[Мако] Книга 1: Остров. Книга 2: Замок.

— А теперь давайте представим, что мы все — дельфинчики! Покажите, как вы можете быстро бегать… то есть, плавать! Дети, — от четырёх до двенадцати, — восхищённо завизжали, когда к аниматору в обычной одежде присоединился другой, носящий огромный надувной костюм акулы. Миона даже представить себе не хотела, насколько несчастному второму мужчине жарко: погода радовала очередным повышением температуры. При учёте высокой влажности и почти полного отсутствия ветра, двадцать семь градусов по Цельсию превращались во все сорок по ощущениям. Миона сидела неподалёку от сцены одного из отелей на острове и вяло обмахивалась купленным в туристической палатке веером. Он ей понравился из-за нежного мятного цвета экрана без всяких рисунков и деревянных спиц, которые даже выглядели очень прочными. — Вот охота им носиться по такой жаре, — проворчал бармен, пододвигая Мионе заказанный ею сок. — Я вот только об одном мечтаю. Льда в сок он не пожалел, это точно. — Уйти домой? — понимающе усмехнулась Миона, принимая из рук мужчины трубочку в индивидуальной упаковке. — И пойти поплавать, вода должна быть вполне прохладной… — Вот именно! Сразу видно, что ты местная, — бармен поморщился и пихнул в напиток Мионы маленький жёлтый коктейльный зонтик. — Последние лет десять тут такая аномальная жара в августе. И это называется южной зимой! Да у нас в декабре не настолько жарко, как сейчас! Подошла одна из туристок — судя по тому, как женщина косилась в сторону играющих детей, мать какого-то из них. Бармен сразу нацепил на лицо профессиональную улыбку и, разведя руки в стороны, заворковал на ломаном английском. Почему-то местные считали, что сильный акцент нравился приезжим; Миона считала это просто глупым. Так-то каждый второй говорил не хуже британцев, разве что без присущих последним особенностей языка. Обслужив женщину и спрятав чаевые в карман, новозеландец скривился. — Пахека, — протянул он, тоскливо смотря на смелое бикини женщины. — Наши так не одеваются… — Ну так и подойди к белым, в чём проблема-то? — хмыкнула Миона. Мужчина смерил её «ты-ничего-не-понимаешь» взглядом. Очень говорящим, кстати; сколько Миона таких видела за свою короткую новую жизнь — не сосчитать. Вот поэтому она не особенно любила перерождаться в детях. Были свои плюсы и минусы в этом решении, но общественное пренебрежение — штука в любом случае крайне неприятная. — Раз нравится женщина, то смысл стоять в стороне и смотреть? — добавила она. — Подойди да познакомься, многие тут ищут лёгкий роман без обязательств. — Знаешь, ты вроде маленькая девочка, а говоришь как престарелый бабник. Миона фыркнула в свой сок, чуть было не расплескав тот по всей барной стойке. — Бабник?.. — Странное сравнение, да? — он улыбнулся. — Но уж какое есть, девочка, извини. Тебе лет-то сколько? — Двенадцать… — Хм. Я бы и четырнадцать дал. А живёшь где? — Дом Аиту. Бармен настолько резко закрыл рот, что клацнули зубы. Миона усмехнулась, перемешав лёд в своём соке; хрустальный стук крупных льдинок заставил мужчину передёрнуться. Всё его веселье и добродушие словно унесло бурным подводным течением: вот только что он посмеивался и шутил, а теперь смотрит на Миону с вполне понятной опаской. Так всегда было, во все времена. Миона работала с силами выше человеческого разумения, так что уже давно не удивлялась чужому страху. Что поделать, простые люди ничего не могли противопоставить даже обычным слабеньким духам, а уж про Белую и существ ей подобных и говорить не стоило. Одной встречи с ними достаточно, чтобы умереть быстро и болезненно. Так что их страх был вполне обоснован… Она вытащила из кармана купюры и положила их на барную стойку. Мужчина сначала было принялся отнекиваться, однако Миона мило улыбнулась, и он принял плату за сок. Деньги он брал двумя пальцами, как что-то одновременно и опасное, и противное. Выглядело забавно, но Миона, чтобы не смущать мужчину больше нужного, отвернулась. Аниматоры продолжали развлекать детвору. Миона наблюдала за тем, как свора детишек бегала туда-сюда по сцене, играясь в дельфинов. По сюжету они должны были убегать от акулы; в реальности эти самые в воде дельфины