Таинственная и Вампир

Лан осознаёт, что ей придется жить с этой болью, что память о Соён будет вечно преследовать её, но, спустя столько времени, Шим всё никак не может смириться. Полукровка хочет, чтобы все страдания прекратились прямо сейчас. Но она должна жить — ведь наверняка Соён лишь об этом и мечтает. Погруженная в свои мысли, Лан не замечает как сон уносит ее в мир, где она могла позволить себе забыться. Но даже там, она чувствует как материнские руки обволакивают её, а голос шепчет: «Я всегда буду с тобой». * * * Минхо, преодолевая внутреннюю неуверенность, все же решает навестить Лан. Дверь комнаты скрипнула, открываясь под его рукой. Вампир входит и его взгляд моментально падает на женскую фигуру, неподвижно лежащую на кровати. Воздух между полукровкой и вампиром тут же наэлектризовался. Невидимая стена, возведенная в следствии долгой разлуки, отделяет их друг от друга. Но Лан, не смотря на напряжённую обстановку, всё же рада его видеть. Она всё это время тосковала по Минхо, по хаотичному беспорядку его каштановых волос, собранных в низкий хвост, по его пронзительному взгляду, всегда задерживающемуся на ней чуть дольше, чем дозволено. Ей не хватало их совместных бесед до поздней ночи, когда слова невольно лились рекой, а их тела переплетались в легких, почти невесомых касаниях. Минхо всегда смотрел на Лан с особым трепетом, в его взгляде непрерывно мерцали искорки, словно он разглядывал в ней что-то особенное. Вернее, ему даже не приходилось разглядывать, ведь она с первой встречи стала для него особенной. Однако, сейчас взгляд вампира совсем иной, пропитанный сомнениями. В его карих глазах больше нет привычных оттенков, они словно стёрлись, не оставив от себя ни следа. Полукровка жаждет узнать, что произошло с Минхо за все это время, что породило в нем такую острую отчужденность. Она замечает в его движениях какую-то глубокую душевную боль, запутанность в самом себе и среди своих личностей, но он всеми способами пытается это скрыть, но безрезультатно. Лан с горечью осознаёт, что им понадобится немало времени. Минхо сложный, травмированный вампир, борющийся с отголосками прошлого, и ей необходимо пристально наблюдать за ним, медленно подкрадываться к сути, чтобы разделить и облегчить его ношу. — Минхо, мы не чужие друг другу. Не стой, как вкопанный, проходи. — фраза с лёгкой насмешкой, неожиданно слетает из уст Лан. Минхо, ошеломленный, на пару секунд теряется, затем делает глубокий вдох, выдыхает и натянуто улыбается. — Лан, я думал, ты не рада мне. — Неуверенно говорит вампир, опускаясь на край кровати. — Минхо, если мы когда-то недопоняли друг друга, то думаю, мы сможем всё исправить и вернуться к предыдущим отношениям. — Внутри Шим всё сжимается от неприятного чувства. Она ждала их воссоединения с Минхо, но и одновременно с этим не строила заоблачных иллюзий. Время, проведённое на расстоянии, не могло стереть память о том, каким он был непредсказуемым и полным противоречий. Лан ощущает кожей, как холодное, пустое пространство пролегает между ними и от этого ей невыносимо больно в груди. Полукровка стремительно поднялась с кровати, приблизившись к Минхо. По Лан видно, она настроена на серьёзный разговор и увильнуть у вампира не выйдет. Она кладет свою руку на ледяную руку Минхо. Тепло её прикосновения распространяется по его телу, пробуждая давно забытые ощущения. Несравнимые, томительные, сладостные, пьянящие ощущения, вызвать которые у вампира под силу только Лан. — Минхо, я так скучала... — Словно волна, переполняющая берега, в её глазах отражается вся боль, которую она скрывала все это время. Минхо, не в силах сдержаться, наклоняется к Лан, беря ее лицо в свои руки. Он чувствует её хрупкость, уязвимость, и не может позволить себе уйти в столь тяжёлый для неё момент. Покрасневшие нос и зелёные глаза, похожие на два озерца, опухшие губы — всё это так нравится Минхо, но он, словно одержимый, отстраняется от Лан, отсекает желания прильнуть к губам полукровки, которые находились в паре миллиметров друг от друга. Он явно возвращается к истокам, к тому, что давало ему мотивацию и силы жить, к тому, что делало его по-настоящему счастливым. — Скажи