[Мако] Книга 1: Остров. Книга 2: Замок.

Гарри настолько быстро прижился в маленьком разваливающемся домике Аиту, что Миона только диву давалась. Ребёнок словно был создан для островной жизни без всяких привычных городских удобств: ни разу не возмутился тем, что иногда в туалет приходится ходить на улицу, — потому что унитаз уже откровенно ломался и дорабатывал свои последние месяцы; Миона только надеялась, что Аиту купит новый без напоминаний, — всегда был готов «пойти погулять», если его об этом просили; спал днём на продавленном диване, трогательно свернувшись в клубочек, как котёнок, и даже не стенал потом насчёт больной спины. Поттер задавал удивительно мало вопросов; больше парень лупал глазами и смотрел по сторонам, запоминая происходящее вокруг и терпеливо ждал, пока ему всё сами объяснят. Он ходил за Мионой как на привязи и молчал, когда она разговаривала с другими людьми. Между прочим, это было очень приятно, потому что дети в основном любили встревать в чужие разговоры. Что в Новой Зеландии, что в Англии. Гарри ел, что дают, и всегда вызывался вымыть посуду. Иногда он помогал Аиту с готовкой, но больше всё-таки резал, чем работал с огнём: пальцы у женщины опухли, и мелкие манипуляции ей порой давались с трудом. Раньше-то Миона помогала ей с нарезкой ингредиентов, но теперь в их доме появился Гарри… Миона была счастлива скинуть на него свою обязанность, потому что резать что-либо просто терпеть не могла. Да и готовить в целом ей не очень нравилось, если уж на то пошло. Миона знала как высокую кухню, — ну, в понимании древних племён, а не в современной вариации, ясное дело, — так и полевую. Могла приготовить вполне сносную еду из каких-нибудь остатков или чуть подкисших продуктов. Но не горела этим; Англия и Хизер, которая любила готовку всей душой, полностью отвадили девочку от кухни. В который раз она убедилась, что предпочтения и привычки, которыми будет отличаться новое перерождение, формируются в момент «детства». Обозначение это было вполне условное, потому что «детство» могло начаться лет в пятьдесят — всё зависело от подобранного человека, в которого будет помещено семя сознания. Но в любом случае, за следующие пять-десять лет после образования новой цепи будут сформированы главные привычки и черты нового перерождения. Гарри был бы счастлив оставаться с Аиту и Мионой и по ночам, однако девочка этого не разрешала. Каждый вечер она лично отводила паренька обратно в отель, к нелюбимым родственникам. И каждый же раз Поттер выглядел, как побитый жизнью щенок: несчастный, с глазами на мокром месте, но при этом насупленно сдерживающий слёзы обиды. Он не любил своих опекунов и искренне ненавидел их ребёнка — избалованного толстенького мальчишку, в котором тоже было слишком много злости. После плавания с Мионой у Гарри осталось мало негатива по отношению к этим людям, однако привычка относиться к ним с неприязнью так никуда и не делась. И с этим девочка уже ничего не могла сделать, к сожалению. Может, она была бы и рада окончательно забрать Поттера из этой не самой подходящей ему семьи не-магов, однако… однако. Она не знала точно, почему она не может это сделать, только вот при одной мысли в эту сторону Миона чувствовала нервный озноб. Спина у неё покрывалась неприятными мурашками, руки и ноги холодели, а волоски на загривке становились дыбом. Причина? Да кто ж её знает-то, в самом деле. Миона часто жила ощущениями, отслеживала реакцию своего тела — и потому выживала в ситуациях, из которых для простых людей выхода не было. Поэтому и сейчас она больше верила себе, чем велась на грустные глаза и печальные манипулятивные истории о нелёгком детстве. Жил же как-то Гарри с этими людьми? Жил, и не