Молитвы Грешников

                  Между нами всегда лежала пропасть длиною в целую вечность. Она была глубока, как та бездна, в которой клокочут демоны. Сейчас же её дно устлано целым ковром, сотканным из вины, грехов и клятвами, что я дал, прежде чем спуститься на землю.

      Прошлая и нынешняя — совершенно разные. Мы отличались, как по внешности, так и характеру. Общим было лишь то, что до того, как стать Святой девой, я росла в монастыре. Мне нравилась моя жизнь. Пусть я и была сиротой, но всю любовь родителей возмещала матушка-настоятельница. Она подарила мне чётки, что я почти никогда не снимала. А наш монастырь находился в уединённом и тихом месте, рядом с маленькой деревушкой. Хоть в ней и было полно ребятни, дети меня сторонились. Может, им что-то говорили родители, а может, просто я им не нравилась. Но благодаря матушке-настоятельнице, я не чувствовала себя одинокой. Она с детства мне повторяла, что Создатель слышит нас. И тогда я решила с ним разговаривать. Стоя у алтаря, я рассказывала всё, что со мной происходило за день. Кроме матушки-настоятельницы, у меня не было близких или друзей, поэтому такие разговоры стали привычными. Я могла поделиться своими тревогами и страхами. Пусть, в ответ мне и была тишина, я почему-то всегда была уверена, что Создатель слушает меня. И вскоре услышала его голос. Сначала мне казалось, что я лишилась рассудка, или просто показалось. Но Создатель лишь рассмеялся, когда я заглядывала под скамейки, алтарь и колонны.       — Дитя моё, ты не сможешь увидеть мой лик. Но я хорошо вижу твой.       После этих слов мне стало стыдно. Я остановилась и поправила свою рясу, а после вновь подошла к алтарю. С того дня у меня действительно появился собеседник. Он учил меня священным писаниям, рассказывал о зверях и птицах, которые обитают в тёплых краях и в Северном море. Я слушала его, затаив дыхание, не в силах поверить, что Создатель обратил свой взор на меня. Ведь в мире столько людей. Они умнее, красивее, добрее и храбрее. А во мне нет ничего особенного. Я лишь простая сирота, что живёт в монастыре. Хоть я не видела его лица, мне казалось, что Создатель улыбается.       — Дитя, тело — это лишь оболочка, а твоя душа чиста и прекрасна.       Я воспринимала Создателя как своего наставника и почти отца. Но наша мирная жизнь была нарушена демонами. Когда они пришли, взошла луна с алой каёмкой. Казалось, что это огромный глаз, взирающий с неба. А на земле образовалась трещина, из которой полезли страшные твари. Они не щадили никого, истребляли несколько деревень за одну ночь. Каждый уголок заполнился реками из крови и слёз. Скорбный плач не утихал ни на минуту. Мир медленно погружался в хаос. Тот прекрасный и чудесный мир, сотворённый Создателем, мог исчезнуть.       Я не могла смотреть на страдания людей, на эту пелену мрака, что постепенно затягивал всё вокруг. Сначала просто покинула монастырь, чтобы помогать людям, лечить раненых. Но я понимала: моих сил недостаточно. Одна я ничего не смогу сделать. И тогда я, не прекращая, молилась, чтобы Создатель помог нам. Только в этот раз он молчал. Но я не оставила свои попытки. Создатель не мог оставить нас одних в столь тяжелое время. Я никогда не просила что-то для себя. Мои желания и молитвы были направлены, лишь на спасение других.       Но понимала ли я, прося об этом спасении, что обреку себя на ещё большее одиночество? Конечно же, нет. Когда Создатель ответил мне. Он сказал, что я стану его посланницей. Буду помогать людям, очищая этот мир от демонов. Следовать его воле и наставлением. Я дала своё согласие. На моём теле появились божественные знаки. И более я перестала себе принадлежать. Вся моя жизнь должна была посвящена защите людей и служению Создателю. Таково было его условие. Но мне казалось, что почти ничего не изменится. Как горько я ошибалась тот момент.       