хоть что-нибудь... — Лан, уткнувшись в шею Минхо, сжимает ткань его одежды, будто цепляется за последнюю крупную надежды. Её слезы стекают по его коже, оставляя за собой мокрый, соленый след. Завороженный Ли берет полукровку за плечи, отодвигает и невзначай начинает изучать Лан. Его взгляд, проницательный и властный, скользит по тонким чертам, идеальным, в его глазах, пропорциям. Её красота, неземная, завораживает его, отвлекая от всего остального. Он ощущает, как его разум, обычно ясный и холодный, затуманивается, уступая место необузданному желанию. Этот инстинкт, веками дремлющий в его вампирской крови, пробуждается с новой неопознанной силой, подпитываемый этой полукровкой, с которой его непреднамеренно связала судьбоносная нить. — И снова ты молчишь! — Лан, скрестив руки на груди и недовольно хмурясь, стряхивает с себя руки Минхо. — Как мы собираемся исправлять ситуацию, если ты не проявляешь инициативы? — не скрывая своего недовольства, спрашивает Лан. Минхо, кажется, не замечает её язвительных слов. Его взгляд теперь устремлен в пустоту, где-то далеко, за пределами этой комнаты и, замечая это, Лан сжимает кулаки, её интонация полна нескрываемого раздражения, ведь после всего, что им пришлось пережить, вампир сейчас просто сидит и не может выдавить из себя ни слова. — Ты ко мне больше ничего не чувствуешь или тебя не отпускает прошлое..? Минхо, если ты со мной, чтобы забыться, то это... — Лан обрывает фразу, слова застревают поперек горла. Она не может подобрать подходящих слов, чтобы выразить свои чувства, свои мысли, когда Минхо, оторвавший свой взгляд от стен, встречает ее горящие глаза. В них он видит всю бурю эмоций, которую она даже не старалась усмирить. Внутренняя борьба Лан, ее желание, ее гнев — все это отражается в её зелёных глазах. — В таком случае, Минхо, тебе лучше... — Минхо, не в силах больше сопротивляться, поддаётся вперёд и его губы инстинктивно находят её в нежном, полном страсти и жажды поцелуе. Его губы горячие, влажные, и Лан чувствует, как он проникает в самую глубь. Внезапно все сомнения, все барьеры окончательно разрушаются, уступив место первобытному инстинкту. Ли хочет Лан, хочет ощутить ее, раствориться в ней. Руки вампира скользят по талии полукровки, намереваясь проникнуть сквозь ткань одежды. Шим задрожала от неожиданности, ее глаза расширились, глядя на него с неподдельным удивлением. Минхо прощупывает каждый изящный изгиб тела полукровки, каждый дюйм её кожи, словно впитывая в себя её естество. Минхо перенимает ее вкус, ее аромат, как если бы он мог прочитать все ее мысли, раскрыты все ее тайны. Этот порыв, искрящийся пыл, исходящие от Минхо, кажутся ей слишком интенсивными, слишком неуместными. Но ее тело, кажется, знает лучше. Словно невидимая сила тянет Шим к нему. Руки Лан, дрожащие от волнения, неторопливо поднимаются к его плечам, обвивая шею. Минхо принимает её тепло, которое противостоит его холоду. Эта контрастность, эта борьба огня и льда, зажигает в нем еще больший азарт, еще большее желание. Вампир, чей разум объятый страстью, прижимает Лан к себе так сильно, что её дыхание становится прерывистым. Она грудью ощущает мощное биение его сердца и кровь начинает бурлить в её жилах. Лан не хватает кислорода и она делает глоток воздуха, но их тела продолжали притягиваться к друг другу, не хотя отдаляться ни на секунду. Минхо, не теряя времени, подхватывает Лан и ловко усаживает к себе на колени. Полукровка, смутившись такого резкого порыва, намеревается встать, но Ли, словно предугадав действия Лан, одной рукой крепче обхватывает её талию, прижимая к себе ещё ближе, не оставляя ей шанса на побег. Другая рука вампира скользит к её затылку, удерживая и надавливая, и поцелуй становится ещё более дерзким и требовательным. Безудержный, полный той жажды, которую вампир никак не мог утолить. Минхо проникает языком в её рот, заставляя Лан выпустить приглушённый стон, который отозвался в нём раскатами грома. Шим, погружённая в водоворот эмоций, медленно опускает руки на грудь Минхо, которая тяжело вздымалась и опускалась от каждого ее действия. Ощупывая ткань его рубашки, ее пальцы неторопливо расстегивают