Таблетки с привкусом крови

Их губы прижались к друг другу, и они влились в поцелуй, в который вкладывали все накопившиеся чувства и страсть за всё время, которое они были знакомы. Оба наслаждались поцелуем. В ход уже шли языки, что сплелись и танцевали вместе, а потом иследовали рты своих возлюбленных, в то время как они углубляли поцелуй и совершенно не хотели, чтобы это заканчивалось. Наконец, отсторонившись друг от друга, Бай Чжу и Лиза не проронили ни слова. Это молчание тянулось до самого конца прогулки, но им больше ничего не было нужно. В молчании выражались их чувства, чувства, которые никогда не перерастут во что-то больше, никогда не станут чем-то серьёзным и никогда и ни в чем больше не проявятся. Совсем скоро Лиза уедет, жизнь снова вернётся на круги своя, возлюбленные будут жить друг без друга, как жили много лет после Академии до этого праздника. Возможно, библиотекарь уже никогда не вернётся в Ли Юэ. Имело ли это значение? Могло ли что-то измениться? Никто не может дать чёткого ответа, остаётся лишь мечтать. Бай Чжу и Лиза вернулись в хижину "Бубу" когда уже совсем стемнело. Яо-Яо, естественно, уже ушла, оставив Ци-Ци в одиночестве слоняться по дому - она слишком устала для того, чтобы идти помогать Гую или заниматься важными рабочими делами. Заметив вернувшегося наставника и гостью из Мондштадта, девочка радостно бросилась их обнимать. –Где вы... Были...? Бай Чжу и Лиза переглянулись, не решаясь дать ответ. Наконец библиотекарь, славившаяся быстрым складом ума, ответила: –Там же, где мы с тобой гуляли в прошлый раз. Там очень красиво... Да и на улице сегодня тепло. Ци-Ци неуклюже подбежала к окну, открывая его и высовывая голову наружу, чтобы убедиться. –Что такое, милашка? Неужели не веришь? Лиза хихикнула, прикрывая рот рукой и подавляя зевок. –Ладно, вы уж извините, милашки, я отправляюсь спать. Вам тоже советую долго не засиживаться, как вы любите. Лиза легонько поцеловала Бай Чжу в щеку и упорхнула в гостевую спальню, оставив травника краснеть, а Ци-Ци - хлопать глазами и окидывать всё то ли одобряющим, то ли смеющимся взглядом. –Я... Пожалуй... Ничего не буду... Говорить на счёт... Этого... Слова приёмной дочери заставили Бай Чжу покраснеть ещё сильнее, чего девочка, кажется, и добивалась. –Очень жаль... Что она... Уезжает, да..? Травник выдавил нечленораздельное "угу", всё ещё не в силах придти в себя. –А ты сам... Не хочешь съездить... К ней в Мондштадт..? Бай Чжу тяжело вздохнул, поднимая взгляд на приёмную дочь. –Как я могу, Ци-Ци? Ты со мной поедешь? –Могу и... С тобой... Если обещаешь... Пригласить меня... На вашу свадьбу... Девочка лукаво прищурилась, в который раз пытаясь подловить наставника, который, почему-то, в этот раз отреагировал совершенно спокойно. –Ци-Ци, милая, если бы я собирался на ней жениться - ты была бы первой и единственной, кого бы я пригласил на свадьбу. Девочку ответ вполне устроил и поэтому она радостно захлопала. –А потом у меня бы... Появились маленькие... Братья и сестры... Да, папа..? Ци-Ци подняла глаза, глядя на того, кого она впервые в жизни назвала своим отцом, и достаточно зловеще, но по-доброму улыбаясь. Тот закрыл себе лицо рукой, пытаясь скрыть выступивший румянец, и выдавил: –Ци-Ци, пора спать. Пошли пить лекарство. Девочка, конечно, сразу поняла, что тот просто хочет перевести тему, но не возражала и радостно потопала за наставником в свою комнату, ожидая, когда знакомое горькое лекарство будет наконец-то готово. Залпом осушив стакан, Ци-Ци пожелала приёмному отцу доброй ночи и завалилась спать, а сам Бай Чжу отправился в свою комнату, держа в голове события подходящего к концу дня. –Представляешь, Чан Шэн, она впервые назвала меня папой. Ещё и Лиза... Не думал, что она ответит на мои признания... Это ли не счастье? Бай Чжу, как и Чан Шэн, зажмурил глаза и улыбнулся. Кажется, между ними создавалась какая-то незримая человеческому глазу связь, понятная только им двоим. Наверное, это и хорошо, потому что иногда даже такому эмоционально стабильному человеку, как Бай Чжу, было просто необходимо кому-то высказаться - Чан Шэн являлась идеальным вариантом для этого. Никогда не осудит, никогда не скажет ничего обидного - хотя, может, она и говорила, но это было известно только одному владельцу хижины "Бубу", а он своих секретов раскрывать, конечно, не собирался, и спокойно ложился спать, в предверии нового дня.