Молитвы Грешников

Ты сказала, что на дни рождения принято дарить подарки. Это меня немного озадачило. Может, из-за того, что ваша жизнь слишком коротка, вы обращаете внимание на подобные мелочи? Значит, в следующий раз я преподнесу тебе что-то особенное. Что-то, что всегда будет напоминать тебе обо мне и расскажет то, что сам я произнести не имею права.

      Я погладила Гарри, который не отходил от меня и на секунду. Он словно чувствовал мои тревоги и сомнения. Этой ночью мой сон беспокоили не кошмары, а мелодия. Кажется, я даже её где-то уже слышала, но не могу вспомнить, где именно. Такое печальное и одновременно прекрасное звучание, что слёзы на глаза наворачиваются. Я шла за ней, и туман постепенно начал рассеиваться. Но лицо человека, так отчаянно звавшего меня с другой стороны, я разглядела лишь наполовину. И к своему удивлению, я уже знала, кому они принадлежали. Этот же человек, что вызвал в моей душе странные чувства. Хотя мы виделись всего лишь пару кратких мгновений.       Тембр его голоса, выражение лица, наклон головы, то, как хмурит брови — во всем было что-то неуловимо знакомое, каким бы абсурдным это ни казалось. Я могу почувствовать, настоящая ли его улыбка или лишь маска. Мне казалось, что я знаю его или знала. Ощущение, словно что-то важное всё время ускользает из моей памяти, и как бы я не хотела, не могу зацепиться и за крупинку. Эта странная и необъяснимая связь не даёт мне покоя. Если мы снова встретимся. Я хочу спросить, почему Иллай помогает? Почему моё сердце разрывается от боли, когда он рядом? Почему так печален взгляд этого мужчины?       — Что нас связывает? Ответь… — Прошептала я в пустоту.       Иллай — не самая большая проблема, что тревожит меня. Но я не знала, как вести себя с ним в нашу следующую встречу. И она, несомненно, будет. Этот человек словно следует за мной по пятам. Я должна получить от него ответы любым способом. А сейчас я должна найти другого мужчину и успокоить его, пока он не запер меня в этой комнате навсегда.       Переодевшись в одежду, что для меня подготовили, я всё ещё свыклась с новым положением. На мне было белоснежное платье, напоминающее рясу. Голову покрывала полупрозрачная вуаль, и едва ли я могу назвать её самой удачной и практичной вещью в мире. Мне пришлось изрядно потрудиться, чтобы закрепить вуаль. Тем более, теперь половина моего лица скрыта. Видны лишь губы и подбородок. Есть ли в этом наряде смысл? Большая часть крепости уже видела моё лицо.       — Ты выглядишь очень красиво в этом одеянии. — Прозвучавший рядом голос вырвал меня из размышлений. Едва я вышла из комнаты, как наткнулась на Аарона.       — Во имя Создателя, зачем так подкрадываться? — Я приложила руку к груди. У меня даже получилось не использовать бранные слова.       — Прошу прощения. — Аарон неловко улыбнулся. — Как ты себя чувствуешь?       — Словно лишусь рассудка, если просижу в комнате ещё пару дней.       — Твои родители очень переживают за тебя. Я принес цветы, но их просто забрали у меня из рук.       — Спасибо большое за букет и прости, пожалуйста. Порой они перегибают. — Дядя взял цветы, а отец бы, скорее всего, выбросил их. Он явно испытывает лишь отрицательные чувства к будущему правителю.       — Не извиняйся, я всё понимаю. — Аарон попытался улыбнуться, но вышло натянуто. Его семейные проблемы рядом с моими кажутся крошечными.       — Твои волосы стали длиннее. — Нужно перевести тему на что-нибудь нейтральное.       — Да. Помнишь, ты сказала, что так я буду выглядеть ещё привлекательнее?       — Значит, я оказалась права. — Не думала, что он прислушается к моим словам. Аарон с самого начала воспринимал наши отношения не так, как я.       — Теперь твои планы стать священнослужительницей нарушились?       — А чем моё нынешнее положение отличается? — Я выгнула бровь.       — Многим.       — По мне, единственное отличие — это огромная ответственность, а остальное для меня не имеет значения.       — В этом вся ты. Тебя никогда не интересовали материальные ценности. — Мужчина рассмеялся. Я и забыла, какой у него приятный смех.       — Может, ты меня плохо знаешь. — Насупившись, ответила я.       — Виктория, ты вернула мне серьги и брошь, что я тебе подарил перед отъездом. — От его тёплого взгляда вся моя кровь хлынула к щекам, навевая воспоминания. Сейчас я рада, что на мне вуаль.       — Будущей монахине украшения были ни к чему. — Тем более я не хотела привязываться к Аарону.       — Твоей семье они бы пригодились, поэтому мне пришлось сделать пожертвование в храм, чтобы хоть как-то помочь. Но ответный подарок я сохранил. — Аарон расстегнул камзол и достал оттуда маленький крестик. Я сразу его узнала, хоть теперь он висел не на веревочке, а красивой цепочке.       — Это было лишнее. — Мои слова не отражали истинные чувства, потому что глупое сердце забилось быстрее.       Инициатива обменятся чем-то на память, исходила от Аарона, но его подарки оказались дорогими. Хотя тогда я предположила, что он сын аристократа, но никак не принц. Кресты дарят членам семьи или возлюбленным. Я знала смыл, и всё же ничего более ценного у меня не оказалось, поэтому отдала крестик. Я его никогда не носила. У меня всегда были с собой чётки.       — Я надеялся на нашу встречу. Хоть Леонард и сказал мне, что не хочет для тебя участи Святой, я хотел снова встретиться с тобой и рассказать правду. — Аарон осторожно коснулся моих пальцев своими. Такое осторожное и нежное прикосновение, вызывало приятное тепло в груди.       — То лето…       — Стало для меня спасением. — Мужчина не дал мне договорить, и неизвестно, чтобы он сказал ещё, если бы нас не прервали.       — Аарон, кажется, я обнаружила причину твоего отсутствия за обедом.       — Тётя, я же сказал, что не голоден. — Он неловко прокашлялся.       — Видимо, тебе была пища иного рода.       Наставница Проклятых, несмотря на безобразный шрам, оставалась красивой женщиной с правильными чертами лица. Её тёмные волосы спадали с плеч волнами. Сильвия — первая женщина, которую я увидела в этом мире в брюках. Они были чёрного цвета, как и камзол, украшенный серебряной отделкой. Форма проклятых напоминала больше военную. У апостолов же она оставалась похожей на церковное одеяние. Сильвия смотрела на Аарона с упрёком, но по-матерински тепло.       — Ты играешь с огнём. Он приколотит тебя к шпилю, если узнает. — Женщина покачала головой.       — Я правда пытался. — Хмуро произнёс Аарон.       — Но без стараний. Хотя над чем-то мы просто не властны. В любом случае, будь осторожнее. Чувства делают нас более опасными и нестабильными.       — Я проходил осмотр, со мной всё в порядке. — Я и забыла, что Аарон проклятый, как и дядя. Для меня они ничем не отличаются от обычных людей.       — Спокойствие и дисциплина — это два столпа каждого из нас.       — Я помню, не беспокойся.       — Не могу. — Она потрепала Аарона по волосам. — Ступай к Беатрис, пока твой друг ещё со всеми конечностями. Апостолов осталось всего пятеро, и нам важен каждый.       — Почему я должен разбираться с её неразделёнными чувствами и взбалмошностью? — Мужчина шумно вздохнул.       — Она твоя старшая сестра.       — Вот именно, не наоборот.       Аарон снова тяжело вздохнул, но встретившись со мной взглядом, на его лице появилась улыбка. Так мне нужны чётки, чтобы они защищали не только от демонов, но и от Аарона. Особенно от этих опасных ямочек, что появляются каждый раз, когда он улыбается. Хотя Гаррет и Аарон братья, они не похожи друг на друга. Может только цветом глаз. Аарон выглядит менее мужественным, чем его старший брат. И более добродушный.       — Святая, вы не хотите прогуляться со мной и уделить несколько минут? — Сильвия одарила меня хитрым взглядом, и в тот момент я поняла, что продолжаю смотреть в спину Аарону.       — Конечно. — Я быстро взяла себя в руки.       — Вы не против, если сначала я покажу вам крепость?       — Буду только благодарна.       — Стоит заметить, что в вас я не вижу страха к проклятым. Вы ведь узнали, что близкий человек вас обманывал и оказался тем, кого преследуют и боятся. И к Аарону вы относитесь довольно благоприятно.       — Мне кажется, не будь дядя проклятым, то всё равно бы нарушал законы. У него свободолюбивый нрав, и любые рамки дяде не нравятся. — Я покачала головой.       — Интересное замечание. — Женщина едва заметно улыбнулась.       — Тем более о проклятых мне известно очень мало.       — Во время Первого вторжения Повелитель демонов возвёл Башню мрака. Она должна была помочь ему опустить на мир вечную тьму. Чтобы его полчища свободно бродили в любое время. Башню разрушили, но след, оставленный демонами, не исчез. Он просочился в людей. Так и появились Проклятые. Нас запятнала тьма и подарила способности, что обычному человеку не подвластны.       — Запятнала тьма? То есть получили часть силы демонов?       — Именно. — Она кивнула. — Там, где есть свет, будет тьма. Порядок рождает хаос. Без жизни нет смерти. Благодаря этому в мире соблюдается баланс. Проклятые и Апостолы как две стороны одной медали. Мы черпаем силы из тьмы, что скрыта в нас самих. Апостолов ведёт свет священного оружия.       — Но ведь цель у вас одна. Проклятые, как и апостолы, сражаются против демонов и нечисти. Почему же не объединиться, а угнетать невинных. — Я не могла и не хотела понимать жестокость по отношению к тем, кто, по мнению Церкви, не подходить под их критерии.       — Церковь верит, что демоны постоянно пытаются разрушить её, ввергнуть мир хаос. Пустить в свои обители людей, которых коснулась тьма, для них неприемлемо. Вся ересь и зло должны быть уничтожить.       — Они предстают мне лишь изуверами. И благими намерениями невозможно оправдывать все поступки.       — Вы не боитесь предстать перед всеми Святой, что отвергает церковные законы? — Сильвия задумчиво посмотрела на меня.       — Святая избирается Создателем, чтобы защищать простых людей, но не плясать под дудку Церкви. И я не думаю, что Создатель поощрил бы её действия.       — Как и говорил Аарон, вы интересная девушка.       — Он рассказывал вам обо мне? — Озадаченно спросила я.       — Конечно. Аарону был очень воодушевлён, узнав, что вы прибыли в крепость.       — Я не покажусь вам бестактной, если спрошу, кем вы приходитесь Его Высочеству?       — Он ученик моего мужа, который возглавлял проклятых. Я продолжаю его дело.       — Что с ним стало? — Отец упоминал, что дядя был знаком с наставником Аарона. И, похоже, их связывали довольно тесные отношения.       — Мой муж обратился в монстра, и мне пришлось его убить. Он взял с меня обещание, что погибнет лишь от моей руки. Шрамы оставил тоже он. Я не скрываю их, потому что они напоминают мне о мужчине, которого я любила. — Она провела пальцем по зарубцевавшимся отметинам, похоже, в её сердце, они никогда не затянутся.       — Простите, что заставила вас говорить о подобном. Мне очень жаль. — Я прикусила губу. — И позвольте, я помолюсь за душу вашего мужа.       — Я буду очень вам благодарна. — Она посмотрела на детей, что бегали вокруг статуи.       — Это же Первая святая? — Обычно ставят статую Создателя для молитв.       В просторной комнате находились лишь проклятые, я поняла это по их одежде. Одни тихо молились, другие ставили свечи и возлагали цветы. Дети смотрели на статую с улыбкой и бегали вокруг неё. Снова эта безоговорочная любовь. Такая же, как и в той деревне. Первая святая давно мертва, но люди помнят её и чтят.       — У нас своя вера, у церкви своя. Мы молимся не Создателю, а Первой святой, чтобы она донесла наши молитвы до него. Наши души прокляты и не достойны о чём-то просить. — Безразлично произнесла Сильвия.       — Глупости! Кто это решает? Люди не рождаются сразу плохими или хорошими. Вы не выбирали свою судьбу, его вас лишили изначально. Почему вы должны расплачиваться за чужие ошибки? — Создатель должен любить каждого, а не делить её на достойных и не достойных.       — Ваша душа чиста и прекрасна. — Она тепло улыбнулась. — То, что вы были избраны им, не удивительно.       — Жители Кратоса называли меня ведьмой. — Я издала горький смешок.       — Это мне довелось слышать лишь от пары человек, но остальные думают так же, как и я. Ваши поступки, слова поддержки или просто улыбка, подаренная невзначай, для них стали лучом света, который не смогли скрыть даже чётки.       — Почему дядя не привёл меня в крепость?       — Вам уже рассказали, на что Цитадель обрекала девушек, претендующих на роль Святой?       — Да. — Я кивнула. — Их использовали в качестве для поддержки печати.       — Это действительно ужасная участь, и проклятые всегда искали способ искоренить её. Леонард боялся, что ваши силы так и продолжает спать. — Её взгляд помрачнел. — Нам нужны были ключи, чтобы детальнее их изучить. Как и маги, мы думаем, что крест, чаша и чётки принадлежали одному человеку.       — Первой Святой. — Девушке, что остановила вторжение демонов. Хотя и сама погибла в юном возрасте. Она смогла сплотить людей и стала для них символом надежды.       — Именно. Они впитали остатки божественные силы. И, возможно, стали ключами лишь после её кончины. Леонард должен был проникнуть в Цитадель, чтобы украсть ключи, но оказалось, что их там нет. Каждый ключ отдали на хранение и увезли. Это лишь мои догадки, но скорее всего, кто-то понял, что демоны проникли в Цитадель и ключи скрыли от них.       — Но ничего не вышло, ведь один сейчас в Цитадели.       — Ещё не всё потеряно, Святая. Верьте в это, ведь если у главной опоры не будет веры, люди тоже её потеряют.       Я заметила, что мы с Сильвией привлекли внимание остальных. Проклятые собрались неподалёку, но словно боялись подойти ближе. Вскоре я почувствовала, как кто-то оттягивает моё платье и обернулась. Это оказался маленький мальчик. На вид ему было лет семь от силы. Он выглядел худым и измождённым.       — Ты и правда Святая?       — Так говорят. — Я улыбнулась.       — Оливер, почему ты не в постели? — Строго произнесла Сильвия.       — Я хотел помолиться за моих сестру и матушку. — Мальчик начал громко кашлять. Он достал платок из кармана и прикрыл им губы.       — Не беспокойся о них. Теперь вы в безопасности. Тебе нужно набираться сил.       — Что с этим ребёнком? — Не удержавшись, спросила я.       — На деревню, где он скрывался с семьёй, напал упырь. Он ранил Оливера. Проклятые не обращаются, но и не переживают подобное.       Вокруг шеи Оливера была обмотана повязка, на которой виднелась кровь. Спокойный голос Сильвии вызвал во мне приступ тошноты. Оливер даже не дрогнул после её слов. Он знает, что умрёт. Маленький ребёнок, у которого вся жизнь впереди. К мальчику быстро подбежала женщина и девочка. Они сгребли Оливера в охапку, словно пытались защитить от всего мира. В голове возникли Лизбет и Том. Пусть я не смогла помочь им, но возможно, в этот раз у меня получится. Неважно, проклятый он или нет. Нет тех, кто не достоин спасения. Я протянула Оливеру ладонь и произнесла:       — Дай мне свою руку.       — Ты помолишься со мной за мою семью? — С улыбкой спросил мальчик. — Я беспокоюсь, что их никто не сможет защитить. Я обещал отцу. — Он снова зашёлся в громком кашле.       — И ты сдержишь своё обещание.       Пусть мне дотянуться до Первой Святой, но я тоже хочу помочь этим людям. Крепче сжав руку Оливера, я закрыла глаза. Никаких сомнений и лишь вера, именно она всегда помогала мне. Я верила в Бога, даже в те моменты, когда мне хотелось умереть. Верила в то, что кто-то на небе обязательно присмотрит за мной, и то, что я не одинока. Внезапная вспышка света заставила меня зажмуриться ещё сильнее. Но она погасла так же быстро, как и появилась. Я посмотрела на Оливера. Цвет его лица перестал быть бледным и болезненным. Его мать осторожно сняла повязку. В ту же секунду она прикрыла рот рукой и громко разрыдалась.       — Я же говорила, Создатель помогает всем. — С улыбкой произнесла я.       У меня получилось. Я снова смогла использовать божественные силы. От переполняющих меня эмоций я едва не расплакалась. Я почти опустила руки, думая, что спасение дяди — простая случайность. Это значит, что Создатель не ошибся, и я действительно на своём месте.