Ты очень уж противный, ты мне не нравишься. В любом случае, иди к чёрту. Ты заставляешь меня кричать, что есть мочи. Это больно, но я не буду бороться с тобой.
✶✶✶
Август. 2023 год
— Блять, Айя, — проныл в подушку рыжеволосый парень, желая, чтобы его горе-двоюродная-сестра, побыстрее собралась. — Блять, Иссей, — копируя тон брата, выругалась девушка, собирая платиновые волосы в высокий хвост. — Не выводи меня, у нас ещё полчаса до выхода, — она обернулась в сторону кровати, на которой сидел парень, и недовольно цокнула. — Может ты не будешь мять мою постель? — Принципиально буду, — ухмыльнулся рыжий. — Приёмыш, — закатила глаза девушка, отворачиваясь к зеркалу. — Сама такая. Чёрт, я не могу с тебя, — вздохнул кузен, слезая с кровати. — Пойду к любимой тётушке. Когда дверь за братом закрылась, Айя тяжело вздохнула. В отражении зеркала столкнулась со взглядом собственных болотно-зелёных глаз, безумно уставших и грустных, осмотрела себя с ног до головы, после чего сильно зажмурилась и сжала губы в тонкую полоску. Сегодня причёска казалась ей особенно ужасной. Айя вся казалась себе чем-то ужасным. Одежда, которая на ней сидела, была не совсем тем, чем ей хотелось, а макияж, который минуту назад казался ей неплохим, выглядел на лице гримом клоуна. Что уже говорить о своих чертах лица? В следующие секунды Синохара стянула резинку с головы и стала смывать косметику, чувствуя, как слёзы подступают к глазам. Нет, не сейчас. Она не будет плакать сейчас. Не сегодня. «Ты же не слабачка? Ты же любишь себя, не реви». — Айя! — послышался за дверью женский голос. — Время! Синохаре пришлось заново собирать пепельные волосы в хвост, потому что распущеными они выглядели ещё хуже, а лицо просто освежить тональным кремом с румянами. Выдохнув, она схватила свою сумку с телефоном и вышла из комнаты. — Не профло и полгода, — заметил Иссей с набитым ртом, когда сестра зашла на кухню. Джессика, мама Айи, уже успела побаловать племянника своей стряпней, от которой Норрис никогда не отказывался. — Ешь молча, — хлопнула его по голове младшая Синохара, усаживаясь рядом. — Это называется… Мм, насилие! — Сказал мне ты, — закатила глаза девушка, накладывая себе в тарелку ароматные панкейки. — Начитался книжек о защите прав человека и гражданина и не знает как… — Айя, — перебила Джессика, дёрнув подбородком. — Что с глазами? Будто не поняв, о чём идёт речь, дочь спросила: — А что с ними? — Красные. — А. Да просто мицеллярка в глаза попала, — отмахнулась зеленоглазая, сделав глоток сока, и почувствовала, как желудок неприятно потянуло. «Слабачка»✶✶✶
Feels Something Good — Biltmore feat Whissell
В конце августа, как и следовало, было очень жарко. Хоть Айя не любила жару, сегодня они с Иссейем подумали добраться до университета пешком. В машине братца благополучно сломался кондиционер, и теперь они вынуждены идти самостоятельно. Можно было, конечно, поехать на автобусе, однако ребята решили, что им это не нужно. Ну, как решили? Иссей решил, а Айя не жаловалась. Она тоже не горела желанием сидеть в душном, пропахшим потом общественном транспорте, да и лучше лишний раз поговорить с любимым братцем. Иссей вот обожал болтать, а Айя обожала болтать с ним. Вместе они казались великим дуэтом, который может сокрушить всю планету Земля от своей тупости. И не только Землю, им только повод дай. Вот и сейчас Норрис включил режим, как сам любил называть, долбоёба, заставляя двоюродную сестру заливаться от смеха. — Ух, — пыталась отдышаться девушка, взявшись за живот, но затем снова