эмоций, которые быстро перемешивались в его сознании. Первоначально его охватила радость — магистр Джинн, казалось, стала более откровенной и честной в своей оценке ситуации. Это избавило его от розовых очков, через которые он раньше смотрел на Мондштадт. Понимание реальных проблем и вызовов, с которыми столкнулся город, было как освежающий глоток правды. С другой стороны, он чувствовал волнение за свой дом, за Мондштадт. Ситуация в городе и проблемы, с которыми ему предстояло столкнуться, казались ему серьёзными и угрожающими. Город, который он считал своим домом, итак был состоянии глубокого кризиса, но реальная картина была куда хуже. Кроме того, шиноби не мог полностью понять, куда клонит Джинн. Хотя её слова были откровенными и информативными, он чувствовал, что есть что-то большее, что она пытается донести, что пока остаётся неясным.       — Что вы хотите этим сказать, магистр Джинн? — Спросил Узумаки, блондинка ни разу не удивилась этому вопросу. Информации было слишком много, что бы переварить его за раз-два, она решила высказать свою точку зрения на это.       — Я считаю что Мондштадтом должны править молодые и идти в ногу со временем. Благодаря усилиям мастера Дилюка, сэра Кэйи, госпожи Лизы и разумеется нас тобой а так же остальных – мы поведем Мондштадт в нужное русло. Старое поколение, они слишком привыкли к своим привычкам, традициям, к своей власти. Они боятся перемен, боятся уступить место новым идеям и молодым лидерам. Это создаёт стагнацию, которая уже начинает ощущаться во всём королевстве. Дела не продвигаются, решения затягиваются, а любой новый проект встречает сопротивление и критику. Вместо того чтобы вести город вперёд, они цепляются за старое, за свои давно устаревшие взгляды и методы.       Джинн сидела за своим столом и посмотрела на Рыцаря, в ней читалось призыв о помощи.       — Пару дней назад мы получили письмо что экспедиция окончена и они скоро вернутся в Мондштадт. — Её глаза смотрели в окно, где тренировалось новое поколение Рыцарей. — Это значит... близится борьба за власть в Мондштадте.       Её пальцы скользили по досье Узумаки, она посмотрела на него с серьёзным взглядом.       — Ты наверное не понимаешь, какая ты важная фигура в Мондштадте. Своими заслугами ты заполучил множество доброжелателей и врагов как и снаружи так и с внутри королевства. Тем более ты стал известен в семи королевствах, как тот, кто одолел Электро Архонта и выжил от вивисектора - Второго Предвестника. Но многих ты зацепил внешностью северянина, когда твоё имя отсылает к Инадзуме. — Она откинулась на кресло и изучала эмоции, лицевые мускулы протеже Дилюка Рагнвиндра, ей необходимо было узнать про верность Узумаки и найти любые нотки одобрения или отторжения. — Ты ведь доверяешь своему мастеру? Мне? Госпоже Лизе и сэру Кэйе? Я хочу предложить тебе встать на нашу сторону, на сторону молодой гвардии. Разумеется ты можешь принять нейтралитет, не буду настаивать.       Шиноби чувствовал, что магистр Джинн искренне хочет улучшить ситуацию и направить город на правильный путь. Он доверял её решимости и готовности действовать. В её предложении он увидел возможность стать частью чего-то важного и значимого, что могло бы привести к позитивным изменениям в Мондштадте. Её откровенность и ясность в вопросах, которые были скрыты раньше, давали ему уверенность в её намерениях. Его доверие к Джинн было связано с его уважением к своему наставнику, Дилюку Рагнвиндру, ведь это она познакомила его с ним. Дилюк был для него образцом мудрости и стойкости, и его мнение о Джинн и её действиях играло значительную роль в его решении. Рыцарь знал, что Дилюк уважает Джинн и считает её способным лидером. Это доверие к наставнику, в свою очередь, укрепляло его уверенность в правильности выбора.       Наруто также был убеждён, что магистр Варка и его сторонники, не проявили себя в лучшем свете. Он не имел прямого опыта общения с Варкой или его последователями, но всё, что он знал о них, указывало на их недостатки и неэффективность. Отсутствие личного знакомства с ними не мешало ему сделать выводы о том, что они представляют собой преграду для прогресса города. Все эти размышления привели к окончательному решению поддержать магистра Джинн. Несмотря на неопределённость и неизвестность будущего, он считал, что магистр Джинн предлагает путь к исправлению текущих проблем и восстановлению стабильности в Мондштадте. Его решение было основано на доверии к её намерениям, верности наставнику и осознании недостатков старого порядка. Он взглянул на Джинн с решимостью и уважением, готовый поддержать её в её стремлении изменить ситуацию к лучшему. Эти мысли и чувства укрепили его решимость встать на её сторону.       — Эй, это же вы вместе с остальными дали мне всё что я сейчас имею. — Наруто улыбнулся и почесал затылок. — Разве нужно было всё это говорить? Ведь я всегда на вашей стороне, на стороне мастера Дилюка. — Его лицо стало серьёзным. — Но я надеюсь что борьба за власть не перетечёт в гражданскую войну, второй Инадзумы нам только не хватало...       — Никогда, мы этому не позволим случиться. Даже старшее поколение понимает, что гражданская война, это конец всему что они построили. — Джинн его заверила и немного наклонила голову, таким жестом говоря, что сделает всё, что бы до такого не скатилось. — Извини, это я не недосказала о действиях. Я лишь прошу от тебя отдать свой голос в пользу меня когда придёт время, только и всего.       Наруто подобное знатно подбодрило, ведь учитывая опыт Инадзумы, он думал что дело может дойти до гражданской войны. Он не хотел калечить, наносить вред своим соотечественникам из-за зажравшихся старых маразматиков.       — Тем более среди старшего поколения есть те, кто нас поддерживает. Моя мама с отцом – Фредерика Гуннхильдр и сенешаль церкви Шеймус Пегг, так же... — Она думала рассказать ему ли об этом или нет, но всё же решила быть максимально откровенной. — Могущественная ведьма «N», дальше что я скажу, держи в максимальном секрете, ладно? — Увидев кивок от Узумаки, Джинн продолжила. — Её зовут Николь Рейн, многие её называют «Проводник, который никогда не заблудится», но что более важно, она мать мастера Дилюка...       Когда Джинн упомянула о матери Дилюка, Наруто был ошеломлён и поражён. Его чувства были многогранными и сложными. Первоначально он почувствовал шок. Узумаки знал Дилюка как мудрого и сострадательного наставника, было стыдно что он никогда не спрашивал его самого или главу горничных Аделинду о матери наставника. Упоминание о матери, о которой Дилюк никогда не говорил, внезапно открывало перед ним неизвестные страницы жизни его наставника. Это открытие потрясло его и заставило его чувствовать, что он был оторван от известной ему реальности.       Сразу же после шока пришло сочувствие. Он понимал, что для Дилюка эта тема могла быть болезненной и личной. Это знание добавило к его уважению к наставнику, так как он осознавал, сколько мастер Дилюк мог перенести, оставаясь при этом сильным и благородным. Наруто также почувствовал любопытство. Почему мастер Дилюк никогда не упоминал о своей матери? Неужели после смерти Крепуса Рагнвиндра что-то пошло не так в отношении матери и сына, что он предпочёл бы оставить это в тени? Это открытие вызвало в нём стремление узнать больше о прошлом наставника и понять, как это могло повлиять на его личность и философию. Знание о прошлом наставника сделало его более решительным в намерении действовать в интересах тех, кто ему близок. Он увидел в Джинн не только лидера, но и важного союзника в попытке изменить ситуацию к лучшему, при том Наруто был благодарен узнать что-то новое о своём наставнике...       — Мама наставника? Я думал она того, мертва... — Не веря прошептал парень. — Я понял, буду молчать. — Сказал Узумаки переваривая это всё. Джинн покачала головой.       — Нет она жива, это болезненная тема для мастера Дилюка... Кстати, госпожа Лиза хочет взять тебя в ученики. Подробности мне неизвестны, но... — Блондинка улыбнулась и решила сменить тему. — Используй эту возможность, ведь госпожа Лиза – могущественная ведьма, не слабее мадам Николь и лучшая ученица академии Сумеру, она может обучить тебя магии, элементу и многим другим.       — Правда?! — Наруто аж почти спрыгнул с сидушки, госпожа Лиза обучала его письму Тейвата когда он делал первые шаги в Мондштадте. О героизме и храбрости Лизы Минчи, Узумаки видел когда она создала барьер, что бы сдерживать Двалина в тот день. Рыцарь хорошо относился к ведьме и с теплотой вспоминал её уроки и чай с печеньками. Шиноби загорелся идеей и дрожал от нетерпения и Джинн видя это просто не могла не заразиться позитивом излучаемый от этого иномирца.       — Ну конечно, госпоже Лизе свойственно такие всплески энтузиазма, но работу она делает тщательно. У неё сегодня выходной, так что приходи завтра в библиотеку Ордена. — Узумаки кивал её словам, но Джинн немного поводила глазами из стороны в сторону, будто не зная как продолжить следующие слова, но всё-таки спустя пару мгновений, она сказала. — Ты не мог бы присмотреть за Кли? Некоторыми днями ранее, она взорвала дом в Спрингвейле, не специально конечно. Она заперта в своей комнате, понимаю это неправильно, но я не хочу что бы она поранилась со своими бомбами...       Наруто погрузился в воспоминания о своей подруге из детства. В его сознании всплыли яркие образы их совместных игр и моментов счастья. Эти воспоминания, казавшиеся такими далёкими, напоминали ему о времени, когда всё было проще и беззаботнее. Узумаки вспоминал, как они с играли, их смех и радостные крики. Эти моменты были полны чистой радости и невинности, когда мир казался огромным и полным возможностей. Они представляли себя героями сказок, и каждое их приключение было волнующим и захватывающим.       Вспоминания о детстве резко контрастировали с тем, как изменился его собственный мир. Когда Узумаки вернулся в Мондштадт после долгого пребывания в мире бабочек, он осознал, что хотя в городе прошло всего лишь год, сам он изменился кардинально. Шиноби стал взрослым, с новыми обязанностями и ответственностью, что резко отличалось от прежней жизни. Этой разницей Наруто ощущал сильное чувство оторванности и отчуждения. Всё вокруг оставалось таким же, каким он его помнил: старые здания, знакомые лица, неизменный ритм жизни. Однако, Узумаки сам стал другим, и это ощущение «другого я» создавалось в контексте неизменной среды. Это приводило к чувству, что он не совсем вписывается в свою старую жизнь.       Рыцарь боролся с трудностью адаптации к новому положению дел. Он чувствовал, что его взросление и новые обязанности не полностью соответствуют старым привычкам и ожиданиям окружающих. Это создавало внутреннюю напряжённость, так как он пытался совмещать свой изменённый внутренний мир с внешним окружением, которое осталось почти прежним. Наруто испытывал глубокую внутреннюю боль от контраста между собой и Кли. Её неизменный облик, её юность и живость напоминали ему о том времени, когда он сам был таким же, полным жизни и мечтаний. Теперь же он стал взрослым, несущим на себе груз ответственности и изменений, и это создавало у него чувство потери и неудовлетворенности. В тот день, когда Наруто увидел Кли, то вспомнил беззаботные дни их детства, когда их единственным беспокойством были игры, тренировки и бомбы. Эта ностальгия усиливалась, когда он видел, что Кли осталась такой же, как и раньше. Он мучился от мысли, что, возможно, его взросление и изменившаяся жизнь оторвали его от той чистоты и радости, которые он когда-то знал. Существование разрыва между его текущим состоянием и тем, кем он был раньше, усложняло его взаимодействие с Кли. Он знал, что они больше не могут просто вернуться к прошлым отношениям, и это создавало ему дополнительные сложности в общении и попытках наладить связь с ней.       — Вот так вот и попал наш Йотун, почти аж на тот свет, случайно можно сказать... из-за Кли. — Джинн тем временем закончила говорить, девочке нужен свежий воздух, а ещё нужен взрослый который будет следить за всем этим. — Благо успели оказать помощь.       — Я не против.       — Тогда свободен. — Улыбнулась Джинн и протянула бумаги, написав свою подпись и быструю рукопись, непонятную для Узумаки. — Зайди в бухгалтерию и возьми немного моры, это от меня лично. Потом обратись к Брюсу, он тебя проведёт в комнату Кли.

***

      Прошло немало времени и слава целительницы от Элеазара начала угасать. Страшная болезнь прямиком от артерий земли, теперь скрывалось в анналах истории. Ванесса продолжила своё обучение, где она проходила азы врачевания и целительства в даршане Аюрвидия. Уже совсем скоро после её триумфа, многие просто привыкли к необычной внешности дочери Узумаки из мира призыва, люди Сумеру в ней видели лишь обычную молодую девушку, приехавшая с Мондштадта. Хотя стражники запретили ей полёты в городе, бабочка могла запросто размять свои крылья за пределами города и нередко нарушала запрет, вылетая глубокой ночью.       И вот сейчас, она сидела в одной из множество чайхан в Сумеру. Стипендия академии хватало на собственные нужды и даже немного побаловать себя вкусняшками как сейчас. Людей в чайхане было не так уж много, дым от кальянов, чай, специи, еда и музыка — всё это смешалось в один мешанину, но бабочка вовсе не возражала. Её глаза — это, пожалуй, первое, что привлекает внимание. Чёрные белки с синими глазами сейчас изучали книгу о различных травах Тейвата, про себя отмечая как та или иная трава влияет на организм человека.       На её голове изящно возвышаются тонкие усики, подобные тем, что бывают у насекомых. Дополняют её образ маленькие крылья бабочки, которые украшают её виски. Эти крылья синего и золотого оттенков выглядят не как приспособление для полёта, а скорее как элегантный аксессуар, играющий с лучами света и добавляющий ещё больше очарования её облику. Её волосы, прямые и блондинистые, падают на плечи, как золотистые нити, сверкающие в лучах солнца. Они придают Ванессе мягкость и женственность, прекрасно гармонируя с её экзотическими усиками и крыльями.       Однако самым примечательным в её внешности является дополнительная пара рук. Руки покрыты тёмным хитином, который блестит на свету, и лишь на запястьях этот материал уступает место человеческой коже. Эта пара рук делает Ванессу уникальной, подчеркивая её иномирное происхождение и усиливая её таинственный шарм. Первой парой рук она читала книгу по травам, другой парой рук она держала кружку с чаем и засахаренные орехи аджиленах. Люди были поглощены своими делами и просто привыкли к девушке инсектоиду, которая всегда заказывала десерт и чай.       Двери чайханы со скрипом распахнулись, и внутрь вошел мужчина, сразу привлекая к себе внимание. Это был Тарталья — его рыжие, короткие волнистые волосы сияли в мягком свете ламп, а голубые глаза уверенно и настойчиво осматривали помещение в поисках одного-единственного лица. На левой стороне его головы была надета красная маска Фатуи, слегка сдвинутая, как если бы она была забыта в спешке. Его наряд был прост, но вызывал уважение. Серый костюм, состоящий из брюк и пиджака с асимметричной застёжкой, выглядел необычно и элегантно. Пиджак застёгнут лишь наполовину, оставляя на виду артефакт, прикреплённый к поясному ремню — важный предмет, который, казалось, неотделим от его владельца. Чёрные ботинки и перчатки завершали его образ, придавая ему строгость и дисциплинированность. На правом плече сверкал аксельбант с красным камнем, который оттенял яркий алый шарф, перекинутый за спину, словно горящий огонь в пасмурный день. Весь его вид говорил о решимости и готовности действовать в любой момент.       Посетители таверны мигом узнали в нём Номер одиннадцать из Предвестников Фатуи, их слава одновременно была дурной и внушительной. Некоторые вздохнули с облегчением, поняв что Фатуи пришли не по их души. Его голубые казались искали одного человека и когда он заметил знакомую макушку с блондинистыми волосами, а так же с двумя парами рук, читающей книгу увлеченно, он улыбнулся и подошёл ближе.       — Хей, красавица... — Не дожидаясь приглашения, парень присел на противоположную сторону столика, улыбаясь смотря дочь Узумаки. — Скучаешь?       — Угх... снова ты. — Девушка отложила книгу и вздохнула, скрестив одну пару рук. Чайлд за это время стал костью в горле, в Академии даже поползли слухи про их отношения. Ведь Предвестник без приглашения заходил на поточные лекции, присаживаясь рядом, потоков было много, а преподаватель один, поэтому никто ничего не говорил. — Что тебе нужно?       — Спарринг, знаешь я уже долгое время в Сумеру, но ты так и не ответила на моё предложение. — Тарталья только помахал пальцами, работник этой чайханы мигом показался. Продавец игрушек был богат, конечно не так как его коллеги, Воля Небес Нин Гуан или Мясник с Мондштадта, но активы были не слабыми. — Запиши её счёт на организацию Фатуи.       Работником была молодая девушка, явно местная. Она судорожно кивнула и скрылась, обращая внимание на других посетителей, ей не хотелось лишних мгновений рядом с Предвестником. Ванесса сидела у окна, погружённая в раздумья. Предложение Тартальи вертелось в её голове, как назойливая муха, и всё больше раздражало. За прошедшее время этот рыжеволосый упрямец изрядно начал её бесить. Его постоянные попытки увлечь её в спарринг и доказать свою силу были для неё чем-то вроде назойливого комариного писка.       Она вспомнила, как он с улыбкой на лице вновь и вновь бросал ей вызов, с вызывающим блеском в глазах, словно наслаждаясь самим процессом её раздражения. Его самоуверенность и нескончаемая энергия только добавляли масла в огонь, заставляя Ванессу чувствовать, как внутри неё нарастает раздражение. Она старалась сохранять спокойствие, но его настойчивость выводила её из равновесия. Из-за него, она практически не завела друзей. Единственными друзьями были только мистер Сайно, та девочка Нахида и всё...       — «Может, если я соглашусь на его спарринг, он наконец заткнётся,» — думала она, чувствуя, как её терпение на исходе. Ванесса понимала, что этот бой был ему важен, вероятно, даже больше, чем ей самой. Может быть, он таким образом пытался заслужить её уважение или просто испытывал собственные пределы.       — Ну... хорошо! Только отвянь пожалуйста! — Она отложила книгу, желание избить Предвестника нарастало с каждой минутой. Аякс на это знатно улыбнулся и откинулся на спинку сидушки. Для номера Одиннадцать настоящие чувства раскрываются в бою и ему не терпелось увидеть эту даму в полном вооружении. Он решил немного мотивировать её.       — Ничего не могу обещать, ведь ты мне интересна. — Хихикнул Тарталья, ему никто и никогда не отказывал, он добивался своего любыми путями. Ванесса была не исключением, а скорее Эльбрусом на которого хотелось забраться и поставить свой флаг. Он раскинул руки по сторонам. — К сожалению, меня зовут на родину, поэтому твоё согласие делает меня невероятно счастливым!       Луг раскинулся перед глазами, словно живописный ковёр, усыпанный буйными цветами и зеленью. Трава здесь была высокой, мягко покачиваясь на ветру, она казалась бесконечной зелёной морской гладью, в которой утопали дикие цветы всех возможных оттенков. Солнечные лучи играли на лепестках, создавая ощущение, будто сами боги рисовали этот пейзаж, добавляя каждую деталь с любовью и вниманием.       На востоке, среди лесов и холмов, едва различимы очертания города Сумеру. Город простирался вдалеке, его силуэт обрамляли величественные купола и башни, которые выглядели как мираж на фоне утреннего неба. Эти архитектурные чудеса, выполненные в классическом стиле нации Дендро, словно вырастали из самой земли, их линии были плавными и изящными, придавая городу величие и таинственность. Над городом кружились птицы, их крылья блестели на солнце, добавляя движения в эту спокойную, почти медитативную картину. Луг был безмятежен, наполнен звуками природы: пением птиц, жужжанием пчёл и шорохом травы под лёгким ветерком. Сумеру на востоке выглядел как олицетворение древней мудрости и красоты, скрытое за завесой веков. Вид его придавал этому месту атмосферу загадочности и спокойствия, где время, казалось, застыло, позволяя человеку почувствовать гармонию с природой и древностью.       Аякс и Ванесса стояли на лугу, словно две противоположности, отражающие разные стороны одной медали. Слева находился Тарталья, его короткие волнистые рыжие волосы блестели на солнце, а голубые глаза сияли, как два кристалла, полные ожидания и энтузиазма. На его лице играла широкая улыбка — предвкушение схватки, словно это было лучшее, что могло случиться в этот день. Красная маска Фатуи была сдвинута на левую сторону головы, добавляя его образу нотку дерзости и вызова. Простой серый костюм с асимметричной застёжкой подчёркивал его спортивную фигуру, а артефакт на поясе и аксельбант с красным камнем придавали ему вид опытного воина, готового к любым испытаниям.       На противоположной стороне стояла Ванесса, воплощение холодной грации и неприступности. Её загадочные глаза, чёрный зрачок которых окружал яркий синий белок, излучали холодное равнодушие. Они напоминали сокровища, скрытые в глубинах, блестящие, но недоступные. Длинные крылья бабочки, сине-золотого цвета, касались её висков, добавляя её облику фантастичности, а усики на голове усиливали ощущение загадочности. Золотистые нити её прямых волос переливались на свету, создавая контраст с её тёмными, хитиновыми руками. Лицо Ванессы было безмятежным, но в глазах читалось желание поскорее закончить с этим, как если бы эта схватка была лишь досадной формальностью на её пути. Они стояли напротив друг друга, как день и ночь, как огонь и лёд, каждый со своим настроением и ожиданиями. Тарталья готовился к битве с азартом, а Ванесса с холодной решимостью.       — Какие-нибудь правила? — Спросила бабочка, стоя на лугу, где ветер ласкал её ткани подаренный отцом. Аякс поставил руку на бёдра и усмехнулся.       — Пожалуй - не кусаться. Ну и используй ВСЁ что бы заполучить победу. — Хихикая говорил Предвестник, вспоминая укус в Караван-Рибате. Иногда рука дала о себе знать, давая владельцу фантомную боль. Ванесса пожала плечами, сейчас Тарталья про себя отметил, что ему очень по душе отстранённость этой девушки. Её нечеловеческие черты не отталкивали рыжего паренька, а наоборот дали ей изюминку. Его улыбка превратилась в небольшой оскал. — бои сближают двух людей намного сильнее чем ты думаешь.       Предвестник с лёгкостью сменил своё оружие. В его руках лук постепенно начал менять форму, его очертания начали дрожать, словно растворяясь в воздухе. Вода стекала по его рукояти, капли стекали с концов, но вместо того, чтобы падать на землю, они собирались в сплошные потоки, которые вскоре приняли форму двух изящных клинков. Каждый из них сверкал на солнце, как зеркальная поверхность озера. Вода, обретя форму стали, мерцала на лезвиях, придавая им не только остроту, но и некое мистическое сияние. Тарталья, держа эти клинки в руках, выглядел как искусный мастер, готовый к изящному и смертоносному танцу.       Ванесса не оставалась в стороне. Её взгляд остался холодным, но по телу пробежала едва заметная волна энергии. Она взмахнула своими крыльями, которые ниспадали с висков, и те неожиданно ожили, словно улавливая малейший порыв ветра. Крылья заиграли яркими сине-золотыми оттенками, мерцая и переливаясь. С каждым взмахом, словно подчёркивая её решимость, Ванесса начала подниматься над землёй. Она летела легко, как бабочка, но её движения были точны и уверены, напоминая о том, что её сила скрывается не только в её загадочном облике, но и в её решимости и мастерстве.       — Оу, значит решила сразу с козырей? — Спросил Аякс, с широкой ухмылкой на лице, явно наслаждаясь предвкушением схватки. В одно мгновение, водяные клинки в его руках расплылись, превратившись в капли, которые тут же исчезли в воздухе. Лук снова обрёл свои привычные очертания в его руках, и Тарталья мгновенно натянул тетиву, создавая стрелу из чистой воды. Словно пружина, он выпустил град стрел в сторону Ванессы, которая парила в воздухе.       