Орден Чертополоха

Новость о приезде в Хогвартс Сахариссы Тагвуд взбудоражила всех школьников. Основательница известной косметической компании прибыла вечером, накануне экзамена по зельеварению. Диппет и Дамблдор встретили ее с большим радушием в вестибюле замка. Но особенно обходительным был Слагхорн.

— Сахарисса, ты не меняешься с годами. Все также прекрасна! — он галантно придержал перед ней массивную входную дверь.

— А ты, Гораций, все также мил и внимателен, как и тогда, когда трудился у меня в лаборатории. Кажется, это было еще вчера… — она на миг ностальгически закатила глаза, затем, поправив полы дорогой мантии василькового цвета, степенно проследовала в Большой зал. — Как быстро летит время, однако я почти не ощущаю его столь стремительного движения!

Кажется, над этой ведьмой время в самом деле было не властно: ее круглое полудетское лицо сияло свежестью, тонкий, почти девичий стан был гибок, почтенный возраст выдавали лишь глаза — глаза немало повидавшей за свой долгий век женщины. На вид ей можно было дать не больше тридцати пяти лет. Никому в точности не был известен ее возраст. Одни заверяли, что этой колдунье уже по меньшей мере восемьдесят лет, другие заявляли, что ей уже давно перевалило за сотню, сама же Сахарисса со смехом утверждала, что ей столько лет, на сколько она выглядит. Воистину, эта предпринимательница являлась лицом своей процветающей компании. «Мерлин, Сахарисса в жизни абсолютно такая же, как на колдографии, что размещена на упаковках тоника для сияния кожи лица!» — ахали третьекурсницы и были не в силах отвести восхищенные взгляды от удивительной гостьи.

После ужина миссис Тагвуд охотно ответила на вопросы школьников и раздала всем желающим автографы и пробники нового бальзама для губ ее фирмы. Потом же дала увести себя в гостиную Хаффлпаффа, поскольку горела желанием снова увидеть убранство своего родного факультета.

На следующий день миссис Тагвуд вместе с министерской комиссией присутствовала на экзамене по зельеварению. Августа пояснила, что Сахарисса периодически приезжала в Хогвартс, чтобы присмотреть для своей лаборатории подающих надежды юных зельеваров и порой предлагала работу особенно талантливым ученикам сразу по окончании экзамена. «Слагхорн хвастал, что в свое время должность была ему предложена прямо на экзамене!» — поделилась Августа.

Экзаменуемым было предложено приготовить какое-либо зелье, входившее в школьную программу за все семь учебных лет. Так кому-то из учеников везло и ему в билете выпадало задание сварить простенький Рябиновый отвар, который традиционно изучался еще на втором курсе, а кому-то предстояло приготовить сложнейший Напиток живой смерти, который выпускники, по мнению Слагхорна, были обязаны уметь готовить с закрытыми глазами.

Минерва сдала экзамен без особого труда, поскольку ей было задано приготовить несложную Морочащую закваску. А вот Дэвид так и побледнел, прочитав на клочке пергамента свое задание: сварить Напиток живой смерти. Но Августа ободряюще ему кивнула и уверенно приступила к приготовлению заданного ей Зелья от прыщей.

Минерве вспомнилось, как на шестом курсе никто из учеников так и не сумел сварить Напиток живой смерти идеально, ибо все допустили те или иные промахи в процессе, хоть и старались четко следовать инструкциям в учебнике. Более-менее пристойным зелье получилось лишь у нее и у Августы, и Слагхорн присудил обеим баллы за усердие и пожелал им в будущем все-таки довести до ума «снадобье, при изготовлении которого от юного зельевара требуется определенная смекалка». У Дэвида в тот раз зелье убежало из котла, что весьма раздосадовало учителя.

Сегодня Дэвид старался следовать каждой букве и цифре рецепта, но и в этот раз коварное снадобье получалось не совсем того цвета, что требовалось. Дэвид напрягся так сильно, как, наверное, не напрягся бы при встрече с оборотнем. Он, утерев пот со лба, взялся помешивать свое варево против часовой стрелки ровно семь раз, как и рекомендовал Либациус Бораго в своем «Расширенном курсе зельеварения».