Рассказы о совершённых чудесах и исцелениях разносились по всему континенту. Больше я не была простой монахиней из далёкой деревеньки, а Святой девой, что несёт волю Создателя. Меня поселили в огромный храм, рядом с которым мой прошлый монастырь казался лишь мелкой крупинкой. Ко мне обращались за помощью не только простые люди, но и сам король. Меня почитали и оберегали настолько, что постепенно я закрыла своё лицо вуалью и не снимала её в присутствии посторонних. Разговаривать тоже могли со мной лишь служители церкви и император. Все многочисленные правила, появляющиеся почти каждый день, придумывала не я, а те, кто меня окружали, повторяя, что делают это для моей безопасности. Только я, как и прежде, оставалась одинокой. Давая благословение влюблённым парам, младенцам, я чётко осознала, что навсегда лишилась простого счастья. Раньше мне хватало и матушки-настоятельницы, но вскоре я стала желать большего. Мне приходилось прятать свои чувства глубоко внутри.Так я и существовала до встречи с Габриэлем.       Демонов становилось всё больше, и люди с трудом давали им отпор. И в разгаре битвы возле Озёрной крепости появились те, кто изменил многие жизни безвозвратно, как и мою собственную. Помимо ослепительно белых крыльев и прекрасной внешности, они обладали поразительной скоростью и силой, которых у обычного человека не было. Их оружие оставляло от нечисти и демонов лишь горстки пепла. После битвы Габриэль встал передо мной на одно колено и произнёс:       — Святая, мы апостолы и прибыли, чтобы следовать вашей воле, а самое главное — помочь в войне против нечисти. — Не знаю, чем ещё тогда он меня поразил. Своей внешностью? Ласковым голосом? Уверенным и твёрдым взглядом? Или то, что с самого начала я была для него не только Святой, но и простой девушкой.       — Могу я узнать ваше имя? — Мои слова звучали тихо и неуверенно. Я, как и другие люди, едва смогла выйти из ступора и оцепенения. Демонстрация силы и их способностей повергла нас в шок.       — Двенадцатый апостол Габриэль.       — Микаэла.       — Я знаю. — В тот миг, он так тепло улыбнулся мне, что сердце предательски защемило.       Габриэль первым принёс мне клятву верности. Он, как командир апостолов, был не только сильнейшим из них, но, как и я, мог слышать голос Создателя. Другие же апостолы на это были уже не способны. Они объясняли всё тем, что Габриэль несёт волю Создателя, и им достаточно слышать наставления от него. То, с каким обожанием и доверием смотрели на Габриэля остальные, невозможно было не заметить. Чтобы он им не говорил, апостолы внимали и выполняли без лишних вопросов. Ещё до того, как спуститься на землю, Габриэль помогал им. Наставник, старший брат, близкий друг — каждый из апостолов воспринимал его по-своему. В то время его глаза лучились добротой, а голос — лаской и заботой.       Но, несмотря на то, что он почти всегда был окружен апостолами или простыми прихожанами, Габриэль, как и я, оставался одинок. Он мог подолгу смотреть на небо, словно каменное изваяние. Я понимала, что Габриэль скучает по дому. Им было запрещено рассказывать о чертогах Создателя. Единственное, что апостолы всегда повторяли, что там всегда светло и чувствуешь покой. Из всех апостолов Габриэль был более приближен к Создателю, поэтому он и стал направлять их. Мне хотелось хоть как-то его утешить, подобрать добрые слова, как делал это он.       Только прежняя я была довольно неуклюжей в общении. Поэтому я лишь наблюдала за ним. Вскоре Габриэль это заметил, а может, и с самого начала знал, что я рядом.       — Святая, если вы хотите посмотреть на звёзды, то не увидите из-за этой колонны. — Габриэль издал тихий смешок.       — Я пришла не ради звёзд. — Ответила я. — Вы снова почти не притронулись к еде. Вы постоянно на поле боя и должны заботиться о себе.       — Апостолам не требуется много пищи, чтобы поддерживать своё физическое тело.       — Лауриэль и Симаэлю нравится сладости. — Я улыбнулась, вспоминая, как апостолы были рады печенью и конфетам, что я принесла для них. — Рафаэль сначала отказался, но после всё же присоединился к нам.       — Ранее нам не нужен был не сон или пища. Всё же мы никогда не будем людьми. — Я почувствовала болезненный укол в сердце. Этими словами он словно провёл огромную черту между нами. — Но вы относитесь к нам иначе, нежели остальные.       — Людям свойственно боятся того, чего они никогда не видели и не понимают. — В детстве надо мной часто смеялись из-за того, что я разговаривала с тем, кого другие видеть не могут. — В скором времени всё изменится. Если бы не вы, мы никогда не выдержали натиск демонов. Нам никогда не отплатить за это вам и другим апостолам.       — Скажите, почему вы решили принять на себя столь сложную ношу? — Неожиданно апостол сократил дистанцию между нами.       — Я хотела помогать людям. — Моя рука неосознанно потянулась к вуали, я не снимала её даже в присутствии апостолов.       — И вы не жалеете?       — Нет. — Это была правда. Пусть у меня не будет собственного счастья, но за то остальные смогут его сохранить или обрести.       — Святая, простите за мою просьбу, но я могу увидеть ваше лицо?       Я замерла. Казалось, что и дышать перестала. Габриэль попросил меня снять вуаль? Если бы подобное сказал кто-то другой, это бы сочли сильнейшим оскорблением и богохульством. Но ведь раньше я её не носила. Тем более он командир апостолов. И самое главное, я тоже хочу взглянуть на него ясным взглядом, а не затуманенным вуалью.       Я молча кивнула и осторожно убрала тонкий венец, а после и вуаль. Габриэль судорожно втянул воздух. Меня обдало жаром насколько пристальным и пытливым был его взгляд, скользящий по каждой черточке моего лица. Он быстро тряхнул головой и тихо прошептал:       — Вы так сильно повзрослели с тех пор.       — С каких? — Удивленно поинтересовалась я.       — Как-то с Создателем, я наблюдал за вами. Он повторял, что давно не появлялось настолько чистой души. Создатель дорожит вами, поэтому и отправил нас, чтобы помочь.       — Его любовь действительно безгранична. — Я не смогла сдержать горькую усмешку.       Подумать только, меня любит сам Создатель, есть матушка-настоятельница, почитают на всём континенте. Но почему же я чувствую, что остаюсь одинокой, как и прежде? Для всех я стала Святой, и они видят лишь этот символ, забывая, что я остаюсь простым человеком. С появлением апостолов чувство одиночества лишь немного притупилось. Я сама выбрала свой путь, поэтому не имею права желать большего. Будь у меня второй шанс, я бы снова стала Святой. Цена за божественные силы, что мне подарили, оказалась не такой высокой, как могла быть. Вчера я смогла спасти мужчину и женщину от превращения в нечисть, уберегла их детей от опасности. И так каждый день. Порой в разгар битвы у меня нет времени даже на отдых, и я рада, что могу действительно помочь, а не отсиживаться в стороне или наблюдать за бесчисленной чередой смертей. Этого я насмотрелась вдоволь.       — Тогда почему же вы не выглядите счастливой? — Ладонь Габриэля замерла возле моего лица.       В тот вечер он так и не коснулся меня, не услышал ответа на свой вопрос, а лишь молча ушёл. Но что-то между нами определённо изменилось. Мы начали сближаться. Так наши ночные разговоры переросли в некую традицию. Ритуал, без которого я уже не смогла уснуть. Габриэль стал моей незримой тенью, следовал за мной, куда бы я не направлялась. Он дарил мне поддержку, вселял чувство теплоты и уверенности. Утешал в сложные времена, радовался со мной победам и поражениям. Благодаря ему и другим апостолом, моя жизнь заиграла новыми красками.       