один год. Пускай не в лучшей форме, но он дожил до своих лет, — Миона, кстати, понятия не имела, сколько ему, — так что и дальше с ним ничего не произойдёт. Тем более ночью. Тем более когда Создание обещало, что ничего не сделает ни ему, ни его аиту! Да Поттер из-за этого обещания был в большей безопасности, чем сама Миона! Одной ночью она проснулась, а Белая стояла над ней, загораживая собой лунное сияние из незашторенного окна. Стекло оказалось выломано, но ночи были тёплыми, так что Миона не проснулась из-за уличного воздуха. Заметив, что её увидели, Белая склонила голову и распалась водой. Утром Аиту ворчала, что таким образом весь пол быстро вздуется и пойдёт трещинами, а наступить на него нельзя будет, не оглохнув от скрипа. Миона своё прошлое воплощение едва слушала: девочка сидела на подоконнике, высунув ноги наружу, и рассеянно вертела в руках маленький закрытый кутай — новозеландскую зелёную мидию. Аиту она кутай не показывала, чтобы женщина лишний раз не нервничала. Ей нельзя было; как известно, стресс — причина всех болезней. Она точно напряглась бы такому подарку, ведь закрытый моллюск всё равно что прямое пожелание смерти. У людей древности нераскрытая ракушка ассоциировалась с обрядом погребения… Миона этот кутай отварила, обмазала соком волшебных растений и съела вместе с помягчевшей раковиной. Вкус был ужасным, если честно; пока Миона жевала эту дрянь, то слышала далёкий шипящий смех. В тот день она объясняла Гарри, как защищать дом и какими знаками нужно украшать наличники окон и дверей. Мальчишка был старательным и жадным; не столько до внимания, сколько до похвалы и знаний. Ей пришлось повторяться всего лишь дважды, чтобы Поттер накрепко запоминал всё, что она ему говорила. Ночью после этого дня Миона не спала — заснуть ей мешал стук когтей по стеклу и деревянным наличникам. Белая стояла по ту сторону окна, на лице у копии Мионы была чёрная трещина улыбки. Выглядело Создание голодным и жаждущим поиграть — примерно так же, как тигрята играются с пойманными мышами. Перекормила её Миона, она уже говорила. Одно дело, когда Белая самостоятельно добывала себе пищу — много она там в любом случае не наковыряет, потому что к большим компаниям она не подплывала, а рыбаки-одиночки давно научились резать на своих лодках защитные знаки. Другое — когда Миона её кормит. Тут и ассоциация у Белой создавалась, вроде как «Миона = еда», так ещё и силы дурные появлялись для всякой ерунды. А перекормила Миона её знатно. Сначала отдала покорёженные души, которые обнаружила в Англии — целых две! Затем Белая втянула в себя часть злобы, что была внутри Поттера; странная злоба от его аиту тоже попала к ней в рот, получается. После этого — старик-рыбак. Местный. Пропитанный силами острова и магией Аиту — та ведь ему колени лечила регулярно, да и другие суставы… Итог — Белая вышла на охоту, а Мионе теперь стоит плавать с большой осторожностью. Или не плавать вообще. Просто блеск. Последние деньки перед тем, как она поедет в Хогвартс! Который, между прочим, расположен в Шотландии — а ветра там и в прошлые времена были очень сильными… Миона, конечно, старалась не хандрить, но грусть всё равно прорывалась. Аиту, видя это, обычно гнала её в сад — там стояла большая бочка. Наполнив её водой, Миона магией грела бочку и залезала в неё с головой, мрачно сидя в успокаивающей темноте и теплоте, пока настроение хоть немного не исправится. Аиту потом эту воду сливала в отстойник. Гарри очень удивился, когда увидел, что из бочки выливается что-то мазутно-чёрное, тягучее. — Ну а что ты хотел, — ворчала женщина. — Ты мелкий, памяти у тебя немного. Вот и выходит из тебя по капельке. А в ней мозгов ого-го, так что и гадости тоже