Нет страшнее зверей, чем люди. Они привыкли обвинять демонов во всем, что им не нравится. Но если заглянуть в души, так ли они чисты и не порочны, как хотят выглядеть на самом деле? Зачем защищать тех, кто и без влияния демонов совершает злодеянии, а после бежит за прощением, не испытав при этом мук совести? Отправлять нас на землю ради таких, как они, было нелепо.
Дядя — человек, который всегда поддерживает меня. Если с отцом мы можем поссориться из-за мелочи, то с ним подобного не происходило. Хотя и с отцом, и я иду на мир очень быстро. Дуться по несколько дней друг на друга мы не умеем. Может потому, что дядя более устойчивый и мягкий. Мы почти не ругаемся. Он часто баловал меня в детстве. Рядом с отцом и дядей я чувствовала себя под защитой. После того, как я очнулась в этом мире, меня мучили кошмары, и я подолгу не могла сомкнуть глаза вновь. Когда подобное происходило, дядя пел мне колыбельные и рассказывал истории. Теперь я понимаю, что половина тех историй выдумка, но не злюсь на него. Сейчас я виню себя, что нарушила обещание, данное дяде в детстве. Чётки всегда были при мне. Я потеряла их лишь раз и вернулась домой поздно вечером из-за поиска. Оказалось, что чётки я обронила возле храма. После этого у меня никогда не возникало и мысли расстаться с оберегом. — Милая, у меня кое-что для тебя есть. — Надеюсь, не очередной ваш кулинарный шедевр. — Я нахмурилась. — Незачем хмуриться, а то из милой девочки превратишься в старушку. — Мужчина потрепал меня по голове. — Вы именно так и охмуряете всех тех женщин, что приходят к храму? — Боже, откуда в твоей прелестной маленькой голове подобные мысли? — Он неловко прокашлялся. — Тем более они приходят не из-за меня. — Отца это не интересует. — Откуда ты знаешь? — Удивлённо спросил дядя. — У отца глаз дергается, когда он с ними разговаривает. Хоть он и пытается постоянно улыбаться. — Я хмыкнула и отвернулась. — Вы снова поссорились? — Дядя присел на ступени рядом со мной. — Он мне не поверил. Я же сказала, что не участвовала в драке, а пыталась её остановить. Теперь мне неделю запрещено видеться с друзьями. А завтра у Пенелопы день рождения, я обещала прийти. — Не могу сказать, что возится с детьми, когда ты взрослая девушка, особо интересно, но Джозеф с Пенелопой не такие раздражающие, как могли быть. — Тогда если ты подставишь стул к окну возле задней двери, я случайно забуду его закрыть на ночь. Но тебе нужно проснуться рано, чтобы всё успеть. — Правда? — Я не смогла скрыть своего удивления. — Конечно. Обещание всегда нужно держать, но взамен я тебя тоже кое-что попрошу. — Кто бы сомневался. — Я фыркнула, вызвав у дяди смех. — Это оберег. — Он достал из кармана чётки и протянул мне. — Носи его при себе и никогда не расставайся. Что бы не случилось, чётки всегда должны быть у тебя. — Для защиты от нечисти? — Не только, милая, не только… Я быстро смахнула слёзы и отогнала подальше воспоминания. Мне нельзя раскисать. Ещё не всё потеряно. Я буду сильной ради отца и дяди. Последнее, что им нужно в этот момент — моя истерика. Да, мой поступок был импульсивным. Я хотела помочь Тому, опасаясь, что он пойдёт на поиски сестры в Воющий лес. Может, не отдай я чётки, ничего бы не случилось. Но, думая о Лизбет, я не могла поступить иначе. Она была подобно слепому котёнку, добрая и беззащитная. В том, что случилось с Лизбет, есть и моя вина. Только сколько бы могли ещё скрываться? Если я действительно настоящая Святая, когда начнётся война с демонами, мне придется в неё вступить. Без Святой разлом не запечатать. Я