рассмеялась. — Прекрати. Мы в первый же день опоздаем. — Не опоздаем, — ухмыльнулся парень. — Не ты ли меня торопил? — Подумать только, мы с тобой, Дейл, идём в универ! — проигнорировав претензию сестры, радостно воскликнул голубоглазый. — Действительно, — улыбнулась девушка, взяв брата под локоть. — Смотри только не показывай всем, что ты тупая. — Пошёл ты. Норрис смешно хрюкнул после чего в очередной раз принялся оживлёно рассказывать о том, как будет учиться на юрфаке, пока Айя невольно рассматривала его. Ей до безумия нравились его рыжие, слегка вьющиеся волосы, нос с небольшой горбинкой по середине, голубые глаза и россыпь ненавистных парню веснушек на носу, которые во время жары выглядели ещё ярче. Айя очень любила брата: его вечно улыбчивое лицо, подколы на ровном месте, на которые она никогда не обижается, его слова поддержки, разговоры с ним обо всём и ни о чём. Она бы очень хотела, что бы Иссей оставался таким всегда. Солнечным и позитивным парнем. — Я уже сто раз это сказал, но бля-я-ять! — он рассмеялся, посмотрев на небо. — Я так ловлю с этого всего кайф, Дейл. Все эти права, процессы, судебные заседания… Просто отвал башки. Кстати, нам нужно посмотреть «Как избежать наказание за убийство». Айя согласно кивнула. — Знаю-знаю. — О, так мы пришли! «Да, братик, ты так долго болтал, что не заметил, как мы дошли до универа». Синохара улыбнулась и посмотрела на здание перед собой: огромное, с многочисленными корпусами, оно завораживало и одновременно пугало, как и наверное, сотня студентов вокруг. Поступление в университет было новым этапом в жизни, и Айя, понимая это, собиралась полностью окунуться в учёбу и работу. Она хотела трудиться столько, что бы на навязчивые мысли в голове не хватало времени, потому что так будет правильнее и полезнее для неё. — Ну что, Дейл, — вздохнул Иссей, повернувшись к сестре. Широкая улыбка озарила его лицо, а руки легли на девичьи плечи. — Нам в разные корпуса, так что… — Да, — нервно произнесла Айя, еле слыша слова брата. Они пропадали на фоне гула других людей. — Удачи, приёмыш. — И тебе. Не нервничай только. Крепко обняв сестру, кузен чуть ли не вприпрыжку ушёл к своему корпусу, в то время как она принялась искать свой. Ей понадобилось около пяти минут, чтобы найти его. Зайдя внутрь, она не приметила ничего интересного в коридорах. Да, ремонт был хорошим, но не было ничего такого, за что можно было зацепиться глазу. Пройдя дальше, Айя нашла нужную аудиторию, где как раз была открыта дверь. Зайдя внутрь и поздоровавшись со своим предполагаемым куратором — высоким мужчиной лет тридцати с седыми волосами и очками-прямоугольниками — она двинулась в сторону парт. Устроившись где-то в середине зала, стала осматривать обстановку. В аудитории уже сидели её будущие одногруппники, на которых Айя предпочла не смотреть. Она познакомиться с ними при любом удобном случае, но не сейчас. Слегка нервничая, она решила покопаться в телефоне. Вскоре прозвенел звонок и мужчина, закрыв дверь, двинулся в сторону кафедры. — Приветствую вас, студенты, в нашем скромном университете, — начал он, окидывая всех добрым взглядом. — Зовут меня Джеймс Фридман, я ваш куратор. Надеюсь что учёба в нашем ВУЗе, пройдет легко, а главное приятно. Не буду томить с речью, сам не любил, когда учителя болтали не по делу, — ребята в аудитории облегченно улыбнулись. — Сейчас я раздам вам ваши студенческие билеты и пропуски для турникета, — он раскрыл какую-то коробку и взял листок со стола. — Носить эти две вещи крайне обязательно, иначе вы не попадёте на