до неба. Вот и получается, что такая вода по итогу. Миона это обычно не комментировала. В целом, Аиту была права. Но больше девочку удивляло другое: почему Поттер замечал почерневшую воду, но при этом совсем не обращал внимания на то, как Аиту с лёгкостью носит бочку литров на двести? Совсем не напрягаясь! А ведь бочка-то пустой не была… Впрочем, чужая невнимательность Миону мало интересовала. Главное, что Поттер не приносил проблем: исправно ел, пил всякие отвары, которые готовила ему Аиту, обрывал съедобные ягоды на кустах и неизменно радовался, когда за ночь на веточках появлялись новые грозди, больше предыдущих. Магии Гарри восхищался и с большим удовольствием отмечал какие-нибудь её проявления, — не бочку; почему не бочку-то? — а, заметив их, становился совсем счастливым. Он потихоньку начал рассказывать о себе. О том, что иногда он делал вещи, которые его опекуны называли «странными»: отращивал себе волосы, выкрашивал волосы неприятной учительницы в синий, прыгал с земли на крышу школы и заставлял агрессивного пса засыпать на неделю. Миона не видела в этих проявлениях колдовства ничего необычного и уж тем более «странного»; услышав это, мальчишка очень удивился. — Я думал, что я не такой, как все, — прошептал он, опустив голову. — Что я урод… Дело было вечером, с закатным карминовым небом и далёким шёпотом Океана. Миона слышала его тяжёлые вздохи и ворчание: вскоре за горизонтом начнутся шторма, а в небо поднимутся нити тайфунов. Стоило провести несколько обрядов, дабы уберечь остров; но в то же время можно было ничего не проводить для защиты, а воспользоваться моментом буйства стихии, чтобы разжечь Костёр Нужды. Стоило подумать, что им с Аиту делать. Слишком хороший момент для тёмного колдовства — упустить такой было бы кощунством, Миона это чувствовала. Но вот как его использовать, на общее благо или для личной пользы? — Нет в тебе ничего уродливого, — сказала Миона, смотря на мелкие, накатывающие на берег волны. — Даже симпатичный ты, хоть и мелкий. Они сидели на больших деревянных качелях с навесом, которые так любили всякие туристы. Против обыкновения, Миона привела Гарри не сразу в гостиничный номер, а на пляж. Настроение у неё было такое, странное. Как всегда перед сильным штормом и магическим возмущением. — Да я не про внешность же! А про… — Ты маг, только и всего. Одарённый этим миром. Чего в этом плохого-то? Гарри нахмурился, снял очки и принялся протирать стёклышки. Миона могла бы избавить его от плохого зрения за одно дуновение, но тоже почему-то этого не делала. Слишком странным был этот ребёнок; или, если сказать вернее, не он сам, а события, закручивающиеся вокруг него. И слишком много было завязано на то, как Гарри выглядит — почему-то. Ему нельзя было убирать очки. Она не могла, — без неприятных последствий, — купить ему новые вещи. Даже то, что Гарри вытянулся, обзавёлся хоть какими-то мышцами и перестал выглядеть задохликом, уже было плохо. Почему? Да она понятия не имела! Но у всего этого, судя по всему, была одна причина. Только вот Мионе не хватало знаний, чтобы понять её или хоть бы вывести через дорожку мыслей и ассоциация. И ведь подсказки никто не даёт. Что за жизнь, боги и духи… — Значит, я такой же, как и ты? — после некоторого молчания спросил Поттер. Миона усмехнулась и сильно оттолкнулась ногами от песка, раскачивая их сидение. «Такой же, как и ты?» — сколько раз она слышала этот вопрос за свои воплощения? В самых разных его вариациях. Спрашивали дети и взрослые, старики и даже разумные животные, духи и боги, что спустились на землю. Ответ всегда был один и тот же: — Нет. Ты другой, — заметив разочарование ребёнка, Миона мягко толкнула его плечом. — Ты