Таинственная и Вампир

Несмотря на все произошедшее, Лан не может отрицать, что присутствие Хёнджина стало для нее глотком свежего воздуха в душном заточении. Она ловит себя на том, что ждет его визитов. Полукровку привлекает этот странный вампир с его колкостью, неожиданной мягкостью и бесконечной печалью в глазах. Минхо же все это время мучает себя, борясь с собственными личностями. Он мечется, как зверь в клетке, не в силах переступить порог комнаты Лан. Желание увидеть ее, прикоснуться, ощутить ее запах, борется в нем со страхом. Страхом причинить ей еще большую боль, потерять контроль над обуревающими его чувствами и, поддавшись нечеловеческой сущности, задушить в своих объятиях. Ревность Лан к Хвану терзает его изнутри. Вампиру отчаянно хочется оказаться на его месте, но он не мог себе этого позволить. Не мог, пока внутри него шла война между несколькими личностями, грозя разорвать его на части. * * * Оглядываясь назад, Лан не могла поверить, что выжила. Все те дни она провела в страшном, полном опасностей лесу, где любой шаг мог стать последним. Она боролась за жизнь, когда та висела на волоске. Каждый её миг был пропитан отчаянием и решимостью. Тело Лан истощилось от голода и жажды, но она выжила. Это уже было большим достижением, учитывая, что полукровке пришлось столкнуться лицом к лицу с опасными созданиями, питающимися страхом и иллюзиями. Хёнджин, скрашивая своим присутствием мрачную реальность Лан, наконец поведал ей о том, как всё произошло в ту ночь, когда она потеряла сознание. Шим лишь помнила как очертания двух силуэтов приближались к ней: как оказалось, это были Минхо и Хёнджин. Они сумели прорвать стену иллюзий, созданную Светлячком и Искоркой, тем самым вызвав их на бой. Хёнджин, с насмешливой ухмылкой, рассказывает о встрече с двумя юными девицами, которые посмели претендовать на Лан. Двойняшки были полны незрелой решимости и задора, но их навыки тускнели перед мощью чистокровных вампиров. Хёнджин отражал атаки молниеносными движениями, порой одного взгляда хватало, чтобы прервать порывы энергии, а Минхо управлял потоками, создавая защитный барьер. Битва была неравной, обреченной на провал с самого начала. Светлячок и Искорка, пытаясь прорвать оборону вампиров, бились с отчаянной яростью, но их попытки разбивались, рассыпалась на тысячу осколков. Каждый удар, отскакивающий от невидимой стены, лишал их большого количества сил, вызывая волну отчаяния. Хёнджин наблюдал за ними с холодной отстраненностью, следил за каждым их движением. В его глазах, глубоких и пронзительных, затаились гордыня, удовлетворение от осознания собственного превосходства. Минхо, стоящий рядом, молчаливо поддерживал Хвана, его присутствие излучало спокойную уверенность. Он был как скала, незыблемый, невозмутимый, опираясь на которую Хёнджин мог позволить себе демонстрировать свою властность. В этом ли заключалась их давно закопанная дружба? Двойняшки, загнанные в угол, не понимали, с кем столкнулись, на кого у них нашлась смелость поднять руку. Их атаки, основанная на скорости и напоре, были бессильны против невидимой защиты, созданной с помощью древнейших вампиров. Именно в такой момент, когда сокрушение Светлячка и Искорки достигает пика, Хёнджин стоял с приподнятой головой, его движения были полны деспотизма и решительности. В его взгляде читалась твердость, не допускающая ни малейшего сомнения в его могуществе. Минхо продолжал окутывать Хёнджина невидимым щитом, этим и усиливая удары Хвана. Их взаимоотношения, как таинственный подземный ручей, были невидимы и непонятны для посторонних глаз. Они не нуждались в громких словах и демонстративных жестах, они были тихими, глубокими, как бесконечная пропасть. Их дружба была чем-то особенным, словно древний лес, где каждое дерево растет в своем ритме, но вместе они образуют неразрывную, могущественную цельность. Они были когда-то опорой друг для друга. Их дружба казалась нерушимой, самой настоящей. Но под поверхностью этой идиллии таится