— Дэйв, после седьмого помешивания против часовой стрелки помешай один раз по часовой! — тихонько подсказала Августа, которая уже начала разливать по флаконам свое остывшее Зелье от прыщей.

— Но в учебнике написано… Правда, даже четко ему следуя, я запорол зелье в прошлом году…

— Поэтому не спорь! Делай, как я велела! Однажды я подглядела, как это зелье готовил сам Слагхорн, и он тогда сделал именно так, как я тебе сейчас советую…

Дэвид теперь уже молча проделал все так, как ему посоветовали, и снадобье моментально приобрело нужный оттенок, что с радостью тут же отметил Слагхорн. Августа попыталась еще что-то подсказать Дэвиду, но ей сделала замечание мисс Амбридж.

— Погляжу, вам нечем заняться, мисс Вэйл. Ваше Зелье от прыщей уже готово, так что мадам Марчбэнкс с удовольствием выслушает ваш ответ… — она хищно осклабилась и указала Августе на стул перед экзаменаторами.

— В основу данного снадобья входит гной, выделяемый волшебным растением бубонтюбером, — уверенно начала отвечать Августа, глядя прямо в глаза экзаменаторам. — Данное вещество очень ценно, потому что активно используется для лечения угрей и прыщей. Но работать с ним необходимо в защитных перчатках, так как в неразбавленном виде гной способен разъесть человеческую кожу не хуже кислоты.

— Какое интересное вещество! — миссис Тагвуд хитро прищурилась. — А кто открыл его целебные свойства?

— Вы! — лучезарно улыбнулась Августа. — Как сейчас помню, вы в свои тринадцать лет ужасно комплексовали из-за прыщей на лице и были просто одержимы желанием быстро и эффективно от них избавиться. И знакомый старшекурсник охотно согласился достать заветный гной бубонтюбера для ваших экспериментов…

— Все верно! — подтвердила миссис Тагвуд. — Где мои тринадцать лет? Что ни говори, а студенческие годы — это один из самых вдохновенных периодов в жизни человека!

— Сахарисса, я даже жалею, что не училась с вами в одно время, — с легкой завистью сказала мадам Марчбэнкс. — Ах, как же я в юности намучилась с угревой сыпью! Отчаявшись, я совсем перестала заботиться о внешности и уверовала в утешительные слова матушки о том, что главное в девушке не красивая мордашка, а покладистый характер, «рот на замочке» и благородное происхождение — считалось, что этого вполне достаточно для того, чтобы выйти замуж за волшебника из приличной семьи. Так и прожита жизнь. Годы пролетели, как день. Такой старухе, как я, теперь уже и поздно, и невозможно что-то исправить в своей внешности…

— Ну что же вы так на себе крест-то ставите, дорогая Гризельда? — мягко укорила ее миссис Тагвуд. — На свете нет ничего, что ведьма не смогла бы подправить при желании. Особенно это касается внешности. И возраст здесь абсолютно не имеет значения.

— Нет, есть досадные мелочи, от которых уже не избавиться, — с тоской вздохнула мадам Марчбэнкс и показала на коричневые старческие пятнышки, которыми были густо усыпаны ее жилистые руки.

— Это легко исправить при помощи одной омолаживающей мази, — неожиданно заявила Августа, и экзаменаторы с интересом взглянули на нее. — В ее состав входит уникальная магическая шиповниковая роза, произрастающая в Черной стране. Моя тетушка Элизабет в Пасху уже испробовала эту мазь, и некрасивых мелких пятнышек на ее руках как не бывало!

Булстроуд, корпевший над Уменьшающим зельем, чуть улыбнулся, услышав упоминание о родных краях.

— Сие заслуживает внимания. Подумать только, в Черной стране, этом английском филиале ада, произрастает чудодейственный сорт шиповника! Над моим сотрудником, уроженцем тех мест, поначалу посмеялись коллеги, когда он об этом поведал, но быстро все восприняли всерьез, стоило ему сообщить, что сам достопочтенный Герберт Бири подтвердил его слова, — уже тоном исследователя ответила миссис Тагвуд. — Как видим, у мисс Спрингвейл в запасе имеются любопытные идеи по части косметологии, согласны, Гризельда?