забодали бы акулу носами и даже не пытались бы уйти от неё. Дельфины ведь на самом деле только в мультфильмах добрые, да в сказках. Встретиться со стаей в открытой воде не гарантирует тебе безопасности; вполне возможно, что эти самые «добрые» дельфины решат с тобой поиграть и просто перевернут твоё каноэ. Или и вовсе будут гнать тебя тычками в бока, пока ты не выбьешься из сил и не пойдёшь на дно — тогда-то они и оставят тебя в покое. В вечном покое, да… Опять же, бывали случаи, когда дельфины насиловали женщин. Не очень часто; Миона предполагала, что интерес к человеку у дельфина — всё равно что интерес у человека к дельфину, чистое отклонение. Однако она лично знала одну девицу из маори, которая имела постоянно любовника среди дельфинов и мужчинами не интересовалась совершенно. Миона её как сейчас помнила: бойкая, смешливая, с покатыми плечами и большой переносицей. При этом она была глупышкой; с каким-то ментальным расстройством или с просто плохо работающим мозгом, как сказали бы сейчас. Но Миона могла бы поспорить насчёт этого — всё с маори было в порядке. Просто душа девушки, видимо, перепутала обличья при рождении; Миона с удовольствием исправила эту несправедливость и подарила несчастной другую жизнь, обратив девушку в морское создание. Они с тем дельфином ещё долго прожили, кстати. Океан тогда был хоть и опаснее нынешнего, — хищники точно были другими, — но и в чём-то более благосклонен к своим детям. Так что обращённая дельфиниха со своим избранником приплывали к острову, на котором жила Миона, ещё около пяти десятилетий. И даже дельфинят своих показывали… Рядом с Мионой на барный стул залез Гарри. Из-за игр и бега он покраснел, синяя футболка намокла и прилипла к спине и груди, как и волосы ко лбу. Миона заказала мальчишке сок без льда, и Поттер выпил огромный стакан в три больших глотка. — Чего больше не бегаешь? — спросила Миона, отворачиваясь от детворы и подпирая голову рукой. Мальчик длинно выдохнул. Как кит, вынырнувший на поверхность. — Вспомнил о том, что… Он запнулся, кусая губы и косясь в сторону бармена. Тот, наверное, был бы и рад ничего не знать, не слышать и не видеть, однако своё рабочее место покинуть не мог. Работа в отеле считалась престижной, и вылететь с неё было намного легче, чем устроиться; каждый местный, как правило, держался за свою должность, и даже страх перед магией оказывался слабее желания денег. Да вообще, как Миона успела заметить, в новом времени мало что перебивало желание обогатиться. В целом, люди всегда были жадными, но теперь страх за свою жизнь словно поблёк у современного человека; может быть это из-за того, что жить стало в целом безопаснее? Да, появились автомобили, электричество и тысяча способов умереть как-нибудь по-тупому, однако в том же Лондоне не надо было бросаться прочь от случайного шевеления какого-нибудь куста. Нужно было бояться подворотней и тёмных мест под мостом, но это уже совсем другая история. К тому же, при встрече с Мионой криминальным «опасным» элементам стоило бы бояться именно её. Как говорится, нет ничего страшнее, чем встретить ночью маленькую девочку на безлюдной улице, правда? Дети пошли на новый заход, несчастный аниматор практически умирал внутри своей акульей формы. Мионе стало мужчину банально жалко: она повела рукой, и воздух внутри акульей фигуры стал свежим и прохладным. Не хватало ещё, чтобы мужчина умер от перегрева — а ведь такое вполне могло быть… — Тебе их не… тебе не грустно, что… тебе не жалко их? — тихо спросил Гарри. — Ты про детей? — Да. Бармен мечтал провалиться сквозь землю. Миона заказала ещё один стакан сока. — Не особо. Почему мне должно быть их жалко? — Ну, ты же… то есть, вы с Аиту… ну ты понимаешь, — скатился Гарри в неразборчивое бормотание. Миона пожала плечами, равнодушно разглядывая детей. Знакомая ей Эдит сидела в сторонке рядом с матерью; видимо, к общему веселью девочку не пускали. Скорее всего, дело было в красивом розовом платьице — не таком розовом, как шикарный рюкзак у Мионы, а более блёклом. Цвет поросячьей кожи. Эдит оно, кстати, совершенно не шло. Но, похоже, это платье нельзя было мять или пачкать — знала Миона таких родителей, знала. Сначала