следовала за отцом, пока он не остановился возле двери, обитой железом. На ней были нарисованы разнообразные символы. Похожие на те, что появились, когда дядя переместил нас. Внезапно за дверью послышался почти нечеловеческий крик. Я безуспешно пыталась унять дрожь. Горячий ком быстро появился в горле, мешая дышать. Я попятилась назад, не желая верить в происходящее. Неужели слишком поздно? Кто-то придержал меня за плечи. Я обернулась и увидела Аарона. Его взгляд был полон сочувствия и печали. Я быстро отстранилась от мужчины. — Кардинал, вам лучше не входить. Вы ведь понимаете… — Дочка хочет проститься с ним. Она имеет на это полное право. — Голос отца немного дрогнул. Я заметила, кроме Тома ещё двух незнакомых мужчин и девушку. У них всех форма почти идентичная. Значит, почти все апостолы не в Цитадели, а в крепости. Что же происходит в столице, раз защитники церкви помогают повстанцам и проклятым? — Его нужно убить до обращения, или все в крепости окажутся в опасности. — Холодно произнесла девушка. Она потянулась к ручке, но я быстро преградила ей путь. — Когда оборвется жизнь дяди, решать не вам. — Сквозь зубы процедила я. — Виктория, послушай… — Аарон сделал шаг ко мне и сразу же замер. — Дела нашей семьи никого из вас не касаются. — У тебя совсем мозгов нет? Не понимаешь, что происходит с проклятым? — Незнакомка презрительно зашипела. — Я слышала, апостолам нельзя причинять вред человеку, а не то они потеряют силы. Вы и пальцем дяди не коснётесь, пока я его не увижу. — Огонёк, ты точно уверена? — Обеспокоено спросил отец. — Как я его брошу? — По моим щекам потекли слёзы. — Он ведь всегда поддерживал меня, и я сделаю тоже самое. Отец протянул мне руку. Я сразу же крепко сжала её. Время бежало. Время, которого нам отчаянно сейчас не хватало. Меня чуть не сбил с ног такой же приторно-сладкий запах, как и тот, что я чувствовала в храме. Подавляя рвотные позывы, я посмотрела на кровать. Дядя был прикован к стене. Цепи и наручники были просто огромными. Они явно предназначались не для человека, а зверя. Его лицо приобрело серый неестественный вид. На коже виднелись синие вены. Они напоминали паутину, что оплетала всё вокруг. Пальцы рук вытянулись и изогнулись. — Дядя… — Прошептала я. — Вик…тория… — Это не ласковый голос дяди, а шипение. Почти такое же, какое издавал бургомистр. Я сделала шаг, после ещё один. По моим щекам, не прекращаясь, скатывались слёзы. Сдерживать их у меня не получалось, несмотря на все мои старания. Я положила руку на щеку дяди, и лишь тогда он посмотрел на меня. Его добрые глаза остались прежними. Он не пугал меня, как бургомистр. Передо мной был тот же родной человек, а не чудовище. — Мне так жаль, дядя. — Я прикусила губу. — Это всё моя вина. — Глупости. Я всегда оберегал то, что мне было дорого, и ни о чём не жалею. — Он попытался улыбнуться, и я заметила, что все его зубы заострились. — Прошу, держись, не бросай нас. Мы что-нибудь придумаем. — Ты со всем справишься, и без меня. Наш отважный огонёк никогда не сдаётся. Лицо дяди перекосилось. Вновь раздался нечеловеческий крик, а за ним я услышала мерзкий хруст. Он вызывал новые рвотные позывы. Я видела, как пальцы дяди вытягивались, словно ломаясь и срастаясь вновь. Половина лица сморщилась, вместо глаза появилась огромная и бездонная чёрная дыра. Губы стали синими. — Я люблю тебя… — Тихо прошептал мужчина и закричал ещё громче. Цепи загромыхали. Казалось, стена, к которой его приковали, рухнет. — Дядя! Меня быстро оттащили назад. Неужели ничего нельзя сделать? Почему самый