занятия. Но, — он дёрнул указательным пальцем и хитро улыбнулся. — Вы всегда можете мне позвонить, номер телефона на доске. Сейчас пройдёмся по списку. Кого называю, подходит ко мне. Галлиард Порко? — Здесь. Русоволосый парень, сидящий недалеко от Айи, спустился по ступенькам и подошел к куратору, получая «студак» и пропуск. — Доусон Билл? Айя улыбалась, положив подбородок на тыльную сторону ладони, и наблюдала, как её одногруппники подходили к Фридману. Куратор казался маленьким приятным подарком для девушки, ведь нет ничего лучше понимающего и рассудительного учителя. Её группе определенно повезло. Девушка надеялась, что повезло. — Синохара Айя? Девушка молча встала с места и подошла к мужчине. — Ваш пропуск и билет, — сказал Фридман, улыбаясь, и задержал взгляд на студентке. — Красивый цвет волос. Надеюсь, ненастоящая седина, как у меня? Подавляя смешок, Айя улыбнулась: — Спасибо. Нет, это просто краска, да и вам тоже идёт. Необычно выглядит. Вернувшись на своё место, девушка с весёлой улыбкой сделала фото полученных вещей и отправила Иссейю. Брат сразу появился «в сети» и прислал ответное сэлфи, на котором широко улыбается и показывает свой студенческий. Приёмыш: Я такой секси на фотке Дейл: Скромности тебе не занимать. Приёмыш: Я — сама скромность Дейл: Да-да Приёмыш: Когда освободишься? Я уже всё Дейл: Думаю через 15 минут Приёмыш: Куплю тебе твой чай пока, так уж и быть Дейл: Как вы щедры, господин Норрис Приёмыш: Оооо! Переименуй меня на господина!!! Дейл: Нет. Приёмыш: (((( — Не буду вас задерживать, ребята, — громко произнёс Фридман, раздав всем присутствующим билеты с пропусками. — Учёба начинается с завтрашнего дня. Ваше расписание висит в холле. Позже я определю старосту и заместителя старосты группы, тогда и создадим беседу в мессенджере. Форма у нас свободная, можете приходить как душе угодно. В пределах разумного, конечно. Есть вопросы? — в ответ молчание аудитории. — Хорошо, тогда до завтра. Хорошего вам дня. — И вам, сэр! До свидания! «Боже, Фридман, если ты будешь супер куратором, я буду поклоняться тебе», — подумала Айя, выходя из аудитории. Улыбка на лице не исчезала весь остаток дня, который она провела с кузеном. Они гуляли по городу, переодически заходя в разные забегаловки, потому что Айя всегда голодна, а Иссей не против лишний раз набить себе живот, и смеялись на всю улицу, не думая о том, что это неприлично. В такие моменты Синохаре хотелось остановить время, только бы всегда вот так смеяться с кузеном и говорить обо всём и ни о чём. Но всему есть конец, даже этому хорошему дню. Было уже восемь вечера, когда ребята решили закругляться и направились в сторону метро. Сейчас, ожидая, когда прибудет их вагон, девушка грустно вздохнула. Хорошо, что Иссей не услышал этого, копошась в своем телефоне, иначе бы принялся расспрашивать, не случилось ли чего-то с сестрой. Ей хотелось молчать, потому что всю свою энергию она уже потратила. — Я хочу девушку, Айя, — пожаловался брат, когда они уже ехали домой. Синохара не удивилась такому заявлению, отпивая холодного зеленого чая из трубочки и чувствуя, как начинает болеть голова. — Жгучую брюнетку. — Ну удачи. — Ты совсем мне не помогаешь, — надулся рыжий, сложив руки на груди. — Мне что, девушку тебе искать? — Было бы славно. А я тебе парня найду, — глаза брата загорелись весёлым огоньком. — Давно пора. — Нет, я пас, — повертев головой, Айя прикрыла глаза. — Какие мы важные! — цокнул Иссей. — Последний раз ты встречалась с говнюком Флоком. Не нравился он мне. Даю голову на отсечение, что он красил волосы, ибо его рыжий выглядел ненатурально! Другое дело, мой…Backstaber — Ke$ha