Стрелы одна за другой вылетали из его лука с невероятной скоростью, разрезая воздух и устремляясь к цели. Вода, из которой были созданы эти стрелы, придавала им гибкость и скорость, позволяя им извиваться в воздухе, как живые существа, пытаясь настигнуть бабочку. Но дочь была грациозна и ловка. Её крылья, трепещущие сине-золотыми оттенками, позволяли ей легко маневрировать в воздухе. Она уклонялась от каждой стрелы с изяществом и точностью, как будто это была лишь простая игра. Взмах крыльев, лёгкий поворот тела — и очередная стрела промахивалась, рассыпаясь на брызги воды, которые оседали на траву внизу. Её движения были плавными, но быстрыми, и она, казалось, предугадывала каждый выстрел Тартальи, оставляя его атаки бесполезными. Аякс продолжал стрелять, его лицо оставалось невозмутимым, но в его глазах загоралась всё большая искра азарта. Он знал, что перед ним достойный соперник, и это только подогревало его желание продолжать битву.       Ванесса, уклоняясь от очередной стрелы, вдруг остановилась на мгновение в воздухе. Её ярко-синие глаза сверкнули решимостью, и она сложила указательный и средний пальцы обеих рук в форме креста. Едва это произошло, как вокруг неё закружился лёгкий дымок, завихряясь и густея. Через несколько мгновений дым рассеялся, и перед Тартальей предстала точная копия Ванессы, идентичная до последней детали.       — Это далеко ещё не козырь. — Ответила на риторический вопрос бабочка, смотря на своего клона от техники отца.       Предвестник замер, его глаза расширились от удивления, и на долю секунды он растерялся. Рыжий видел перед собой теперь двух бабочек в человеческом обличье — обе парили в воздухе, обе имели те же загадочные глаза, крылья, плавно трепещущие на висках, и те же решительные выражения лица. Это был неожиданный и впечатляющий ход, который полностью застал его врасплох. Но вместе с удивлением в его груди вдруг разгорелось что-то ещё. Сердце Тартальи забилось быстрее, а в груди запылал странный, непривычный огонь. Видение двух Ванесс, обаятельных и мощных, заставило его почувствовать неожиданное волнение, которое он никак не мог игнорировать. Его мысли начали путаться, и привычная уверенность стала давать сбой. Он понимал, что попал под её чары не только физически, но и эмоционально.       — Довольно грязный ход... — Театрально, Аякс схватился за грудь. Воображение ему черти что рисовали. Парень смотрел на неё, подняв голову вверх. Тем не менее, Тарталья не мог позволить себе расслабиться. Влюблённость и восхищение захлестнули его, но он всё же собрался с мыслями, стараясь скрыть свои чувства за привычной маской уверенности. Однако в глубине души он уже знал, что бабочка завоевала его сердце.       Клон бабочки, не теряя ни секунды, устремился к Аяксу, навязывая ему ближний бой. Движения были столь же грациозны и точны, как и у оригинала, и даже небольшие колебания крыльев при каждом манёвре добавляли ей внушительности. Тарталья, почувствовав приближающуюся угрозу, быстро трансформировал свой лук в копьё, готовясь встретить клон лицом к лицу. Они слились в сражении, как два вихря, сталкивающиеся друг с другом. Копьё Тартальи, сверкающее водными всполохами, ударяло с удивительной точностью, но клон Ванессы с лёгкостью отражал его удары, двигаясь с молниеносной скоростью. Каждое движение её дополнительных хитиновых рук было идеально рассчитано, они скользили в воздухе, отражая или уклоняясь от атак с поразительной лёгкостью. Предвестник сосредоточился, направляя всю свою энергию на отражение атак и поиск слабых мест в обороне клона.       Аякс сделал мощный взмах копьём, и клон Ванессы рассыпался в воздухе, испаряясь в дымке от удара. Однако его триумф был недолгим — истинная Ванесса уже подготовила следующий шаг. Она стояла в нескольких метрах от него, сконцентрированная, её две пары рук были соединены ладонями, словно в молитве. Медленно, с величественной грацией, руки бабочки начали отделяться от её тела, паря в воздухе. Эти конечности быстро преобразовались в кулаки, которые витали вокруг неё, будто стражи, готовые нанести удар по противнику. Кулаки мерцали, впитывая в себя силу ветра, и казалось, что каждый из них мог разнести всё на своём пути.       Бабочка буквально отращивала себе новые руки, демонстрируя свои невероятные способности. Она была готова к атаке — с новыми руками и парящими кулаками, её мощь казалась неукротимой. Снаряды, воплощённые из энергии ветра, устремились к Предвестнику с ужасающей скоростью со свистом, оставляя за собой след из искривлённого воздуха и звукового удара. Каждый удар приводил к образованию глубоких кратеров на лугу, словно молоты небес ударяли по земле, разрывая её и обращая пышную траву в беспорядочную россыпь земли и камней.       Одиннадцатый осознав мощь атак чешуекрылой, мгновенно изменил свою форму. Его тело стало полужидким, словно вода, смешанная с ртутью. В этом состоянии он скользил по поверхности травы, как лёгкий водяной жук, едва касаясь земли. Казалось, что он парит над поверхностью, едва ощутимо касаясь её и мгновенно уходя из-под удара снарядов. Четыре огромных воздушных кулака Ванессы неумолимо приближались к нему, оставляя за собой разрушающий след, но Тарталья плавно, будто танцуя, уклонялся от их ударов, скользя по лугу. В этой форме его движения были невероятно быстрыми и текучими, и он искусно избегал столкновений с разрушительной силой атак Ванессы.       Решив сменить тактику, Тарталья внезапно прекратил своё плавное скольжение и, превратившись в бурлящий поток, покатился в сторону клубящегося дыма, поднимающегося от кратеров, оставленных атаками Ванессы. Его фигура почти растворилась в вихре пыли и обломков, теряясь среди клубов дыма и разлетающейся земли. Он скользнул туда, где хаос мог скрыть его присутствие, надеясь на мгновение скрыться от пристального взгляда Ванессы в небе.       Бабочка размахивающая крылья в форме человека, с холодной решимостью наблюдала за этим движением. Не желая терять противника из виду, она взмахнула своими крыльями на висках, создавая мощный воздушный поток. Сильный порыв ветра разметал дым и пыль, очищая поле боя. Кратеры, раскиданные по лугу, стали видны во всей своей разрушительной красе, но Аякса нигде не было видно. Чешуекрылая напряжённо всматривалась в опустевшее пространство, но её противник словно растворился в воздухе, будто провалился сквозь землю. В этом моменте не было места для самоуспокоенности — Тарталья мог скрываться где угодно, и его следующая атака могла быть неожиданной и смертельной.       Аякс скрытый в облаке дыма, использовал неожиданную тактику, чтобы вновь появиться перед чешуекрылой. Он сосредоточил свою магию воды и создавал завораживающее зрелище: из водного источника на лугу начала подниматься пузырящаяся масса воды, медленно принимающая форму его тела. Вода булькала и завихрялась, пока не сформировалась в форму Предвестника, напоминая живую статую из жидкости. Дочь Узумаки заметив появление воды и предположив, что Одиннадцатый мог скрываться за этим манёвром, немного расслабила своё напряжение, готовясь к следующему этапу боя. Однако её успокоение было кратковременным, так как вода быстро начала терять свою форму и, словно ожившая жидкость, стала стекать обратно в водоём, не оставляя следов.       Это был ловкий обманный манёвр. На самом деле Тарталья использовал воду для создания клона, чтобы отвлечь Ванессу. Пока её внимание было сосредоточено на исчезающей водной форме, он бесшумно прыгнул с места, словно тень, скрытую среди разлитой жидкости. Мужчина оказался прямо сзади Ванессы, быстро и уверенно он схватил её за талию. А ещё с силой гидро, блокируя её крылья на висках. Его руки, крепкие и решительные, обхватили её и неожиданно перекатили, перемещая её к себе. Его движение было молниеносным и точным, ставя Ванессу в крайне неудобное положение.       Когда Предвестник и Чешуекрылая начали падение, решительность Фатуи была непоколебима. Он был готов к тому, чтобы Ванесса почувствовала всю тяжесть столкновения с землёй, как ангелу которому вырвали крылья. Однако в момент стремительного падения, его взгляд случайно встретился с её глазами — яркими голубыми зрачками на чёрных белках, которые сейчас отражали целый спектр эмоций. Этот момент глубоко потряс паренька, в её взгляде он заметил что-то ещё, что затронуло его внутренние чувства.       