Мадам Марчбэнкс воодушевленно закивала, а потом, подавшись ближе к Августе и почти по-дружески взяв ее за руку, пробормотала:

— Голубушка, непременно поделитесь со мной рецептом вашей удивительной мази. Я не уеду из Хогвартса, пока не узнаю его! Готова полностью довериться племяннице нашей милой Элизабет Браун!

— Мэм, я к вашим услугам! — с энтузиазмом отозвалась Августа. — Еще могу поделиться с вами рецептами нескольких действенных масок, придающих коже сияние и упругость. Они очень простые в изготовлении, в состав их входят травы, которые можно найти в любом саду.

Мадам Марчбэнкс, глаза которой теперь лучились неожиданным озорством, крепко сжала ее руку. Судя по всему, Августа могла не сомневаться, что по зельеварению получит твердое «Превосходно». Амбридж ревниво их оглядела, угадав в активной школьнице будущую соперницу за драгоценное внимание своей начальницы.

— Кхе, кхэ, а можно и мне тоже будет получить рецепт масочки, придающей коже сияние, мисс Вэйл? — приторным голоском обратилась она.

— Спрингвейл, — поправила Августа с улыбочкой, какой обычно одаривают заклятую подругу. — С превеликим удовольствием! Я готова поделиться с вами сотней рецептов красоты — они все до одного вам пригодятся!

Минерва поморщилась, представив себе круглое прыщавое лицо Амбридж еще и сияющим — оно наверняка стало бы напоминать блин, сдобренный маслом.

Благодаря ценным подсказкам Августы у Дэвида получилось сносное зелье, вполне достойное оценки «Выше ожидаемого».

— Ну, мистер Лонгботтом, в целом вы неплохо справились, учитывая ваши… эээ… способности к столь точной науке как зельеварение, — замялся было Слагхорн, с некоторой опаской оглядев варево Дэвида, — а также сложность снадобья. Но, полагаю, после вашего зелья принцесса хоть и с трудом, но все же пробудилась бы, а это главное. Ее, правда, впоследствии мучили бы головные боли, но это уже были бы заботы придворных целителей…

Дэвид выдохнул с облегчением. Все же ему повезло больше, чем Руперту, у которого и зелье свернулось, и жук-броненосец при попытке его разрубить выскочил из-под лезвия топорика и угодил прямиком в неглубокое декольте мисс Амбридж, совавшей нос во все ученические котлы. Неаккуратный однокурсник уже вряд ли мог рассчитывать на положительную оценку.

По завершении экзамена Слагхорн попросил Августу и еще двух хаффлпаффцев остаться в классе — им предстояло продемонстрировать результаты своих трудов по расшифровке формулы «Волшебной ночи», от аромата которой Минерву теперь передергивало. Минерва пожелала удачи Августе, украдкой скрестившей пальцы обеих рук под партой, и поспешила покинуть кабинет.

* * *

Вечером, когда Августа не появилась на ужине, Минерва немного забеспокоилась. Не могла же подруга настолько долго вести интеллектуальные беседы с мастерами зелий? Однако Слагхорн и Тагвуд, как ни странно, тоже не приняли участия в трапезе. Не пришел на ужин и Дэвид.

Обходя перед сном коридоры замка, Минерва решила заодно пройтись до кабинета зельеварения. Хотя и сомневалась в том, что найдет там Августу. Но ноги сами собой привели Минерву в подземелья.

Добравшись до класса зельеварения, она хотела уже было громко постучать в дверь, но обнаружила, что та была еле заметно приоткрыта, а тонкая полоска света просачивалась через дверную щель. Из кабинета донесся серебристый женский смех, который, вероятно, принадлежал миссис Тагвуд. Слышался подобострастный голос Слагхорна. Зельевары вели оживленную дружескую беседу, но лишь отдельные слова можно было из нее разобрать. Однако звукоизолирующие чары уже явно заканчивали свое действие, вот только маги в кабинете не спешили их обновить.

