Одержимый

Мей пошла в школу уже через три дня. Ни Аказа, ни Доума так ни разу больше и не объявились навестить ее. Мей понятия не имела, где пропадал Доума, но вот насчет Аказы она получала ежедневные отчеты от бабули. Этот хулиганистый мальчик с каждым днем нравился Хитоми Ооте все больше и больше: все здоровьем ее внучки интересовался да спрашивал, нужно ли что-нибудь еще ей принести. Мей такое «внимание» не особо нравилось, оно только вводило ее дорогую бабулю в жестокое заблуждение. Как ни старалась Мей открыть ей глаза и донести, что Аказа все это делал не ради нее, а как раз-таки для бабули, она на все попытки вразумления только отмахивалась да приговаривала: «И правильно, и правильно. Видишь, мальчик не только заботливый, но еще и не глупый. Бывает иногда». Мей сдалась довольно быстро, тут оставалось только смириться: бабушку когда-нибудь тоже отпустит. Благо, Аказу она на своей внучке женить пока еще не надумывала — уже хорошо. Мей собиралась снова в школу неохотно: наверняка Доума уже успел прийти в себя и снова засесть за свою парту в самом дальнем углу — бросить школу насовсем он явно не мог. Как и свою бывшую лучшую подружку. Мей понимала, что это было глупо бояться возвращаться в школу только потому, что Доума мог еще что-нибудь учудить. Еще глупее было надеяться, что за эти несколько дней Аказа успел с ним разобраться и даже достучаться до него. Мей, конечно, в Аказу верила, но вот ко всяким чудесным чудесам она с детства относилась довольно скептически. Доума не мог перемениться по щелчку пальцев. Как и она не могла по щелчку пальцев избавиться от дрожи в коленях. За прошедшие несколько дней Мей все-таки уговорила себя, что просто попытается игнорировать любые выходки Доумы. Ему рано или поздно должно надоесть запугивать ее и выводить из себя. Аказа же ему надоел, значит и у Мей были шансы когда-нибудь наконец освободиться. Нужно только набраться немного терпения. И травок в ближайшие дни заваривать в чай побольше. Все образуется. С помощью Аказы, воли случая или же крепких успокоительных — неважно. Рано или поздно все закончится. В школе Доуму Мей заприметила сразу: тот увлеченно что-то рассказывал двум первогодкам, которые, судя по их растерянным лицам, все не знали как отвязаться от их назойливого не в меру разговорчивого собеседника. Мей окинула Доуму нервным продолжительным взглядом — в глаза сразу бросился странный головной убор черного цвета, который Доума зачем-то решил на себя нацепить. Наверное, в его храме кто-то ему подарил из его новых друзей. Или Доума под конец года наконец решил заглянуть в театральный клуб. Мей выдохнула, невольно попятилась. Она совсем не обращала внимание на привычный шум и стрекот одноклассников. Она смотрела только на Него. От одного вида этой высокой похихикивающей фигуры внутри нее что-то невольно переворачивалось. Доума пока даже не успел посмотреть в ее сторону, а ей уже захотелось сбежать как самой настоящей трусихе. Он подойдет, обязательно подойдет. А она обязательно не найдется что ответить. Доума словно почуял ее страх и замешательство: обернулся. Губы растянулись в знакомой приветливой ухмылочке. Он быстро позабыл о своих новых подружках — вспомнил старую. Доума сделал три широких шага, поклонился. — Ох, Мей-чан, давно не виделись! Слышал, ты заболела… Плоховато выглядишь. Мей сжала руки в кулаки. Отчего-то в ней проснулась слепая опасная уверенность, что именно сейчас, при всех, Доума не