Понимая, что падение может оказаться слишком опасным и болезненным, Тарталья моментально осознал, что дальнейшие действия могут повлиять на их обоих. Он быстро принял решение сделать перекат в воздухе, перевернувшись, чтобы смягчить удар. Вместо того, чтобы позволить бабочке столкнуться с землёй, он стремительно обнял её, вытягивая свою спину для поглощения удара. Его действия были продиктованы инстинктом защиты и заботы, даже если это означало принять удар на себя. Однако то, что они ожидали как неминуемое столкновение, не произошло. Вода из ближайших водоёмов, словно осознали что носитель этой мощной стихии в опасности и смягчила их падение. Вода, поднимающаяся в воздух, окутала их обоих, создавая мягкую подушку, которая аккуратно приняла и поддержала их, словно живая материя, специально предназначенная для этого момента. Тарталья и Ванесса замерли в воде, которая постепенно начала успокаиваться, возвращая их к стабильности и покою после кратковременного полёта.       Ванесса, находясь в крепком хвате от Предвестника, ощущала странное и подавляющее чувство, которое было новым для неё. Её крылья, привычно позволяющие ей взлетать и парить в воздухе, теперь были заблокированы водой, которая сделала их тяжёлыми и непреодолимыми. Это ощущение было далеко от того облегчения, которое она обычно испытывала при полёте. Когда вода обрушилась на её крылья и заблокировала их, чешуекрылая почувствовала, как её способность к свободному движению и полету исчезла. Она словно оказалась в ловушке, как крылатое существо, у которого вырвали крылья. Тяжесть воды, прилипшей к её крыльям, придавала ощущение беспомощности и ограничения, которое было ей чуждо.       Отсутствие возможности взлететь вызвало у неё ощущение уязвимости. Она была привязана к земле, и каждый взмах стал труднее и медленнее. Это чувство ограничения и потери контроля над своей свободой вызывало в ней внутреннее беспокойство и раздражение. Ванесса привыкла полагаться на свои крылья как на средство не только для передвижения, но и для защиты и уверенности. Теперь, когда они были заблокированы, она чувствовала себя уязвимой и ослабленной.       Как только спина Предвестника почувствовала траву, он сделал ещё один перекат и оказался сверху Ванессы, быстро восстанавливая своё равновесие. Его дыхание было тяжёлым, но взгляд был сосредоточен на том, что он увидел перед собой. В этом моменте, когда напряжение боя на секунду утихло, он смог осмотреть её в полной мере и заметил её необычайную красоту. Голубые зрачки Ванессы, окружённые чёрным белком, сверкали в водном свете, придавая её взгляду загадочный и чарующий вид. Эти глаза выражали сложные эмоции, хитиновые руки с человеческой ладонью на концах, изогнутые и элегантные, дополняли её образ, делая её ещё более уникальной и привлекательной.       Её антенны, как у насекомого, придавали ей красоту народов инсектоидов, где Аякс видал их лишь один раз, у себя в Снежной. Две пары рук, которые она использовала в бою, выделялись своей грацией и ловкостью, демонстрируя её невероятные способности. Волосы, блондинистые и переливающиеся, как золотистые нити, создавали красивый контраст с её кожей, а её зеленое платье студентки Сумеру, закрывающее её фигуру, добавляло нотку невинности и утончённости в её образ.       Одиннадцатый Предвестник влюбился. Признаться честно, после столкновения в Караван-Рибате, Аякс заинтересовался ею, но не в романтическом плане. Тот самый взгляд между ними в караване было лишь каплей в океане сложных чувств Тартальи. Пока проходил обмен любезностями и возмещение ущерба перевалочному пункту Сумеру, Предвестник не мог разобраться в своих чувствах. Он думал о ней, что она сейчас делает и многое другое. Когда информаторы поделились о лечении от Элеазара магией Ванессы, мужчина был крайне заинтересован. А когда его информатор поделился что дочь Узумаки поступила в Академию Сумеру, то парень решил поздравить её и разобраться в своих чувствах. Быть может он поймёт посмотрев на неё, даже оделся в рамках этикета Снежной, когда поздравляют с началом службы или учёбы. Предвестнику хотелось порадовать её, вручив цветы со своей родины...       Кто же знал что так будет... он не до конца понял природу Ванессы, кроме того, что она дочь того монстра-иномирца с Мондштадта, но её преображение... заставило сердце проветренное холодными ветрами Бездны издаться теплом. Это тепло не было таким, который он чувствует к Теквру или к Тоне, а чем-то большим. Клин клином вышибают, отстранённое выражение лица бабочки согревало его, холод на холод — давал тепло. Сейчас она была совершенно беззащитная перед ним, новое ощущение беспомощности, заставили её впасть в оцепенение. А вот сейчас, нависая над ней, его губы сами по себе вырвали эти слова с души Тартальи.       — Я люблю тебя. — Тихо сказал Тарталья, но бабочка это услышала. Его голос был тихим, но полным глубокой эмоции. Эти слова наполнили воздух вокруг них, внезапно сделав момент невероятно значимым и личным.       Молодая чешуекрылая замерла, её глаза расширились от удивления и шока. Её голубые зрачки на чёрных белках стали ещё более яркими, когда она попыталась осмыслить сказанное. Она была ошеломлённой, не зная, как отреагировать на неожиданное признание. Её лицо отражало смесь замешательства и растерянности, словно слова Тартальи заставили её внутренний мир резко измениться. Аякс внимательно изучал её лицо, фиксируя каждую эмоцию, отражённую на её чертах. Его взгляд был сосредоточен, пытаясь уловить каждую реакцию, каждое изменение в её выражении, стремясь понять, как её чувства откликнутся на его признание. Предвестник был полностью поглощён наблюдением за её реакцией, его лицо показывало беспокойство и надежду, что его чувства были разделены. Ванесса, которая обычно могла справляться с любыми вызовами, оказалась перед новым и неожиданным испытанием, которое ставило её в центр её собственных эмоций и взаимоотношений.       Бабочка ощущала целый калейдоскоп эмоций. Ранее её восприятие Аякса было пронизано настороженностью и недоверием. Его резкость, настойчивость и репутация как Предвестника Фатуи сделали его ненадежным и даже опасным для общения. В Академии, где она находилась, это сосредоточение вокруг Фатуи только подчеркивало её одиночество, создавая непреодолимый барьер между ней и окружающими. Каждая попытка Тартальи добиться её расположения, его постоянные вызовы на поединки воспринимались как агрессия и вызов, который только углублял её настороженность. Эти постоянные стычки и его самоуверенность, усиленные статусом Фатуи, создавали в её сознании образ Тартальи как настойчивого соперника, чьи намерения всегда можно было расценить как угрозу.       Однако этот последний жест изменил её восприятие. Тарталья, несмотря на его предшествующее поведение, проявил неожиданную заботу и храбрость, приняв на себя удар и минимизировав урон от падения. Этот акт самопожертвования показал другую сторону его характера — ту, которую Ванесса никогда прежде не видела. Признание Тартальи о любви было как молния среди ясного неба. В её сознании это признание, несмотря на всю его неожиданность, стало символом того, что за внешней оболочкой Аякса скрывается нечто более глубокое и искреннее. Внутреннее состояние Ванессы можно охарактеризовать как замешательство и глубокое внутреннее смятение. Слова Тартальи открыли перед ней новые перспективы и вопросы о собственных чувствах и восприятии этого человека. Она чувствовала себя как на перекрёстке, где ей нужно было решить, как она хочет реагировать на эту неожиданную откровенность. Её эмоции были усложнены тем, что её собственный опыт и ожидания в отношении Тартальи резко противоречили текущей ситуации.       