Минерва отпрянула от двери. Августы здесь давно не было, надо было и самой отсюда уходить, подслушивать разговор старших нехорошо. Однако любопытство взяло верх над приличиями, Минерва снова подошла к двери и прислушалась к голосам в кабинете. Сколько же обрывков чужих разговоров за последние года три ей довелось услышать — не счесть! Будучи старостой, ей всегда доводилось видеть и слышать намного больше, нежели обычным школьникам.

В тонкую дверную щель было видно, что в кабинете за учительским столом в расслабленной позе расположилась, закинув одну ногу на другую, миссис Тагвуд, а рядом суетился Слагхорн, доливая в бокалы красное вино из красивого хрустального графина. В руке миссис Тагвуд держала длинный золотой мундштук с подожжённой сигаретой, с кончика которой шел сизый дым. Дым этот смешивался с нежно-розовыми и бирюзовыми парами, поднимавшимися от нескольких котлов со снадобьями, что томились на медленном огне. Ох уж эти зельевары, привыкшие утопать в густых клубах дыма, исходивших от всевозможных зелий! Минерва же не любила подолгу засиживаться в лаборатории, поскольку ее довольно скоро начинало тянуть выйти на свежий воздух, подальше от чада котлов. Она в равной степени не терпела ни лондонского смога, ни дурманящих паров зелий. В отличие от той же Августы, привыкшей и к тому, и к другому.

Оба зельевара были подшофе, их уже явно не волновало, что могли найтись невольные слушатели их занимательного разговора. А обсуждали они стабильный рост продаж косметики фирмы Тагвуд.

— Ну а как ты думал, друг мой? Стремление к красоте и желание нравиться и есть сама сущность женщины, — миссис Тагвуд взяла бокал и пригубила немного вина. — Наши женщины и в войну-то не теряли присутствия духа и старались во что бы то ни стало хорошо выглядеть для своих любимых. А сейчас и подавно. Дамы хотят просто жить и радоваться простым приятным мелочам, в том числе новому платью и хорошим духам. И теперь настало время другой войны — войны ведьм за внимание и любовь всякого мало-мальски приличного колдуна. Вон и у Эбигейл Малкин дела идут в гору: в ее модном магазине весьма расширен ассортимент нарядных дамских мантий. Куй железо, пока горячо, как говорится! Послевоенное десятилетие обещает стать для нашего предприятия весьма успешным! Кстати, вино-то какое дивное у тебя нынче, Гораций!

— Осведомлен, что ты в последнее время отдаешь предпочтение элитным сортам из погребка затейника Сен-Жермена, но я осмелился предложить тебе вино, которое прислал мне еще на Рождество Абраксас… — довольный тем, что угодил гостье, отозвался Слагхорн.

— Малфои всегда хорошо разбирались в алкоголе. А внимательный ученик знает, что подарить своему любимому учителю-эпикурейцу. Ты же в курсе, что скоро в их семействе долгожданное пополнение? Абраксас уверяет, что они с женой не прибегали к использованию диагностирующих чар, ибо и без того уверены, что на свет появится мальчик, — Тагвуд перевернула стоявшие на столе песочные часы и принялась следить за тем, как золотистый песок начал медленно пересыпаться из верхней колбы в нижнюю. — К слову, славных ты мне девочек и мальчиков подобрал в этот раз. Двоих с Хаффлпаффа и одну из Гриффиндора. Способных, с огоньком в глазах. Всегда ценила талантливую молодежь!

— Уж мне ли не знать этого, дорогая моя!

— А ведь когда-то и ты был таким вот желторотым юнцом, — она подалась поближе к Слагхорну, — стеснительным и неискушенным! Сие выглядело трогательно вкупе с твоим живым умом! Всегда так мило краснел, стоило мне появиться в лаборатории…

Слагхорн чуть отстранился от нее и замахал рукой, отгоняя от себя сигаретный дым.

