[Мако] Книга 1: Остров. Книга 2: Замок.

— Тупая псина! Эти туфли стоят больше, чем вся кровь, что только в тебе есть! — Зачем тогда кинул в него обувь? — Затем, что нечего рычать в сторону наследника Малфой. Это может… нет, это будет иметь последствия! Миона вздохнула и подпёрла голову рукой. На фоне цербер дожёвывал туфлю Малфоя. Давно дожёвывал, а обувь всё никак не портилась, словно была не из кожи сделана, а из какого-то мега-прочного материала. Отличная реклама для производителей обуви, вот что Миона думала. Просто шикарная. «Нашу обувь будете носить вы, ваши дети и ваши внуки. Она настолько прочная, что даже клыки цербера с ней не справятся!» Или дело было не в материале, а в чарах, наложенных на несчастный малфоевский ботинок? Одна из голов устала работать челюстью и сплюнула кожаную добычу; вторая подхватила ботинок прямо в полёте, принявшись развлекаться с этакой «жвачкой» дальше. Третья спала, вывалив язык из вонючей пасти. Цербер вёл себя как обычный пёс: если забыть о размерах и трёх головах, выходит вполне себе приличная животинка. Но не стоило забывать, что и обычный пёс, — даже маленький! — может как следует задрать обидчика… — Долго нам тут ещё сидеть? — протянул Драко, вытаскивая из сумки Мионы яблоко. — Мне надоело. — Можем заняться чем-нибудь, — пожала плечами Грейнджер. — Хочешь поиграть в города? — А ты разве не можешь что-нибудь своё островное наколдовать, чтобы мы вышли? Миона хмыкнула. Так-то она могла, конечно… только вот последствия были бы крайне неприятными. Потому что одно дело — сидеть рядом с цербером и смотреть на то, как он играется с ботинком. И совсем другое — бежать от призраков, которые всё ещё клубились туманом возле открытой двери. Нет-нет, да кто-нибудь из неживой братии пытался пробраться мимо лёжки пса к сладеньким живым детишкам. Ответ от трёхголового Стража был моментальный: цербер сожрал уже столько призрачных конечностей, что две головы из трёх сыто икали. Третья и вовсе спала, будучи не в силах переварить столько неожиданно привалившей энергии. Упорные мертвецы охотились за Драко с остервенением голодающих тасманских дьяволов. Куда там Паре с её боязнью Вендиго! Малфой — вот кто на самом деле должен был трястись вместе со своими подштанниками и растрепавшейся причёской. Но Драко умел как психовать, так и быстро брать себя в руки. Благородное воспитание, — к тому же, ещё и английское, — дало ему навыки быстро успокаиваться в любой ситуации. И вот Малфой уже не визжит из-за щёлкающих рядом челюстей, а недовольно хрустит яблоком, поглядывая в сторону открытой двери. — Не понимаю. — Что именно? — Почему отец мне ничего не рассказал про это всё. Если бы я знал о последствиях забытого кольца… а представляешь, если бы я не надел кольцо, а день нормально прошёл? Я ведь тогда мог подумать, что носить артефакт в общем не обязательно. — Последствия были бы очень печальными, — понятливо кивнула Миона. — Что же насчёт твоего отца… не знаю, Драко. Но у него наверняка были причины. По твоим рассказам мне показалось, что он о тебе заботится. «Так, как умеет», — добавила Грейнджер про себя. Потому что с некоторыми способами воспитания от Малфоя-старшего она была в корне не согласна. Ну вот чем ему сказки-то помешали, спрашивается?! Очередной призрак решил, что он самый умный, и тихонько пополз вперёд. Цербер сделал вид, что не замечает этих поползновений, и продолжил увлечённо жевать ботинок; Миона видела, как косятся гноящиеся глаза в сторону белого дымка, стелющегося по полу. Малфой тоже следил за тем, как приближается эта опасность. Даже жевать прекратил. Цербер позволил призраку подобраться ещё ближе к детям, после чего рванул вперёд. Щёлкнули три челюсти; раздался пронзительный визг, быстро оборвавшийся, но всё равно успевший заледенить кровь. Миона хмыкнула. — Это был семьдесят третий, между прочим, — сказала она будто невзначай. — Ты всё ещё уверен, что мне надо усыплять цера своей островной магией? Малфой замотал головой так, что его волосы растрепались ещё сильнее. Учитывая, что мальчишка их покрывал специальным воском, эти растрёпыши остались вокруг его головы, словно антенны для соединения с космической мудростью. — Нет! Не надо! Хороший пёс, пускай