скрытая правда, которую ни Минхо, ни Хёнджин не могут отрицать. Тяжкий груз прошлого лежит на их плечах, который изменил всё в их дружбе. В тот злополучный день, когда Хёнджин, не по своей воле, но по воле судьбы, стал причиной гибели близких Минхо и мир его рухнул. Всё, во что он верил, всё, что он знал, все, кто ему были дороги, превратились в пепел. Ли не мог простить Хёнджина, его сердце наполнилось горечью и ненавистью. Вампир видел в своём бывшем друге убийцу, виновника всех своих страданий. Все их совместные воспоминания, все их забавы, все их обещания, все их грандиозные совместные планы стали мучительным напоминанием о том, что было утрачено. Его собственная боль и гнев затмевали всё остальное, заставляя его забыть о той дружбе, которую они когда-то ценили. Отношения между ними превратились в ловушку, в которой Минхо чувствовал себя запертым. Он вынужден идти на компромиссы, сотрудничать с вампиром, которого ненавидит, потому что только Хёнджин мог помочь ему спасти Лан. Теперь Минхо ощущает лишь острую необходимость выжить и помочь Лан. Он отвернулся от прошлого, от тех чувств, которые он переживал, и сосредоточился на том, что нужно сделать в настоящем. Это доставляет Ли неимоверную боль, ведь они, как бы он от них не отрекался, всё равно достигают и постепенно разрушают вампира изнутри. Хёнджин продолжает повествование. Их битва не имела никакого значения. Вампирам просто напросто надоела пустая трата времени. Тогда Хван прибегнул к своей козырной карте — манипуляции, используя Джейка, брата Светлячка и Искорки. Он угрожал смертью целителя, говорил, что ему уже пришлось немного потрепать его, чтобы вынудить из того информацию о местонахождении Лан. Двойняшки остановились, их лица побледнели, а в глазах прослеживался ужас. Эти слова мгновенно заставило двойняшек отступить. Джейк — их единственный смыслом жизни, они не могут позволить себе потерять его из-за какой-то полукровки. Ведь потерять его значило потерять всё. После этого инцидента, Хёнджин и Минхо решили, что в данный момент опасно оповещать Дуонга о том, что Лан найдена. Ей необходимо дать время на восстановление. Так они и поступили. Найдя заброшенное здание вдали от школы вампиров, они на скорую руку обустроили комнату всем необходимым для Шим. В этом убежище они собрались временно скрываться от отца полукровки. Хван в своих отчётах перед Дуонгом упоминал о ложных следах, о непреодолимых препятствиях, о неясном, но всё более явном ощущении присутствия Лан. Дуонг не сомневался в его честности. Он доверял Хёнджину, как доверяют старой, испытанной книге, в которой каждая строчка проверена и подтверждена. Хван, в свою очередь, использовал доверие Дуонга для своих собственных целей. Он скрывал правду, но и не лгал прямо. Лан, лежащая на жесткой койке, пытается удержать в голове слова Хёнджина. Его рассказ, хоть и был долгим, но при этом и невероятно подробным, заполняющий все пробелы в хронологии событий. Она сейчас так слаба, что даже простая концентрация даётся с большим трудом. Лан уверена — Дуонг не успокоится, пока не найдет её. А Хван, несмотря на то, что помогает ей и проявляет себя в положительном свете, остаётся связанным с этим опасным вампиром. Не соображая, что делать. Лан чувствует как оказалась заперта в клетке. Тело всё ещё кажется чужим, тяжелым. Но несмотря на слабость, Лан надеется, что Хван честен с ней. В его голосе, кажется, не было ни капли фальши, ни единого намека на обман. Каждое слово, произнесенное им, звучит искренне, наполненным заботой и сочувствием. Но так ли это на самом деле? Лан решает подняться с кровати, но её ноги тут же подкосились, будто у нее вынули из-под них опору. Полукровка измождена, силы таят каждую секунду, и она чувствует, что вот-вот рухнет обратно на жёсткую кровать. — Хёнджин, когда же всё закончится..? — спрашивает Лан слабым и хриплым голосом, едва различимым в тишине. Хван, стоявший рядом, молча наблюдает за мучениями полукровки, надеясь, что она с усилием