— Еще бы! Я был стажером, неловким парнишкой, представлявшим интерес для юных леди лишь из-за принадлежности к знатной чистокровной семье. Я боялся на тебя даже глаза поднять, ты была богатой вдовой, о внимании которой мечтал любой мужчина. Впервые в своей жизни я выпил Феликс Феликс в надежде, что ты ответишь мне взаимностью…

Слышать все это оказалось забавно, учитывая, что сейчас Слагхорн выглядел заметно старше своей гостьи. Голову его уже тронула седина, на лице пролегли пока еще неглубокие морщины, в отличие от миссис Тагвуд, в черных волосах которой не виднелось ни единого серебристого волоска, а лицо оставалось гладким, как у молодой и цветущей женщины.

— И ты, везунчик одного дня, сделал мне предложение, от которого я не смогла отказаться! Но ты в самом деле думал, что я бы отказала, не прими ты зелье удачи? Наивный! Право, вы, мужчины, в некоторых вопросах наивнее маленьких детей.

— А ты и воспользовалась этим! Твоя честолюбивая мечта — оставаться вечно молодой. Твой первый муж… — Слагхорн взял с тарелки с аккуратно нарезанными сырами кубик чеддера.

— Был невыносимым! Похотливый, вечно пьяный, почти сквиб в преклонные годы, он без зазрения совести мочился на старинные книги в своей библиотеке, а эльфам потом приходилось подолгу убирать за ним. Глядя на это жалкое подобие волшебника, мне всегда отчаянно хотелось не состариться и сохранить разум. Лучшее, что Гарольд для меня сделал — это отправился в мир иной и оставил мне все свое наследство.

— Достаточное для того, чтобы ты смогла начать собственное дело, — иронично заметил ее нынешний муж. Отставив в сторону пустой бокал, он придвинул к себе с десяток флаконов, заполненных ученическими снадобьями. Сняв со всех флаконов крышки, Слагхорн принялся осматривать каждое зелье и при помощи Эванеско уничтожать совсем уж непригодные плоды творчества.

— А потом появился ты как еще один подарок судьбы для намучившейся в несчастливом браке женщины, — миссис Тагвуд расцвела в улыбке. — Только, увы, подарок недолговечный. Мой покойный супруг никогда бы не помог мне так, как ты. И никто другой не сможет…

— Ай, брось, Сахарисса! — беззаботно кинул Слагхорн, отодвигая в сторону флаконы с пригодными зельями. — Найдешь ты еще себе нового хорошего зельевара, возможно, даже симпатичного, выйдешь за него замуж, и он поможет тебе готовить твое главное омолаживающее снадобье. Фламель, как обычно, даст тебе необходимый реактив, как-никак ты являешься личным косметологом его второй половинки вот уже не одно десятилетие. Перренелль возжелала, чтобы ее любимый шампунь с вереском ты готовила для нее своими золотыми ручками вечно. Такого эффективного средства для волос она не встречала даже во Франции за столько-то веков! Ты делаешь Перренелль шампунь, а она тебе в оплату дает ценнейший ингредиент для твоего зелья вечной молодости. Равнозначный обмен, не правда ли? Вересковый шампунь, похоже, является самым дорогим твоим продуктом!

И он громко расхохотался. Так вот что в действительности помогало этой колдунье сохранять молодость. Пресловутый Эликсир бессмертия! И Сахарисса Тагвуд была тем самым заказчиком, которому Слагхорн и помог когда-то изготовить данное снадобье!

— Да, я удостоилась милости Фламеля и его благоверной. Николас любезно даровал мне ключевой реактив со словами, что негоже столь одаренной ведьме, как я, так скоро уйти в мир иной. Так вот, я считаю, что и у такого талантливого зельевара, как ты, Гораций, слишком короткая жизнь. У тебя осталось не так много времени…

Миссис Тагвуд указала на песочные часы, в которых в верхней колбе уже почти не осталось песка. Интересно, а за что Риддл удостоился милости бессмертного гения и получил порошок?

— А я полагаю, что вполне достаточно, — Слагхорн высказывал твердое несогласие, но голос его при этом оставался мягким и сладким, как патока. — И я не настолько талантлив, чтобы удостоиться вечной жизни. Я простой учитель зельеварения в Хогвартсе, с недолгим сроком жизни, родившийся в девятнадцатом веке и планирующий окончить свой жизненный путь в веке двадцатом.