После одного из кровопролитных сражений, я почти впала в уныние. Мы потеряли много людей, пострадали дети. Я не смогла им помочь, попросту не успела ко всем. Винила себя, что недостаточно сильна. А ещё погиб третий апостол — Натаниэль. Кроме его оружия ничего не осталось. Лишь горстка перьев, которые быстро унёс ветер. Из-за связи, что появилась после клятвы, я ощутила его смерть очень остро. Чувствовала ту мучительную агонию, как зубы нечисти вцепились ему в горло. Как быстро покидала жизнь тело апостола. Мы даже похоронить Натаниэля не можем. У апостолов нет души, их ждёт лишь забвение. Я смотрела на огромное количество свечей, зажжённых возле стен храма. Их принесли люди, чтобы проститься с Натаниэлем. Озеро из светящихся огоньков окружало храм, как и звенящая тишина. Каждый из апостолов справлялся с горем по-своему. А мы с Габриэлем, как и всегда, стояли рядом.       — Если нас неизбежно ждёт смерть, я бы хотела умереть от твоей руки. Не хочу, чтобы мою душу забрали демоны. Хотя я и понимаю, как жестоко и эгоистично звучит моя просьба. Ты лишишься сил, если заберешь жизнь человека. — Слёзы покатились по моим щекам.       — Микаэла… — Взгляд апостола был наполнен скорбью.       — Мне так страшно, Габриэль. Вдруг все наши усилия тщетны? — Я закрыла лицо ладонями.       — Знаю, ты напугана после смерти Натаниэля, но не сдавайся. Если люди увидят, что их Святая пала духом, то не смогут верить в лучшее. Ты не умрешь, я обязательно тебя защищу, верь мне. — Я почувствовала, как ладони Габриэля легли мне на плечи.       — Я боюсь не за себя, а что после одной из таких битв, ты не вернешься. Кроме белой ламии у меня ничего не останется. Я не смогу быть такой же сильной, если тебя рядом не будет. — Я посмотрела ему в глаза, обнажив свои истинные страхи и эмоции.       — Для меня нет ничего не важнее твоей жизни. Я сделаю всё, чтобы ты была в безопасности, всего себя не пожалею. — В ту секунду я мечтала, ощутить его надежные объятия. Лишь на краткий миг представить, что в этом мире есть лишь я и Габриэль.       — Рука об руку? — Мой голос едва был слышен.       — До самого конца.       Осознавали ли мы, что это лишь был маленький шаг, ведущий нас в пропасть? Возможно. Пытались ли мы избежать этого? Не знаю. Мы были из тех, чья любовь с самого начала обречена на провал. Мы принимали, понимали и всё равно продолжали тянуться друг к другу, словно два светлячка, летевшие прямиком к пламени. Скованные обязательствами, высшей целью, как бы смешно это сейчас не звучало. Наши миры и жизни тесно переплелись. Но чем крепче становились наши чувства, тем сильнее росла моя жадность, а вместе с ней и чувство вины.       Когда люди приходили за благословением, когда мы потеряли ещё двух апостолов, когда все смотрели на меня с такой надеждой, что от этого всё внутри стягивалось в тугой узел. Моя жизнь должна быть наполнена лишь служению другим. Как мои помыслы могут быть заняты собственным счастьем? Люди гибнут почти каждый день, а я думаю о себе. Это ведь неправильно. Я Святая. Мой долг — следовать воле Создателя и очищать наши земли от нечисти. В мой день рождения Габриэль подарил мне музыкальную шкатулку, как признание в своих чувствах. Но вместо счастья я снова испытывала стыд и вину. Я любила Габриэля. Как же сильно я его любила, но сказать об этом не могла.       — Почему твое сердце так страдает? — Габриэль стирал дорожки от слёз на моих щеках.       — Своим эгоизмом я предаю всех. — Я крепко прижала шкатулку к себе.       — Я не встречал человека чище и прекраснее тебя.       — Это не так. Моя вера пошатнулась. Я становлюсь жадной, желаю того, чего не должна. — Я покачала головой. — Так быть не должно.       — Мы с тобой одинаковые. Я тоже желаю того, чего не должен, то на что не имею права, и уже очень давно.       Габриэль осторожно погладил меня по щеке. От нежности в его взгляде, мне хотелось плакать ещё сильнее. Этот мужчина так добр и прекрасен, но попал в ловушку из-за меня. Окружающие, постепенно начинают замечать, что наши отношения и чувства друг к другу очень изменились. Апостол закрыл мои губы своей ладонью и поцеловал её. От удивления я широко распахнула глаза. Из головы исчезли все мысли. Моё сердце, казалось, выпрыгнет из груди. Я потянулась к вуали и накинула её, специально натянув пониже, прикрыв губы, и отвернулась. Пусть это был поцелуй в его ладонь, но от переполнявших меня эмоций, я едва могла дышать.       — Микаэла, посмотри на меня. — Мягко попросил Габриэль.       — Не могу…       — Ты забыла наше обещание? Мы с тобой, будем рука об руку, до самого конца.       — Я никогда этого не забуду. Но ты же знаешь, что Создатель наблюдает за нами. — У апостолов было нерушимое табу. Они не могут как причинить вред человека, так и вступать с ним в какие-либо аморальные отношения. Они не могут запятнать себя, как и я не могу зайти дальше поцелуя в руку.       — Разве ты считаешь нас аморальными?       — Нет. — Мы лишь двое влюблённых, которые из-за своих чувств забывают о долге и обязанностях.       После моих слов Габриэль снова поцеловал меня, но через вуаль. Этот поцелуй был настолько нежен и прекрасен, что мне захотелось плакать, но на этот раз от счастья. Мы стали мужчиной и женщиной, не апостолом и Святой. Мы осторожно переплели наши пальцы, как доказательство того, что никогда не расстанемся. Я едва не уронила шкатулку. Пусть наш поцелуй длился ненадолго, но для меня он стал самым лучшим подарком на день рождения. Не потому, что это был мой первый поцелуй, но ещё из-за того, что я разделила его с тем, кого любила. Любила настолько сильно и безрассудно, что не захотела умирать, запечатав разлом навсегда.       Несмотря на мои страхи, Создатель ничего не говорил о нас с Габриэлем. Демоны уже возвели Башню мрака, и мы собирали силы, чтобы раз и навсегда запечатать разлом. Я ещё не знала, что меня ждёт. Мы приготовили серебряную чашу и один из кинжалов Натаниэля, что он отдал мне перед смертью. Перед отправлением к Башне мрака я вновь услышала голос Создателя.       — Лишь твоя кровь, Микаэла, может запечатать разлом. Но ты должна отдать и свою душу. Только так печать останется запертой навечно.       — Как только возникнет печать я умру? — Мой голос задрожал.       — Прости, дитя. Я возложил на твои плечи тяжелую ношу. К сожалению, другого исхода, нет. — Я чувствовала, что Создателю тяжело даются слова.       — А как же Габриэль? Мы обещали быть всегда вместе. — Сердце болезненно кольнуло.       — Он тоже будет исполнять свой долг.       — Нет. Я и так жила только ради других. Почему же я не могу быть с ним? Неужели другого выбора нет? — Меня охватило отчаяние, казалось весь мир сейчас рухнет. Но в глубине души я понимала, что обязана исполнить свой долг.       — Без твоей души печать легко сломается. Тьма может выбраться наружу, она поразит многих, и потери будут не меньше, чем от этой войны.       — И я никогда больше не увижу его?       — Твои помыслы, как и у Габриэля, должны быть заняты лишь высшей целью, а не друг другом. Я учил вас не этому.       — Но что плохого в том, что мы хотим быть вместе? Разве это преступление?       Создатель не ответил мне. С того дня я перестала его слышать… Он будто отвернулся от меня, и это молчание разрывало моё сердце на части. Я металась из-за чувств к Габриэлю и долгом, что тяжким грузом лежал на моих плечах. В итоге страхи и сомнения привели меня до точки не возврата.       