В голове у Синохары промелькнули неприятные картинки, стоило брату напомнить о бывшем парне. Флок… Она скривилась, словно снова попробовала это имя на вкус. — Да и можно было сделать более качественное окрашивание, а не экспериментировать дома, — продолжал лялякать Иссей. — Ну долбоёб он и в Африке долбоёб… — Помолчи, — тихо попросила Айя, пытаясь прогнать плохие воспоминания. — Ладно-ладно. Всё внутри неё сжалось. Флок Форстер бросил её тогда, когда из всех больше всего она нуждалась именно в нём. Заплаканная, разбитая и насквозь промокшая она пришла к его дому, дрожащими руками постучала в дверь, уверенная в том, что сейчас он поддержит и обнимет её, скажет что-то успокаивающе, вытрет горькие слёзы с лица. Всё станет лучше, и ей не придётся проживать этот кошмар одной. Когда рыжая голова Форстера выглянула из квартиры, то вместо беспокойства и ободряющих слов, парень раздраженно произнёс: — Я сейчас с ребятами, Айя, — Синохара открыла рот, чтобы всё объяснить, но парень перебил. — Что с тобой? — его губы скривились, будто смотрели на что-то омерзительное. — Опять оценки? Пойди домой и умойся. Боже, выглядишь ужасно, — он с отвращением осмотрел её лицо, пока девушка пыталась твёрдо стоять на дрожащих ногах. — Нет, п-подожди… — Давно говорил тебе начать делать макияж. Посмотри на других девушек! Господи, и хватит уже плакаться мне. Иди к своему Иссейю, он тебя успокоит. И встречайся тоже с ним, заебала. Как же ты меня заебала, Айя, — с каждым словом его голос становился громче, заставляя слёзы жалко скатываться по щекам, а сердце болезненно сжиматься. — Я занят, проваливай. Форстер захлопнул дверь перед носом прежде, чем девушка успела сказать хоть что-то. Она дёрнулась, словно её ударило током, отошла на несколько шагов назад, пока глаза безотрывно прожигали дыру в двери. Сильно зажмурилась, взявшись за голову. Нет, нет, нет. Это всё происходит не с ней. Флок не мог… Не настолько… Он же любит её, какого чёрта?.. — Чёрт, — произнесла Айя, взявшись за голову. Желудок снова неприятно стянуло. Иссей, повернувшись, дёрнул бровью. — Чего? — Ничего, — устало ответила девушка. «Предатель. Ты грёбанный предатель, Флок»«Не думай об этом. Не думай об этом. Не думай об этом».
Вагон остановился. Иссей снова начал свой трёп, и голова разболелась ещё хуже, но останавливать брата Айя не стала. Силы вдруг покинули её. Она боролась с усталостью, тёрла глаза, пыталась слушать о чем говорит Норрис, но словно засыпала на ходу. Лучше так, чем плавать в неприятных воспоминаниях. — Эй, Дейл, аккуратно! — Что?.. Врезавшись лбом во что-то, или кого-то твердого, пепельноволосая зажмурилась от неприятного звона в голове, затем отошла на пару шагов. Открыла глаза, заметила высокого парня напротив. — Извините, — промямлила она, замечая, что немного пролила на одежду незнакомца своего чая, — простите за… — Смотрите, куда идёте! — грубо произнёс юноша, смотря на Айю так, будто хотел задушить. — Это вообще отмоется? Господи, что за неуклюжесть?! — он критично осматривал свою футболку своими светло-карими, почти медовыми глазами, пока Айя стояла с открытым ртом. Такой наглости она ещё не видела. — На ней всего капля, — заметила она, дёрнув бровью. Парню это явно не понравилось, потому что посмотрел на неё он убийственно и, кажется, дышал настолько тяжело, что его пепельно-каштановые волосы поднимались и опускались. — К тому же я изви… — Мне всё равно, капля на ней или нет. Блять, что