[Мако] Книга 1: Остров. Книга 2: Замок.

— Эй, ты в порядке? Миона отмахнулась от Драко, но потом, подумав, всё-таки приняла его помощь. Стоять, оперевшись на кого-то, было намного легче: неверные ноги то и дело пытались то подвернуться, то ослабеть, то просто прекратить выполнять свою главную функцию. Неприятно. Третья просушка вытянула из неё столько энергии, что Грейнджер даже икать начала. Перед глазами на секунду потемнело, в теле образовалась приятная лёгкость и пустота. Словно эйфория от голода, которая появляется в самый последний момент, это опасное чувство могло ввести тебя в заблуждение, будто всё в порядке. Хотя на самом деле твоё тело просто устало бороться; ты уже не можешь остановиться и съесть хоть кусочек, чтобы хотя бы не умереть… Встряхнув кудряшками, Миона залезла в карман; схватила по ошибке возмущённо пискнувшего брауни, потом всё-таки нашла крошечную стеклянную бусинку. Её она закинула в рот и разгрызла, жмурясь от гадкого привкуса и боли в переполнившихся магических каналах: стекло было тем самым накопителем энергии, о котором Миона совсем недавно думала… Только вот незавершённым, так что энергия из него выделялась только при разрушении. Хорошо ещё, что Миона не поленилась сделать магическое стекло — оно не ранило создавшего его волшебника. А если бы в ней было на каплю больше лени, и Миона взяла бы простой стеклянный шарик?.. прощайте, зубы! Интересно, были ли у магов зелья, чтобы восстанавливать потерянные зубы? Помнится, в одном из воплощений именно пустая челюсть была источником постоянного раздражения Мионы. Сложно наслаждаться жизнью, когда ты даже манго нормально съесть не можешь! Тогда её называли «чёрной колдуньей», имея в виду не цвет кожи, а вечно дурной нрав. Немного придя в себя, Миона заметила, что Драко чуть ли не полностью держит её на себе. — Извини, — пробормотала она выпрямляясь. — Джентльмен должен всегда помогать дамам вне зависимости от возраста и положения, — пропыхтел ребёнок, с облегчением отпустивший свою «ношу». — Что с тобой произошло? Это из-за призраков? — В каком-то смысле. Перерасход магии. — Ясно. Однажды maman попала в такую же ситуацию, — неожиданно поделился Драко, смотря на Миону с некоторым сожалением. — Очень неприятно, ей потребовалась помощь колдомедиков. Может, окликнуть профессора? МакГонагалл, вернувшаяся к детям, расставляла тех по парам, словно в детском саду. Драко с Мионой, — а также два крепыша из друзей Малфоя и темнокожий мальчишка, назвавший Миону «сестрой», — оказались практически в конце шеренги. Впрочем, никого это не смутило: вставшая в пару с тёмным мальчиком брюнетка фыркнула, что всё равно Распределение ведётся в алфавитном порядке. Это она так неодобрительно «не-отозвалась» насчёт поведения нескольких мальчиков, решивших, что им обязательно нужно быть в первых парах шеренги. К собственному неудовольствию, Миона в одном из задиристых пацанов узнала Поттера. — Опять куда-то влез, — пробормотала она. — Нет, Драко, спасибо. Всё уже в порядке. Как видишь, я восстановилась. Энергонакопитель помог. Малфой уставился на неё, словно Миона только что, прямо перед ним, открыла третий глаз. — Ты использовала накопитель магии? — едва слышным шёпотом спросил он. — Это же только для экстренных случаев! Что ещё за новости… что там Миона опять нарушила по незнанию? — Это противозаконно? — спросила она. — Нет, — отозвалась девочка сзади. — Просто до неприличия дорого. Миона обернулась и благодарно кивнула брюнетке за пояснение. Девочка, кстати говоря, была достаточно симпатичной: лицо сердечком, вздёрнутый нос, большие глаза. Взгляд оказался спокойным и чистым; Миона всегда обращала внимание на такие вещи. Только вот всё равно Грейнджер что-то в глазах девочки не понравилось. Это как с чаем. Пьёшь и пьёшь его себе, всё хорошо и вкусно. А потом чувствуешь на языке гадкий песочек от накипи. Толпа детишек успокоилась — ну, насколько это было возможно. МакГонагалл, видимо, поняла, что