Пока на всём континенте праздновали победу, я не сказала даже Габриэлю, что не полностью провела ритуал. Не проткнула своё сердце кинжалом, как должна была. Я стала цепляться за собственную жизнь, обменяв на неё жизни других людей. Тем, кто из-за моей жадности придется испытать ещё больше боли и скорби, чем во время борьбы с демонами. Я была страшнее демонов, потому что предала тех, кто в меня так беззаветно верил. Он подобных созданий, они ожидали страдания, но не от Святой, что поклялась их защищать.       Предостережения Создателя сбылось довольно быстро. Появился первый проклятый ребенок, после ещё один. Пожар из ненависти и страха разгорался и превратился в ураган. Он пронёсся по континенту, создав беспорядки, забрав невинные жизни, принёс новую скорбь. Пусть я спасла того ребёнка, но в большей части это было вызвано чувством вины. Я понимала, груз ответственности за происходящее лежит на моих плечах. Если бы я провела ритуал, как следует, ничего бы не случилось. Я осталась с Габриэлем, но какой ценой? Даже мой возлюбленный не знал, что я натворила. В какой-то момент я поняла, что не могу смотреть ему в глаза. Я постепенно превращалась в затворницу. Габриэль следовал за мной, вызывая недовольство у других апостолов. Но он, как и я, начал отодвигать свою цель на второе места. В то время мы стали слишком жадными и эгоистичными, а мир не состоял лишь из нас двоих.       Недовольство появлялось и среди церкви. Им казалось, что в моих руках слишком много власти. И если я пыталась решить всё мирно, они решили прибегнуть к грубой силе. Началось противостояние церкви и простых людей. Вместо апостолов они отправляли паладинов. Храмы были разрушены не демонами, а недовольными. Меня переселили в небольшой городок под названием Кратос. Больше я не выступала на советах или площади. Война с демонами была закончена, и моё присутствие им без надобности. Конечно, никто не говорил об этом прямо. Все повторяли, что меня пытаются уберечь.       — Микаэла, мне не спокойно. Я не хочу с тобой расставаться. — Габриэль крепко прижал меня к себе. Я почти привыкла к тому всепоглощающему счастью, существовавшему на грани боли и вины, что испытывала к нему. Но в то же время я не знала, сколько смогу ещё так жить.       — Всё будет хорошо. Ты нужен своим братьям, и не можешь постоянно находится рядом со мной. — Ласково произнесла я.       — Ты не понимаешь. Заперев тебя здесь, они ведь только всё усугубляют, делая тебя мишенью для тех фанатиков.       — Они не тронут Святую. Лучше позаботься о людях, что не могут себя защитить. А со мной ничего не случится. — Я улыбнулась, хотя нехорошее предчувствие уже пару дней сдавливало мне грудь. Только я не хотела, чтобы в Габриэле начали сомневаться.       — Я вернусь как можно скорее. Дождись меня. — Габриэль оставил лёгкий, почти мимолётный поцелуй на моей щеке.       — Конечно. Рука об руку.       — До самого конца.       То утро было последним, когда я ещё дышала. В монастырь под личиной святого отца Вильгельма пришло зло. Именно оно отравило разум людей, просочилось через дверь, что я оставила незапертой. Когда-то он был одним из тех, кто помогал нам в войне против демонов, пока не заключил с ними договор. В нынешнее время он стал управлять Цитаделью. Точнее, спрятался под новой маской. Возможно, ещё в то далёкое время, он решил перейти на другую сторону. Я не знаю, чем они заманили святого отца, да и более это не имеет значения. Демоны всегда умело играли на слабостях и потаённых желаниях людей.       