маг, Гарри. Волшебник. Просто не такой, как я. — А как стать таким, как ты? Второй вопрос, который почти всегда следовал за её ответом. — Никак. Ты это ты. Расти и учись, чтобы стать кем-то большим, чем «просто Гарри». Поттер улыбнулся и понятливо кивнул. Кажется, ответ Мионы его полностью устроил. Ну да и слава духам, в самом деле. Она не очень любила все эти задушевные беседы, так что… Проводив ребёнка в гостиницу, Миона задержалась на её территории, разглядывая людей вокруг. Удивительно, скольких на самом деле приманил ритуал Аиту: Миона видела, наверное, все расы. Тёмные люди, светлые, с желтоватой кожей, с отливающим краснотой… высокие и низкие, толстые и худые. Почти у всех — дети. Это был просто аншлаг. Миона слышала, как управляющий одного из отелей просил лодочника, чтобы новеньких больше не везли на остров — селить их было уже попросту некуда. Местные, конечно, любили деньги, но свой комфорт они любили больше. А тут выходило, что нужно работать, как пчеле перед холодами. Никакого удовольствия от жизни. Засунув руки в карманы юбки, Миона двинулась домой. В отражении вместо её фигурки была белость Создания, но девочка на этом не акцентировалась. Пускай. Чем быстрее оно потратит полученную из еды энергию, тем скорее успокоится. И Миона наконец вернётся в родные тёплые воды любимого Океана… Ладно, стоило отставить рефлексию и заняться делом. Подготовить место для ритуала, например — разжигать Костёр Нужды Миона собиралась на пляже, укрытом от любопытных глаз. Дикая местность, да к тому же ещё скрытая за пеленой магии, не даст кому-нибудь неучтённому пробраться к Костру, а значит, риск прерывания ритуала будет снижен на минимум. Этим она и занималась следующие несколько дней, пока в сердце Океана, далеко от берега, медленно разворачивались магические шторма. Костёр Нужды Миона разжигала несколько раз в своих прошлых воплощениях. Интересно, что она всегда смотрела на это со стороны; занимались Костром прошлые звенья её цепи. Не было ни единого раза, чтобы Миона, — именно её ветвь перерождений, — касалась этой магии. Как-то она раньше обходилась другими способами. Так что доверять Костру у неё не было никаких причин. Ни разу она не видела позитивного исхода от этой древней магии; говоря откровенно, Миона и сейчас сомневалась в правильности своих решений насчёт необходимости разведения Костра. Наверняка можно было бы найти какой-нибудь иной выход, чтобы отсрочить течение проклятия внутри Аиту. Мионе всё казалось, что они поторопились с решением, и точно можно было придумать нечто получше… В голову, правда, ни ей, ни Аиту ничего не шло — уже шестой год кряду. Вариант с жертвоприношениями, дабы отсрочить гниение внутри прошлого звена, оставался единственным… и это злило Миону. Но не Аиту. Иногда Мионе начинало казаться, что женщина просто смирилась со своей участью, и это тоже раздражало; потом, к счастью, происходило нечто такое, из-за чего Миона понимала: а, нет. Показалось. Аиту любила жизнь, как и все остальные звенья цепи, любила все её удовольствия и сложности, так что не собиралась просто взять и распрощаться с ней. Непонятно, правда, куда им нужно было деть Поттера. Ясное дело, что Гарри и его опекуны попали на остров колибри не просто так — сюда никогда никто не приходил «просто так», это прописная истина. Значит, мальчишку привёл сюда ритуал Аиту; если Костёр Нужды приманит его, то будет совсем не весело. Миона была уверена, что Поттер отлично подойдёт для Костра. Гарри был молодым, полным силы, с расшатанными энергетическими оболочками. Из-за духа внутри себя он стал бы отличной жертвой, даже идеальной; учитывая, что мальчик успел привязаться к Аиту и Мионе, им бы ничего не стоило «поговорить» с ним и