за вечер… — И что вы теперь от неё хотите? — вступился Иссей, смотря на юношу. — Хочу, чтобы мир был избавлен от таких бестолочей, как она, — осмотрев Синохару с ног до головы, он злобно оскалился, после чего ушёл в противоположную сторону метро, оставляя Айю и Иссейя стоять с раскрытым ртом. — Вот мудак, — произнесла девушка, пораженно смотря ему в след. — Надеюсь, он сегодня долго будет сидеть на унитазе. — Мда, жесть. Долбаёб, что сказать? «Но глаза красивые», — зачем-то подумала Айя. Почему такие глупые мысли лезут ей в голову?✶✶✶
Глянув на настенные часы, Жан устало прикрыл глаза. Его смена заканчивалась, а это значило, что до любимой постели оставалось всего ничего. Сегодня вышел действительно тяжёлый день: все школьники и студенты желали отпраздновать начало нового учебного года в ресторанах и кафе, и заведение «Парадиз» было не исключением. Хотя Жан отвечает только за завтраки и подготовку продуктов, он всё равно адски устал. Мышцы рук, ног и шеи ныли, а глаза слипались от желания спать. Убрав за собой рабочее место и вымыв руки, Кирштайн направился к кабинету директора, на двери которой висела золотая табличка с надписью «Э. Смит». Постучав, он зашёл внутрь. Светловолосый мужчина в тёмном костюме сидел за рабочим столом, заполняя бумаги. Он поднял свои голубые глаза на парня, а затем вернул взгляд к бумагам. — Слушаю, Жан, — спокойно произнес он. — Насчет дальнейшей работы, — начал юноша, устало потирая глаза. — Не знаю, в какое время я смогу выходить, но точно не по утрам. Я не видел… — слова Жана оборвались из-за зевка, за который он не собирался извиняться. — … своё расписание в универе, как-то не было времени посмотреть. — Я готов согласиться на любое твоё решение, — мужчина открыл нижний ящик стола и вытащил белый конверт. — Ты ответственный и нужный работник, так что хорошо подумай о времени. Ты студент, поэтому нужно меньше нагрузки, я уже это говорил, да и ты сам прекрасно знаешь, — Жан согласно кивнул, хотя не планировал поступать правильно, и потянулся за протянутым конвертом. — Спасибо. До завтра? Наверное. — Отдохни, сынок, и позвони, когда всё решишь. — Ладно. Жан никогда не жалел денег на близких, но для себя — всегда. Даже сейчас, когда парень еле шевелил конечностями и подумывал о том, чтобы вызвать такси, он моментально выкинул эту мысль из головы. Потом. Он обязательно сделает это потом: когда встанет на ноги, когда отучится на хорошего специалиста, будет работать на высокооплачиваемой работе, станет лучше заботиться о матери и не будет париться о деньгах, заслуженно вызывая ебанное такси. Он позволит себе больше. Но только потом. Не сейчас. Не сегодня. Только потом. Это слово приелось так сильно, что Жан и не замечает, как говорит и думает так. Конни всегда брал с него обещание притормозить, объясняя, что дальше так жить просто ненормально. — Ты так себя закопаешь, придурок. — Жан вздрагивал от этого слова. Всякий раз когда Конни говорил слово «закопаю», Кирштайну было не по себе, — Обещай, что не будешь работать до потери пульса. Обещаешь? — спрашивал Спрингер, как никогда серьёзно смотря на друга. — Да, — отвечал Жан, и оба знали, что это ложь и они снова вернуться к этому разговору. Спрингер, впрочем, не жаловался. Понимал, что другу тяжело и что тормоз у него отсутствует. Он просто надеялся, что с Кирштайном всё будет в порядке, и в качестве подкрепления своих надежд всегда брал с него обещания. Пустые, но так было спокойнее. Метро было дешевле, чем такси, поэтому Жан отправился домой на нём, втыкая в уши проводные