За стенами храма слышался хор возгласов. Последователи общества Святого Полумесяца начали резню с самого порога храма. Сначала они лишили жизни юного послушника, что открыл им дверь. После добрались до нескольких монахинь. Я и другие служители храма заперлись в комнате перед алтарём и начали молить о спасении. Только он их не услышал. Я не молилась. В тот момент я понимала, что пришло время понести наказание за своё малодушие. Засов слетел с петель и общество Святого Полумесяца ворвалось к нам. В дверях появился святой отец Вильгельм. Посмотрев в его глаза, я сразу поняла, что он запятнал себя связью с демонами. Зловонный запах мешал сделать вздох. Увидев меня, он улыбнулся и махнул рукой. Храм заполнился криками. Кровь заливала стены, пол, алтарь, довлела на белоснежных одеяниях последователей общества. Святая обитель, где молились Создателю, превратилась в проклятое и зловещее место.       Меня раздели до ночной рубашки, коротко остригли волосы и повели к месту казни. Увидев произошедший кошмар, я почти перестала сопротивляться. Какой-то мужчина из толпы попытался помочь мне, но ему быстро перерезали горло. Его предсмертные хрипы преследовали меня почти до самого эшафота. Когда-то я была для этих людей всем, а в итоге слышала, что я грешница и потаскуха вступившая связь с демонами. Я была невинной так и не переступив с Габриэлем через черту, но не пыталась оправдаться.       — Боже, прости меня, я не смогла исполнить твою волю. И не гневайся на них, ибо они не ведают, что творят.       Мне так жаль, что я не смогла указать людям лучший путь без боли и страданий. Так жаль, что была малодушной, не вняла его предупреждениям. Не смогла отказаться от того мимолётного, но прекрасного счастья, что появилось в моей жизни. Я не должна была забывать, что вера людей друг в друга так хрупка и непостоянна. Но больше всего я сожалела, что не смогу увидеть лицо Габриэля перед лицом смерти. Я отправлюсь в объятия Создателя, так и не попрощавшись с ним, не сказав, чтобы он продолжал жить и не винил никого в моей смерти. Рассказать, что он стал моей самой сокровенной мечтой. Я плакала, пока огонь сдирал с меня плоть, пробирался до самых костей. Ничего не осталось, кроме всепоглощающей боли. А после меня окутал мрак. Так оборвалась моя первая жизнь.       Только после смерти я не отправилась в Рай или с большей вероятностью, в Ад, а осталась лишь бестелесным духом, наблюдающим за всем со стороны. Смотрела, как Создатель сжёг крылья Габриэля, как он едва существует после моей смерти. И тогда Создатель наконец-то снова заговорил со мной. Если бы у меня была возможность плакать, я бы разрыдалась. Меня окружило бесконечное счастье. Создатель сказал, что из-за моей ошибки демоны вновь вернуться, но он не может оживить меня. Это нарушит порядок. Тем более я должна искупить вину за то, что совершила.       Моя душа пережила несколько реинкарнаций и трагически погибла, прежде чем вернуться в мир, где мы встретились с Габриэлем впервые. Я сама попросила Создателя об этом. Он предупредил меня, что при каждом перерождении, я буду забывать Габриэля всё сильнее. И возможно, мы никогда не встретимся. Но я была готова к этому. Мне было невыносимо смотреть на то, что стало с Габриэлем и на тех, кому он причинял боль и страдания.Создатель любит до сих пор Габриэля, как и меня, только этим я могу объяснить, почему он согласился на подобное.       Азриэль не позволял никому приблизиться ко мне, пока я безутешно рыдала в его объятиях. Но вся жгучая душевная боль превращалась в тлеющие угли, из-за чувства вины. Оно давило, шептало, мешало сделать вздох свободно и легко. Повторяло, что я должна обернуться и посмотреть на дорожку, устланную трупами тех, кого я когда-то любила, и тех, кто по моей вине влачит мучительное существование. Я была жадной и поплатилась за это. Нет, мой грех до сих пор не искуплен. Я ещё не расплатилась за те страдания, через которые проходят Проклятые. Мне придется исправить ошибки, совершенные в прошлом, даже если за это я всё-таки отдам свою жизнь.