добрый человек, которого я знала, должен встретить такой конец? Разве это справедливо? Что он сделал, чтобы заслужить муки? Раз я Святая, почему не могу ему помочь? Это всё нелепо. Будь у меня по-настоящему силы Святой, я бы не была такой бесполезной. Смогла бы помочь дяде, Лизбет, Тому и всем тем, кто нуждается. Мне всё равно, что станет со мной. Я готова отдать и свою жизнь. Мне ничего не жалко. Я видела, как цепи, сдерживающие дядю, оборвались. Я вновь бросилась к нему и преградила путь апостолам. Я мысленно обратилась к тому, в кого не переставала верить даже в моменты отчаяния. «Боже, я прошу тебя, подари дяде ещё немного времени. Не забирай его у нас. Я никогда и ничего у тебя не просила для себя. Мне достаточно того, что есть. Я стану кем угодно, лишь бы защитить родных и тех, кто во мне нуждается. Если нужно, забери меня. Я готова умереть снова. Прошу, помоги мне и услышь мою молитву». Неожиданно я почувствовала резкую боль в руках и ногах, словно что-то вонзилось туда. Я прикусила губу, чтобы сдержать крик. Меня окружил ослепительный свет, и я услышала мягкий голос. Он такой знакомый и родной. Я точно слышала его, но не помню, когда. — Моё храброе дитя, ты готова отдать всё, чтобы спасти тех, кто тебе дорог. Но достаточно ли этого? Сможешь ли ты так же бережно относится к жизни других? Станешь ли для них светом в нескончаемом мраке? Последуешь вновь моей воле? — Просто назови цену, я отплачу тебе вдвойне! Моя жизнь или душа, я отдам тебе это! — Хорошо. Будь сильной, когда к тебе всё вернётся. Ведь об этом ты просила меня сама, что тогда, что сейчас. Свет исчез так же быстро, как и появился. Открыв глаза, я увидела перед собой лицо дяди. Он прижимал меня к себе, а отец сидел рядом с нами, сжимая мою ладонь. Я тихо застонала и поморщилась от боли. Запястья на руках горели огнём. — Хвала господу, Виктория, ты очнулась. — Милая, как ты себя чувствуешь? Отец и дядя выглядели так, будто в любой момент упадут в обморок. Оба бледные и испуганные. — Словно меня накормили вашей стряпней, а запила я всё это чаем отца. — Я улыбнулась. Мужчины удивлённо переглянулись. Пользуясь их замешательством, я приподнялась и крепко обняла родных, не обращая внимание на боль и слабость. Дядя в порядке, это главное. Хоть я и не знаю, что произошло. Мы сидели обнявшись, радуясь тому, что всё позади. — Наша дочь, поистине удивительное создание. — Это точно. Никогда не перестаёт нас удивлять. — Помнится мне, что кто-то недавно пытался выдать меня замуж. — Я недовольно хмыкнула. — Ещё не появился на свет мужчина, что тебе подойдёт. — Пробурчал отец. — И никогда не появится. — Добавил дядя. Я отстранилась от них и вспомнила, что мы не одни. Кроме апостолов и Аарона комната была заполнена людьми. Кто не смог войти, толпился в коридоре. Некоторые смотрели на меня с удивлением, другие с благоговением. До меня доносились перешёптывания и всхлипы, которые превращались в один сплошной гул. — Это наша Святая. — Значит, у нас есть шанс. — Я почти перестала надеяться, что Святая появится. — Хвала Господу, мы спасены. Я ощутила, как по коже прошлись мурашки. «Сможешь ли ты так же бережно относится к жизни других? Станешь для них светом в нескончаемом мраке?» Вот, что тот голос имел ввиду. Святая для всех — олицетворение надежды. Она посвящает себя служению Господу и защите людей. Это её долг. Раньше я не особо задумывалась над истинной значимостью Святой. Она была для меня просто строчками из романа. Образом, за который все так отчаянно цеплялись в этом мире. Эти люди, они верят, что