Молодая бабочка, чувствуя нарастающее давление эмоций, решает использовать свои истинные черты единственного представителя хищных чешуекрылых, как способ защиты и способ отделения себя от нежелательных чувств. Сначала её глаза, полные прежнего замешательства, начали расширяться. Они становились всё больше, их радужка потемнела и взорвалась, превращаясь в огромные черные зрачки. Эти глаза, сейчас дважды больше обычных, напоминали бездонные ямы, в которых скрывались ужасы неизвестного. Следующим был её нос. Он исчез, замененный черным хоботком, извивающимся из центра её лица. Этот хоботок был как аномалия, покрытая мелкими трещинами и узорами, с длинными острыми кончиками, скручиваясь в форме спирали.       Челюсть Ванессы разошлась на две половины, как раздвигающиеся створки жуткого механизма. Отчётливо видны острые, как лезвие, зубы, и два чёрных языка, шевелящиеся в её глотке, извиваясь, как ползущие змея. Они выдвигались и втягивались в ненормальном ритме, выплёвывая редкие капли слюны. Зубы и языки казались частями зловещего существа, чей внешний вид был откровенно ужасным. Это представляла собой защитный механизм от эмоций, которые она не могла понять или принять.       Тарталья, несмотря на ужасающие метаморфозы Ванессы, не проявлял ни отторжения, ни страха. Его взгляд был сосредоточен и внимателен, без малейшего проблеска неприязни. В детстве он сталкивался с ужасами, которые были намного страшнее и непривлекательнее, чем то, что сейчас перед ним. Эта трансформация Ванессы, хотя и впечатляющая, не смогла вызвать в нём ни шока, ни отвращения. Напротив, её изменения лишь подчеркивали её уникальность и сложность, и это только усиливало его чувства.       Он чувствовал, как растёт не просто интерес, но и привязанность. Его ухмылка была полна уверенности и самодовольства, когда он осознавал, что его реакция резко отличается от того, что мог бы ожидать кто-то другой. Нормальный человек, столкнувшись с таким зрелищем, скорее всего, был бы охвачен страхом и бегством. Но Тарталья, преодолевший куда более страшные испытания в своей жизни, не мог быть таким же, как остальные. В знак своих твёрдых намерений и сильных чувств Тарталья замедлил своё движение и наклонился к ней. Он замешкался на мгновение, определяя, где именно можно поцеловать, не причиняя ей дискомфорта. Время замедлилось, и его глаза, полные решимости, искали подходящее место. Наконец, он выбрал лоб Ванессы как цель для своего нежного жеста. С осторожностью и уважением он прижался губами к её лбу. Этот поцелуй был не просто актом физического контакта, но и символом его полной привязанности и принятия её сущности. Тарталья не увидел в её новом облике ни монстра, ни угрозы, только настоящую Ванессу, несмотря на её изменённую форму. Это было подтверждением его бескомпромиссной любви и преданности, которые выросли после укуса... Ванесса, почувствовав, что её истинная форма не оказала эффекта а наоборот это подействовало на неё после поцелуя в лоб, быстро вернулась к своей обычной внешности. Кожа снова приобрела её привычный вид, а длинные блондинистые волосы струились по плечам, прикрывая частично её лицо. Но внутреннее потрясение не сразу отпускало её. Она закрыла своё лицо одной парой рук, как будто надеясь, что это поможет ей скрыть и заблокировать собственные чувства стыда и неловкости. Аякс сидя на траве, наблюдал за её реакцией с лёгкой и искренней улыбкой. Его глаза светились теплом и пониманием, как будто он не видел ничего неожиданного или страшного. Он заметил, как Ванесса обвила себя в облаке своих эмоций, и это только укрепило его решение быть рядом. Её реакции, её уязвимость, всё это лишь подчеркивало его привязанность. Он не торопился подниматься или нарушать её пространство. Вместо этого, Тарталья сидел, окружённый тишиной и мягким светом, который пробивался сквозь листву. Его улыбка была наполнена терпением и принятием. Ему было важно, чтобы Ванесса чувствовала себя в безопасности, чтобы её страхи и переживания были поняты и приняты. — Как тебе может нравится такой монстр как я? Ты сумасшедший, Тарталья... — Прошептала бабочка, закрывая лицо теперь уже двумя парами рук. Аякс поправил рыжие волосы и громко захохотал на это. — Это мне считать как «да» моему признанию? — Спросил Предвестник, улыбаясь и облокотившись на свою руку. Ванесса молчала, парень решил ещё раз повторить но уже объясняя свою точку зрения. — В первую нашу встречу, я думал что ты всего лишь милая мордашка, пустышка как другие. Я был поражен видеть такую личность, ты очень добрая, усердная и твои преображения нисколько меня не пугают, наоборот мои чувства стали ещё сильнее... Наступило молчание, но Аякс решил надавить немного и уже быть максимально честным. — Я тебя люблю. Не говори что ты монстр, я вижу в тебе только Ванессу, только личность и поступки, понимаешь? Твои действия и мотивация в Сумеру говорят о тебе только положительно. — Он наклонился и ещё раз прошептал. — Я люблю тебя. Ванесса убрала свои руки и посмотрела на него, со своими голубыми глазами на чёрных зрачках. Её лицо было немного красным от комплиментов и настойчивых трёх слов от Предвестника. — И что теперь? — Задала она вопрос, у неё вообще нет опыта общения с противоположенным полом. В данной ситуации, у неё никого нет что бы спросить совета. Отец пойдёт избивать Предвестника, это точно, ей не получиться пообщаться с матерью, хотя можно и спросить Нахиду... — Не знаю... я может и крутой, но когда дело доходит до такого - я в пролёте.       Аякс знал, что этот момент был не просто испытанием, но и возможностью продемонстрировать свою искренность и готовность быть с ней, несмотря на всё. В своих мыслях Тарталья продолжал обдумывать, как лучше поддержать Ванессу и создать вокруг неё атмосферу доверия и покоя, чтобы она могла прийти в себя и найти уверенность в том, что она значима для него, вне зависимости от её внешности или страхов.       Время тянулось медленно, и каждый момент, проведённый в раздумьях, казался бабочке вечностью. Сначала она была поглощена волнением и смятением, внутренние страхи и неуверенность переплетались в её сознании, создавая вихрь эмоций. Она осознавала, что её форма чешуекрылой хищницы, рассчитанная испугать оппонента, наоборот надавил его желание быть с ней. Каждый раз, когда она думала о реакции Тартальи, её сердце начинало биться быстрее. Он не выразил ни малейшего отторжения или страха, его восприятие было полным пониманием и принятия. Его тёплая улыбка и доброта, несмотря на её трансформацию, стали ключевыми моментами для размышлений. Внутреннее напряжение постепенно смягчалось, и она начала осознавать, что его чувства были искренними и не зависящими от её внешности.       Она решила, что готова принять чувства Тартальи, несмотря на свою прежнюю неловкость и страх. Решение было непростым, но она поняла, что его искренность и принятые чувства заслуживали ответа.       — Т-т... тебе и правда не страшно видеть меня такой, как пару секунд назад? — Спросила Ванесса. — Даже Папа не выдержал когда мы были на корабле...       — Я по-моему уже достаточно сказал... — Аякс уже хотел сказать: «Дурак он», но мигом сдержался. Узумаки Наруто, всё таки её отец. Он улыбнулся. — Мои чувства не пропадут из-за той трансформации, ты личность а не монстр!       — Мы можем попробовать. — Улыбнулась уже Ванесса и Тарталья расширил рот от удивления и хохотнул. Мужчина расположился рядом с ней и впервые взял её за нижнюю конечность, ощущая какая у неё грубая кожа руках, но ладони самые нежные что он ощущал. Они оба лежали на траве и смотрели на небо, для Предвестника начался новый этап в жизни, как и для бабочки. Они оба были профанами в отношениях и не знали что делать, но время и природа покажет. Чешуекрылая думала об одном и озвучила это. — Как бы это папе объяснить...       Одиннадцатый нервно посмеялся и сглотнул ком в горле. В памяти было свежо то превращение монстра, сложно сказать, но превращение в монстра у Узумаки Наруто, вызывало в нём страх, куда хуже бездны. Казалось он совсем другой и одновременно такой же как и Ванесса. Красный метеорит с неба, небесные платформы, но что куда страшнее, это кости растущие из чёрно-красной жижи в теле Узумаки Наруто. А ещё тот снаряд который по идее предназначался для него, но отец Ванессы решил пощадить его. А сейчас... Аякс положил глаз не на абы кого, а на его дочь! Одиннадцатому Предвестнику Фатуи точно надоело жить...