он и дальше!.. Цербер чавкал уже не ботинком, а призраком. Но любимая кожаная игрушка от Малфоя была у пса под лапой — к «жвачке» три морды хотели вернуться позже. — А с призраками ты ничего сделать не можешь? — тихо спросил Малфой спустя какое-то время. — Думаешь, я всесильна? — Ну вдруг… Грейнджер цыкнула. В принципе, всё время, что дети провели в компании мертвецов и цербера, — под защитой полупрозрачного золотистого купола, конечно же, — она только и делала, что искала способ быстро и без последствий развеять мертвячью ловушку. Память буксовала, не подкидывая никаких подходящих вариантов; ну не Уиро же звать, чтобы тот приструнил распоясавшихся уродцев, правильно? Миона ещё прошлый долг богу Смерти не отдала, чтобы снова у него занимать. В голову ничего не шло, из ила памяти путного ничего не поднималось и не возрождалось. Как бы Миона ни напрягалась, а все выходы, что она видела, или требовали большой энергетической отдачи, или хотя бы пространства. Первого не было в общем, второго — из-за активности цербера. Он не только на призраков кидался, но и на детей тоже. Вот и приходилось… сидеть и ждать, пока кто-нибудь придёт. А во время ожидания пытаться докопаться до глубинных слоёв памяти прошлых воплощений, когда Миона могла полагаться исключительно на свою личную силу. Но это было так давно, что уже казалось неправдой, выдумкой. Так что копать и копаться в иле Мионе предстояло до-олго… — Чем нам взрослые-то помогут? — шмыгнул носом Драко, когда Миона сказала ему, что лучше дождаться того, кто кормит пса. — Их что, призраки не сожрут? — Ты немного неверно понимаешь ситуацию, в которой мы оказались, — Грейнджер потёрла глаза. — Как ты думаешь, Драко, где мы находимся? — В Хогвартсе, ясное дело. Третий этаж, видимо… про него директор говорил. Что за глупые вопросы? — Ладно, перефразирую. Мы в мире живых или в мире мёртвых? Драко побледнел — в который раз. Миона уже даже устала удивляться тому, насколько быстро Малфой мог менять цвет своего лица. Ну просто хамелеон, а не мальчишка! — Т-ты говоришь, что… — Призраки нас утянули к себе, — спокойно сказала Миона. — Почти. По крайней мере, попытались. Этот туман вокруг… в общем, его лучше не касаться, чтобы окончательно не упасть в мир мёртвых. Там ведь не будет цербера, который нас защитит, понимаешь? — Значит, мы… всё? Мы не вернёмся? Это… мой род прервётся на мне?! Миона дала Драко несколько минут, чтобы быстро подышать и немного поплакать от безысходности. Затем Малфой взял себя в руки, вытер лицо и кивнул девочке, чтобы она продолжала говорить. Чудной он, этот Драко. Хотя с эмоциями справляется замечательно для своего возраста, этого не отнять. — Я могу продолжить? — Ясно же, что да… Грейнджер, не раздражай. — Как скажешь… в общем, ничего не прервётся, не психуй раньше времени. Я тебя отсюда в любом случае вытащу в целости-сохранности и со здоровым сознанием. И без подселенцев, так что расслабься. Просто… — То есть, ты можешь буквально в любой момент нас вытащить в безопасное место?! — Могу. Но цена меня не устраивает. Тебе она тоже не понравится, поверь мне на слово. Но в любом случае, лучше будет её заплатить, чем отдаться в руки мертвецов… или в их пасти. Малфой угрюмо кивнул. Кажется, разговор про «цену» ему о чём-то напомнил; в любом случае, спорить или пытаться уговорить Миону на что-то он не стал. — Как нам поможет кто-то, кто придёт сюда? — спросил он, немного переварив обещание хеппи-энда. — Реально, взрослых призраки не едят? Они же всё равно, получается, войдут в мир мёртвых, как ты говоришь… — Мы не совсем в мире мёртвых. — Но ты говорила!.. — Ты мне договорить не дал. Короче, нас призраки тянут в мир мёртвых, и тумана лучше не касаться, тогда тебя окончательно туда затащат. Но пока что мы, хоть и попались в их ловушку, ещё не упали туда окончательно. — Почему?.. Грейнджер кивнула в сторону цербера. Тот опять чавкал призрачной материей и оттого выглядел счастливым как ребёнок в рождественское утро. — Церберы не просто так упоминаются как Стражи между мирами. Они могут жить в мире мёртвых или в мире живых, им, на самом деле, без разницы. Питаются обычной едой, — кивок в сторону мисок, — или призрачной материей, чистой