именно я смогу им помочь и защищу от демонов. Мне нельзя ставить одну жизнь выше другой. Для меня они все должны быть равными. Сегодня я угрожала апостолам, боясь за дядю, но это снова взыграло моё безрассудство и чувство безысходности. В крепости полно людей, и они могли пострадать из-за меня. Это было неразумно с моей стороны. По правде говоря, я никогда не смогу принять решение, кому жить, а кому умереть. Я не Господь, Бог, и каждый имеет право на жизнь, как и на прощение. Никто не появляется на свет просто так. У всего живого на земле есть предначертанная только ему роль. А для Святой каждая жизнь ценна, которая другим может казаться совсем незначительной. Я с трудом поднялась и произнесла: — Вы называете меня Святой, и я не до конца понимаю, как ей стать. У меня нет знаний и нужных умений, но обещаю, я буду стараться стать той, на кого вы так надеетесь. Вместе мы со всем справимся, чтобы вы и ваши родные жили в мире и спокойствии. — Я коротко поклонилась. — Пожалуйста позаботьтесь обо мне и научите всему. Я тоже буду заботиться о вас и защищать. — Мы вам поможем! — Да. Положитесь на нас, Святая! — Загоним демонов в самое пекло преисподней! Я улыбнулась, смахивая слёзы, слушая как воодушевлённых возгласов становится всё больше. Мне становилось не по себе под таким пристальным вниманием, но теперь этого не избежать.***
Спустя время я всё-таки смогла вернуться в комнату и перевести дух. Я сидела на кровати и смотрела на свои перевязанные запястья, которые не переставая, ныли. Та невыносимая боль, что я чувствовала, появилась из-за стигм. Знаки, которыми отмечена лишь Святая. В романе стигмы были у главной героини с самого детства. А мои только проявились, и не хватает ещё двух. Это значит, что сила Святой неполная. Чётки, что сдерживали их, перестали действовать. Но какой смысл в подавлении? Да, отец и дядя любят и заботятся обо мне. Но я уверена, что причина не только в их чувствах. Они что-то мне недоговаривают? Родные не хотели, чтобы я становилась Святой и прожила свою жизнь в мире, подальше от войны с демонами и Цитадели. Если в её стены проникли демоны, это объясняет причину того, что они меня от них спрятали. Но всё равно мне кажется это странным. Словно есть что-то ещё, что мне не хотят рассказывать. В любом случае, не расскажут они, узнаю самостоятельно. Мне нужно видеть полную картину. Чтобы стать той, на кого все надеюсь. И пусть правда мне не понравится, я до неё доберусь, несмотря ни на что. Устало вздохнув, я погладила Гарри, который, свернувшись клубком, лежал у меня под боком, и встала с кровати. За последние несколько дней появилось много загадок, которые меня беспокоят. Раздвинув шторы, я посмотрела на алый закат. Он рисовал на небе удивительные узоры, ведомые только ему самому. Высокие горы напоминали великанов, что охраняли крепость от чужих глаз. Всё происходящее кажется мне насмешкой судьбы, словно изначально не было и шанса свернуть с предначертанного пути. — О котором я просила сама? — Мой голос был адресован в никуда. Почему мне кажется, что я упускаю из виду что-то важное? Пытаюсь ухватиться, но оно исчезает от меня, подобно песку сквозь пальцы. Возможно ли, что те сны, что я вижу — подсказка? Или это просто игра моего воображения? — Виктория? — Услышав голос отца, я обернулась. — Когда вы вошли? — Пару минут назад, мы стучали, но ты не открывала, поэтому забеспокоились. — Дядя выглядел довольно бодро для человека, который пару часов назад чуть не превратился в монстра. — Прошу прощения, я задумалась. — Рассеяно произнесла