лучшего порядка ей уже не добиться, так что насколько смогла быстро рассказала, что будет происходить дальше: оказывается, таинственное «Распределение», — о котором, между прочим, было написано в «Истории Хогвартса», как сказал довольный собой Драко, — проходит очень просто. Надо всего-то надеть на голову говорящую Шляпу, которая в итоге скажет, какой из Факультетов тебе больше всего подходит. — Гриффиндорцы храбрые, слизеринцы хитрые, хаффлпаффцы дружелюбные, рейвенкловцы умные, — перечислял какой-то хвастунишка на несколько парочек впереди. — Я точно пойду на Рейвенкло, как все мои предки! — А программа обучения отличается? — спросила Миона, повернувшись к Драко. Малфой отрицательно мотнул головой. Впрочем, на Миону он почти не смотрел: намного интереснее ему, как мальчишке, было узнать, за что там МакГонагалл распекает несколько первых парочек. Среди которых, кстати говоря, всё ещё был Поттер… Неуёмный мальчишка. Впрочем, это даже хорошо: именно из таких вот «неуёмных» потом вырастают замечательные взрослые мужчины. Если переживают свои попытки убиться в детстве, гм. — Отличие в форме, в месте, где ты будешь жить, и в расписании, — ответила вместо Драко девочка со странными глазами. — И я говорю не про наличие или отсутствие предметов, а просто про их последовательность в графике дня. Миона повернулась к своей неожиданной помощнице и благодарно улыбнулась. Затем она протянула девочке руку; брюнетка странно посмотрела на этот жест, но всё же аккуратно вложила свою детскую маленькую ладошку, едва ощутимо пожимая пальцы Мионы. Несмотря на спокойное лицо, рука у девочки оказалась едва тёплой и очень влажной, как лягушачья лапка. И чего все дети тут так нервничают перед распределением, спрашивается, если оно ничего не меняет в жизни-то?.. — Я Миона Грейнджер. Спасибо за подсказки. — Панси Паркинсон, — кивнула девочка, вытаскивая ладошку из хватки пальцев Мионы. — Всегда пожалуйста. Факультеты ничего не меняют, по сути, однако они формируют круг твоего общения. Тётя говорила, что придётся соответствовать тому ярлыку, который ты получишь вместе с окрашенным галстуком и нашивкой на мантию. — «Храбрый», «хитрый» и всё в этом духе? — «Дружелюбный» или «умный», — девочка прикрыла тяжёлые веки. — Да. — Ты уже выбрала, куда хочешь поступить? Наверняка же можно договориться с говорящей шляпой? — Слизерин, — ответила Панси, не раздумывая ни секунды. — Почему? В разговор влез Малфой, который выглядел довольным, как объевшийся сладких фруктов лемур: — Потому что её семья древняя и благородная, конечно же! — ответил он, хвастливо выпячивая грудь и задирая острый нос чуть ли не к потолку. Выглядело это одновременно забавно и раздражающе; спасал Драко исключительно его юный возраст, чтобы веселья всё же было больше, чем раздражения. Но ещё немного подрасти — и придётся Малфою отказаться от этого жеста. Дети двинулись вперёд, как кучка пингвинов во главе с предводительницей-МакГонагалл. Мионе пришлось отвернуться от Панси, так и не услышав её ответа. Однако девочка, которую перебил Драко, удовлетворила любопытство Мионы сама: подошла на полшага ближе, чем это было нужно, и прошептала: — Потому что на Слизерине можно быть максимально незаметной. Миона кивнула, не поворачиваясь, и Панси отступила. Что-то в ней было странное, если честно. Но что именно? И почему Океан души Мионы так на эти странности волнуется? Словно что-то родное рядом, хм… Очередное дело «на потом», получается. Дети протиснулись сквозь узкую дверцу и очутились в огромном зале, полном столов и галдящих подростков. Витражные узкие окна, серые монументальные каменные стены, четыре стола для учеников и один для преподавателей; последний стоял на помосте и был размещён перпендикулярно к другим, чтобы учителя видели всё происходящее в зале. — Это Большой Зал, — самодовольно сказал Драко, будто именно он когда-то строил именно эту часть замка. — Здесь проходят все пиры и в