энергией. И, если так можно выразиться, испытывают дискомфорт, когда живое перемешивается с мёртвым. — В смысле? — Считай, что у них аллергия на такое смешение. Из-за этого церберы не пускают живых в мир мёртвых и мёртвых в мир живых. С той стороны у нас куча мертвецов, тянущих к себе, с этой — живые мы. — Странно, что нас всего двое, но равновесие соблюдается, — надулся Малфой. — Ты уверена в том, что говоришь вообще? Миона усмехнулась, но так, чтобы Малфой этого не заметил. Драко смотрел прямо в корень: действительно, окажись в такой ситуации двое обычных детей, пускай даже маги, и мертвецы затянули бы их к себе на раз-два. Но Драко повезло, и рядом с ним была такая концентрация опыта и воли к жизни, что получалось нечто вроде равновесия. — Это магия, — сказала Миона, — чего пристал? — Да я-то что… и что, пришедшие взрослые нас вытащат? — Равновесие нарушится, — кивнула девочка, — так что вытащат. Грубо говоря, живых будет больше, чем мёртвых… живой энергии, если точнее. Она более грубая, так что там своё соотношение. — Я ничего не понял, но ладно, поверю тебе на слово… мне, правда, одно любопытно. — М? Что? — Откуда ты про церберов знаешь? — спросил Малфой. — Вроде бы ты не гречанка, а из Новой Зеландии, если я правильно запомнил… Миона удивлённо посмотрела на мальчишку, но тот спрашивал с искренним непониманием. — Да как так-то, — пробормотала Грейнджер. — Это же буквально все знают, Драко. Цербер, Страж Аида, легенда об Орфее и Эвридике… Я помню, что ты читал жизнеописания предков, но… Легенды-то тебе рассказывали? Малфой вздохнул. Ну ясно. С другой стороны, чем не возможность скоротать время за древнегреческими историями? Как раз про церберов новенькое парень узнает, всё на пользу. Хогвартс был настоящим умницей и точно заслужил, что Миона ещё разочек выложилась на полную, латая какую-нибудь замковую проблему. Ведь даже будучи без энергии, замок нашёл способ, как спасти от призраков не только своего ученика, но и старую знакомую. Молодец, как ни посмотри. От мерного рассказа Мионы Драко, несмотря на ситуацию вокруг, быстро уснул. Мальчишка сопротивлялся тяжелеющим векам, однако Грейнджер, заметив эту борьбу, добавила в голос самую капельку магии. Не как сирены или гамаюн, но что-то в этом роде. Едва Драко успокоенно засопел, как брауни, что до этого прятался возле Миониных ног, выскочил из-под защиты золотого купола. Девочка даже окликнуть малыша не успела, как он запрыгнул на одну из голов цербера и спрятался где-то в районе холки. — Иди сюда! — зашипела Миона, подобравшись к границе защиты. — Мелочь! Цербер даже не заметил, что на него кто-то забрался. Но вот когда девочка приблизилась, псы предупреждающе зарычали сразу в три глотки. Брауни подпрыгнул, показываясь Мионе. Помахав рукой девочке, он снова скрылся… и больше не показывался. — Ну ты и… — Грейнджер сжала зубы, но продолжать не стала. Куда ей понимать магическое существо. За столько прожитых воплощений она всё-таки оставалась человеком, возвращалась к этому состоянию раз за разом, что бы ни происходило. Просто… получалось так, что именно человеческое тело, — и, что более важно, человеческий способ мышления, людское сознание, — были наиболее адаптивными к чему бы то ни было. Ведь как известно, выживает самый хитрый и самый приспосабливаемый. Долго проспать Драко не удалось, впрочем. Как бы сладко Малфой ни сопел, а чужое кряхтение, монументальный топот и громкий хлопок дверью выдернул Драко из дрёмы. Мионе пришлось удерживать мальчишку за руку, чтобы, едва завидев человеческую фигуру в дверях, Драко не рванул прямиком к ней. — А? Чевой-то вы тут делаете, дети? — Да что не так-то? — зарычал Малфой, пытаясь стряхнуть руку Мионы со своей. — Мы же ждали взрослых, так чего сидеть тут?! Слишком обрадованный возможным спасением, Драко совершенно позабыл о всякой опасности рядом. Может, Малфой просто не проснулся как следует… Мионе хотелось бы так думать. — Сядь, — она дёрнула его вниз, на пол, — и не торопись. — Но призраки… — Мы здесь не только из-за призраков сидим, Драко. Просыпайся уже! Малфой встряхнулся; затем его глаза расширились, и Миона наконец увидела в сером взгляде понимание, в какую беду наследник древнего и благородного