они одевали своего ребёнка, как куклу на выгул, а потом следили за каждым его шагом: не дай бог на одежде появится незапланированная дизайном складочка. Если кто спросит Миону, это было странным отношением к одежде. Тряпки нужны для защиты тела от той же грязи или ранок. Смысл носиться с вещами больше, чем с собственным организмом? Миона лично видела несколько раз, как родители ругали своих отпрысков после неудачного падения: переживали такие взрослые об одежде, а не о здоровье своего ребёнка. О нём если и вспоминали, то далеко не в первую очередь… — Я уже говорила. Дело в цене, которую ты готов заплатить за то, что тебе нужно. Вполне возможно, что ни один из этих детей не подойдёт для ритуала, — медленно сказала Миона, вылавливая языком кусочек льда из стакана и разгрызая холод. — Может, ритуал приманит кого-то из местных… …бармен тихонько застонал… — …или вообще животное. Такое ведь тоже может быть. Почему я должна жалеть этих детей, если ещё ничего толком не решено даже? Гарри взъерошил волосы и скривился из-за того, что его рука стала мокрой. Миона хмыкнула и щёлкнула пальцами; тотчас и одежда, и волосы Поттера стали чистыми и сухими. Бармен шмыгнул носом, словно вот-вот собирался заплакать. — А животные тоже могут быть… ну… — Конечно, почему нет? Раньше, если не было людской жертвы, могли зарезать собаку или корову. Или того же дельфина. Но лучше всего, конечно, подходили крупные обезьяны. Шимпанзе, гориллы, орангутанги… — Ой, всё, прекрати, — жалостливо попросил мальчишка, слезая со стула. — Мне и без того плохо… Он тоскливо посмотрел на веселящихся детей, — акула бегал за ними, открыв в прохладе костюма второе дыхание, — и скривился. Миона увидела подступающие слёзы. — Ты не должен этого касаться, Гарри, — сказала она, слезая вслед за мальчиком и подходя к нему. — И думать об этом тоже. Ты никак в этом не участвуешь, так что… — В школе нам говорили про социальную ответственность, — перебил её Поттер, посмотрев на Миону оленьими глазами. — Говорили, как надо делать. Если мы видим преступление, то сначала мы должны увериться в собственной безопасности, а потом сообщить про это преступление. И что если мы этого не сделаем, то мы становимся плохими. — Наверное, там всё-таки имелось в виду, что игнорирование преступления делает тебя пассивным соучастником. — Ну да. А в чём разница-то? — А кто определяет твоё «хорошо» и «плохо»? — спросила вместо ответа Миона. Гарри нахмурился. — Подумай над этим, — добавила Миона, хлопнув мальчика по плечу. — Ладно, я пошла к берегу. — К Белой? — Да, надо проверить, как она себя чувствует. Говорят, этой ночью её видели, ходящей между домами… и мне это не нравится. — А с тобой можно? Миона смерила мальчишку внимательным взглядом. Поттер смотрел на неё с надеждой, заранее готовый к разочарованию из-за отказа; когда девочка кивнула, он словно засветился изнутри. — А не боишься? Он замотал головой, упрямо сжав губы. Вот смущало Миону, насколько быстро ребёнок перескакивает с одного настроения на другое. В целом, это было нормально — многие дети до гормональной перестройки словно неспособны удержать в своей голове две эмоции разом, вот и кидает их из стороны в стороны. Только ведь Гарри всё-таки ребёнком уже почти не был. Как Миона узнала, ему недавно исполнилось одиннадцать. Вроде бы в этом возрасте дети должны уже быть устроены чуть сложнее, чем восторженные от жизни щенки. Но у Поттера, кажется, была небольшая задержка в развитии; по крайней мере, это бы объяснило многие из его проблем со здоровьем. Миона даже причину могла назвать для этой задержки: Поттера банально не докармливали, как мажонка. Вот и экономил организм на всём подряд; тело было мудро и поступало так, как оно всегда делало: развивало сначала самое важное. В случае с Гарри — его энергетическую структуру и Исток магии в его теле. В самом деле, при нормальной работе этих двух структур проблемы тела можно было запросто выправить. И небольшой рост, и искривлённые кости, и низкий тонус мышц — всё это было пылью под ногами по сравнению с плохо развитой сеткой энергетических каналов. Миона спокойно вывела Гарри с территории отеля. По пути они встретили