— Брось эти свои патетические речи! Довольно пудрить мне мозги, Гораций! Ты не так скромен, как хочешь показаться, — Тагвуд решительно отодвинула в сторону песочные часы. — А вот трусость — это очень даже про тебя. Признайся, ты испугался вечности?

— Испугался, не буду отнекиваться. Испугался еще тогда, в свои двадцать с хвостиком лет. До дрожи в руках. Одно дело просто читать об Эликсире бессмертия в книжках, и совсем другое — держать в руках фиал с самым страшным наркотиком на свете. Я испугался, что потеряю себя и потеряюсь во времени. Игры со временем уж точно не для меня!

Миссис Тагвуд прервала его, и в ее голосе слышалась отчаянная мольба:

— А я боюсь потерять тебя! К чему вечность без близкого человека, с которым ты делишь радости и невзгоды, с которым можно поспорить от души, а затем выпить отменного вина? Гораций, эликсира по-прежнему в достатке. Хватит и тебе. Ты пока еще в прекрасной форме, солидный такой мужчинка. Как хорошее выдержанное вино. Несколько располнел, правда, но мне никогда и не нравились худосочные мужчины. Растолстеешь еще больше — вот тогда точно с тобой разведусь! Слишком ты тут увлекся эльфийскими пончиками!

Она похлопала его по внушительному животу, обтянутому коричневым бархатным жилетом. Слагхорн тут же попытался втянуть живот, но у него не очень-то получилось. Минерва зажмурилась, подумав, что вообще-то не должна быть свидетельницей подобных сцен.

— Теперь ты пудришь мне мозги, дорогая, — ласково улыбнулся Слагхорн. — Право, если бы я не знал, какой факультет ты окончила, то решил бы, что ты выпускница Слизерина. Такая хитрая змея-искусительница! Что же, нечистый по-разному нас искушает, в том числе способен приобретать облик обворожительной женщины с флаконом в руке, наполненным вечностью.

— В борьбе с этим искушением ты весь так и преисполнен самолюбования, а? Признайся, Гораций, ты получаешь особое извращенное удовольствие от одной только мысли, что тебе всю жизнь предоставляется невероятная возможность, а ты от нее всякий раз отказываешься. Другие готовы дьяволу душу продать за крошечный пузырек, наполненный вечностью, способны убить за щепотку чудодейственного порошка, не получают желаемого, а перед тобой этот, как ты его называешь, страшный наркотик постоянно маячит, сам просится в руки, а ты, высоко задрав нос, проходишь мимо. Зельевар от Бога, а так ни разу и не попробовал напиток богов. Подумать только, какая выдержка!

— Не без этого. Мне не пристало вкушать напиток богов. Я всего лишь человек. Так могу я позволить себе чисто человеческие слабости?

Миссис Тагвуд лишь укоризненно покачала головой. Слагхорн встал со своего места и, подойдя к котлам, погасил под ними огонь. Зелье от болей и спазмов в желудке было готово. Затем, словно спохватившись, Слагхорн обновил звукоизолирующие чары.

Минерва брела по коридору и силилась представить себе Ридда, по-настоящему боявшегося потерять ее как свою возлюбленную, да так сильно, что и вечность ему стала бы без нее не мила. И не получалось вообразить что-то подобное. Но самое главное, что Минерва теперь окончательно утратила веру в то, что у них с Риддлом получится изготовить Эликсир бессмертия. Имей они хоть с избытком все необходимые по рецепту ингредиенты — все это, по сути, не имело смысла. Пределы возможного есть, и они засверкали перед Минервой демоническим черным светом так четко, как никогда прежде. Она побеждала в их с Риддлом экзистенциальном споре, но Минерва впервые в жизни предпочла бы проиграть.

Когда она уже за полночь вернулась в гриффиндорскую гостиную, то обнаружила там только Августу, откинувшуюся в кресле перед камином. На губах той застыла блаженная улыбка, а голову украшал венок из уже немного увядших одуванчиков.

— Ну и где ты пропадала? Уже так поздно! Я тебя по всей школе искала… — с порога атаковала Минерва.