наушники. Песня «Space song» американского дуэта Beach House, играла в ушах на полной громкости, которая, парень надеялся, успокоила бы его нервы. Зайдя в вагон, он сел на единственное свободное место, но заметив стоящую рядом женщину, медленно встал, уступая место. — Садитесь, — хмуро сказал он, небрежно махнув рукой. «Спасибо», — прочитал по губам, взявшись за поручень. Он ничего не ответил, вмиг раздражаясь. Песня совсем не помогала. Очень хотелось что-то сломать или разбить, и вовсе не из-за женщины. Почему он не может подумать о себе? Почему не может сделать что-то для себя хотя бы раз? Ему было это непонятно, хотелось действовать иначе. «Ебал я свою воспитанность». Прикрывая на секунду веки, он шумно вздохнул, почувствовав, как вибрирует телефон в кармане джинс. — Да? — спросил он раздраженно, поднося динамик наушников ближе ко рту. — Что планируешь завтра после пар? — Точно не встречу с тобой. В трубке рассмеялись, и будь Жан в хорошем настроении, тоже бы посмеялся с лучшим другом, однако просто закатил глаза. — А если серьёзно? — Пока не знаю, — почесав переносицу указательным пальцем, ответил Жан, — Поговорим завтра, Конни. — Ну да, ну да. Пошёл я нахер, получается? — Получается, что так. — Ладно, Жанчик, — приторно-сладко произнесл Спрингер. — Спокойной ночи, сладкий. — Боже, — Кирштайн скривился и положил трубку. Когда вагон останавился на нужной станции, в его спину кто-то врезался. Он не слышал неловкого «извините», не пытался повернуться и не удосужился ответить. Решил, что если что-то сделает, съедет с катушек и не обойдется без грубых слов. Он снова вздохнул и стал ждать, пока пассажиры выйдут из вагона. «Ещё немного, ещё немного». Быстрыми шагами, от которых мышцы заныли ещё больше, он направился к выходу из метро. — … аккуратно! Три. Два. Один. «Блять» — Извините, — услышал Жан ровно в тот момент, когда вынул из ушей наушники. Перед ним светловолосая девушка: стояла и смотрела то на его лицо, то на его белоснежную футболку усталым, немного сожалеющим взглядом, которого не хватило, чтобы Кирштайн окончательно не разозлился и не наговорил грубых слов. — Что за неуклюжесть? — он заметил в её руке стакан с чем-то прозрачно-зелёным, после чего посморел на свою одежду. — Это отмоется?! «Там еле капля, Кирштайн. Ты ебанулся?»«Похер мне, что там всего капля»
— На ней всего капля, — словно прочитав мысли, заметила незнакомка. Жан вспылился ещё больше от её слов, озвучивая свои мысли. — Блять, что за вечер… — И что вы хотите? — задал вопрос рыжеволосый парень, которого Кирштайн прежде не заметил. «Нет, Жан, не говори. Ты же хороший парень. Не говори, не говори…» — Хочу, чтобы мир был избавлен от таких бестолочей, как она. «Пиздец. Ты будешь жалеть об этом»✶✶✶
Утром следующего дня, выходя в теперь уже свой небольшой дворик, Жан сделал глоток чёрного кофе. Августовское солнце беспощадно пекло, спасал только редкий порыв лёгкого ветра. Кирштайну стало досадно, что лето заканчивается. Да, он работал до изнеможения без выходных, но всё же находил время и успевал хотя бы немного отдыхать вместе с Конни, который делал каждую встречу незабываемой. Теперь всё иначе. Им уже по двадцать лет и времени на ежедневные гулянки как раньше у них нет. Особенно у Кирштайна. Допив кофе, он поплёлся собираться на пары. Его дом, который он снимал по достойной цене, находился в десяти минутах ходьбы от университета, что давало ему одно очень приятное преимущество — он мог поспать подольше. И это было действительно здорово, потому что Жан нередко спал