тётку Поттера — ту самую высокую сухую блондинку, которая внешне казалась крайне равнодушной до судьбы племянника. Женщина посмотрела вслед Гарри, но ничего не сказала; даже не предупредила мальчика, чтобы тот возвращался до заката. Уже на выходе Миона обернулась, почувствовав её взгляд. Женщина смотрела вслед по-детски скакавшему Поттеру со множеством чувств, но как же мало среди них было хороших!.. Эта женщина точно не любила маленького мага, которого она должна была принять в своей семье. Гарри жил у неё потому что так принято и потому что она хорошая мать и сестра. Сколько в мире всего происходит потому, что люди делают что-то, чего они не хотят… Миона была одной среди них, кстати. В далёких-далёких первых перерождениях; в те времена, если ты рождаешься женщиной, то твой удел — нести тяжести, работать, рожать и следить за тем, чтобы дети не умирали. Хорошо, что это всё осталось в прошлом. Миона не могла припомнить, как она начала постигать путь магии. Но она была благодарна всему, что есть в этом мире, за те силы, которые она получила. Гарри весьма бодро добежал до пляжа. Несколько раз мальчишка убегал слишком далеко и терял Миону из вида, из-за чего ему приходилось возвращаться. Энергии в этом ребёнке было хоть отбавляй; это, признаться, вселяло в душу Мионы приятное чувство. Значит, не зря она лечит его тело. Не зря Аиту каждый день варит свои снадобья для его здоровья. Не зря… — Слишком ты прилипчивый, — по-доброму усмехнулась Миона, смотря на машущего ей издали Поттера. — Ни за что бы не подумала, что решусь снова взять пани, в самом деле… На пляже было немного прохладнее, чем на территории отеля. Миона некоторое время простояла на склоне, смотря на далёкие белые барашки океанических волн. Шторм чувствовался всё ближе, его дыхание и рычание отдавались вибрацией в костях Мионы, звучало песней сирен в её крови. Возможно, до него осталось всего пара часов; может, несколько дней. Но точно не больше недели. Все приготовления для ритуала были завершены. Аиту заготовила дрова и настойки; Миона очистила пляж и закрыла его для посещения всех разумных, кто не будет участвовать в ритуале. К удивлению Грейнджер, на Гарри эта магия не сработала: Поттер легко находил дорогу к дикому пляжу, словно никакой скрывающей магии не было и в помине. Миона не знала, в чём дело. В том, что у Гарри две души в одном теле? В том, что Поттер не пах ни живым, ни мёртвым — он буквально никак не пах, словно его не было в этом мире. В том, что Гарри был нужен реальности, что на него у кого-то далеко были свои планы? В чём же было дело?.. Спустившись к воде, Миона скинула сандалии и с удовольствием намочила ноги. Поттер, глядя на неё, тоже стянул свои кеды и поставил их аккурат к обуви Мионы. Мудрое решение. Так его кеды останутся целыми, как бы Океан ни хотел забрать их для своих игр. — Слушай, — сказал Гарри через какое-то время; весьма скромное, стоит признать, потому что терпения у ребёнка не всегда было достаточно для любования природой, — а мы можем перед Белой ещё раз поплавать? Ну, как тогда. — Когда я тебя утянула за собой? Гарри улыбнулся и довольно закивал — ну что за прелестный ребёнок. Его бы энергию, да как-то приспособить себе на пользу… Миона не хотела об этом думать, если честно; большая часть её нынешних мыслей была насчёт Аиту и предстоящего ритуала. Меньшая — о Белом Создании и о том, как бы его приструнить. Разгулялась Белая, ничего не скажешь. Даже сейчас, смотря на пенные барашки, Миона видела в них опасность — верный признак того, что Создание ждало её в своих владениях. Ну же, Миона, ступи в эти воды; войди в них; отдайся им; отдайся мне. Неспокойное Создание манило к себе, подзывало длинным когтистым пальцем и довольно облизывалось от одной мысли о возможном пиршестве. Оно всегда хотело оборвать цепь перерождений. Иногда Белой это даже удавалось; тогда ходу на остров другим воплощениям Мионы не было по крайней мере несколько лет. Оказалось довольно забавно думать о том, что для Создания Миона не более чем десерт или долгожданная, но крошечная закуска. На один укус — вкусовые сосочки побалуешь, но ни за что не наешься. Только разгуляешь собственный аппетит. — А