я. — Не извиняйся, милая. Тебе нелегко сразу принять происходящее. — Вы пришли меня проведать? — Не только. — Отец шумно вздохнул. — Тебя хочет увидеть Глава ополчения и другие. — Если ты устала, мы перенесём встречу. Ты не обязана делать что-то против воли. — Дядя тепло улыбнулся. — Нет. — Я отрицательно покачала головой. — Всё в порядке. Мне в любом случае нужно познакомиться с Главой. — Хорошо. Мы будем рядом, поэтому ни о чём не беспокойся. Я кивнула и попыталась улыбнуться как можно непринуждённее. Хватит забивать голову и накручивать себя. Буду разбираться со всем постепенно. Пока мы шли к месту встречи, я не проронила ни слова. Видя моё настроение, отец и дядя тоже не торопились начинать беседу. Что бы меня не ожидало за дверью, я должна выдержать это достойно. Я больше не Виктория Рилье из Кратоса, а Святая. Мысли о таком родном и любимом городке, вызвали болезненный укол в сердце. Сможем ли мы вернуться домой? В место, где мы были счастливы. Да, наша жизнь не была идеальной и простой, но она мне нравилась. Я не желала приключений или чего-то масштабного, а хотела мира. Меня могут назвать скучной, и я не стану их разубеждать. Столица Империи никогда не вызывала во мне трепета, как у остальных. Скорее я хотела её увидеть из праздного любопытства. Буре на море я предпочту штиль. Все передряги, в которые я попадала, были чаще всего ради родных и друзей. Ни одним, ни другим отказать я не в силах. Хотя порой мои выходки доводили отца до полуобморочного состояния. Пару десятков седых волос на его голове явно появились по моей вине. Я быстро взяла себя руки, не время отвлекаться. За длинным столом расположились несколько человек. Некоторых лица я сразу же узнала. Аарон и его старшая сестра сидели возле женщины в тёмном плаще. На одной стороне её лица виднелись три длинных шрама. Это следы от когтей? Я сразу же отвела взгляд, понимая, что мой пристальный взгляд бестактен. Девушка — апостол, с которой я повздорила, тоже присутствовала, как и Тобиас. Ещё троих апостолов я тоже видела возле двери. Значит, их всего в крепости пятеро? Я, несомненно, могу и ошибаться. Женщина со шрамом поднялась со стула и произнесла: — У нас не было возможности познакомиться раньше, меня зовут Сильвия. Я обучаю проклятых и одна из тех, кто руководит всем в крепости. — Второй апостол Захария Альтес командир паладинов и апостолов. Мы рады наконец-то увидеть вас в живую. — Я перевела свой взгляд на мужчину, сидевшего с другой стороны стола. Захария напоминал чем-то дядю. С его внушительным телосложением и тёмной, аккуратно подстриженной бородой. Они оба на вид выглядели суровыми, но взгляд оставался тёплым и располагающим к доверию. — Приятно познакомиться, я Виктория Рилье. — Мой голос прозвучал спокойно, чему я была очень рада. — Присаживайтесь. Наша беседа не займёт много времени. — Сильвия едва заметно улыбнулась. Я присела рядом с отцом и дядей, их присутствие меня успокаивало и внушало капельку уверенности. — Позвольте заметить, что ваша речь была довольно воодушевляющей и смогла успокоить людей. — Произнес Захария. — По большей части она была сказана на эмоциях. — Мои слова не были ложью, я почти не обдумывала, что сказать. — Это не имеет значения. Все с чего-то начинают. Люди хотят видеть свою Святую и знать, что она рядом. — Как Святая, я мало что пока могу для них сделать, но буду стараться. — Мы надеемся на это, и на вашу помощь в борьбе против демонов. — Захария, как я и сказал ранее, не требуйте от моей дочери невозможного. Она будет вам помогать по мере возможности. — Голос