обычные дни едят ученики с учителями. — А домовые эльфы где едят? — спросила Миона, вспомнив про Бэтти. Малфой странно на неё посмотрел. — Домовые эльфы, хм? Да мне всё равно, где они едят. Никогда об этом не задумывался. Миона оглянулась на Панси, своего почти-проверенного информатора, однако девочка неуверенно пожала плечами. Видимо, тоже не знала. Ну а спрашивать у темнокожего мальчишки рядом с ней не было никакого смысла: он вовсю вертел головой по сторонам, осматривая убранство зала, словно это было самое волшебное место в жизни этого несчастного ребёнка. Мальчик поднял взгляд на потолок. Челюсть ребёнка просто отвисла от восхищения: над толпой нераспределённых детишек было настоящее небо. Высокие своды и поддерживающие колонные словно исчезали в наведённой иллюзии, растворялись в ней. Миона видела эти переходы: вот колонна есть, а вот здесь её уже нет, но зато плывут светло-серые, выделяющиеся на темноте небосвода облака. Если бы вместо Колонн были Атланты, что держат небо на плечах, то выглядело бы всё ещё более впечатляюще… Впрочем, Миону увиденное небо над головой не особенно удивило. Даже, честно говоря, Грейнджер немного расстроилась: она помнила как Розита, сестра Годрика, пыталась высчитать, как бы сделать внутри Замка «ненастоящую природу». Хотелось ей иметь такое помещение, которое могло бы показать всё, что ты захочешь: фьорды с холодным ветром; спокойный берег моря; лесную поляну или же непроходимую колючую чащу; бескрайние степи, прожаренные солнцем; вечные голубые льды… — Ты представляешь, как это будет невероятно? — вздыхала Розита, довольно щуря золотые, как у большинства Гриффиндоров, глаза. — Вот устал ты от людей, раз — и ты уже один на один с природой. Конечно, тех же единорогов туда уже не запихнёшь, слишком сложное зачарование выйдет, да и трупы лошадей надо будет куда-то девать. Но природу-то, природу! Её мы сможем сделать, да? Работа обещала быть сложной. Но, как говорила Розита, вполне выполнимой. И вот теперь Миона, вернувшись в Замок, видела лишь её обрывки: небо над головами учеников было не более чем улыбкой, срезанной с холста Моны Лизы. Больше всего Мионе, когда она слушала мечтательные рассуждения Розиты, хотелось ощутить мощь её чар на себе. Почувствовать веяние летнего ветерка в середине зимы за замковыми стенами. Поймать в ладони солнечный луч ночью. Пройтись не по камням, а по мягкой зелёной траве. И после этого… небо. Оно было красивым, пускай и не отражало настоящей погоды. Очень натуралистичным, словно крышу украл какой-нибудь великан. Однако Мионе было всё равно горько от вида истончившихся волшебных плетений: как и все чары в замке, иллюзии Розиты держались из последних сил. «Неужели никто не занимался замком все эти годы? — с тоской подумала Миона, краем уха слушая голос МакГонагалл. — Не может же такого быть? Или дело в чём-то другом?..» Хогвартс даже не имел достаточно сил, чтобы проявлять себя. Вся энергия замка уходила на обеспечение безопасности учеников — его главную задачу. Вот сейчас, к примеру, Хогвартс оберегал детишек, что сидели под тысячью свечей. Ни одна капля воска, стекающая с них, не достигла чьего-либо плеча. А ведь под тёмным и практически безоблачным звёздным небом этих свечей было так много, что их мягкий рассеянный свет заполнял собой весь Большой Зал. — Грейнджер, Гермиона! Малфой на всякий случай осторожно дёрнул Миону за руку, но девочка и без его подсказок обратила внимание на МакГонагалл. Кивнув Драко в благодарность, она подошла к табурету рядом с профессоршей и села на тот, едва при этом не упав: мебель видалоа лучшие годы. Проходя мимо Поттера, Миона приветственно помахала мальчишке. Однако, к её удивлению, Гарри от неё отвернулся. Хотя точно увидел и узнал. «Поросёнок,» — беззлобно подумала Миона, когда ей на голову надели распределяющую Шляпу. «Всего лишь Шляпа, моя дорогая, — скрипучим голосом отозвалось у Мионы в голове. — Никаких поросят, если мы не