***

      Утёс Звездолова постепенно поднимается над океаном, стремясь к небу. Его красивая и суровая природа привлекает внимание. С вершины утёса открывается завораживающий вид на бескрайние воды, которые плещутся у подножия скалы. Этот утёс, с его крепкими и древними камнями, выделяется на фоне синего океана и яркого неба. На его вершине и склонах произрастают густые леса хвойных деревьев, среди которых преобладают ели, их острые иголки создают глубокий зелёный оттенок на фоне серых каменных скал. По мере продвижения к краю утёса, растительность постепенно разрежается, уступая место голым камням, которые излучают холодную силу. Обрыв утёса заканчивается массивным каменным выступом, который выглядит как естественное расширение скалы. На этом камне заметны следы, оставленные людьми: небольшие выемки и следы от обуви на поверхности. Эти следы рассказывают историю о том, что здесь когда-то собирались люди, возможно, чтобы насладиться видами или признаться в чувствах на фоне океана.       Ветер пронизывает пространство вокруг, и его порывы вызывают трепетание хвойных деревьев, которые растут выше, чем можно было бы ожидать, и наклоняются от силы ветра. Вид с обрыва завораживает, бескрайние воды океана сливаются с горизонтом, создавая иллюзию бесконечности. Туман, иногда поднимающийся с океанской глади, обвивает нижние части утёса, создавая мистическую атмосферу. Наруто и Кли стояли на краю утёса, окружаемого зелёной еловой растительностью. Утёс Звездолова, выдающийся над океаном, представлял собой величественное и немного угрожающее зрелище. На большом камне, возвышающемся на краю обрыва, были заметны следы от пребывания людей — возможно, тех, кто наблюдал закаты или использовал это место для раздумий.       Узумаки одетый в чёрную рубашку и чёрные штаны, на которые он надевает лакированные туфли, выглядел как человек, привыкший к строгому внешнему виду. Его длинные алые волосы и борода, а также голубые глаза придавали ему загадочный и одновременно строгий вид. Он стоял с уверенным, но слегка задумчивым выражением лица, словно переживая какие-то внутренние размышления.       Кли, с её светлой кожей и светло-блондинистыми волосами, была полной противоположностью Наруто. Её золотисто-оранжевые глаза сверкали живым интересом, а удлинённые эльфийские уши придавали её облику ещё больше уникальности. Она была одета в белое платье с кружевным подолом, красный плащ с бордовой отделкой и украшающими его карманами, а также в коричневые гольфы и ботинки. Её ранец с фигуркой животного из помпонов и красный картуз с четырёхлистным клевером делали её образ игривым и детским.       Стоя на краю утёса, Кли с восхищением смотрела на океан, который простирался до самого горизонта. Узумакки же, казалось, был сосредоточен на том, что происходило вокруг, на этом месте, полном воспоминаний и ощущений. Сначала он просто наблюдал за Кли, затем перевёл взгляд на океан и задумался о том, что здесь, на этом краю мира, можно было бы найти утешение и покой.       — Я полагаю ты хочешь повзрывать, да? — Улыбнулся Узумаки, взрывные игры с Кли это часть его короткого детства. Это были лучшие дни его жизни. Кли была первым другом одногодкой в Тейвате. Девочка-эльф бодро закивала головой, ей надоело сидеть в камере и Наруто пришедший этим утром был как спаситель.       Кли, увлечённая своим собственным развлечением, решила достать из ранца небольшую бомбу. Её тёплые, золотисто-оранжевые глаза светились азартом, когда она ловко извлекла предмет из глубин своего рюкзака. Бомба была аккуратно упакована и выглядела как что-то между игрушкой и военным снарядом. Узумаки заметив её намерения, протянул руку и забрал бомбу у Кли. С лёгкой улыбкой на лице он поместил её в пистоль, тщательно закрепив её. Его голубые глаза вспыхнули решимостью, когда он направил оружие в сторону открытого неба.       — Этому меня научил Каэдэхара Кадзуха-сан, он был тогда в составе Южного креста. — Когда Наруто только учился азам анемо, то ронин был как никак кстати, он был могущественным и натренированным воином Инадзумы, до своего бегства. Прятигвать и отталкивать предметы это было фишкой ронина и благо хотя бы отталкиванию научился Рыцарь. Кли смотрела на бомбу в пистоле с улыбкой и хлопала в ладоши, ожидая триумфа.       С выстрелом, сопровождаемым звуком треска, бомба вылетела из пистоля и стремительно устремилась вверх. В свете и в воздухе она взорвалась, раскрашивая небо яркими огненными взрывами. Сначала вспышка осветила облака красным и золотым светом, затем разразилась серией ослепительных вспышек, создавая разноцветные следы и дымы. Кли с восторгом наблюдала за каждым взрывом, её глаза сверкают от радости и удивления. Наруто, стоя рядом, также был поражён зрелищем, наблюдая, как яркие огни расцветают на фоне небесного простора. Каждый взрыв разрывал тишину утёса и создавал зрелищное шоу, которое отражалось в глазах обоих, превращая момент в захватывающее и незабываемое представление.       Каждая бомба, выстреливаемая из пистоля Узумаки, имела свой уникальный характер, превращая небо в полотно для ярких и разнообразных взрывов. Первый взрыв был ярким и стремительным. Бомба разорвалась в воздухе, выпустив ослепительный золотистый шар света, который распался на множество мелких огненных искр, разлетевшихся в стороны. Эти искры медленно потухали, оставляя после себя пыль, мерцающую в солнечных лучах, создавая видимость потока драгоценных камней, падающих с небес. Следующий взрыв был насыщен красными и фиолетовыми оттенками. Он разразился глухим, глубоким звуком и выпустил в воздух густой облако пламени, которое быстро расширилось и окрасило небо в темно-красные и пурпурные тона. На фоне этого яркого светового шоу виднелись небольшие искры, которые будто бы танцевали в воздухе, излучая волны тепла.       Третья бомба, на этот раз ярко-синяя, произвела взрыв с чистым и холодным звуком. В этот раз взрыв был почти кристальным, создавая эффект голубого сияния, которое вспыхнуло на высоте и медленно опускалось вниз в виде тонких, светящихся нитей. Эти нити постепенно исчезали в воздухе, оставляя за собой лёгкий след голубого дыма. Последний взрыв был наиболее грандиозным. Он начался с яркой, белой вспышки, которая расширялась и преобразовывалась в огромный цветной фейерверк. Взрыв окрасил небо в множество ярких оттенков: оранжевый, зелёный и синий, создавая великолепное сочетание цветов, которое казалось, словно сам небесный свод раскрашивался живописью.       — Это были мои лучшие бомбы, которые я приготовила, братик Наруто... — Сказала девочка-эльф. Когда последний взрыв затих, и небо снова стало пустым и спокойным, Кли почувствовала лёгкую грусть. Она медленно опустила глаза, осознавая, что их весёлое пиршество подошло к концу. Пустой рюкзак, который ранее был полон ярких и взрывчатых чудес, напоминал о том, что все бомбы исчерпаны.       Наруто заметил её унылое настроение и подошёл ближе. Он помнил как Кли весело смеялась и радовалась каждой новой взрывной симфонии. Теперь же её лицо было немного потемневшим от разочарования, а её энергичные движения стали более вялым. Он протянул руку, нежно погладив её по голове, стараясь передать ей свою поддержку. Узумаки знал, что для Кли это была не просто игра, а способ развлечения и радости. Рыцарь видел как она с восторгом смотрела на каждый взрыв, и как её маленькие руки бережно держали бомбы, готовые отправить их в небеса.       Узумаки посмотрел на небеса, где только что были феерические вспышки, и решил развеять грусть Кли. Он улыбнулся, стараясь сделать своё лицо максимально ободряющим, и сказал.       — На самом деле и у меня тоже есть бомба. — Глаза Кли немедленно заблестели от радости. Её лицо осветилось, как будто кто-то включил невидимый свет в её глазах. Волнение и предвкушение вспыхнули в её золотисто-оранжевых глазах, как маленькие солнечные зайчики, отражаясь в их глубине.       Она быстро подскочила на месте, её яркие блондинистые волосы взметнулись вверх, а оранжевый шарф и красный картуз задрожали от её энергии. Кли завизжала от восторга, её маленькие ладошки сами собой сложились в аплодисменты, и она начала танцевать на месте, не сдерживая своего энтузиазма. Её радостный смех, казалось, был настолько заразительным, что даже окружающая природа, будто бы чувствовав её волну, стала казаться более живой и яркой. Кли начала ёрзать вокруг Узумаки, её пальцы дрожали от нетерпения, и она воскликнула.       — Правда? Где?! Пожалуйста, покажи! — Её голос был полон восторга и нетерпения, как у ребёнка, который только что услышал о долгожданной игрушке. В её глазах сверкали искры восхищения, и она с любопытством и ожиданием смотрела на Наруто, готовая увидеть очередное удивительное зрелище.       — Сначала закрой глаза и не открывай пока я не скажу, хорошо? — Спросил Узумаки, Кли бодро закивала.       — Поняла! Это как я с мамой! Она тоже говорила закрыть глаза! — Воскликнула девочка-эльф, но потом её голос стал немного грустным а затем вновь вернулось в привычный темп. — Я не послушалась и посмотрела, мама немного разозлилась на меня... но! Я обещаю закрыть глаза и не открывать пока ты не скажешь, братик Наруто!       Кли, несмотря на своё нетерпение, послушно закрыла глаза, как когда-то учила её мама Алиса. Воспоминания о том, как она следовала указаниям матери перед тем, как увидеть что-то удивительное, вновь всплыли в её памяти, и она почувствовала уют и радость. Её маленькое тело чуть дрожало от волнения, и она прижала руки к груди, как будто это могло помочь сохранить в себе эмоции. В ожидании Кли слушала звуки вокруг себя, каждый шорох и каждое движение. Сердце её стучало в такт её взволнованным ожиданиям, а из-за закрытых век её золотисто-оранжевые глаза были скрыты, но она всё равно ощущала, как Узумаки подготовился к своему следующему сюрпризу. Она представила себе, как братик Наруто, с грацией и уверенностью, делает всё, что нужно для того, чтобы произвести впечатление, и её ожидание стало ещё более интенсивным, почти физически ощутимым.       