Молитвы Грешников

      Я верил каждому его слову. Думал, что он никогда не откажется от нас. Но в итоге узнал, что апостолы не вернуться домой. У меня была ты, но как же остальные? Апостолы умирали в надежде снова увидеть его, но после смерти нас ждёт только забвение. Никто не дал им сделать выбор: сражаться или нет. Это и есть его безграничная любовь? Он бросил тебя и нас, поэтому я тоже откажусь от него.

      После произошедшего на аукционе в столице оставаться было не безопасно. Все прекрасно понимали, что теперь охрану в Цитадели усилят. Почти все, связанные с сопротивлением, как и мы, вернулись в Озерную крепость. Что касается меня, моё самобичевание продолжалось не так долго, как могло. Я просто устала плакать. Да и слезами никому не поможешь. Всё уже произошло. Только семье и Аарону я не могу нормально смотреть в глаза. Это и касалось других проклятых. Единственный, кто знал о том, что со мной произошло — это Азриэль. Пока я не могла поделиться правдой.       Искра злости, испытанная из-за того, что Габриэль мне ничего не рассказал и не нашёл меня раньше, быстро потухла. В какой-то степени я понимала, почему он выбрал молчание. Габриэль знает меня прошлую, и, скорее всего, предполагал, что я едва ли смогла бы жить с осознанием наших грехов. Но прошлая я сгорела в огне. Габриэль изменился, как и я. Скорее всего, он влюблен в прошлую меня, а не настоящую. После той трагедии мы пошли разными дорогами. Нельзя сказать, что я перестала его любить. Он так же дорог мне. Сейчас мы самые дорогие друг другу люди и самые чужие. Я усмехнулась собственным мыслям. Падший ангел и Святая, что из-за собственных страхов и желаний, предала верующих. Узнал ли Габриэль, что я натворила? Или до сих пор живёт в неведении?       Сидя на совете, я чувствовала, что задыхаюсь. Мне хотелось взять в руки кувалду или молот, раскрошив все статуи, возведенные в мою честь. Кричать, что они ошибаются на мой счёт. Но никому от этого легче не станет. Я лишь могу исправить собственные ошибки, исполнив долг. Больше я убегать не стану. Нет, не имею права. У меня сложилась не самая плохая судьба. В этот раз даже появилась настоящая семья. И, если я хочу, чтобы они жили в мире и счастье, отступать не стану. Пусть в итоге моё решение и разобьёт им сердце, но так будет правильно для всех.       — Святая, вы уверены, что нам нужен третий ключ? — Голос Захарии гулко разнёсся по комнате, в которой проводился совет.       — По-моему, вы задаёте мне этот вопрос не единожды. Думаете, мой ответ изменится? — Как можно спокойнее ответила я.       — Нет. Но нам нужно точно удостовериться, стоит ли рисковать и пытаться, пробраться в Цитадель. Мы ведь даже не знаем, что искать.       — Серебряное распятие с красными камнями, но на самом деле, это кинжал. Он выглядит точно так же, как и оружие восьмого апостола. — После моих слов Юлиана удивлённо приподняла брови. Первый владелец клинков, отдал мне один для ритуала, как и наказал ему Создатель. Но вскоре погиб.       — Вы хотите сказать, что это тоже святое оружие? — Удивленно произнёс Захария. — Но почему тогда оно не со своей парой?       — Потому что в момент смерти апостола, оно было не у него. Не уверена, что божественная сила ещё осталась в нём, прошло немало времени, с тех пор, как погиб… — Я прервала себя на полуслове.       Едва не произнесла Натаниэль. Никто, кроме меня и Азриэля, даже не знает, как звали первых апостолов. Нужно быть осторожнее, но я морально измотана. Совет длится уже третий час, а с учетом того, что я спала от силы пару часов, сил у меня почти не осталось. Да и споры делу нисколько не помогают. Я прикрыла глаза ладонью и шумно вздохнула.       — Ты в порядке? — Тихо спросил Азриэль, наклонившись, поближе ко мне.       Я лишь отрицательно покачала головой. Мы постепенно наладили наше общение. Его присутствие доказывало, что я не сошла с ума и все воспоминания не плод моего воображения. Хотя пару дней казалось совсем наоборот.       — Захария, прекратите ставить каждое слово Виктории под сомнение! — Со злостью произнёс отец.       — Я должен знать, на какой риск пойдут апостолы и паладины. — Мужчина сложил руки на груди.       — Но не вы. — Дядя растянул губы в издевательской усмешке. — В Цитадели любят обвешивать себя орденами и почестями, умудрившись не поучаствовать хотя бы в одной из битв.       — На что вы намекаете? — Лицо апостола покраснело. Кажется, дядя задел его за живое.       — Вы бы не допросом Святой занимались, а научили своих людей держать оружие покрепче. Я не уверен, что они не бросятся в рассыпную, заметив демонов.       — Вам бы о меченых больше переживать. Неизвестно, на какой вы окажитесь стороне. — Захария бросил на дядю презрительный взгляд.       — Конечно. Честным и добропорядочным воинам Цитадели более знакомо слово преданность. Особенно учитывая, что именно ваш достопочтенный глава связался с демонами.       Дело — полнейшая дрянь. У нас нет согласия. И моё молчание только усугубляет ситуацию. Но что я им должна рассказать? Как всё объяснить? Сколько бы мы не собирали Совет, всё заканчивается постоянными ссорами. Главе апостолов и паладинов явно не нравится, что власть не находится полностью в его руках, и ему приходится учитывать другое мнение. В прошлом было почти так же. Это привело к тому, что один из тех, кому мы доверяли, связался с демонами. Когда доходит дело до власти, каждый пытается перетянуть одеяло на собственную сторону.       — В Цитадель можно пробраться с помощью подземных ходов, которые связывают её с дворцом. Но нет никаких гарантий, что они всё ещё в хорошем состоянии или там никто не будет нас поджидать. — Голос Аарона тоже звучал устало и немного раздражённо.       — В этом деле у нас и не будет гарантий, что никто не пострадает. Нам лишь нужно придумать, как сократить потери и свести их к минимуму. — Наставница проклятых не влезала в споры. Похоже, она единственная может ещё сохранять спокойствие.       — Даже если мы попадём в хранилище, где хранится ключ, станет вопрос: как оттуда выбраться. Замок со специальным механизмом, который можно открыть изнутри, если знаешь правильную комбинацию. — Аарон монотонно постукивал пальцами по столу. — Хранилище строилось с участием магов, и никто из проклятых не сможет использовать руны для перемещения.       — Не думаю, что кто-то в Цитадели по доброй воле позволит нам войти в хранилище, а после спокойно выпустит из него. — Отец хмыкнул.       — Есть один вариант. — Аарон задумчиво потёр подбородок. — Если у нас получится заполучить чертежи Цитадели и подземных ходов, можно попробовать пройти не через дверь.       — Слишком рискованно. — Сильвия покачала головой. — Любой шум будет услышан. Тем более, это будет не маленький шорох.       — Значит, нужно устроить небольшое представление, и отвлечь их. — С нескрываемым энтузиазмом ответил дядя.       — Всю Цитадель? — Отец выгнул бровь. — Уверен, там уже вовсю хозяйничают демоны.       — Если только Святая может предложить нам нечто другое. Мы можем использовать другой клинок, что есть у Юлианы. — Захария посмотрел на меня.       — И остаться без апостола? У нас их и так немного. Апостолы нужны на поле боя! — Отец повысил голос.       — Я не знаю, что будет, если я использую другой клинок. Как я и сказала ранее, для ритуала запечатывания нужен он. — Тем более им же я должна забрать свою жизнь.       — Откуда у вас подобная осведомлённость? Вы едва ли можете использовать святые силы. Но обладаете знаниями, которые даже не известны нам. А вы прибыли в крепость лишь недавно.       — Я отчитываться перед ни перед кем не собираюсь. Вы вольны верить моим словам, или же нет. — Спокойно отчеканила я, встав со стула. — Тем более я не ваша подчинённая или сопротивления. У нас одна цель, и я использую все средства, которые только могу. Прошу меня простить, я хочу прочесть писания и помолиться, поэтому покину вас первой.       Я поправила вуаль и направилась к двери. В этом разговоре я ничем помочь не могу и рассказала всё, что могла. Я попробую снова поговорить с Создателем, но навряд ли он ответит мне. После того, как вернула воспоминания, так и не услышала его голос. Сколько бы я не пыталась, в ответ мне была тишина. Хотя, чего я, собственно, ожидала?       Люди, что встречались мне в стенах крепости, мило улыбались или кланялись, а я вновь испытывала приступ тошноты. Интересно, узнай они правду, что отразилось бы на их лице? Презрение, страх или разочарование? Услышу ли я крики и проклятия людей в этот раз? Хотя я их заслужила. Возможно, глупо задумываться об этом. В итоге я умру, чтобы запечатать разлом.       