Молитвы Грешников

            Была ли моя встреча с тобой спасением или всё-таки проклятием?

      То, что написано в свитках и книгах, по сути, бесполезно. Напоминает тренинги из прошлой жизни, где учат дышать тем, что для этого не предрасположено. Я просто должна подойти к человеку и спросить, не хочет ли он вызвать демона или травмировать себя, а после я попробую ему помочь? Ощущаю себя какой-то шарлатанкой, которые возвращают домой неверных мужей с помощью подков и шалфея. Особенно мне нравится запись в книге, что силу нужно прочувствовать. И как я должна это сделать? Уйти на гору или болото и медитировать с отшельником? Надеюсь, это не из той истории, где Король демонов скажет, что он мой отец. Настолько бесполезные книги и свитки я не встречала. А учитывая то, что меня наказывали хотя бы раз в три дня, мне довелось много чего переписывать. Если и обучение апостолов в Цитадели проходит по ним, то нужно не искать ключи, а идти к месту разлома, расстелить на земле красную ковровую дорожку и повесить плакат с надписью: «добро пожаловать, Король демонов, мы тебя очень ждали.»       Всё можно объяснить тем, что Святые Девы появляются очень редко. Главная героиня романа — пятая по счету, точнее, должна была ей стать. Это место теперь принадлежит мне. Так и хочется добавить: к сожалению, потому что разобраться, как именно пробудить святые силы, у меня не получается. Если представить масштаб ответственности, который лежит на моих плечах, то становится страшно. Святая Дева появляется именно в тот период, когда открывается разлом. От меня зависит исход войны, и я совершенно не хотела принимать в ней участие. Для меня в приоритете всегда были лишь родные и их благополучие. Но мир намного больше нашего городка. Буду продолжать сидеть в раковине и тогда ничего не смогу сделать ни для родных, ни для тех, кто верит в меня. Наше путешествие только началось, и я уверена, что где-нибудь получится больше узнать полезной информации. А эти книги и свитки я всё-таки оставлю. Вдруг придётся разводить костер, вот и пригодятся.       Я спустилась на первый этаж, но кроме Тобиаса никого не заметила. Возможно, Аарон и Юлиана ушли. Хотя навряд ли. Мы договорились собраться все вместе и отправиться в часовню, чтобы поспрашивать у местных, сохранились ли какие-нибудь чертежи заброшенного храма. Юлиана, несомненно, предпочла бы оставить меня где-нибудь на необитаемом острове, но не Аарон. Значит, я просто проснулась раньше, чем они.       — Вы ранняя пташка, Виктория. — Произнес Тобиас, тут же выпуская, струйку дыма изо рта.       — Как и вы.       Я присела напротив Тобиаса. Запах табака напомнил мне о родных. Проснувшись утром, я даже удивилась, что отец не пришел меня разбудить к утренней молитве. Я частенько её просыпала, но реальность оказалась таковой, что мы сейчас очень далеко друг от друга. Не уверена, что смогу привыкнуть к разлуке с ними. Радует, что они в безопасности. Это для меня главное.       — Дайте угадаю, что тревожило ваш сон. Это, конечно же, мысли о таком потрясающем мужчине, как я? — На губах апостола появилась хитрая ухмылка.       — Нет. Всего-то пыталась разобраться, как мне побыстрее пробудить свои силы. — Я закатила глаза. Его самомнение нисколько не уменьшилось, а кажется, растет с геометрической прогрессией.       — Вы явно не отличаетесь терпением. — Мужчина потушил сигарету. Вчера пепельницы на столе не было, видимо, хозяева постарались.       — Всё моё терпение отходит на второй план. Особенно в ситуации, когда на тебя рассчитывает столько людей.       — А вы себя ощущаете Святой? Верите, что это ваше место? — Неожиданный вопрос, и не понятно, как мне хочется на него ответить. Но смысла врать нет, мы все в одной лодке.       — Нет, не верю. — Ответила я. — До всего произошедшего я собиралась стать монахиней, чтобы провести свою жизнь в тишине. И с удовольствием бы передала свою роль кому-нибудь другому.       — В этом и корень вашей проблемы. Если вы не верите в себя, и другие этого не смогут сделать. Как пробудить то, что вы не хотите принимать?       — Я правда стараюсь, но мне кажется, что вскоре кто-то скажет мне о том, что произошла ошибка, и я не Святая. — Особенно учитывая, что это роль предназначалась главной героине, а не мне. Я лишь массовка и персонаж, показывающий, насколько прогнила церковная власть.       — Никто не придёт. Стигмы на ваших запястьях тому прямое доказательство. Вас избрал Создатель, чтобы вы вели за собой людей, даря им надежду и веру. Вы его посланница, Виктория. — От его слов моя кожа покрылась мурашками.       — Он совершенно не разбирается в людях.       Пробормотала я, стараясь не думать о голосе, который я слышала перед тем, как потеряла сознание. В прошлой жизни подобное говорило бы лишь о том, что мне пора на приём к доктору. Большому боссу наверху явно неправильно доходили мои молитвы. Я просила о тишине и покое, а не сделай меня, пожалуйста, Святой. Это ведь не одно и тоже.       — Может быть и так, но к большой ответственности никогда нельзя быть заранее готовым. Она ложится на плечи порой в самый неподходящий момент. — Удивительно, что Тобиас становится довольно серьёзным в нужный момент. Но это не отменяет факт того, что его самомнение размером с огромный валун.       — Вы были готовы, чтобы стать апостолом? Готовы оставить семью тех, кого любите, и посвятить свою жизнь лишь служению богу, ничего не прося взамен?       — Я изначально был лишь для этого и рождён. Меня никто не спрашивал о моих желаниях. — Взгляд апостола стал на миг опустошенным, словно мысли Тобиаса сейчас далеко за пределами гостиницы.       — Рождён? — Я нахмурилась. — Что вы имеете в виду?       — Может быть, я расскажу вам эту историю, но не сегодня. — Мужчина одарил меня улыбкой, которая явно была фальшивой.       — Я буду ждать.       — Так не терпится узнать меня поближе?       — Скорее не о вас, а об апостолах и всё, что с ними связано. — Спокойно ответила я. — Никогда бы не подумала, что у божественного оружия может и не появиться хозяин.       — Если вы о двенадцатом апостоле, то он был самым сильным среди своего поколения, и командовал другими апостолами. В Цитадели предполагали, что божественная сила, заключенная в его оружии, слишком велика, и не нашёлся человек, способный овладеть ей. — На несколько мгновений Тобиас замолчал, словно раздумывая, говорить мне следующую фразу или нет. — Есть и другие предположения, но они слишком безумны. Ламия не признаёт нового хозяина, потому что её владелец до сих пор жив.       — Человек не сможет прожить несколько веков.       — Да, простому человеку подобное неподвластно, но апостолы изначально людьми и не являлись.       — Отец говорит, что почти все истории о первых апостолах — выдумки и предположения. Нет ни одного документа или летописи, сохранившихся со времён Первой войны с демонами. — Большинство храмов было разрушено и сожжено, целые города исчезали за одну ночь. Полчища демонов оставляли за собой лишь горы трупов. Вот почему каждый житель так сильно боится, нового открытия разлома.       — Каждая история соткана из правды и лжи, Виктория. Лишь мы решаем, во что нам верить. Порой её специально исправляют в угоду другим. В иной раз, чтобы уберечь людей от домыслов и предрассудков, а они могут причинить немало бед. — Тобиас окинул меня задумчивым взглядом. — Вы ведь с ними сталкивались?       — Ведьма в монашеской рясе. — Я криво усмехнулась. — Так меня называли в Кратосе. Я по многим пунктам не подходила, под привычное представление служительницы бога.       — И вы не злились на них?       — Зачем мне злиться на чью-то недалёкость? Она никогда не имела для меня значения. Если верить всему, что говорят люди, то вскоре можно и собственное отражение в зеркале начать ненавидеть.       — Но большая часть этих людей сейчас в крепости, и вы должны их защищать. — Звучит так, словно он проверяет меня. Но как бы не относились ко мне жители Кратоса? я не желала им зла в ответ.       — Не сомневайтесь, я сделаю всё, что от меня зависит. И не собираюсь делить людей на хороших и плохих. Перед угрозой демонов? мы все равны.       Со мной всегда были отец, дядя и Пенелопа с Джозефом, я никогда не чувствовала себя белой вороной. Пусть другие порой и тыкали в меня пальцем, я не обращала на это внимание. Я даже свою прежнюю семью возненавидеть по-настоящему не смогла. Мне было больно, и порой даже я скучала по ним, не понимая, почему они так поступили со мной. В этой жизни я решила, что проживу отведённое мне время счастливо, не пытаясь подстраиваться под кого-то.       Больше я не пыталась поговорить с Тобиасом, как и он со мной. Но наше молчание продлилось не так уж и долго, потому что примерно через полчаса проснулся Аарон, а за ним и Юлиана. Они пришли почти одновременно, и я даже задалась вопросом, не караулила ли девушка его за дверью. Хотя меня подобное не касается. Это должно беспокоить лишь Аарона.       Завтрак нам подали вкусный и сытный, как вчерашний ужин. Хозяева постоялого двора — щедрые и приятные люди. Явно стараются не навязываться. Да и сам городок выглядит довольно уютно, несмотря на то, что он небольшой. Не зря же, я его спутала с деревней. Но вчера был дождь и рассмотреть ничего мне не удалось. Скорее всего он, даже меньше Кратоса. Но из-за Воющего леса всё очарование нашего городка терялось.       — Хозяин постоялого двора сказал, что, возможно, в часовне что-то сохранилось из заброшенного храма. — Произнёс Аарон.       — Если нет, придётся использовать мой способ. — Тобиас расплылся в довольной ухмылке.       — Почему вы решили, что ключ хранится в том храме? — Спросила я. Не по звёздам же они гадали.       — Здесь жил один из старых паладинов, что когда-то служил в Цитадели. Тем более, ключи пропали не просто так. Скорее всего, демоны проникли в Цитадель намного раньше, чем мы думаем, и ключи просто разделили.       — Чтобы они не достались демонам.       — Именно. — Тобиас кивнул.       Моё внимание привлекла группа детей и взрослых. Почти у всех были в руках цветы. И судя по их маршруту, они направлялись к заброшенному храму.       — Видимо, наши поиски могут затянуться. — Недовольно пробурчала Юлиана.       Эта девушка или не с той ноги встали, или это её ежеминутное состояние. Я молча обошла её. Не хочу вступать ни в какой диалог. Юлиана меня недолюбливает, и навряд ли всё изменится.       На пороге часовни нашу компанию встретила монахиня. Увидев небольшие таблички, что показали ей апостолы, она без лишних вопросов пригласила нас войти. Шансы найти чертежи храма почти свелись к нулю. По словам монахини, часовню построили намного позже, чем храм, но она всё равно предложила нам проверить свитки и книги в библиотеке. Аарон так же спросил об паладине. Он давно умер, а на месте его дома сделали гончарную лавку. Не думаю, что ключ хранится в одном из горшков или статуэтке, представленной в ней.       Я листала одну из книг, но по большей части в ней описывалась Первая война с демонами. От обилия картинок у меня создалось впечатление, что книгу создавали для детей.       — Я видела людей с цветами, сегодня у вас какой-то праздник? — Перелистнув страницу, спросила я у монахини, которая разливала чай по чашкам.       — Это для Первой Святой. — Женщина тепло улыбнулась. — Люди часто ходят, чтобы помолиться ей. В соседней деревушке бушует чума. Возможно, вскоре она доберётся и до нас. Так, что вам не стоит задерживаться и продолжить свой путь, как можно скорее. — На меня словно вылили ведро ледяной воды. Неужели чума так сильно распространилась? Не пройдёт и месяца, как она доберётся до столицы, забрав огромное количество жизней.       — Вы не боитесь?       — Наши души в руках Создателя, лишь он решает, сколько мы проживём. Я лишь надеюсь, что он услышит наши молитвы и подарит нам немного времени. — Мягким и ровным тоном произнесла монахиня.       — Тогда почему жители вашего городка молятся Первой святой, а не ему? — Первую Святую почитали по всей столице, но молятся все не ей.       — Потому что лишь она могла слышать голос Создателя. И просят её донести до него людские молитвы.       Я пальцами провела по изображению девушки. Лицо Первой святой изображают размыто, нет ни единой статуи или картины. Дядя рассказывал, что Первая святая погибла вскоре после того, как запечатала Разлом. Люди её безоговорочно любят. Она стала для всех символом непоколебимой веры. В Кратосе люди постоянно приносили цветы в храм, чтобы почтить память Первой святой. Мне не нужна подобная любовь, я лишь хочу сделать всё, для защиты тех, кто в этом нуждается.       — Могу я тоже помолиться за вас? — Осторожно поинтересовалась я.       — Конечно. — Монахиня взяла меня за руку и легонько сжала её. Она такая тёплая, а от улыбки этой женщины, на душе становилось так легко и спокойно. Именно такими и должны быть служительницы церкви, она совсем не такая, как я. Бог явно ошибся на мой счёт и что-то перепутал.       Поставив книгу на место, я последовала за монахиней к алтарю. Встав на колени, я сняла с себя чётки и сжала их в руках. Если они действительно принадлежали Первой святой, может, Создатель услышит и меня. Пока я могу лишь помолиться и надеяться, что беда обойдёт их стороной.       «Боже, если ты действительно меня слышишь, прошу, помоги этим людям. Возможно, я самая неумелая из всех Святых, но всё же защити тех, кто так сильно нуждается в тебе. Я правда буду стараться стать той, кем они хотят меня видеть. Только подожди ещё немного.»       — Верь в себя, дитя моё. Точно так же, как я верю в тебя. Не дай страху и сомнениям затуманить сердце.       