рода чуть было не влетел на первой космической скорости. — Никогда не торопись, если дело касается магии! — строго сказала Миона, сама себе напоминая тоном Минерву МакГонагалл. — Никогда! — Звучишь как моя мать… — Прекрасная, умная женщина! — Пушок? Пушок, а ну фу! В комнате зажглись магические светильники, и Миона смогла увидеть, кто же пришёл к детям на помощь. Это был великан, которого Грейнджер уже видела раньше несколько раз; насколько она поняла, с ним неплохо общался Гарри. Потомок фоморов… Миона всё ещё не могла взять в толк, как же это так вышло, что в школе работало существо, чьи предки не так давно, — пару поколений назад, пожалуй, — считали маленьких мажат самым вкусным блюдом, что только может предложить мир. Впрочем, сейчас Миона была рада даже этому великану. Он был огромен, волосат, бородат и обладал на удивление добрым взглядом; глаза у мужчины напомнили Мионе двух крупных скарабеев с блестящими от солнца спинками. — Вы эта как это здесь? Давайте, вылезайте. Иль не можете? Пушок, фу! «Пушок», — что в голове у этого фомора, если он так назвал цербера, пускай и щенка?.. — рявкнул и бросился вперёд, на мужчину. И великан сделал ровно то, что Миона от него ожидала: сжал кулак и как следует вдарил по лбу одной из голов. Пёс заскулил, словно заплакал. Великан печально вздохнул и пошёл к животине, принявшись ту наглаживать и ворковать что-то успокаивающее. Про детей он забыл, и Миона с Драко могли только молча наблюдать за нежностью после насилия. — Это… странно, — выдавил из себя Малфой. — То ли ещё будет. А что ещё делать с таким зверем, скажи пожалуйста? Он же явно не дрессированный. Вот и кидается… Брауни, о котором Миона всё ещё беспокоилась, великан так и не заметил. Малыш прыгал с холки на холку, избегая толстых пальцев мужчины, и выглядел совершенно счастливым, словно всё происходящее было для него весёлой игрой. — Может, сбежим? — тихонько предложил Малфой, кивая в сторону двери. — Пока он на нас не смотрит… — Попадём к призракам, — поморщилась Грейнджер. — Присмотрись внимательнее, тумана стало меньше, но он не разошёлся окончательно. — Ты же сказала, что наличие ещё одного «живого» нам поможет? Что этот… страшилище… неживой, что ли?! Ткнув Драко под рёбра, Миона получила в ответ сдавленный и очень злобный «ох». — Тихо ты! Скорее всего, по ту сторону собралось столько мертвецов, что даже такого «живого» нам недостаточно. Тут надо что-то помощнее… уважаемый! Простите, уважаемый! — А? Это вы ко мне? Великан оставил поскуливающего цербера, — пёс всё равно следил за туманом, несмотря на присутствие фомора рядом, — и подошёл к детям. На золотой купол он смотрел как ребёнок на новую игрушку: с чистым, ничем не разбавленным восторгом. Миона даже гордость ощутила за то, что её волшебство смогло вызвать у кого-то такие яркие, искренние эмоции. Даже если это был потомок фоморов. Вполне молодой, судя по всему; Миона предположила, что кустистая борода и неопрятные волосы были нужны только для того, чтобы внешне прибавить великану пару лет. — Да. Здравствуйте, сэр, — решила сохранять вежливость Миона. — Вы не могли бы позвать директора Дамблдора? Пожалуйста. — Никакой я не «сэр»… зови меня Хагрид. Вы чевой сюда полезли вообще? Сказано же было, что на третий этаж нельзя ни в коем случае, тут будет страшная мучительная смерть! — Мы заметили, Хагрид, — Миона улыбнулась. — Честно говоря, мы тут не по своей воле. Так можно директора, пожалуйста? — А?.. а, да. Сейчас… вы из-за этой золотой штуки выйти не можете или как? Драко хотел было возразить, но Миона снова его ткнула, и недовольный Малфой подавился заготовленной репликой. — Именно так. — Ну, эт-та… а без директора никак? Миона помотала головой, и грустный великан сокрушённо вздохнул. — Ну, раз никак… хорошо, я сейчас приведу. Директор точно поможет, можете не сомневаться, да… сейчас, сейчас. Как только Хагрид вышел, цербер вскочил на лапы, встряхнулся и недовольно заворчал. Злость волшебный пёс сорвал на тумане, который поспешил вернуться, едва великан покинул комнату. Помещение снова наполнилось чавканьем и злобным кряхтением трёх огромных голов. — Слушай… а нам взыскание не назначат? Миона негромко рассмеялась. — Что, Малфой, почувствовал, что