справится самостоятельно. Его лицо, обычно выражающее безмятежность, теперь было полным беспокойства. Он подходит к ней, когда та готова была рухнуть. Бережно обхватив талию, Хёнджин помог Лан сесть обратно на кровать. Полукровка чувствует его тепло, его цепкие руки на себе и на миг теряется в пространстве. — Мы найдем способ, — произнес он, полный решимости. — Я сделаю всё, что в моих силах. В воздухе повисла напряженная тишина, прерываемая редким свистом ветра и раскатами грома за окном. Лан смотрит на него и сердце её сжимается от беспокойства: в них виделась не только забота, но и какая-то странная, пугающая привязанность. Она знает, что Хван хранит свои секреты, что у него есть собственные мотивы, которые он тщательно скрывает. Полукровка не может доверять ему полностью, но сейчас, когда она так слаба и уязвима, Шим не могла не надеяться на его помощь. Лан нуждается в его с Минхо защите, хоть и боится последствий. — Продолжай набираться сил. — Хёнджин аккуратно укладывает Лан, гладя её по волосам. — Позже к тебе зайдёт Минхо. Он наконец нашёл в себе силы проведать тебя. Лан чувствует себя ужасно. Она, как всегда, попала в неприятности. Её неспособность дать отпор снова подвели её. Шим было сложно поверить, что она, с такими знаниями и потенциалом, так беспомощна. Полукровка вспоминает, как каждый раз её спасали Хёнджин и Минхо. Защищали её, укрывали от опасности, а что сделала она? Ощущение собственной бесполезности давит на неё. Она погружается в негативные мысли, ненависть к себе растёт с молниеносной скоростью. — «Когда же я смогу проявить себя, свою силу, не заручаясь чьей-либо помощью?» — этот вопрос терзает её практически всю сознательную жизнь. Лан готова кричать, крушить всё вокруг от злобы на себя. Чувство собственной жалости не пропадает. Полукровка понимает, что её проблемы не только в неспособности дать отпор. Лан боится проявить себя. Она боится ошибиться, боится подвести кого-нибудь, боится не соответствовать ожиданиям. Она хочет быть сильной, самостоятельной, не нуждаться в помощи. Но страх парализует Шим, не даёт сделать шаг вперед. Лан знает, что ей нужно кардинально измениться. Ей нужно бороться со своими страхами, учиться доверять себе и своим возможностям. Полукровка осознаёт, что её страх возник из-за событий, берущие свое начало со дня, когда она поступила в школу вампиров. Но она не хочет оставаться такой же. Шим хочет вернуть себе силу, которую накапливала изматывающим и упорным трудом. Она понимает, что ей предстоит преодолеть много препятствий, но Лан решительна побороть свои страхи и стать той, кем она хочет быть. Душа Лан разрывается между двумя мирами, утопая в собственных мыслях. Каждая мысль — будто острый нож, резавший по её и без того израненной душе. Она пытается уснуть, но сон ускользает, как неуловимый призрак. В потоке мыслей промелькнула фигура её матери, Соён. Лан невольно вспоминает её нежные руки, что так бережно гладили по голове, успокаивая маленькую полукровку. Вспоминает её ласковый голос и заботливые глаза, в которых всегда светилась безграничная любовь. Эти воспоминания о том, как Лан несправедливо лишили самого важного, о той любви, которую теперь могла ощутить только в глубинах своей души. Тоска по матери накатила волной, смывая все остальные мысли. Полукровка хочет забыться, раствориться, исчезнуть. Её сердце сворачивается от пустоты, которую ничем не получится заполнить. Слезы скользнули по её щекам, омывая холодную кожу обжигающей влагой. Лан осознаёт, что ей придется жить с этой болью, что память о Соён будет вечно преследовать её, но, спустя столько времени, Шим всё никак не может смириться. Полукровка хочет, чтобы все страдания прекратились прямо сейчас. Но она должна жить — ведь наверняка Соён лишь об этом и мечтает. Погруженная в свои мысли, Лан не замечает как сон уносит ее в мир, где она могла позволить себе забыться. Но даже там, она чувствует как материнские руки обволакивают её, а голос шепчет: «Я всегда буду с тобой».