на кухне». Учитывая, что Миона покидала земли Туманного Альбиона ещё до того, как Замок был достроен, то в создании этого артефакта она точно не принимала участия. Судя по тому, что бухтел раньше нервничающий Драко, именно Годрик зачаровывал Шляпу, которая потом должна была распределять учеников по «Основателям»; поверить в этот вздор мог лишь тот, кто не знал Гриффиндоров лично. Они были замечательным кланом! Прекрасной семьёй. Охотники, воины, полководцы. Гриффиндоры как никто другой умели сражаться, добывать знания и сохранять их. И зачаровывать они тоже умели! Правда, только оружие. Миона так и не успела понять, что это был за взбрык магии, однако чары и наговоры Гриффиндоров не ложились ни на латы, ни на ткань, ни на что-либо другое. Оружие — и точка. Причём любое: даже если ты будешь использовать вместо меча вилку, то её можно будет зачаровать. Помнится, дядя Годрика, Руфус, как-то именно с вилкой вышел против одной из взбесившихся химер. Победил, естественно. И ещё потом полночи ворчал, что ему мешают спать, тем самым мешая спать всем остальным. Забавным он был, этот дядя Руфус; а уж о его длинных завитых рыжих усах среди женщин и вовсе чуть ли не легенды ходили. Миона в них, ясное дело, не верила ни капли. Хотя слышать их было забавно, этого не отнять. «На чём построено Распределение? — всё-таки решила она спросить, пока Шляпа молчала. — В чём его смысл?» «Я должна была подбирать тех, кто может стать частью семей, что основали замок, — легко ответила Шляпа. — Пока кланы были при Хогвартсе, я продолжала руководствоваться этим. Потом — нет». «А чем?» «Характеры. Спокойным хаффлпаффцам будет сложно жить вместе с гриффиндорцами, которым нужен кураж, или со слизеринцами, которые привыкли жить выгодой. Иногда случаются промашки, дети растут, их характеры меняются… в мире нет ничего совершенного, впрочем». «Значит, вы следите за душевным комфортом детей?» Многоуважаемая, — теперь только так! — Шляпа издала нечто вроде смущённого скрипучего покашливания. «Можно и так выразиться, как мне кажется… впрочем, лучше не затягивать Распределение, иначе дети могут начать волноваться. Это плохо для их здоровья. Вы пришли сюда с миром?» Немного удивившись этому «вы», Миона всё же улыбнулась: было приятно воскресить даже такую маленькую, но добрую традицию. — Я пришла сюда с миром, — произнесла она одними губами, не в силах перестать улыбаться. «Куда бы вы меня направили, Многоуважаемая Шляпа?» — добавила она мысленно. «Гриффиндор. Обоих. Вы неспокойные, а он уже был там, где не смог обрести величие…» Миона нахмурилась, улыбка стекла с её лица. «Обоих», да? Что же, с ней летом происходило достаточно странностей, чтобы Мионе не требовалось уточнять, о ком именно Шляпа говорит. Ну, Белая… удружила. Никаких ей жемчужин следующим летом! «А если бы я попросила тебя выбрать мне из Основателей семью по крови?» «Ни к кому, — сразу же ответила Многоуважаемая Шляпа. — Своей кровью ты могла бы отравить каждого, древняя. При всём моём уважении». — ГРИФФИНДОР! «Благодарю, — подумала Миона напоследок, прежде чем МакГонагалл сняла с её головы Шляпу. — Здравствуй в веках, артефакт». — Береги себя, — шёпотом ответила Шляпа, так, чтобы её слова услышала только Миона. — Хогвартсу нужна помощь. О, она это и без подсказок со стороны видела. Миона соскочила с табурета и поспешила к столу, что стоял дальше всего. Гриффиндорцы хлопали ей без особого энтузиазма, но поглядывали доброжелательно; для только что распределившихся первокурсников были выделены места в самом начале столов, выставленных в одну длинную линию. Жест заботы, как и у других факультетов. Незачем малышне бежать в другую сторону зала. К тому же, Миона заметила, что есть некоторое разделение: чем старше были дети, тем дальше они сидели от табуретки распределения и стоявшим за ней столом для преподавателей. Миона поздоровалась с детьми, не особо обращая на них внимание. Ещё увидятся, наговорятся, перезнакомятся — им всё-таки вместе, получается, пять лет куковать. И это минимум! Хогвартс предлагал три варианта обучения: до конца третьего, пятого или седьмого курса. Минерва МакГонагалл очень неохотно отвечала на вопросы Роя и Хизер о различиях в этих вариантах, но всё-таки родители у Мионы были людьми деловыми, так что своего добились и информацию получили. До конца третьего курса учились только те дети, которые не собирались дальше как-либо соприкасаться с магическим миром. Таких было мало, — один ребёнок в пару лет по словам МакГонагалл, — однако всё-таки они были. Дети учились управлять своими силами, часто у них была отдельная программа обучения; вполне логично, кстати: зачем им изучать ту же Травологию, если единственное, зачем они пришли в Хогвартс — это понять, как не уничтожить магию внутри себя и не переродиться в Обскура? Мерзкая штука этот Обскур, вот что Миона могла бы об этом явлении сказать. Это всё равно что взять и вывернуть человека изнутри наружу, мясом и органами. Только Обскур выворачивал не физическую составляющую, а свои духовные оболочки. Неконтролируемое разрушение всего и вся вокруг шли как бонус. А появиться Обскур мог из-за любой мелочи, на самом деле. И даже во взрослом возрасте никто не был от подобного «выворачивания» застрахован: Миона, к примеру, знала несколько не очень приятных заклинаний, которые могли бы… Чаще всего Обскурами становились именно дети до 13 лет. Чем ребёнок меньше — тем выше шанс «вывернуться»; ну так с детьми всегда больше проблем, чем со взрослыми. Раньше не все доживали до десяти лет, теперь не все могут быть нормальными, неопасными для себя и окружения магами до тринадцати. Прежде всего Обскура порождали мысли, что с ребёнком что-то не так. Или отрицание своей магии. Или наказания за неё… в общем, всё, что мешает маленькому мажонку нормально расти и развиваться, как он должен. Иногда дети были настолько запуганы своими семьями, что даже слышать ничего не хотели про обучение в школе для магов. Тогда, видимо, и прибегали к этой маленькой хитрости: поучись, милый ребёнок, в Хогвартсе всего три года, чтобы не причинять никому вреда! А потом ты, конечно же, вернёшься туда, где ты привык находиться. Только вот за эти три года, как Миона подозревала, с ребёнком проводилась настолько плотная и тяжёлая работа, что по итогу маленький маг не хотел возвращаться в плохо влияющее на него место. Ну а дальше… дальше Миона уже не знала, но хотелось бы ей думать, что было что-то хорошее. Может, в фостер-семью малыша принимали, кто знает. А может и на алтаре резали. Тоже чем не вариант, собственно. Можно было учиться пять или семь лет. После пяти лет обучения ты мог уйти в какой-нибудь специализированный колледж, — так, к примеру, наверняка поступали те, кто хотел быть медиком, — или же продолжить дело своей семьи… вряд ли потомственным зельеварам или тем, кто разводит магических существ, школа может дать больше, чем несомненно полезный и полный опыт предков, правильно? В этом случае вполне хватит аттестата о завершении магического образования — что ещё нужно для начала своей карьеры? Семь лет обучения — это более углублённое изучение пары-другой предметов. Всё как в обычных школах, получается… как Further Education, только по-маговски. И ничего маги не отличаются от простых людей, как бы волшебники ни кричали об обратном. Панси Паркинсон, как и хотела, распределилась на Слизерин. Гарри Поттер — на Гриффиндор, и кто бы видел, с какой опаской он смотрел на Миону! Грейнджер сразу стало смешно: ну щеночек, как же так! Сам отворачиваешься, а теперь боишься из-за этого в глаза посмотреть? Стыдно, не правда ли? Нет бы поговорить, обсудить всё… хотя Миона, конечно, понимала причину его реакции на неё: наверняка Поттер ждал девочку до самого конца лета, она же обещала ему появиться хотя бы разок до отправки в Хогвартс. А тут вон оно как вышло… ни ответа, ни привета, ни-че-го. Неприятно как минимум. Сел