беспокойно, либо не спал вообще. Однако сегодня решил встать пораньше, и только Бог знает, как он умудрился будучи еле живым поставить будильник с вечера. Пока он пытался найти материалы с прошлого года и чистые тетради в ящиках под рабочим столом, его телефон завибрировал. Забыв о том, что он находиться под столом, парень больно ударился головой. — Твою мать, — прошипел он, вылезая и хватая телефон. — Привет, мама! — Почему такой запыханный? — обеспокоено поинтересовалась женщина. — Ударился об стол, пока тетради искал. Как дела? — вернувшись под рабочее место, спросил Жан и продолжил поиски. — Извини, что вчера не позвонил. Целый день работал. — Разве можно на тебя обижаться? — в трубке слышалась усмешка. — У меня всё хорошо, готовлю пирог. — Ммм, — протянут Жан, облизываясь. — Тоже хочу. — Если сегодня приедешь, я тебе оставлю кусочек. — Хочу два. — Ты завтракал? — Не-а. — улыбнулся Кирштайн, прекрасно зная, что сейчас получит люлей. — Мне нужно на пары бежать, сама знаешь. — Жан Кирштайн, сколько раз тебе говорить, чтобы ты ел вовремя? Твой еле вылеченный гастрит ни о чём не говорит? — Да ты поэтесса, ма. — рассмеялся сын от складности её слов. — Что ты сказал?! — Мам, мне уже пора. Я приеду вечером, — заверил, рассмеявшись. Всё-таки выслушав парочку поучительных наставлений и попрощавшись с матерью, Жан отключился. Нашел чистую тетрадь и папку с его чертежами и лекциями с прошлого года. Когда он надевал обувь, с улицы раздались три сигнала машины, и Кирштайн, открыв входную дверь, обнаружил за своим невысоким забориком машину Спрингера. Стекло его авто опустилось, и парень увидел выглядующего из окна машины друга — в одной из своих многочисленных кепок, надетой козырьком назад, футболке поло и очках, которые бритоголовый опустил на спинку носа. — Не припомню, чтобы звал тебя, — громко сказал Кирштайн, сложив руки на поясе. Друг с усмешкой на губах крикнул: — А тебе и не надо. Запрыгивай! Универ ждёт, детка!✶✶✶
Зачастую первые дни учёбы проходили нудно и быстро. Преподователи не нагружали студентов заданиями и особо не вели лекции, а были заняты первокурсниками, ведь у многих учителей есть свои группы, которым нужно было предоставить больше внимания. По этой причине Жан провёл две пары с карандашом и листками бумаги, которые нашёл в папке с лекциями и своими прошлогодними скетчами, рисуя всё что в голову придёт. Заметная морщинка образовывалась между его бровей от сосредоточенности и хмурости лица, часто кричавшей всем близко не подходить. Нелюдимый и вечно угрюмый, он отталкивал от себя людей, сам того не замечая. Ему достаточно общаться только со своим маленьким кругом знакомых и близких, с остальными он не пытается пойти на даже самый невинный разговор. В общем, Жана все сторонятся. Одногруппники у него неплохие и учитывают мнение Кирштайна в вопросах группы, но всегда получают одно и тоже: полное безразличие. «Жан, мы собираемся в караоке. Ты с нами?»«Нет, спасибо»
«Жан, мы не знаем, что дарить куратору на день рождения. Деньги или конкретный подарок?»«Мне всё равно»
