…
Устало упав на кожаный диван, доселе не видавший ничего подобного, Рыковы восстанавливали дыхание. — Никогда больше… — Тихо шепчет Оля, опустив голову на плечо мужа. — Угу. — Улыбается он, перебирая рукой ее волосы, прижимая к себя поближе. Сегодня было скорее исключение из правил. Больше такой слабости Ольга точно не проявит. Но прекрасно осознавая всю ситуацию, для себя она приняла два важных решения. И если одно она была готова хоть сейчас даже объявить по громкой связи: Павел Рыков — мой любимый муж. То второе отложит до вечера: рассказать мужу о том, почему она «не хочет» детей. И почему только она не сделала этого раньше……
…Рассказ любимой женщины Паша слушал, не перебивая. Эмоции захлестнули с головой. Так сильно, что он ещё долго не мог проронить ни слова. В памяти Рыкова одна за другой сменялись картинки из прошлого. Бледная, посеревшая, похудевшая до болезненного состояния — такой была Ольга в первые несколько месяцев после развода. Тогда Паша, как и многие вокруг, был уверен, что именно в этом все и дело. Даже он, не самый внимательный к ближнему, и тот видел тогда, что Арефьева на работе чуть ли не ночует, что частенько от нее разит алкоголем и мятными жвачками, которыми она неумела пыталась маскировать неприятных запах спиртного. И как только Паше в голову могло тогда прийти, что такая женщина, как Оля, могла столь сильно убиваться по какому-то тюфяку Роме Арефьеву, так себя гробить из-за идиота мужа… Причина ее состояния была совсем иная. Потерять собственного ребенка — что может быть страшнее? К сожалению, Рыков был знаком с этой болью не понаслышке. Когда-то давно, когда ему едва исполнилось двадцать, позади остались школа и армия, в его жизни появилась она — его первая жена. Закрутилось у них тогда все слишком быстро. Настолько, что расписались уже через два месяца знакомства, что называется «по залету». Вот только девушка это оказалась до жути невыносима, устраивала истерики на ровном месте, попрекала всем — начиная от низкой зарплаты санитаром в районной больнице и вечного отсутствия мужа дома, заканчивая отсутствием собственного жилья. А Пашка тогда только поступил в медицинский. У многих сокурсников времени на сон-то не оставалось, а Рыков умудрялся еще и подрабатывать с первых же дней учебы. Молодую семью нужно же было на что-то содержать (супруга работать не спешила). Единственным, что грело Павлу душу и заставляло его каждый день возвращаться домой, был их ребенок. Все выходки и недовольства жены скрашивала мысль о скором отцовстве. Каким бы ни был на вид грозным и нелюдимым Рыков, одна лишь мысль о будущем ребенке заставляла его расплываться в улыбке. Он всегда хотел детей и всегда знал, что сделает все, чтобы его дети не повторили его собственную судьбу. Только полноценная семья, и любящие мама с папой. Поэтому женился не раздумывая. Говорят, любовь живет три года. В случае Рыковых — три месяца. Ровно столько продержалась новоиспеченная ячейка общества в данном статусе. На третьем месяце беременности у жены случился выкидыш. Спасти ребенка не удалось. Паша изо всех сил старался держать себя в руках, не падать духом. Но как только супруга попала в больницу с нервным срывом, случившемся на фоне горя, тут же сорвался и ушел в самобичевание, заливаемое дешевой (на большее не хватало денег) водкой. Трезвея на утро, плелся на пары, а потом к жене в больницу. Вот только видеть его она наотрез отказывалась. Если и удавалось попасть в палату, то тут же Паша становился грушей для битья. Именно он оказывался виноватым во всех бедах девушки, в смерти их нерожденного ребенка и всех вселенских грехах вместе взятых. А ведь он тоже потерял ребенка. Надежды на то, что по прошествии времени жена придет в себя и они продолжат жить дальше, возможно, даже попытаются зачать еще ребенка, обрушились, словно волны об отвесные скалы, как только ее выписали домой. Жить стало еще более невыносимо. Из-за их постоянных ссор, когда Рыков возвращался после смены за полночь, соседи даже пару раз вызывали милицию. Последней каплей для парня стала брошенная в очередном порыве гнева фраза жены: «Ты худшее, что случалось со мной в жизни! От тебя одни проблемы!» В тот же вечер Паша собрал свои вещи и ушел прочь. Увиделись они после этого всего лишь однажды — в загсе, получая свидетельство о разводе и штампы в паспортах. Эта фраза еще не раз будет преследовать Павла в жизни. Вскоре он и сам себя убедит, что это действительно так, что ничего хорошего он людям не приносит, а потому им лучше держаться от него подальше. Мечты о нормальной семье разрушатся окончательно после второго брака. И если имя первой жены Паша даже вспоминать не хотел никогда, то Ира — совсем другое дело. Она была первой его настоящей любовью. Говорят, что минус на минус дает плюс. С таким лозунгом и поженились два человека с несносными характерами. Прожили пять лет и развелись. Снова мимо. Кризис в отношениях начался спустя три года брака. Ругались громко, но также громко и мирились. Даже были на нескольких сеансах у разных семейных психологов. Один из них посоветовал родить ребенка. Тогда от этих слов у Паши впервые кольнуло где-то в области сердца. Тоска по нерожденному малышу накрыла волной. Но сильнее удар хватил его позже, когда он услышал от любимой Ирки категоричное «нет». Она строила карьеру, и дети в эти планы никак не входили. А он хотел, очень. «Только после того, как я пойму, что состоялась в профессии, добилась признания от профессионального сообщества, только тогда можно будет задуматься о детях. А сейчас, Рыков, даже не думай!» — так говорила Ирина сразу после того злосчастного сеанса. Ссоры с битьем посуды, как в дешевых мелодрамах, никуда не делись. Но все чаще виноватым в них, по заключениям Иры, оказывался именно Паша. И вновь брошенная в очередном порыве злости фраза: «От тебя одни проблемы!» Один раз это могла бы быть случайностью. Но два раза, две незнакомые друг другу женщины, два трещащих по швам брака. Это уже не случайность. После этого Рыков пустился, что называется, во все тяжкие. Бесконечные часы, проводимые им на работе, стали сопровождаться и многочисленными знакомствами с медсестрами, фельдшерицами, иногда даже с благодарными пациентками и иными представительницами прекрасного пола. Изменять начал не сразу. Но как только это случилось в первый раз, остановиться было уже невозможно. Тогда-то он и убедил сам себя, что «нормальные бабы от него подальше держаться должны». Делал все, чтобы Ирка ушла сама. Но ее карьера, которую она строила и днем, и ночью, все никак не давала ей увидеть очевидного. В какой-то момент эти бесконечные девицы (лишь бы Ирку позлить) надоели уже Паше. Жена замечать неверности не хотела, а он устал играть для нее этот спектакль. Виделись они редко, чаще всего в кровати и без сил. На это Паша и решил сделать ставку — позвал домой очередную медсестричку, чтобы провести с ней вечер. И ставка сыграла. В самый ответственный момент Ира вернулась домой и застукала мужа за изменой. Отпираться не стал, выслушал все крики смиренно. В тот же вечер жена собрала вещи и ушла. Увиделись вновь лишь единожды при расторжении брака. Вот только так легко отпустить любимую женщину не получалось. Любил сильно. Взял отпуск на две недели и пил, не просыхая, все это время. Каждый из этих дней вспоминал своего ребенка, которому не суждено было увидеть этот свет. Тогда в порыве злости он уничтожил единственное, что осталось в память об этом маленьком человечке — снимок узи. Разорвал его в клочья, лишь бы не видеть и не вспоминать больше о том трагическом событии. Долгие годы снимок этот лежал между страницами в любимой детской книжке «Два капитана». Паша вложил этот снимок именно туда, представляя, как будет читать эту книгу своему ребенку. А после выкидыша поставил на полку, не открывая, и забыл на долгие годы. Но ситуация со второй женой и разговор о детях заставили его вновь к ней обратиться. И два года он периодически обращался к этой книге, все еще надеясь на то, что когда-нибудь у этой не увидевшей свет крохи появится братик или сестренка. Когда двухнедельный отпуск на работе закончился, снимок был порван и выброшен с балкона. А книга, столько лет хранившая его, была «забыта» на скамейке в парке рядом с домом. И вот сейчас, слушая, как любимая Оленька захлебывается в слезах, вспоминая уже своего нерожденного ребенка, Паше захотелось волком выть и ногтями стены царапать. Если ему, мужчине, было так тяжело от осознания потери, какого же тогда женщинам. Каково было его первой жене тогда? Каково Ольге, которой он постоянно предлагает родить ребенка, сейчас? Сгребает в охапку и сам еле сдерживает слезы. — Родная, прости меня, что постоянно тебе предлагал завести детей. Я не знал… Идиот слепой! Я тебя понимаю, правда. Не на все сто процентов, конечно, но понимаю. У нас с первой женой тоже был выкидыш. Мои переживания не сравнятся с вашими. Но если я сам переживал это и не один год, то могу лишь представить, насколько больно тебе. Еще и я постоянно о детях говорю. Я тебе обещаю, никогда больше не буду касаться этой темы, бередить старые раны. Прости… — Пашка! — К горечи в глазах Ольги добавилось удивление и сочувствие. — Не извиняйся, ты же не знал ничего. И я не знала… Боже, что нам теперь со всем этим делать? — Пока не знаю, Олька, но мы со всем справимся, я тебе обещаю. Веришь мне? — Верю!