Мне так хотелось увидеть Пенелопу. Ей бы я смогла доверить свои тревоги. Но неизвестно, когда она приедет в крепость. Надеюсь, у неё и мальчиков всё хорошо. Отец говорил, что на лагерь с беженцами снова напали и, скорее всего, нам придется размешать всех в крепости. Может здесь не так много места, Только главнее в этом вопросе безопасность.       Привычный запах ладана и воска окружил меня, когда я вновь пришла к распятию. На скамейках и поблизости никого не было. Я посмотрела в противоположную сторону. Пройти пару коридоров и окажусь перед собственной статуей. Скорее всего, больше я никогда не смогу войти в то помещение. Меня точно вывернет, или я просто попытаюсь её снести.       Ранее я думала, что попала в мир книги, а в итоге я вернулась домой. Возможно, та история тоже была небольшой подсказкой от Создателя. Он ведь всегда направлял мне. Благодаря ему я поменяла небольшую келью на огромные покои. Моя жизнь кардинально изменилась. Только это не принесло желанного счастья. Возможно, я просто хотела быть кому-то нужной и полезной. Не блеклым пятном, что почти никто не замечает. Мне сложно сказать, какими чувствами я руководствовалась. Конечно, я хотела помогать людям. Не смогла сидеть на месте, услышав, что происходит.       Моё прошлое напоминает бесконечную лестницу. Ты как можно быстрее пытаешь добраться до последней ступени, а её никогда и не существовало. Но стоит ли зацикливаться на том, что почти превратилось в пепел? Храм, где я жила с матушкой-настоятельницей, разрушен, друзья и родные почти все мертвы. Прошлое стирается, превращается в пыль. Ничего не вечно в этом мире. Как только я исправлю всё, что натворила, у меня и цели в жизни не останется. Моей единственной целью было прожить тихую и мирную жизнь рядом с отцом и дядей. Я не желала чего-то невозможного. Так что и жалеть мне будет не о чем.       Сердце гулко застучало в груди. А как же Габриэль? Нет. Чем дальше останутся мои чувства, тем меньше сомнений. Я не могу и в этот раз подвести всех. Смахнув навернувшиеся на глаза слёзы, я встала на колени и сложила руки для молитвы. Не знаю, сколько я так простояла, но мои ноги затекли и болели, а ответа от Создателя я так и не получила. Это молчание было невыносимо. Создатель ничего не говорил, но я знала, что он слышит меня. Ощущает мои терзание и муки.       Оглушающая тишина, вот и весь ответ. Как и тогда. Чувство горя стиснуло моё сердце. Я едва могла сделать вздох свободно. Нужно прекратить. Я жила столько времени без его наставлений. Пора смириться. Когда я поднялась с колен, то услышала шаги и обернулась. Азриэль подошёл ко мне и слабо улыбнулся.       — Совет уже закончился? — Спросила я, отряхнув рясу.       — Нет, но участвовать в спорах, я не желаю.       — Они не принесут нам ничего, кроме проблем. — С моих губ сорвался шумный вздох.       — Сложно прийти к согласию, когда в одной комнате собираются проклятые и служители церкви. После столь наряженного прошлого работать бок о бок нелегко. — Апостол покачал головой.       — Но у них получилось организовать сопротивление. Значит, надежда, что всё уладится, ещё есть.       — Ты всегда видела мир лишь в хорошем свете. — Азриэль усмехнулся.       — Пытаюсь, но получается плохо.              — Ты правда перестала слышать его голос? — Вопрос, который отдался в сердце глухой болью.       — Да. — Я кивнула. — Возможно, он в итоге от меня отвернулся, и не удивительно.       — Это не так. Может быть, ты просто знаешь ответы на свои вопросы.       — Не уверена. Из меня вышла плохая Святая, что тогда, что сейчас. — Я не смогла сдержать горькую усмешку.       — Микаэла, все совершают ошибки. — Я едва не вздрогнула, услышав, свое прошлое имя.       — Только, не такие масштабные, как я.       — От того, что ты истязаешь себя, тебе легче не станет. Хотя, признаюсь, ты держишься лучше, чем я предполагал. — Азриэль задумчиво рассматривал меня.       — Прошлая я, узнав, что случилось, скорее бы свела счёты с жизнью, или лишилась рассудка. В прошлом всё к этому и шло…       — Что ты имеешь в виду? — Апостол нахмурился.       — О том, что я провела лишь часть ритуала, не знал даже Габриэль. — Я подошла к колонне, словно нуждалась в дополнительной опоре. — После того дня я перестала слышать голос Создателя. И вроде бы наша жизнь наладилась, но появились Проклятые. В глубине души я понимала, что всё случилось по моей вине. Я не могла смотреть Габриэлю и вам в глаза. Не могла наблюдать за тем ужасом, что творился за стенами храма. Чувство вины медленно сжирало моё сердце, вытесняя даже чувства к Габриэлю. Я не понимала, сколько могу ещё так жить. Не случись той трагедии в храме, возможно, я бы сама положила всему конец.       — Мы видели, что тебе плохо. Ты начала отдалят,ся от нас. Я думал это из-за Габриэля. — На его лице заиграли желваки.       — Нет, но не жалей меня. Я такая же грешница, как и он. Мы забыли о важном, думали лишь о себе. И, как я сказала ранее, в том, что со мной произошло, твоей вины нет, Азриэль.       — Микаэла… — Он тяжело вздохнул.       — Ты и другие апостолы, в отличие от нас с Габриэлем, никогда не забывали о цели, что привела вас в этот мир. А мы с ним стали эгоистами из-за собственных чувств.       — Зачем ты так говоришь? Прожив столько времени здесь, я понял, что порой мы не властны над тем, что чувствуем. — Значит, и Азриэль нашел что-то ценное для себя. Я рада, что он был не один.       — Как бы то ни было. Это было в прошлом, а сейчас я должна исправить всё, что совершила. — Спокойно произнесла я.       — А как же Габриэль?       — Нынешнего Габриэля я не знаю, как и он меня. Мы оба изменились, а наша любовь слишком дорого обходится другим.       — Как бы не хотелось это признавать, но нам бы пригодилась его помощь.       — Я не знаю, как с ним связаться. Обычно Габриэль появляется неожиданно. — Я сглатываю, преодолевая, вязкий комок в горле.       Проклятье. Я не хотела признаваться даже себе самой, что тоскую по Габриэлю. Мне не хватало его заботливого голоса, тепла рук и равномерного биения сердца, что стучало в такт с моим. Пусть они и говорили, что не являются людьми, но разве это не доказательство, что мы не так уж и отличаемся друг от друга? Я старалась прогнать свою тоску, ведь если я дам ей меня поглотить, всё снова закончится трагедией.       — Я подумал, что это должно быть у тебя. Правда механизм сломан.       Только сейчас, я заметила в руках Азриэля небольшую коробочку. Моё сердце пропустило удар. Мои пальцы предательски дрогнули, когда я потянулась к шкатулке. Габриэль подарил её мне, как признание своих чувств. Мы с ним услышали мелодию на одном из уличных спектаклей. Говорили, что её написал музыкант, чья возлюбленная погибла. Музыка была одновременно прекрасной и печальной. Кто бы знал, что всё станет так же символично и для нас.       — Спасибо. — Тихо прошептала я. — Большое спасибо.       — Я рад, что ты вернулась. — Он крепко прижал меня к себе.       — А я рада, что ты жив. Что хотя бы кто-то из вас всё-таки смог выжить. — Я уткнулась ему в грудь, спрятав свои слёзы.       Не знаю, сколько мы так простояли. Я чувствовала, как плечи Азриэля немного подрагивают, поэтому почти не шевелилась. Раньше он никогда не сдерживал свои слёзы. Другие апостолы его часто дразнили из-за этого. Азриэль был немного неуклюжим и совершенно неумеющий прятать свои истинные чувства. Порой его слова резали больнее ножа, и он действовал импульсивно. Но за своих товарищей Азриэль стоял горой. Душа компании, которого все любили. Когда он улыбался и смеялся, остальные тоже не могли сдержаться. Не представляю, как Азриэль смог жить дальше после произошедшего. Раздался шорох, и апостол выпустил меня из объятий.       — Ты бы мог хотя бы предупредить, что уходишь. — Я сразу же узнала голос Аарона.       — Видимо, слишком старался найти жертву для своих ухаживаний. — А вот его сестру Беатрис я заметила не сразу.       — Виктория? — Аарон удивленно смотрел, то на меня, то на Азриэля.       — Господи, это же место для молитв, а ты со Святой… — На секунду мне показалось, что голос принцессы дрогнул.       — Что я делал со Святой, это лишь моё дело. — В тоне апостола засквозили стальные нотки.       — Вы неправильно всё поняли, у меня просто закружилась голова, и Тобиас помог мне. — Я натянуто улыбнулась. Так и хотелось снова назвать его Азриэлем.       — Святая, вы не должны оправдываться. — Апостол старательно избегал взгляда принцессы.       — Думаю, вам есть о чём поговорить. — Мягко произнесла я. — Мне нужно немного отдохнуть, я вернусь в свои покои.       — Я проведу тебя! — Выпалил Аарон, но после неловко прокашлялся.       — Не нужно. — Я покачала головой. — Правда, не нужно.       Крепко прижав к себе шкатулку, я направилась к выходу. И к счастью, Аарон не пошёл за мной. Пока я не могла вести беседы и притворятся, что я в порядке. Я далеко не в порядке, но не могу показывать это другим. Не просто не могу, не имею права.