Я подскочила и начала оглядываться по сторонам, но никого не было. Значит, в прошлый раз мне действительно не показалось. Я крепче сжала в руках чётки. Будем надеяться, что Большой босс действительно не ошибся во мне. Пора присоединиться к остальным и помочь им. Не хочется, чтобы кто-то подумал, что я отлыниваю от работы.       Внезапно одна рука обвилась вокруг моей талии, вторая зажала рот. Я стала извиваться и дёргаться, что есть сил. Стоило в моей голове зародиться идее, как бы укусить своего похитителя, но прозвучал мужской голос, который был мне смутно знаком:       — Успокойтесь, Виктория, я лишь хочу поговорить с вами. Я сейчас вас отпущу, а вы пообещайте не кричать.       Я кивнула. Пока побуду покорной, а после буду кричать что есть мочи, или попытаюсь врезать ему. Я медленно повернулась, увидев того, кого совсем не ожидала. С того вечера в Кратосе прошло почти две недели. Только пройди и полгода я навряд ли бы забыла лицо этого мужчины. Иллай снял капюшон и огляделся по сторонам, а после произнёс:       — Простите, что напугал вас.       — Что вы здесь делаете? — Я немного напряглась. Надеюсь, он без подкрепления. Если это так, то сбежать будет проблематично.       — Я уже сказал, что хочу поговорить и предупредить вас. — Его лицо выглядит ещё бледнее, чем в нашу последнюю встречу. Неужели он настолько слабый и не может оправиться от простуды? Нет, нет и ещё раз нет. Меня это не касается. Он не тот, о ком я должна переживать.       — И какова причина столь внезапного благородства? — Я сложила руки на груди. — Учитывая, что именно из-за вас мне и моим родным пришлось бежать.       — Виктория, будьте уверены, я никогда не причиню вам вреда.       От его слов я замерла на месте. По-хорошему, мне нужно действительно закричать и звать на помощь. Только опасности рядом с Иллаем я никогда и не ощущала. Это пугало и удивляло одновременно. Отец назвал Иллая епископом, и если я правильно помню, то это приближённый самого Папы. Тогда почему говорит, что не причинит вреда? Я не понимала его мотивов. Иллай протянул ко мне ладонь, но я не отпрянула. Мужчина осторожно погладил мою щеку. Это прикосновение было почти мимолётным, а в его взгляде сквозила такая беспроглядная тоска, что моё сердце сжалось от боли. Мужчина наклонился и прошептал:       — Не доверяйте никому. Хотите узнать, почему вас спрятали? Спросите у отца, что происходило с девушками, которых отбирали на роль Святых дев.       — На какой вы стороне? — Со злостью спросила я. Такое ощущение, что он лишь специально морочит мне голову. Мне не понятны ни мотивы, ни поступки этого мужчины. Я хочу знать правду, а не теряться в догадках.       — Стороны нет. Особенно той, которую вы готовы принять.       — Тогда почему помогаете?       — У меня на это свои причины. — Ответы Иллая слишком размытые. Он словно мог за краткий миг стать другим человеком. Я заметила, что на его левом боку виднелось алое пятно.       — Вы ранены? — Не удержавшись, спросила я.       — Какая вы непостоянная личность, то готовы наброситься на меня с кулаками, то беспокоитесь. — Иллай издал тихий смешок.       — Я не желаю вам зла. — Со вздохом произнесла я. — Но в нынешней ситуации вы для меня и моей семьи потенциальная угроза.       — Не пытайтесь помочь всем, некоторые этого просто недостойны.       — А кто это решает? Я не могу просто посмотреть на человека и сказать, что он не достоин помощи или спасения. Перед лицом смерти мы все равны. И если я смогу спасти чью-то жизнь, то не стану задавать себе подобные вопросы.       — Не знаю, восхититься ли мне вашей храбростью или сказать, что вы глупы. — Его губы тронула слабая, но при этом грустная улыбка. — Того, что вы ищете, здесь уже нет. Святая Чаша находится в Столице, Животворящий Крест — у Цитадели, а Чётки Первой Святой должны быть у вас.       — Мои чётки — это ключ? — Удивлённо спросила я. Боже, прости меня, пожалуйста, я так небрежно к ним относилась порой. — Зачем тогда дядя и отец отдали чётки мне?              — Они не знали, как выглядит ключ. Даже в Цитадели среди апостолов и паладинов многие их и в глаза не видели. В хранилище можно попасть, но выйти — это уже другая задача.       — У меня нет никаких гарантий, что вы не заманиваете меня в ловушку. — Хотя что-то внутри хотело довериться этому мужчине, несмотря на все подозрения.       — Я не враг вам, Виктория.       Иллай быстро отошёл от меня и скрылся из виду. Внезапно боль в сердце стала настолько невыносимой, что я осела на землю, согнувшись пополам. Что со мной? В чём причина этой боли? Слёзы покатились по щекам, застилая взор. На секунду мне показалось, что Иллай снова рядом. Но это, скорее всего, было лишь игрой моего воображения.