— Не ругай, дорогая! Мы с Дэвидом гуляли рядом с Запретным лесом. В сам лес не заходили. Честно-честно! Выдался совершенно дивный вечер! Ни травинки не шелохнулось, а воздух был наполнен ароматами цветов. А как пели соловьи! Я бы гуляла всю ночь напролет, но Дэйв настоял на том, чтобы мы все же вернулись в замок до полуночи. Я давай его поддразнивать, что он весь такой из себя правильный, такой зануда. А он мне в ответ один забавный стишок Катулла прочел… Кстати, меня приняли в фирму Тагвуд! Все прошло как по маслу! Сахарисса просто красавица! Хотела бы и я так ухоженно выглядеть в ее годы…

— Так сколько ей все-таки лет?

— Восемьдесят? — Августа нахмурилась, силясь припомнить. — Одному Фламелю известно!

И звонко рассмеялась, даже не подозревая, насколько сейчас оказалась права.

— Так хочешь узнать, какое стихотворение прочитал мне Дэйв?

Минерва кивнула, готовая слушать.

* * *

— Вот видишь, все, что ни делается — все к лучшему! — так я ответил Уоррингтону, когда он поделился со мной новостью, что красотка Макмиллан все-таки согласилась выйти за него замуж. — Радуйся! Ты получил то, что хотел!

— Не так мне хотелось, чтобы все вышло, совсем не так, — пробормотал Брут еле слышно. Вид у него был в высшей степени подавленный, будто и не ему достался столь желанный трофей — смазливая девица.

— Не вешай нос! — старался подбодрить я его. — Главное, что результат есть. Ты желал, чтобы любимая девушка была рядом с тобой. Теперь будет. Женишься, а со временем ты ей и понравишься. Вот увидишь!

Брут лишь тяжело всхлипнул в ответ.

В конце июня пришли результаты экзаменов. Одним солнечным утром во время завтрака несколько десятков сычей влетело в Большой зал, держа в лапках свитки, скрепленные министерскими печатями. Несколько минут в зале был слышен лишь шелест бумаги. Школьники дрожащими пальцами разворачивали свитки с оценками. Особенно волновались за свои результаты пятикурсники. И, как оказалось, не зря. Ребята с тревогой воззрились на Роланду, лицо которой стало белым как бумага. Она даже слова не могла вымолвить в ответ на настойчивые расспросы однокурсников. Наконец Стефен Белл выхватил у нее из рук свиток и пробежал его глазами.

— Так, посмотрим, что у нас тут… Теория и практика полетов на метле — «Превосходно», трансфигурация — «Слабо», заклинания — «Удовлетворительно», зельеварение… «Тролль»? Что?

К Роланде вернулся дар речи, и она сердито бросила:

— Что! Что! Никогда не видел «Тролля»? Такого здоровенного тупицу с дубиной в потных ручищах? Теперь увидел! — Роланда забрала свой свиток с оценками и смяла его. — Это все из-за взорвавшегося котла! Не произойди этого и не попади несколько горячих брызг моего Умиротворяющего бальзама на кофточку жабы Амбридж, было бы по крайней мере просто «Отвратительно». Отец пристукнет меня моей же метлой!

— Сколько раз я тебе повторяла, что иглы дикобраза можно добавлять лишь тогда, когда котел снят с огня! Это азы, которые проходят еще на первом курсе! Ну как ты так могла опозориться, Рол? Удивлена, что за такое тебя вообще не выгнали с экзамена! — напустилась на нее Августа. Ее негодование можно было понять, ведь она со всем усердием натаскивала Роланду перед экзаменами в течение двух месяцев. А теперь выяснилось, что время было потрачено впустую.

— Да-а! Рол, ты умиротворила своим бальзамом экзаменационную комиссию, как никто другой! — ввернул Стефен. У него-то с оценками дело обстояло значительно лучше, чем у капитана их квиддичной команды. — Да забудь ты про эти слагхорновские банки-склянки, ведь в квиддиче всем плевать на школьные оценки. Вон Джосселин Уэдкок из «Паддлмир Юнайтед» бросила в свое время школу после пятого курса, но кто сейчас об этом вспомнит? Все знают ее как рекордсменку по числу забитых голов в тридцать первом году. Мой дядя до сих пор с восторгом рассказывает про тот матч. «Нетопыри Ньюкасла» тогда знатно продули со счетом...