убедить добровольно лечь под нож. Опыт всё-таки: Миона знала, как и что говорить, чтобы люди делали нужное. Но как-то это всё было… отдавало гнилью, короче. Поттер был радостным и невинным, как щенок породистого ретривера. Он легко отзывался даже на малейшее проявление ласки, терпел взрывной характер Аиту и пытался, — правда пытался, изо всех сил! — перенять мировоззрение своих новых знакомых. Миона даже рискнула и рассказала мальчишке про инцидент с внучкой рыбака — что спираль на её груди не только знак принадлежности, но ещё и рабская метка. Сделала она это просто чтобы посмотреть на реакцию — в другой день, когда они снова задержались на пляже, качаясь на большой подвесной лавке. Если бы Поттер вспылил, разозлился или стал говорить, что это всё неправильно, Миона бы долго не раздумывала и не стала его отводить от Костра. Но Гарри её приятно удивил. Нахмурившись, он взъерошил волосы на макушке и кристально честно признался, что почти ничего не понял. — В любом случае, я на вашей стороне, — улыбнулся этот щенок. Заинтригованная, Миона подняла брови. — Почему же? — Насколько я вас узнал, вы как хищники. Я видел фильм по телевизору про Африку. И там говорилось, что хищники никогда не убивают просто так, а только по какой-то причине… к тому же, — он понизил голос до громкого шёпота, — в городе всякое о том рыбаке говорят. Обычно не очень хорошее. Так что, может, он был не самым лучшим человеком?.. Миона хотела бы уточнить, правда ли Гарри понимает, что она, — Белое Создание, — сделала с рыбаком, но не стала. Возможно, Поттер всё понимал; может быть, нет. В любом случае, он внезапно оказался настолько привязан к ней и Аиту, что скорее стал бы перекраивать собственное мировоззрение, лишь бы быть рядом с ними, чем как-то… осудил бы их. Это было странно. Но Миона такое уже видела, на самом деле. Давно… когда были войны диких племён, и детей проигравшей стороны воспитывали сначала в излишней строгости, а затем — в любви и доброте. Получалось, что дети в конце концов привязывались к тем, кто был к ним добр. Не все, конечно, некоторых приходилось убивать. Но семеро из десяти обычно оставались в новом племени, искренне начиная считать его своим домом. Не значило ли это, — а также то, что Гарри должен был выглядеть определённым образом и делать определённые вещи, — что Миона по незнанию во что-то влезла? Что же, как человек, привыкший решать проблемы по мере их появления, она отложила размышления об этом на потом. К примеру, на тот момент, когда она вернётся в Англию. Может, она потеряет Гарри на просторах Туманного Альбиона, кто знает. …она была уверена, что Поттер от неё никуда не денется; как и она от него, впрочем. Слишком соблазнительно было это бескорыстное доверие и обожание, на которое способны только нелюбимые в раннем возрасте дети. Немного направь это отношение — и рядом с тобой всегда будет тот, кто даже не подумает о предательстве. Верный друг человека… Учитывая, что про себя Миона сравнивала Поттера со щенком, выходило даже забавно. А ведь ещё Гарри можно было бы обучить. И тогда… Но это всё уже дела нескорого будущего. И вообще, не стоит слишком надеяться на хорошее: как не раз показывала жизнь, всегда появляются какие-то сторонние факторы, которые в итоге переворачивают все твои надежды с ног на голову. В общем, Поттера необходимо было изолировать. В идеале — убрать с острова к чертям, чтобы Гарри не ощутил даже побочного дуновения магического ветерка или возмущения от Костра. Но сделать это ни Аиту, ни Миона не могли; попросить опекунов Поттера тоже казалось весьма сомнительной идеей. Да и вообще… Взять кого-нибудь из местных за грудки? Миона им не доверяла, особенно после инцидента с рыбаком. И