почему бы и нет, — усмехнулась Миона, протягивая мальчишке руку. Поттер с готовностью вцепился в её ладонь, да ещё и их пальцы переплёл — для надёжности, видимо. За Мионой он следовал с опаской, — не до конца всё-таки избавился от чувства самосохранения, что очень даже хорошо, — а уж когда девочка дёрнула его под воду, и вовсе зашёлся испуганным визгом. Который оборвался, едва голова Гарри оказалась под водой. Лицо его обдало кучей пузырьков разного размера; Миона знала, как они щекочут кожу, когда устремляются к поверхности. Иногда она специально выдыхала большое количество воздуха, чтобы эти пузырьки нежно гладили ещё по щекам — это ощущение всегда было очень… успокаивающим, наверное. Если ты при этом не пытаешься визжать во всю глотку. Миона сжала руку Гарри крепче и направила силу к ногам. За несколько гребков она достаточно разогналась, чтобы вода всё время пыталась стянуть с неё юбку; хорошо ещё, что ткань держалась на талии не только благодаря поясу, — немного он бы сделал, если так подумать, — а ещё и из-за магии. На всякий случай девочка укрепила связь Гарри с тканью на нём. А то выйдет ещё мальчишка после купания, как русалочка, одетый только в кожу. И если Ариэль своего тела не особенно стеснялась, — по-рыбьему не понимала, что такое стеснение, как казалось Мионе, — тот вот Поттер входил сейчас в тот самый нежный возраст полового созревания, когда один косой взгляд может напрочь убить твою самооценку. В прошлый-то раз они не плавали настолько быстро. Миона тогда тщательно контролировала магию вокруг Гарри, чтобы Поттера никто не утащил из здешних обитателей. Да и сам мальчишка тогда много вырывался поначалу из-за страха утонуть. Сейчас же это было больше прогулкой, маленьким развлечением — так что можно было добавить немного куража и скорости. От очередного, очень сильного гребка круглые очки снесло с лица мальчишки потоком; ни Гарри, ни Миона этой потери не заметили — оба они были совершенно восхищены течением, в которое попали. Из-за него пришлось замедлиться, чтобы не сталкиваться с животными, которые использовали водяные потоки для передвижения. Это были рыбки. Совершенно точно магические — ни одни из обычных рыб, о которых известно простым людям, не станут переливаться под водой всеми цветами радуги. Сами-то рыбки были белыми, насколько помнила Миона, а ещё просто отвратительными на вкус: мяса у них практически не нарастало, потому что они не плавали самостоятельно, кочуя по океану благодаря течениям. Есть в них было нечего, для украшений они не годились, потому что белая, преломляющая свет чешуя после высыхания скручивалась в некрасивые серые комки. И жили они только в магических течениях, потому что силы обычных не хватало, чтобы плыть достаточно быстро. Вот и получалось, что эти рыбки дожили до современности, несмотря на рыболовный промысел, хищников и свой красивый внешний вид. Миона, держа Гарри за руку, перевернулась спиной ко дну. Мальчишке она помогла устроиться так же; Поттер немного нервничал, но послушно расслабился, стоило только Мионе сказать ему об этом. Над ними играли хрустальные блики волн, в которых путались солнечные зайчики. Зрелище было волшебным, однако Гарри был не из тех детей, которые были способны долго созерцать красоты природы. Немного посмотрев на преломление света и потрогав, — после разрешения от Мионы; молодец, парень! — радужную чешую рыб, он попросил продолжить волшебное путешествие. Миона ничего не имела против, так что они покинули безопасное магическое течение и направились ниже, к расщелинам, где жили разные существа. — А мы туда зачем? — спросил Поттер, когда темнота вокруг сгрудилась практически непроходимая; казалось, что Миона и Гарри не в океанических водах плавают, а зависли в небе, лишившемся звёзд. — К Белой. — Я видел по телеку, что внизу живут очень страшные существа… — Ты так думаешь? — усмехнулась Миона. — Мне кажется, что они очень красивые. — А правда, что они все злые? — Неправда. Просто тут еды мало на такой глубине, так что им приходится охотиться на всё подряд. — В-всё подряд?! — Не волнуйся, я тебя защищу, если что. Они погружались всё ниже и ниже, но казалось, что не двигались ни на