наше приключение скоро закончится, и начал беспокоиться насчёт последствий? Драко задрал нос. — Малфои всегда продумывают риски! — Когда утром подбирают украшения — тоже? Мальчишка осёкся, опустил голову и недовольно поджал губы. — Давай не будем об этом, а? Мне ещё отцу это всё рассказывать, вот там я точно получу по шее… — Фигурально выражаясь или ваше воспитание предполагает рукоприкладство? — с любопытством спросила Миона. Насколько она знала, традиционное английское дворянское воспитание подразумевало большое количество того самого «рукоприкладства». А сколько пословиц по этому поводу было? Да что там говорить, если даже в некоторых обычных школах до сих пор бывало, что учитель шлёпнет ребёнка по рукам линейкой? В конце восьмидесятых телесные наказания были запрещены на уровне закона, но некоторым преподавателям оказалось до того сложно перестраиваться, что дети нет-нет, да и получали. Хизер с Роем считали, что телесных наказаний для детей не должно быть в общем. Миона могла бы их мнение слегка подкорректировать: для нормальных детей да. А вот для некоторых уникумов розог прямо-таки не хватало. Ну бывали такие дети, — из которых вырастали такие же взрослые, — до которых доходило только после того как они как следует отхватывали от жизни… Поттер, к примеру. — Драко. — Да, Грейнджер? — Что можешь сказать о Поттере? Только без рычания по поводу квиддича, если можно. — Без квиддича… — Малфой упёрся затылком в стену. — Странный он какой-то. Всё время носится с Уизли, будто других людей в мире нет. Отличная парочка! Два оборванца, которые… — Эй. — Кхм. Прости. В общем, он странный. И очень много огрызается с учителями. Видела бы ты, как они с профессором Снейпом после того как вы с Лонгботтомом ушли погрызлись. У меня поджилки трясутся представить это, а он!.. честное слово, матушка сломала бы об меня отцовскую трость, если бы я позволил себе так разговаривать со взрослыми. А у него… — Авторитетов у него нет, — вздохнула Миона. — Спасибо, Малфой. Я поняла. — А ты почему спрашиваешь? — Вроде как я за него в ответе, — задумчиво произнесла Миона. — Так что надо бы мне ему помочь… стать нормальным человеком. Малфой насмешливо фыркнул. — Нормальным, ага. Конечно. Удачи тебе, Грейнджер, это выйдет только если чудом. — Ну, мы же волшебники… Увидев высокую фигуру в дверях, дети мгновенно замолчали. Дамблдор, пускай и носил нежно-зелёную мантию с травяным узором и цветочками, совсем не производил впечатление чудака или волшебника-дурака. Даже обычно добрый и располагающий взгляд голубых глаз в этот раз промораживал до костей; Малфой, прочувствовавший это, буквально примёрз к месту. Миона поднялась, привлекая внимание директора. Дамблдор кивнул ей, а когда Грейнджер показала мужчине под ноги, — там туман клубился и уже формировался в руки и пальцы, пытающиеся ухватиться за мантию, — директор кивнул ещё раз. Затем он хлопнул в ладоши над головой, и помещение затопило ярко-оранжевое пламя, совсем не обжигающее. Оно переливалось всеми оттенками красного, становилось белым и золотым, вспыхивало изумрудными и голубыми искрами. От подобной красоты у Мионы перехватило дух. — Это же… Цербер завыл — и это был вой победы охотничьего пса. Призраки, что так пытались пробраться в мир живых, вспыхивали разноцветными фейерверками и плакались о своей несчастливой судьбе. Перед золотом щита взметнулась ещё одна преграда, напомнившая Мионе снежный буран. Директор защищал своих подопечных от влияния волшебного пламени. Когда буйство красок улеглось, Миона сморгнула слёзы. Так ярко… — Спасибо, Фоукс, — сказал директор, поглаживая крупную огненную птицу у себя на руках. — Мисс Грейнджер, мистер Малфой, вы можете выходить. Миона бросила взгляд на Пушка, но тот забился в угол и грустно повесил голову; рядом с цербером стоял Хагрид, укоряюще смотрящий на пса. Видимо, отчитывать будет… — Что это у тебя в пасти, Пушок? А ну плюнь. Плюнь, кому говорят! Цербер открыл пасть, и из неё вывалился ботинок Малфоя. Всё ещё целый, но мокрый насквозь. Хагрид, завидев это, упёр руки в бока; цербер заскулил, как наделавший лужу щенок. Интересно, чего больше боялся Пушок: проповедей великана или его пудовых кулаков?