На обеде в университетской столовой Конни без умолку рассказывал о какой-то мелочи. Жан слушал молча и с аппетитом поглощал свою порцию поке, переодически отвечая бритоголовому на вопросы. Впереди ещё две пары, после чего он поедет к матери, а затем наконец-то даст ответ Эрвину. Было бы неловко заставлять его ждать, поэтому решить проблему с работой необходимо именно сегодня. — Выглядишь уставшим, — заметил Конни. — Что я тебе говорил, м? — Нет нужды повторять ещё раз, — ответил кареглазый, вытирая руки салфеткой. — Мне и с первого раза похуй. Конни закатил глаза, Жан хмыкнул. — В субботу вечеринка, — почему-то шёпотом и произнёс Спрингер и поиграл бровями. — Иди нахуй. — Я там прописан, — как ни в чём не бывало ответил друг, после чего предостерегающе указал на Жана пальцем. — Прежде чем посылать меня, хотя бы дослушай. Мы просираем свою молодость, дружище. Давай развеемся! — Я за кремацию, но не так рано. — Да блять, Жан! — крикнул Конни, а Кирштайн заржал, как конь, оборачиваясь. За Конни иногда было стыдно. — Петушара. — Я не знаю, Конни. Я подумаю. — Нет, ты пойдёшь. Мы… — Просираем свою молодость. — Да. — Нужно развеяться. — Именно. Подумав пару секунд, Жан пожал плечами: — Ладно. — Ты согласился? — Конни поддался вперёд, приблизившись к лицу друга. — Вот так просто? — Я сейчас передумаю. — Всё-всё, — подняв руки вверх, Спрингер пытался скрыть счастливую улыбку. Перспектива будущей тусовки ему нравилась. Время длилось мучительно долго, и на последней паре Жану уже не терпелось уехать домой. Когда прозвенел долгожданный звонок с лекции по «специальным зданиям и сооружениям теплогазоснабжения», парень принялся быстро собирать свои вещи, пока преподовательница не попросила об услуге. — Жан, не мог бы ты зайти в корпус С? «Нет», — пронеслось в голове, однако Кирштайн ответил: — Да. Конечно. — Отнеси в кабинет триста шестнадцать, — женщина передала в руки ключ с биркой. Шагая к другому корпусу, парень заметил изменение погоды: небо, затянувшееся тучами, и воздух, ощущавшийся не таким душным, как это было днём, всё стало серым. Не было сомнений, что пойдёт дождь. В корпусе С было тише, чем в корпусе D Жана. Проходя кабинеты, он слышал звуки щелчков фотоаппарата и прокрутки проекторов, явно борясь с желанием заглянуть в открытые аудитории. Ему было интересно узнать, чем занимаются студенты на специальности «Техники и искусстве фотографий». Найдя заветный триста шестнадцатый кабинет, Кирштайн постучался и вошёл внутрь, замечая мужчину в очках. — От миссис Коулман, — коротко произнёс он, подойдя и отдавая ключи. — Благодарю, молодой человек. Кивнув, парень направился к двери и стоило ему только закрыть её, как в него кто-то врезался. Папка выскочила из рук, которые почему-то автоматом легли на чужие плечи, придерживая, а затем несильно оттолкнули от себя. Посмотрев на причину столкновения, Жан… Стоп. Эти волосы… Эти блядские волосы… Где он их видел? «Вы смеётесь?», — истерично пронеслось в его голове, когда до мозга дошло: человек, врезавшийся в него, был девушкой из метро. Бесспорно, это была она: тот же высокий хвост и те же глаза, которые сейчас выражают искреннюю жалость. Жан окинул её раздражительным взглядом, когда девушка стала подходить ближе, чтобы помочь с рассыпанной вокруг бумагой. — Близко не подходи! — он предостерегающе указал на неё пальцем. Та возмущённо нахмурилась и шумно цокнула. Она же просто хотела помочь и тот случай с пролитым чаем ничего не значит! Она не такая растяпа, как он считает. Хотя, здесь она явно накосячила. Впрочем, плевать. Не хочет помощи — и не надо. Парень, пока Синохара пребывала в шоке от такой грубости, принялся собирать рассыпанные, кажется, конспекты и несколько рисунков. Она сказала бы ему, что они красивые, поскольку успела разглядеть их, но, задетая его словами, она промолчала. Ещё и хвалить его при таком раскладе она не будет. Ей ничего не оставалось делать, кроме как злобно вздохнуть и зашагать к выходу из корпуса, думая о том, что нервы нужно приберечь для более важных вещей.