отца был холоден, словно лёд. — Но она Святая, это её долг. — Лицо второго апостола исказилось в недовольной гримасе. — О долге можете рассказывать кому угодно, но не мне. Я знаю, как Цитадель красиво прячет под словами истину. Виктория не жертвенный агнец подобно тем, кто был до неё. — Если Разлом откроется, что вы скажете тогда? — Мужчина хлопнул по столу. Так, возможно, я ошиблась с первым впечатлением. — Скажите, огромный чёрный ворон вам о чём-нибудь говорит? — Губы дяди исказились в усмешке. — Где его видели? — Вся злость и негодование быстро исчезло с лица апостола, а в комнате словно похолодело. — Он приходил к Виктории до того, как мы здесь оказались. Видимо, у Короля Ада и без разлома получается проникать в наш мир. Тем более ключи, что сдерживают Разлом, были похищены несколько лет назад по вине Церкви и Цитадели. — Мы не покладая рук занимаемся их поиском. — Ищите ещё упорнее, а не надейтесь, что моя дочь станет исправлять чужие ошибки. — Отец махнул рукой, презрительно хмыкнув. — Не будем ссориться — мы все собрались в этой крепости, чтобы бороться с демонами, а не с друг другом. — Мягко произнесла Сильвия. — Тем более, когда Святая пробудила силы, поиски ключей, пойдут успешнее. Ведь она может их чувствовать. — У нас осталось не так много времени. — Голос Аарона привлёк моё внимание. — Осведомители во дворце докладывают, что та демоница что-то планирует. Люди в столице всё чаще пропадают, а Цитадель делает вид, что не замечает этого. — Мы вышли на новый след ключа. Первым делом нужно заняться поиском и передать союзникам, чтобы приготовились, ожидая нашего сигнала. — Дядя нахмурился. — Думаю, Цитадель и Папа тоже заняты поиском ключей. Не зря же они рыскали недалеко от Кратоса. — Святая ещё не овладела своими способностями. Как мы должны искать ключи, если она бесполезна? — Девушка Апостол бросила на меня взгляд, полный недовольства и презрения. Как не посмотри, а начало знакомства у нас задалось очень располагающее к «дружбе». — Восьмой апостол, следите за языком. — Сквозь зубы процедил Аарон. — Не нравится заниматься поиском ключей сидите в стенах крепости. — Аарон, я… — Девушка запнулась, опустив глаза в пол. Она обратилась к нему по имени? Видимо, их отношения вполне тесные. — Я считаю, что Святая лучше овладеет своими силами на практике. Заперев её в крепости, мы не сможем развить их. — В отличие от остальных, Сильвия оставалась абсолютно спокойной. — Хоть это и опасно, я придерживаюсь того же мнении. Но решение за Викторией. — Дядя сложил руки на груди. — Леонард, ты сейчас пошутил? — Изумлённо поинтересовался отец. — Нет. Её сила пробудилась, когда она пыталась меня защитить. Читать свитки, и при этом никак не развивать силы будет бесполезной тратой времени. Которое работает не в нашу пользу. — Что ты об этом думаешь? — Отец легонько коснулся моей руки. Обеспокоенность в его глазах, дала мне понять, что решение, которое я приняла почти сразу, отцу не придётся по душе. Но если хочу пробудить силы в короткие сроки, оно единственное правильное. Тем более, дядя никогда бы не посоветовал что-то, в чём сам не уверен. — Я готова оказать вам любую посильную помощь, будь то поиск ключей или что-то другое. — Спокойно ответила я. — Хорошо. — Сильвия удовлетворённо кивнула. — Тогда Святая присоединится к поиску ключей. Ей нужно видеть, что мы пытаемся сделать, и её важность в этой борьбе. Я буду стараться изо всех сил. У меня есть поддержка семьи и люди, которые верят в меня. Она даёт мне надежду, что мы действительно со всем справимся.