Узумаки решился на детскую авантюру. Показать Кли самую мощную бомбу из всех возможных — Бомбу хвостатого. Он начал с того, что скрещивал мизинцы обеих рук с безымянными пальцами, оставив указательные, средние и большие пальцы поднятыми. Это движение было жестом мира Шиноби — "Печать концентрации". Наруто сосредоточился, и его голова начала покрываться прозрачным огнём. Пламя медленно поднималось, бурля, как жидкость, тихо и почти незаметно. Оно завораживало, излучая слабый свет, который казался живым и игривым.       Как только прозрачное пламя полностью окутало его голову, оно начало преобразовываться, принимая форму инфернального демона лиса, как при четырёх хвостах. Это существо выглядело как создание с длинными, изогнутыми ушами и острыми зубами. Оно имело густую, огненную шерсть, которая пылала и извивалась, как будто сама огненная стихия была живой. Узумаки раскрыл свою пасть и из пасти этой формы джинчуурики, которая была раскрыта, начали вылетать фрагменты голубого и бордовых частиц, которые плавно соединялись, создавая фиолетовый шар. Этот шар пульсировал и сверкал, как живая звезда, его свет переливался и танцевал в воздухе, излучая таинственное и притягательное сияние. Всё это происходило в полной тишине, пока Кли не могла видеть или слышать, что именно творится за её спиной.       Когда Наруто почувствовал, что всё готово, он сосредоточился на последнем шаге. Сложные усилия по поддержанию формы джинчуурики и удержанию фиолетового шара требовали от него предельной концентрации. Титаническая работа, которую он проделал, была почти физически ощутимой, но он выдержал, постепенно возвращая своё тело в человеческую форму. Напоследок, пастью он плюнул и ловким движением метнул бомбу хвостатого в воздух. Небо над ними прояснилось, и Узумаки, с довольной улыбкой на лице, воскликнул:       — Кли, теперь можешь открывать глаза!       Кли, с волнением и ожиданием, медленно открыла глаза, развернулась и увидела фиолетовый шарик, летящий в горизонт. Он был ярким и насыщенным, как драгоценный камень, сверкающий в лучах солнца. Шар перемещался плавно, оставляя за собой лёгкий след. Показавшийся ей красивым и завораживающим, шар пролетал над лугом, и в течение первых нескольких секунд ничего не происходило. Кли смотрела, затаив дыхание. Время тянулось, а фиолетовый шар продолжал свой путь. Десять секунд тянулись бесконечно, наполняя воздух напряжением и ожиданием. Шарик продолжал двигаться по своей траектории, и в этой паузе она могла слышать только собственное дыхание и тихое шуршание травы. Словно вся природа затаила дыхание, чтобы увидеть, что произойдет дальше.       Внезапно, фиолетовый шарик достиг своей цели и взорвался на горизонте с потрясающей мощью. Сначала Кли увидела яркую вспышку, которая мгновенно ослепила её своими ослепительными цветами. В этот момент Наруто быстро закрыл ей глаза, чтобы защитить её от яркого света. Взрыв был действительно грандиозным. Огромный поток света и энергии разверзся на горизонте, создавая разрывающийся поток фиолетового и золотого света. Мощная ударная волна разнесла воздух, изогнув и склоняя деревья, как если бы они были травинками в буре. Громкий звук вспыхнул и прокатился по утёсу и берегу, словно колоссальный удар грома. Шум от взрыва был оглушительным, словно десятки громов одновременно разрывались в воздухе. Взрывные волны, наполненные жаром и силой, прокатились по утёсу.       Узумаки не теряя времени, закрыл Кли своим телом, защищая её от ударной волны. Он ощутил, как ветер и волна силы прошли мимо них, но его тело было щитом для её безопасности. Когда Узумаки убрал руку и Кли открыла глаза, она увидела результат: облако фиолетового дыма и пепла окутало горизонт, медленно рассеиваясь и оставляя за собой лишь остатки яркого сияния. От взрыва оставались только звуки шуршания и лёгкого треска, а воздух был насыщен остатками мощного взрыва.       Восторг Кли был неописуем. Её глаза расширились от удивления и радости, когда она видела силу и красоту взрыва. Она никогда не видела ничего подобного, и её лицо озарилось сияющей улыбкой. Глаза Кли светились от восторга, и она засмеялась, восклицая:       — Это было потрясающе, братик Наруто! Никогда в жизни не видела ничего подобного! — Её радость была искренней и неподдельной. Она прыгала от счастья, полная энергии и восхищения. Этот момент был для неё настоящим чудом, и она не могла скрыть своего восторга. Взрыв, который Наруто создал, стал для неё одним из самых захватывающих и удивительных зрелищ, которые она когда-либо видела.       Узумаки увидев её реакцию, не мог не улыбаться. Он понимал, что этот момент оставит в памяти Кли яркое впечатление, и его собственное чувство гордости от того, что смог показать ей нечто столь захватывающее, только усиливалось.       — Мы же не расскажем это никому, ведь так? — Улыбаясь спросил Наруто, Кли закивала, ей не хотелось снова быть в камере.       — Да! Я буду держать рот на замке!       — А знаешь... Я же был в Натлане, ты представь, там все люди такие как Беннет! Пепельноволосы с зелеными глазами а так же со смуглой кожей... — Наруто, решил сменить тему, избегая объяснений про бомбу хвостатого. Голос Рыцаря был полон энтузиазма и страсти, которую он испытывал, когда делился своими воспоминаниями. Глаза Кли, полные захвата и интереса, светились от волнения. Она пристально смотрела на Наруто, не упуская ни одного слова, и её маленькое лицо выражало удивление и восхищение от каждого рассказанного им эпизода.       Наруто говорил о Натлане с таким живым интересом, что казалось, будто он переносил Кли в эти далёкие земли. Его рассказы были насыщены деталями и эмоциями, каждый момент звучал как захватывающее приключение. В глазах Кли блестела искорка, когда она представляла себе загадочные места и необычные события, о которых Наруто рассказывал. Её реакция была яркой и динамичной: иногда она вскакивала на ноги от восторга, а иногда с затаённым дыханием слушала описания. Кли явно была погружена в рассказ, её воображение активно рисовало картины далёких стран, создавая яркие образы в её маленьком уме. Время от времени её рот открывался от удивления, и она с нетерпением задавала вопросы, стараясь узнать больше о каждом новом аспекте истории.       Узумаки начал рассказывать Кли о прибывших эльфах Чакитзаны в Мондштадт, её глаза заблестели от ещё большего интереса и удивления. В его голосе звучала нотка загадки и восторга, когда он описывал, как эльфы прибыли в город, словно из далекого, таинственного мира. Внимание было полностью поглощено рассказом, и она с нетерпением ждала каждой новой детали. Она с любопытством задавала вопросы, стараясь выяснить всё о том, как они выглядели, откуда прибыли, какие у них были особенности и традиции. Её реакция была особенно живой: она часто прикрывала рот руками от восторга и изумления, а её тело не могло удержаться от лёгких вздрагиваний от волнения. Кли, почувствовав связь с прибывшими эльфами, казалось, переживала каждую деталь рассказа на собственном уровне. Она представляла себе, как эти новые эльфы взаимодействуют с окружающим миром, и это напоминало ей о собственных корнях и уникальности её народа.       — Ну тогда, чего мы ждём?! Пошли посмотрим, братик Наруто! — Кли вприпрыжку ходила прочь с Утёса Звездолова, бомба бомбами, но новые соотечественники были куда интереснее, по крайней мере пока. Наруто видя как она идёт, невольно вспоминал прошлое.       Воспоминания о Кли и детских играх казались ему сладким, но далеким сном. Эти воспоминания заставляли его чувствовать, что часть его самого осталась в прошлом, и что он теперь носит с собой груз взросления и опыта, который не всегда гармонирует с его прошлым. Взросление в мире бабочек оставило в нём чувство чуждости и отчуждения. Он возвратился в Мондштадт, где его друзья и знакомые остались такими же, а он сам стал большим и взрослым. Это создало внутри него чувство отчуждения и непонимания, словно он вернулся в мир, который уже не был его собственным.       Одна слеза медленно скатилась по его щеке. Эта слеза была не просто каплей влаги, а символом глубокой эмоциональной нагрузки, которую он переживал. Слеза была прозрачной, но в ней отражался весь спектр его внутреннего мира — от ностальгии и сожаления до чувства утраты и одиночества. Она медленно пробиралась по его щеке, оставляя за собой легкую влажную дорожку, которая выглядела как символ его эмоционального напряжения и болезненных воспоминаний. Внезапно, Наруто заметил слезу и быстро вытер её. Это движение было резким и решительным, как попытка скрыть свои настоящие чувства и не показать уязвимость. Его рука скользнула по лицу, убирая слезу с такой силой, что это создало впечатление стремления сохранить свою храбрость и мужество.       Нечего грустить, ничего не поменялось кроме психологии... несмотря на всю печаль, есть всё же плюсы. Все относятся к нему так же и раньше, но самое главное это Кокоми которая подарит ему чувство отцовства, уже совсем скоро. В виде приятного дополнения это земля на окраине Спрингвейла и берегом Сидрового Озера. Не стоит смотреть назад, что было то было...       — Ну чего ты медлишь, братик?! — Крик Кли вернуло его с раздумий. Девочка-эльф уже была чуть дальше от него. Наруто улыбнулся, мысленно благодаря эту девочку за самого лучшего друга который он только мог пожелать пока был ребёнком. Затем он начал ускоряться.       — Иду...