одну за другой пуговицы, словно играя с огнём. Влечение бушует в обоих, и каждая отстёгнутая пуговица становится всё более осязаемой, от чего напрягается каждая мышца Минхо до предела. Когда рубашка окончательно соскальзывает с его плеч, Лан не может удержаться от восхищения: перед ней открывается подтянутое тело вампира с его безупречно белоснежной кожей. В её голове возникают смелые фантазии о том, как бы выглядели отметины на его теле, как бы они рисовали историю их любви. Руки Лан, с жадностью и голодом, начинают исследовать его тело, желая запомнить каждую деталь: от широких плеч до мускулистой груди, от груди до рельефного торса и ниже. Минхо чувствует, как брюки становятся ему тесными, и это ощущение не покидает его ни на мгновение. Каждый взгляд, каждое прикосновение становятся всё более насыщенными и мир вокруг них исчезает, оставляя только их двоих. Осмелившись, Лан наклоняется ближе и её губы касаются кожи Минхо, оставляя на ней дорожку из невесомых поцелуев, которые мгновенно вызывают реакцию у Минхо. Вампир подхватывает девичье тело и аккуратно укладывает на кровать. Он нависает над ней, их губы встречаются в медленном, влекущем поцелуе. Минхо не торопится, оттягивая желанный момент как можно дольше. Его руки, обжигающие своим холодом, сжимают плоть полукровки, оставляя за собой следы. Лан не может сосредоточиться на происходящем, ласки Минхо преуспевают везде: на груди, талии и бёдрах, не забывая возвращаться к ней, и втягивать ее в очередной поцелуй. Вампир, словно сбившиеся с пути путешественник, который разными способами пытается отыскать дорогу обратно, перед этим несколько раз обойдя территорию. Минхо усаживается между её ног и прижимается к ней всем телом, обдавая шею Лан своим горячим дыханием, и сердце полукровки замирает. В этот момент Лан ощущает, как пространство вокруг нее сжимается, оставляя её один на один с кровожадным вампиром. Её голова запрокидывается, и она чувствует, как желание, неведомое и пугающее, поднимается из глубин её существа, заполняя с головы до ног. — Лан, ты всё поймешь, слова для этого не нужны. Тебе откроются все мои секреты, и ты больше не будешь сомневаться во мне, в моих намерениях и действиях. — Прервав сладостный поцелуй, неожиданно подаёт голос Минхо и Лан замирает, боясь спугнуть момент, когда вампир соизволил хоть что-то сказать. Он видит в глазах возлюбленной неуверенность. Какая-то невидимая преграда всё ещё существует между ними, не давая полукровке довериться Ли полностью. — Ты не заметил, что только и делаешь, что кормишь меня пустыми обещаниями? — Лан бросает пренебрежительный взгляд на Минхо, ее слова звучат холодно, в них прослеживается затаенная боль. — Я не игрушка, с которой можно делать всё, что заблагорассудится. У меня есть чувства или ты со мной также поступишь, как поступают с ними? Когда надоест и придет в непригодность, ты избавишься от меня? Слова Лан наносят удар по слабому месту. Минхо никогда не воспринимал их зарождающуюся любовь, как игру. Он искренне дорожит Лан. Но в его чувствах таится запутанный и болезненный нюанс. Возможно, под воздействием раздвоения личности Минхо иногда видит в Лан образ Джинэ, своей первой любви, которую он безвольно потерял. Джинэ была светом в его темной жизни, которую он любил всем своим существом. Но судьба сыграла с ним злую шутку, трагически оборвав их историю. Лан чувствовала, догадывалась что что-то не так. Странное поведение Минхо, его иногда пугающие перемены настроения, его нежные слова, которые звучали несколько отчужденно, будто направленные не ей, а кому-то другому — все это заставляло её подозревать, что в его чувствах к ней кроется нечто другое. Ей было больно видеть, как Минхо, непроизвольно, заменяет её в своих мыслях другим человеком, касаясь её рук, прошептывая слова любви, думая о Джинэ. Лан понимала, что Минхо, возможно, не виновен в этом, что его сознание погружено в туман раздвоения личности, что он болезненно пытается заполнить пустоту, оставленную Джинэ, и что сама полукровка просто стала невольным объектом его запутавшихся чувств. Но эта мысль делала её боль еще острее. Лан чувствовала себя ненужной, фальшивой, просто