будет устраивать концерты и внеплановые спектакли. Может, он вообще не стал бы сейчас к ней подходить, если бы она сама на него не стала пялиться. — Я в порядке, спасибо. А откуда это у тебя? Мей подняла глаза. Доума небрежно поправил съехавший на бок убор. — Прихожане подарили, — хвастливо заявил он. — На службу буду так ходить. Нравится? Извини, примерить не дам, попроси Аказу, он тебе тоже шапочку какую-нибудь раздобудет. Он же тебе небось ни одного подарочка еще не подарил? Ну да это уже не мое дело, вы же мне не дали побыть третьим в ваших любовных делишках. Так что разбирайтесь сами, кто кого чем осчастливит. Я вот счастлив и без вас. — Я вижу, — пробормотала Мей. — Я рада. Доума хмыкнул. В коридоре стало собираться все больше и больше людей, а дышать Мей становилось все тяжелее. Доума смотрел на нее, скрестив руки на груди, будто чего-то ожидая. — Мей-чан, думаю, ты хочешь мне кое-что вернуть. Хочешь, но стесняешься. Мей в недоумении вздернула бровь, сделала еще шаг назад — совсем уперлась в стену. Она была рада, что к первому уроку в школе уже было полно народу — при свидетелях Доума ничего ей не сделает. Даже гадостей не наговорит — судя по всему, ему нравилось это делать в более интимной обстановке. Доума между тем закатил глаза, театрально опечаленно вздохнув. — Ну что ты… Не смотри так на меня, не пугай. Я всего лишь у тебя подарочек свой назад хотел попросить. Он же тебе не понравился, правда? Я хочу, чтобы ты вспоминала обо мне только хорошее, так что верни, пожалуйста. Я уж его куда-нибудь пристрою. Позабочусь. Я и имя подарочку уже придумал: Котоха-чан. Красивое, правда? Так одну прихожанку нашу зовут, ну, я про нее тебе уже рассказывал — назвал в ее честь. Ах, какая же она все-таки несчастная! Вот подумаю о ней и сразу плакать хочется, у тебя бывало когда-нибудь такое? Ну да, о чем это я… Ты же у нас жестокая, жесткосердная Мей-чан — идеальная парочка Аказе. Где он, кстати? Я уж думал, он теперь везде за тобой следом ходить будет — охранять от всяких там… Мей ничего не ответила, только скинула с плеча рюкзак, опустилась вместе с ним на пол. Она как раз сегодня собиралась отдать череп учителю по биологии вместе с коробкой — уж ему-то этот подарок больше пригодится, чем ей. Мей понятия не имела, с чего это Доума решил запросить череп назад, но такой вариант избавления от подарка ее тоже более чем устраивал. Пусть Доума вернет его откуда взял. Или сам на крайний случай придумает, что с ним все-таки делать. На полочку у себя дома пусть поставит в память об их почившей дружбе. Мей достала коробку, протянула ее Доуме. Тот сразу выхватил ее, задумчиво покрутил в руках. — Это я виноват, — пробормотал он. — Ты же у нас такая впечатлительная… Интересно, как ты людей-то хоть лечить собираешься, если черепушек боишься? Хотя это уже не мое дело, больше ты от меня подарочков не дождешься, тут уж за этим Аказу дергай. А я обиделся. — Прости, я… — договорить Мей не успела, дверь в их кабинет наконец открылась. Мей поднялась и вместе с остальными заторопилась в класс, пока Доума не передумал и снова не решился передарить ей череп обратно. Доума между тем идти на урок и вовсе не торопился. Завис, застыл. Краем глаза увидев появившуюся из-за угла красноволосую макушку. Лицо исказилось хищным оскалом, тут же сменившимся невинной улыбочкой. На уроки Доума теперь идти точно не собирался. У него уже были запланированы индивидуальные занятия с незадавшимся другом.