Поттер напротив Мионы, но так, чтобы не оказаться с ней лицом к лицу. Глаза отводил, так что девочка решила пожалеть ребёнка и перевела взгляд на оставшихся нераспределённых первокурсников. С каждой минутой их становилось всё меньше и меньше, кстати. Осмотрев переминавшихся с ноги на ногу детишек, Миона нахмурилась: Невилла она среди них не увидела. Значит, уже распределился. Хм, даже интересно, сбылось ли предназначение кого-то, кто делал вышивку на его галстуке… Который, кстати говоря, был у Мионы в кармане юбки: Снейп из поезда девочку сдёрнул вместе с её необычной повязкой для волос. Это уже в кафе Миона более или менее привела себя в порядок, а чужую вещь спрятала, чтобы вернуть потом. Надо только понять, куда возвращать… — Ты кого-то ищешь? — тихо спросили у Мионы слева. Она повернулась и сразу же разулыбалась. — Ага. Тебя. Спасибо за галстук. Невилл смущённо потёр кончик носа и кивнул. — П-пожалуйста, — едва выдавил он из себя, пунцовея ушами, щеками и шеей под перекрёстными взглядами близкосидящих гриффиндорцев. — Я рад, что тебе лучше… Отдав мальчику полоску ткани, Миона ещё раз оглянулась по сторонам. Рыжий мальчишка, с которым Гарри попал под выговор от МакГонагалл, тоже был распределён на Гриффиндор. Ребёнок оказался так счастлив, что едва не упал, запнувшись на ступеньках помоста, ведущего к преподавательскому столу. Судя по тому, как жарко приветствовали этого мальчика такие же рыжие гриффиндорцы постарше, на факультете у ребёнка было по крайней мере три брата. Интересно… плодовитое семейство, получается. Хорошо, что Поттер с этим мальчишкой задружился в поезде: если что, старшие братья наверняка помогут Гарри влиться в школьную жизнь. И прикроют друга своего младшенького, если у них хорошие отношения… Рыжий упал на лавку рядом с Поттером и так душераздирающе выдохнул, что Миона на секунду ребёнка даже пожалела. Перенервничал, бедняга… — Почему вы сказали, что надо будет сражаться с троллем?! — возмущённо спросил ребёнок, немного отойдя от нервов. — Это же полнейшая чушь! У Мионы на секунду заложило уши, словно она резко нырнула на большую глубину. Нахмурившись, девочка заткнула одно ухо и потрясла головой. — Да ладно тебе, это же шутка! — протянул один из рыжих близнецов. — Кто вообще даст тебе сражаться с троллем, ты же первокурсник! — закатил глаза второй. Снова заложило уши. Миона поджала губы и встряхнула рукой, словно пытаясь сбросить с неё налипшие капли. Стало немного легче; да и второго предупреждения было достаточно чтобы понять, на что надо обратить внимание. Один из духов, — из тех, что всегда были рядом с Мионой и ждали шанса, чтобы стать свободными, — разорвал связывающие их нити и растворился в воздухе. Значит, свою работу он выполнил: рассказал поймавшей его ведьме о чём-то значимом. «Сражаться с троллем, — подумала Миона, незаметно вытирая мокрые пальцы о юбку; всего лишь морская солёная вода, не кровь, а то крику бы было… — интересные порядки в Хогвартсе. Неужели кто-то решит заняться тварями с Изнанки, чтобы уменьшить свои долги, хм». На это никакой реакции уже не было — ну да Миона её и не ожидала. Её чуть ли не носом ткнули в то, на что обязательно надо обратить внимание. Чего ещё нужно требовать, правильно? Но всё-таки, где в Хогвартсе дети возьмут тролля? Здесь же должно быть безопасно....И почему именно первокурсники должны будут с ним сражаться? Сказали ли рыжие близнецы про тролля просто ради забавы, или же у них есть нечто вроде пассивного дара предвидения? Почему тролль-то? — Ты выглядишь какой-то обеспокоенной, — заметил Невилл. Миона задумчиво кивнула. — Я как-то могу тебе помочь?.. — Ты и так мне очень помог в поезде, — мягко улыбнулась она, похлопав мальчишку по ладони. — Спасибо, Невилл, с некоторыми вещами иногда приходится справляться самостоятельно. Но, если уж быть до конца откровенной хотя бы сама с собой… Не слишком ли много для одной Мионы приколов в самом начале учебного года?