сантиметр. Миона могла только чувствовать, что толщина водой над головой всё время увеличивается; больше не было никаких признаков погружения. Иногда на периферии зрения мелькали редкие обитатели больших глубин: огромные кальмары, какие-то рачки, глубоководные страшные на вид акулы. Один раз Миона даже увидела русалку, но та быстро скрылась из виду, махнув изодранным хвостовым плавником. — Мне кажется, или там что-то светится дальше? — с подозрением спросил Гарри, указывая пальцем в сторону слабого света. Миона дёрнула уголком губ. — Не кажется. Держи меня за руку и ни за что не отпускай, понял? — А? Да! Естественно, это была Белая. Как она могла пропустить таких гостей, в самом деле… Миона и не сомневалась, что им придётся встретиться, стоит только ей войти в воду. У Создания сейчас, пожалуй, была последняя возможность попытаться убить Миону. Потому что больше ведьма такого перекорма не допустит; нет уж, хватило ощущений, спасибо. Пускай Белая теперь сама раскидывает свои охотничьи угодья. — О-она б-большая, — пробормотал Гарри, вцепляясь в руку Мионы со страшной силой. — Большой не значит умный, — цыкнула Миона, останавливаясь. — Замолчи сейчас. Белая была не просто большой — огромной. Из слабого белого свечения, больше похожего на далёкое мерцание светлячков в тёмном лесу, постепенно собралась голова Создания. Она была настолько громадной, что в трещину рта без проблем прошло бы с десяток поездов. Человека Белая могла проглотить и не заметить. Миона хмыкнула. Вокруг неё с Гарри засияли искры золотого щита, больше похожие теперь на признак высокого напряжения, чем на фейерверки или звёздочки. Облизнув губы, Миона направила силу к ногам и рванула вперёд, прямо в сторону огромного белого светящегося лица. Гарри сжал челюсти, но так и не проронил ни звука. Аиту на днях говорила с ним о полном послушании — в критические моменты вроде нынешнего оно было ключевым. И на краски в описаниях Аиту не скупилась: сразу рассказала, что Гарри своим игнорированием приказов от неё самой или от Мионы может свести их всех в могилу… Мальчишка зажмурился, но при этом активно заработал ногами. Мионе на секунду стало смешно; в следующее мгновение она вся словно обратилась в острый клинок, обнажённую сталь древнего орудия, приводящего в ужас всю фауну на много миль вокруг. Белая распахнула рот. Вода завибрировала от её крика, но никакого звука не было, только волна силы, что попыталась снести Миону. Золото щита растрескалось, однако устояло. Миона влетела в чёрную трещину рта Белой, и импульс чистой светлой силы развеял подводное видение. Сияние Создания вспыхнуло на мгновение, после чего погасло; рядом с Мионой и Гарри медленно опадали светящиеся обрывки ненастоящей плоти, постепенно растворяющиеся в воде без остатка. — Открывай глаза, Гарри, — с усмешкой сказала Миона, ласково погладив мальчишку по голове. Он послушался — сначала открыл один глаз, а потом, не увидев никакой опасности, заозирался по сторонам. Белые кусочки энергии, оставшиеся от воплощения Создания, привели его в восторг — ровно до тех пор, пока Миона не рассказала, что же это за «ненастоящие звёзды» тонут рядом с ними. — Ты… ты её убила? — упавшим голосом спросил Поттер, посмотрев на Миону, как маленький оленёнок. — Её убьёшь, — закатила глаза Миона. — Через пару дней придёт в себя. К тому же я что, по-твоему, проблемы только так могу решать? — Н-ну… Она рассмеялась. — «Н-ну-у-у»! — передразнила Миона мальчишку, легонько щипая его за бок. — У тебя никакой середины нет, в самом деле. Я либо должна убивать всех направо и налево, либо не делать этого совсем — так, что ли? — Эм-м-м… наверное? Миона покачала головой. — Ох, ребёнок, — сказала она, чувствуя себя доброй престарелой бабушкой рядом с мелким, только начинающим познавать мир внуком. — Скоро ты поймёшь, что мир, хотя и остаётся дуальным, имеет не только «плохо» или «хорошо». — А что ещё? Миона потёрла глаза. — Эм-м… «Нормально»? Ладно, сеанс философии не удался, — сказала она, начиная грести ногами и медленно всплывая с ребёнком на буксире. — Я про «белое» и «чёрное» восприятие мира. Слышал о таком когда-нибудь? — Нет. — Нам ещё надо мно-огому научить тебя…