***

— Пойдем, долго копаешься. Не успела Мей отсидеть последний урок и наконец выползти из школы, за воротами ее уже поджидали. Аказа был напряжен и привычно чем-то недоволен. — Ты… ждал меня? Аказа хмыкнул. — Ну а кого еще. Мей сморгнула. Может, бабушка ничего и не придумывала: Аказа и правда ей немного интересовался. По-другому и не объяснишь, с чего это он решил составить ей компанию по пути до дома. — Я думала, меня тут только Доума будет караулить. Или вы по очереди решили? — Мей выдавила из себя нервную улыбку, сделала еще шаг ближе к Аказе. Тот не двинулся с места, все продолжил смотреть на проходивших мимо зевающих школьников. Продолжил смотреть на кого угодно, но только не на Мей. — Я же сказал, что он больше тебя не тронет. Он череп забрал? Мей кивнула и тут же нахмурилась. Неужели это Аказа попросил? И Доума его послушал? Почему? Видимо, все-таки она много чего успела пропустить. На мгновение даже стало как-то обидно. И неспокойно. — Так это ты его попросил? Ты ему что-то пообещал взамен, да? Ну, за то, чтобы он и подарок свой забрал, и меня оставил в покое?.. Что ты ему пообещал, Аказа? Аказа, потеряв уже всякое терпение, схватил Мей за руку и потянул за собой — подальше от любопытных глаз раздражающих школьников. Не хватало еще, чтобы кто-нибудь услышал, о чем они тут собирались говорить. Точнее, Мей собиралась. Аказа на разговор был явно не настроен. — Ничего, — процедил он, остановившись за первым же углом. Мей за ним едва поспевала. — Это не твое дело. Ты была права: когда-нибудь ты ему должна была надоесть. Выдыхай. — Куда ты меня ведешь? — А ты как думаешь? Домой. Заболеешь снова еще, пойдем быстрее. Мей кое-как освободилась от хватки. Ей это все совсем не нравилось. Меньше всего ей сейчас хотелось плутать в пугающем неведении. Нет, и что эти двое задумали? Если Доуме, может, и нравилось над ней издеваться, то Аказа точно таким не был. Он действительно сейчас всего лишь хотел проводить ее. Хотел убедиться, что с ней точно все будет в порядке и никто к ней не пристанет. Но почему, зачем, если он сам сказал, что Доума к ней больше не притронется? Эти вопросы не давали Мей расслабиться ни на минуту. — Подожди, Аказа, ты, что, серьезно?.. — Что? — Аказа и бровью не повел. Будто он действительно не понимал, чего это Мей решила встать прямо посреди дороги. Будто он действительно не понимал, каких объяснений она от него ждала. — Вы меня оба пугаете, — наконец призналась Мей, поджав губы. — С чего ты вообще меня провожать решил? И откуда ты знаешь, что Доуме я больше не нужна? Почему он у меня этот череп забрал? Ты ему что-то сделал? — Хватит фантазировать. Мне, что, делать больше нечего, кроме как с этим бредом возиться. — Видимо, да, — продолжала гнуть свое Мей. Наконец настала ее очередь припирать к стенке. Благо, Аказа не особо и сопротивлялся. — Откуда ты знаешь, что Доума ко мне еще пристанет? Что ты знаешь? Пожалуйста, скажи… — Да нужна ты вообще кому, — Аказа только отмахнулся. — Слишком много о себе думаешь. Хочешь одна домой идти — иди. Я не держу. — Извини, я просто не понимаю ничего, — Мей нервно дернулась, заметив, что Аказа и правда уже было развернулся в другую сторону. Набиваться в ее провожатые он и правда не собирался. — Не уходи, пожалуйста. Мей не хотела возвращаться домой одна даже средь бела дня. С Аказой было спокойнее, что бы он там ни задумал. Он не сделает ей ничего плохого: этой слепой уверенности было уже достаточно, чтобы пойти за ним. — Тебя тоже не поймешь ни черта. Пойдем тогда, времени у меня мало. Мей не стала больше испытывать терпение Аказы, он и так выглядел раздраженнее обычного. До дома