отдавать ребёнка, тем более ребёнка-мага неясно кому в руки… а больше никого у Мионы и не было, чтобы вывести Гарри из-под ритуала. Никого, кроме… — Какая идиотская затея, — усмехнулась Миона, откидываясь на спинку качелей. Солнце почти утонуло в море, над поверхностью воды оставалась только тонкая светящаяся полоска, на которую даже смотреть было не больно. Небо из красного становилось насыщенно-розовым; наползала темнота и звёзды. Миона любила этот момент, как и любые другие моменты в своей жизни. Боги и духи, как же она любила жить в общем… — Ты о чём? — спросил Поттер, подаваясь вперёд и упираясь руками в деревянное сидение. Баланс качелей был нарушен, так что они быстро остановились. Миона задумчиво зарылась босыми ступнями в холодный песок и, вздохнув, принялась рассказывать ребёнку, что они с Аиту хотят сделать. Она уже много раз сталкивалась с тем, что Поттеру было нужно всё объяснять. Да, мальчишка не задавал вопросов и делал, что ему говорили, однако при этом Миона ощущала себя как-то неправильно. Совестно ей было, что ли… волшебство, на самом деле: у английского мальчика Гарри Поттера вышло воскресить её совесть из-за того, что она не говорила ему про свои планы. Впрочем, рассказывая о специфике действия Костра Нужды, Миона давала Гарри ещё один, — наверное, последний, — шанс покинуть её и Аиту. Она не скупилась на подробности: чётко и довольно жёстко описала то, как пройдёт обряд. — Сначала мы подготавливаем место. Пляж. Не этот — дикий, чтобы людей не было и никто не мешал. Затем складываем костёр, заговаривая при этом ветви, чтобы те не прогорели слишком быстро. После этого зажигаем, обязательно магическим огнём. В этот же момент все те, кто подходят на роль жертвы и находятся достаточно близко к Костру, впадают в трансовое состояние и приходят к месту проведения обряда. Гарри поправил очки. Напуганным он не выглядел, скорее просто задумчивым. Словно ему задали решить непростое уравнение по математике, не больше. — Все приходят? — деловито спросил он. — И взрослые, и дети? — Те, у кого снижена защита от ментальных воздействий. К примеру, моя мать, Хизер Грейнджер, очень плохо поддаётся любого вида магии. Твоя тётя тоже, насколько я успела понять. Так что на них обряд подействовал бы только в том случае, если бы они были единственными потенциальными жертвами на всю округу. Тогда сила призыва сфокусировалась бы только на них, пробивая всякую ментальную защиту напрочь. — Как лазер, — понятливо кивнул Поттер. — Ясно. Гермиона вздохнула и, отряхнув ноги, подобрала их под себя. Поттер начал несильно раскачивать качели. От моря пахло водорослями и далёким запаздывающим штормом, хотя прибрежные волны были крошечными и спокойными. — Легче всего приманить ребёнка, особенно лет до семи, — продолжала Миона, смотря на белых пенных барашков, скачущих по воде. — У них практически нет никакой ментальной защиты, потому что личность и мозг только формируются. Так что обычно они и становятся жертвами Костра Нужды… как правило. Даже вроде бы какие-то сказки были про ведьм, которые так заманивали маленьких детей в лес, после чего делали с ними... всякое. Гарри сглотнул и поджал губы. От Мионы он отвернулся; видимо, спокойный и серьёзный тон повествования отбил у него желание шутить. Понял ли Поттер, что всё описываемое скоро станет реальностью? Миона считала, что да. — Вы тоже будете использовать ребёнка? — Ты замечал, сколько на острове детей в общем? — спросила в ответ Миона. — Ведь здесь не только ты. Много и других. Поттер посмотрел на неё с настоящим ужасом в широко раскрывшихся глазах. — И вы что, всех убьёте?! — громко воскликнул он. Миона фыркнула — может, ситуация и не располагала, но выглядел Гарри