Минерва аккуратно развернула свой свиток, пробежала глазами по списку предметов и с удовлетворением отметила, что напротив каждого стояло заветное «Превосходно».

— Тьфу! Круглая отличница! Скукотища! — с притворным презрением выплюнул Руперт, заглянув в ее свиток. Свой он бросил на стол как ненужную бумажку. Оценки его в основном состояли из «Удовлетворительно» и «Слабо» — гордиться было нечем, что Руперт сам и отметил: — Эх, целых два года книззлу под хвост. Лучше бы я после пятого курса сразу пошел куда-нибудь работать.

«Это точно!» — подумала Минерва. Впрочем, со своими низкими отметками по СОВ Руперт вряд ли бы нашел какую-либо приличную работу, в лучшем случае ему предложили бы за пару сиклей в неделю левитировать по полкам книги во «Флориш и Блоттс».

Минерва окинула взглядом стол хаффлпаффцев. Помона так и сияла от счастья, довольная своими результатами. Джозеф с явным удовольствием наблюдал ее радость, а потом, словно спохватившись, наколдовал из воздуха большую ромашку, протянул ее Помоне и поздравил с успешным окончанием школы. Помона, приняв цветок, на радостях чмокнула Джозефа в щеку, чем вызвала бурную реакцию за хаффлпаффским столом. Щеки Джозефа вмиг порозовели, от его былого вида гордого красавчика не осталось и следа.

— Фу-ты ну-ты! — воскликнула Роланда, которая, как оказалось, недолго расстраивалась из-за плохих отметок. — Вы только поглядите на них! Бьюсь об заклад, у нас на глазах складывается новая сладкая парочка!

— Главный синий чулок нашего курса в итоге отхватила себе самого красивого парня в школе! — Августа явно не верила своим глазам. Правда, тут же шепнула Минерве: — Самого красивого после Тома Риддла, разумеется!

Минерва принялась тщательно разглаживать свой свиток с оценками. При любом упоминании о Риддле у нее внутри сразу начинала закипать злость. Минерва старалась не попадаться ему на глаза. Видеть его лишний раз не желала. К слову, Риддл тоже больше не находил поводов заговорить с ней, за что она была ему, как ни странно, даже благодарна.

Минерва успела заметить, с какими ревностью и злостью во взгляде наблюдала за Джозефом и Помоной Миранда. Злость очень портила ее от природы красивое лицо, делая его на вид старше и грубее. С Миранды, в свою очередь, не спускал глаз Уоррингтон, явно скучавший за своим столом. Глухое отчаяние исходило от него тяжелыми волнами.

Между тем Августа с тревогой посматривала на Дэвида, который так и застыл со своим свитком в руках, словно подпав под чары оцепенения. Она спросила, все ли с ним в порядке.

— У меня «Превосходно» по защите от темных искусств, — сообщил он с до смешного серьезным видом. — Всего на один балл меньше, чем у профессора Риддла в свое время. Ровно столько же баллов, сколько было у Аластора!

— Так это же замечательно! — обрадовалась Августа. Ребята вокруг принялись похлопывать Дэвида по плечу и спине и поздравлять. Он же весь так и дрожал от волнения. Выглядел невероятно серьезным, будто готовился к самой сложной дуэли в своей жизни. — Что с тобой, Дэйв?

Дэвид нерешительно повернулся к ней, крепко сжал ее ладонь и ни жив ни мертв выдал хриплым голосом:

— Ничего. Августа, ты выйдешь за меня замуж? — его глаза грустно улыбались. В них стояли слезы.

Августа даже приоткрыла рот от удивления, а школьники за столом замолчали в ожидании.

— А я все гадала, когда же ты меня об этом спросишь… Конечно выйду! Вот только колечко-то где, дорогуша?

Весь стол взорвался добрым смехом, а Дэвид покраснел до ушей, кажется, вспомнив, что оставил столь важную вещицу в гриффиндорской башне.