призрачным отражением человека, которого Минхо настоятельно любил и потерял. — Нет, Лан. Слышишь? Я никогда с тобой так не поступлю. — Минхо нежно касается щеки Лан, но та, обхватив руку вампира, пренебрежительно убирает ее. — Я не могу тебе поверить, Минхо, не могу, хотя... — Лан обессиленно опускает голову, слова произносит тихо, голос наполнен отчаянием. Несмотря на то, что полукровка осознает, как важен для нее Минхо, как сильно она в нем нуждается, но прошлое вампира тянется за ним, препятствуя им с Лан. — Ты ведь понимаешь, что я единственный, кто протягивает тебе руку помощи без плохих помыслов. Только на меня в этом мире ты можешь опереться. Минхо притягивает Лан к себе, стараясь поймать ее взгляд. Но мысль о том, что Минхо может использовать ее, хоть и не намеренно, застилает любые попытки вампира утешить Шим и изменить ее мнение. Лан, на мгновение завороженная теплом Минхо, невольно расслабляется в его объятиях, но тут же, словно от удара тока, отскакивает от Ли. Теперь его слова и касания вызывают в глубине души отвращение. Неужели она столько времени была обманутой дорогим ей вампиром? Единственная надежда разрушилась на глазах. — Минхо, я... Я не могу избавиться от этой пустоты внутри, от этой неуверенности, которое возникает каждый раз, когда я пытаюсь заглянуть в твое сердце. В твоём сердце нет для меня места. Оно давно занято другой, и ты не посмеешь отрицать это. Ты рассказывал о Джинэ с такой печалью в голосе и с такой нежностью в глазах, что я просто не могу поверить, что это не больше, чем воспоминания. Ты с такой теплотой вспоминал ваше совместное времяпровождение и я не могла не заметить, как твои глаза тогда светились. Минхо, ты говоришь о том, что любил её, но я уверенна — ты любишь её до сих пор, и эта любовь витает вокруг тебя, создавая между нами непреодолимую стену. Ты поделился, что именно она научила тебя ценить мелочи, видеть красоту в обыденном, что далеко не свойственно вампирам. Она была твоим смыслом жизни. Ты был счастлив с ней, и это счатье, которое прослеживалось в твоих глазах, навсегда останется в моей памяти. Я понимаю, что сравнивать себя с Джинэ — это проигрышный вариант... Она неотъемлемая часть твоей жизни. Вы пережили столько всего вместе. Я не могу и мечтать о такой близости, о такой глубокой связи между нами. И эта пустота внутри меня, это ощущение, что я никогда не смогу быть для тебя той, кем была она, давит на меня с невероятной силой. Минхо вновь тянется к Лан, но полукровка не позволяет, обрывая все его попытки. Она, поджав ноги, упирается спиной в стену, когда вампир, подобно хищнику, приближается. Лан отводит глаза от близко находившегося Ли, которые успели наполниться горькими слезами. Она закусывает губу, не позволяя себе демонстрировать эмоции, вызывные Минхо. — Лан, ты запуталась, вот и страдаешь. Не знаешь где правда, а где ложь. — Вампир заботливо стирает большим пальцем слезы Лан, а после в том же месте оставляет легкий поцелуй. Его губы, успевшие остыть, оставили на ее коже едва уловимый отпечаток. В этот миг Лан чувствует, что их отношения окончательно трещат по швам. — Уходи. — Отстраненно шепчет Лан, сжимаясь от боли сильнее. Одно слово, но оно застало Минхо врасплох. Ли непонимающе смотрит на полукровку, словно ему послышалось. — Лан, ты не можешь, не разобравшись... — Не дослушав, Шим стальным голосом перебивает его. — Я сказала, уходи. Минхо тяжело вздохнул, понимая, что ему ничего не остаётся, как сделать то, что хочет полукровка. Не отводя взгляда от застывшей женской фигуры, вампир молча натягивает на себя свою рубашку. Какое-то время он стоит у двери, надеясь, что Лан передумает, что всё это недоразумение. Но она не шевелится, не произносит ни слова, словно окаменела. Минхо выдыхает и выходит из комнаты, оставляя Шим наедине со своими мыслями. Лан продолжает сидеть неподвижно, словно малейшее движение приносит ей неимоверные страдания. Прикрывая своё лицо руками, полукровка не сдерживается и начинает судорожно плакать, слезы непрерывно катятся крупным градом по щекам. Каждый вдох даётся ей с трудом, а её грудь сжимается от боли, которая, кажется, беспощадно пронизывает ее насквозь.