они дошли в гнетущей тишине. Каждый из них что-то хотел сказать, спросить, да все не решался. — Ты так и не сказал, почему решил проводить меня. Ты не подумай, я не против, мне правда с тобой спокойнее, просто… — Что «просто»? — грубо перебил Аказа. Они ведь почти дошли, он ведь почти понадеялся, что Мей не продолжит своих дурацких расспросов. — Моя бабушка теперь точно подумает, что я тебе нравлюсь. И что вообще, ты мой… «избранник», понимаешь? Жених. Да-да, точно так подумает. Аказа остановился. Бросил тяжелый взгляд на пунцовую замолкшую Мей. — Кто я?.. — Мне повторить? — невинно поинтересовалась Мей, шумно выдохнув. Аказа смотрел на нее как на последнюю идиотку — уже знакомо. Она и сама чувствовала себя ужасно глупо — не нужно было Аказе об этом знать. Но не поделиться бабулиными ожидаемыми умозаключениями она не могла. Рано или поздно и до него дойдет, бабушка ведь молчать не будет. — Я пыталась ей объяснить, что все не совсем так, но она меня не слышит. Бабушка говорит, что если ты переживаешь за меня, значит любишь. У моей бабули все тоже очень просто. Аказа продолжал смотреть на Мей. Может, оно было и к лучшему, что эта девчонка решила забить себе голову сопливым бредом, а не Доумой. Лучше пусть о нем думает, чем о всяких психах. — Никакой я тебе не жених. Я не хочу, чтобы этот идиот тебе что-нибудь сделал. Я тебе уже говорил, почему — а до тебя все не доходит. Мей пожала плечами и странно покосилась на Аказу. — А может, это до тебя что-то не доходит. — Что. — Да ничего. Пойдем, ты говорил, времени у тебя мало, да и я уже замерзла тут с тобой. Опять заболею, переживать будешь. Аказа скрипнул зубами, но спорить не стал. Он понял: с головой у Мей все было совсем плохо — каждое его слово обращалось против него. — А я тебе правда совсем не нравлюсь? — Мей перевела взгляд на проезжавшего мимо велосипедиста. На мгновение она будто позабыла и об Аказе, и о своем ворохе неловких вопросов. — Сейчас ты меня бесишь. — А три дня назад я тебя тоже бесила? Ну, тогда, когда ты пришел и… Аказа вышел из мимолетного оцепенения, ускорил шаг — дойти осталось совсем немного, Мей за ним теперь едва поспевала. Он не знал, что ответить ей на ее тупые вопросы. В голове крутились только тупые ответы. Ответы, которые Мей как раз очень хотела получить. Хотела, но не дождется. Аказе надоело вестись на всякие дешевые провокации. Сама пусть своей головой подумает — поймет наконец, зачем он к ней приходил и почему сейчас он ее «за ручку» домой ведет. Все ведь было очень просто. Мей как всегда все усложняла. — А мы теперь всегда будем вместе ходить? То есть, пока я отсюда не уеду? Аказа снова остановился. Он знал: за поворотом уже был дом Мей, сейчас он мог просто развернуться и уйти. Но Аказа стоял. Снова засмотрелся в большие черные любопытные глаза. Аказа снова страшно тормозил. — Я сказал, что он тебя не тронет. Он не полезет к тебе, пока я рядом. — Мне так нравится твоя самоуверенность, — воодушевленно бросила Мей, но тут же осеклась. — Я хотела сказать — уверенность. А почему ты так думаешь? Он же тебя не боится, ты знаешь. Мне вообще кажется, что Доума ничего не боится, он только других любит пугать. — Мы с ним договорились. Мей нахмурилась: неужели Аказа не выдержал и решил ей взболтнуть лишнего? Насчет чего договорились? Что Доума ее не трогает? Тогда почему Аказа провожать ее пошел? Да и как с Доумой вообще можно было о чем-то договориться? Конечно, сейчас Мей и не надеялась получить ответы на все эти вопросы, Аказа будет молчать до победного хранить тайну, только подразнить ее решил. И кто тут еще все усложнял? — А присматриваешь ты за мной только