слишком забавно. — Нет конечно, зачем нам столько трупов, акул кормить? — она фыркнула ещё раз. — Костёр приманит тех, кто подходит в качестве жертвы для ритуала, а там уж мы с Аиту выберем того, кто нам нужен. От чьей смерти будет больше всего пользы. Некоторое время Гарри молчал, переваривая услышанное. Миона спустила ноги и теперь болтала ими, как маленькая девочка. Волны лениво облизывали берег. — И что ты… мне-то это зачем рассказывать? — Прежде всего, чтобы ты не строил воздушных замков относительно меня или Аиту, — честно ответила Миона. — Если ты считаешь нас добрыми волшебницами… хотя после рассказа о судьбе старика-рыбака ты уже должен был лишиться таких мыслей. — Не считаю, — буркнул ребёнок. — Отлично. Так вот, происходящее для нас вполне нормально, Гарри. Мы приносим жертвы, и для нас в этом нет ничего необычного. Как правило, правда, жертвы эти… м… веганские, если можно так сказать. Никто не страдает. Иногда мы режем животных. И иногда — людей. — Ну я же говорил, что вы как хищники, — не очень уверенно сказал Поттер. — И что вы… ну, не убиваете просто так? Не убиваете же? — А если да? Мальчишка вскочил с качелей и принялся расхаживать туда-сюда перед ними, оставляя в песке глубокие выемки от своих шагов. Миона следила за ним, но довольно лениво; когда Гарри резко поворачивался, из-под его кед выскакивали струйки поднятых движением песка. — Не знаю, — в итоге сказал Поттер. — Понятия не имею. Это вроде бы нехорошо, и вы тоже нехорошие люди, если так поступаете. Это против закона. Но ведь лев в Африке не становится плохим просто из-за того, что он ест зебру? Ему это надо, он не может грызть баобаб, да и когти у него с клыками не для красоты… По мере своего монолога мальчик всё больше понижал громкость слов, и в итоге совсем затих. Сжалившись над этим ребёнком морали и цивилизации, Миона похлопала по качелям рядом с собой — и Поттер послушно подошёл к ним и сел рядом с девочкой. — Мне нравится, как ты думаешь, конечно, но я не уверена, что это сравнение подходит к нашей ситуации. Мы убьём ребёнка, Гарри, чтобы нам с Аиту было хорошо, чтобы Аиту жила дальше. У ребёнка останется семья, которая будет по нему горевать. Родители, друзья, неоконченная школа. Ему поставят могилу, но та будет пустой — все решат, что ребёнок просто утонул, и хоронить будет нечего. — Зачем ты это всё… — И у нас с Аиту не будет ни кошмаров, ни душевных переживаний о смерти этого ребёнка, — безжалостно продолжила Миона, смотря прямо на сжавшегося мальчика. — Потому что он нам никто, а Аиту мне дорога. Ей же дорога её жизнь. Мы просто выбираем ту цену, которую мы готовы за неё заплатить. Понимаешь? На Поттера было жалко смотреть. Миона сочувствующе покачала головой, однако даже не стала пытаться приободрить ребёнка — не время. — Мне-то это всё ты зачем говоришь? — убито спросил Гарри. Вот теперь было можно взять его за руку и нежно сжать холодную ладошку своими горячими пальцами. — Ты приплыл на остров колибри потому, что тебя призвал ритуал Аиту. Ты подходишь для этого ритуала. Однако за то время, что ты провёл здесь, Гарри, ты мне понравился. И ей тоже. Так что мы бы хотели, чтобы во время зажигания Костра Нужды тебя не было на острове. Понимаешь? Гарри смотрел на неё, однако Миона практически не видела понимания в его глазах. Страха там, правда, больше тоже не было — только радость, которая опять же напомнила девочке про щенков. — Я стал вам дорог? — одними губами спросил Поттер, начисто игнорируя остальные слова Мионы. Она вздохнула, больше обречённо, чем облегчённо. Видимо, избавиться от ребёнка не выйдет — он, кажется, сейчас был готов простить ей что угодно, что бы она ни сделала. — Да, Гарри. Это удивительно, но да.