потому, что моей бабушке так благодарен, да? — Хоть что-то до тебя дошло. — Мне кажется, ты запутался. Аказа хмуро покосился на Мей. Он даже не хотел выспрашивать у нее, с чего это она так решила, а она не хотела ничего объяснять: сам догадается, если захочет. Мей прекрасно понимала: если она сейчас откроет рот, для него это будет последней каплей. Аказа наверняка уже не один десяток раз успел пожалеть, что вообще решился записаться в ее защитники-провожатые, но ей сейчас было на это абсолютно все равно. Сейчас ее волновало только то, чтобы Аказа из-за нее влез в неприятности. Влезать в сделки-договоры с Доумой себе дороже. Путать, обманывать самого себя — тем более. — Здесь сама дойдешь. Мей опустила голову. Ей совсем не нравилось, как они с Аказой расставались. А вдруг она его действительно достала — по-настоящему? Теперь он больше не придет, не проводит, Аказа ведь приставучих не любил. — Спасибо тебе, — Мей сдавленно виновато улыбнулась. — Надеюсь, у тебя из-за меня не будет неприятностей. Если тебе что-то будет нужно, я всегда… — Иди уже, — нетерпеливо перебил ее Аказа. — Хватит время тянуть. Домой можешь не звать — не зайду. Мей покраснела и быстро засеменила в сторону дома. Раздражать Аказу она больше не собиралась — хватит с него. В следующий раз она обязательно подумает прежде чем утомлять его глупыми расспросами. А насчет Доумы она тоже сама что-нибудь додумает — не в первой. Аказа между тем остался стоять посреди улицы, задрав голову к небу. С каждой пролетавшей минутой лицо его становилось мрачнее и мрачнее: он действительно давно потерял терпение. — Выходи. Аказа опустил взгляд вниз: на асфальте показалась знакомая тень. Кто-то стоял прямо позади него. Тоже чего-то ждал. — Ох, я думал, вы все не закончите миловаться, чуть не заснул за мусорным баком. От меня, наверное, сейчас дурно пахнет, да? Доума потянулся было к Аказе, но тут же ойкнул, получив звонкую затрещину. Едва удержался на ногах, всплеснув руками. — Пойдем уже, — процедил Аказа, не смотря на Доуму. Тот еще немного театрально покорчился по привычке, но затем все-таки решил оборвать не начавшееся показательное представление. У Аказы ведь терпение и правда было не железное, он ведь и правда мог передумать. Вдруг глупая Мей и правда ему всего за пару встреч успела надоесть — отбила все желание совершать ради нее бравые подвиги? Нет, Доуме нельзя было упускать момент. — Жаль, что ты не захотел Мей-чан позвать. Устроили бы свидание втроем… Хотя, может, оно и к лучшему, у нас с ней в последнее время что-то все совсем плохо. Видимо, никого она кроме тебя теперь видеть не хочет, вот я и стал ей сразу ненужным… Эх, женщины такие ветреные. Хорошо, мы с тобой не такие, правда, Аказа? Слово свое держим, правда? Я рад, что ты согласился. — Ты долго еще трепаться будешь? Веди давай, — в голубых глазах впервые за весь день загорелась неподдельная злоба. — Эх, какой ты все-таки нетерпеливый, — в умилении протянул Доума. — Пойдем-пойдем, наши друзья уже заждались. Ты им понравишься. Доума бросил на Аказу продолжительный многозначительный взгляд. — Что, может, передумал уже? Или боишься, Мей-чан ревновать будет, если узнает, что ты со мной убежал в Рай на земле? Ты не бойся, она не обидится. Расстроится только, ну да ты ее утешишь. У тебя это хорошо получается, я видел. Аказа ничего не ответил, только недовольно цокнул языком. Доума любил затягивать с «прелюдиями». — Ладно, уговорил, это будет наш маленький секретик. Доума оскалился и резко развернулся. Времени ему терять тоже не хотелось. Не каждый день Аказа согласится вместе с ним хотя бы ненадолго побывать в Раю. Личном Раю Доумы.