Аура перемен

      Казалось, осень наступила внезапно в этом году. Утро первого сентября было свежим и золотым, как яблоко; маленькая семья пересекала грохочущую улицу по пути к закопченному вокзалу, выхлопные газы и дыхание искрились как паутины в холодном воздухе. Родители толкали тележки, отчего две больших клетки наверху гремели, совы, сидящие в них, кричали с негодованием, и рыжеволосая девочка, шедшая впереди своих братьев, плача, тянула руку своего отца. — Это не будет так долго, ты тоже скоро поедешь, - сказал ей Гарри. — Два года, — всхлипнула Лили. — Я хочу поехать сейчас. Прохожие удивленно глазели, пока семья проделывала свой путь к барьеру между платформами 9 и 10. На месте их уже ждала семья Уизли, ожидавшая поезд в Хогвартс вместе с ними. Гермиона оглядывалась по сторонам выискивала знакомые лица на платформе. — Посмотрите кто там! Драко Малфой стоял там со своей женой и сыном. Мальчик также напоминал Драко, как Альбус напоминал Гарри. Драко поздоровался с Гарри, в то время как Рон и Джинни таращились на него, кратко кивнули, и отвернулись обратно. Гермиона чуть дольше задержала свой взгляд на Малфое, теперь, после повышения Гарри Поттера они вдвоем вернулись в Министерство.       Каждая наша встреча не происходит просто так, и, если бы сегодня, ее спросили, что это было? Любила ли она Драко Малфоя? Наверняка бы она ответила, что да. Было ли это чувство влюбленностью или же страстью, испытывала ли она влечение? Это был сложный вопрос на который ей не хотелось искать ответов. Он просто стал за прошлый учебный год еще одним важным человеком в ее жизни. Он помог ей сделать зелье, которое не давало ни единой побочной реакции. Это стоило многого для нее. И когда в Министерстве он вновь заставлял ее, чтобы улыбка коснулась ее губ она снова чувствовала запах абрикос и асфальта. Возможно, это было в ее памяти, но рядом с ним она ощущала себя в безопасности.       Работая и возглавляя разные отделы они практически не пересекались на работе, лишь пользовались старой привычкой поздороваться между друг другом в коридоре или в лифте «Какого черта, Малфой!» — «Какого черта, Грейнджер» саркастически ухмылялись друг другу. И, если случайно совпадали в кафетерии садились за один стол и молчали. Они не хотели обременять свои семьи, доставлять неудобства или заставлять нервничать, объясняя почему они вдвоем ходят на обед. Рон все еще не переваривал Малфоя, что было обоюдным. А Астория в принципе ревновала Драко к любому человеку противоположного пола. Они не накаляли обстановку и каждый пошел своей дорогой довольствуясь тем, какой подарок им преподнесла жизнь. Они наконец-то очутились на своих местах, занимая и возглавляя отделы.       Она перевела взгляд вниз, на ноги Малфоя и приподняв один уголок губ в легкой улыбке кивнула ему, в очередной раз демонстрируя, что она довольна, тем, что он все еще носит ее маггловский подарок — обычную черную трость. Заставить его пойти на это, было практически также сложно, как ей уступить и дать возможность принять помощь. Оба были упертые и гордые. Но в ее день рождение в Хогвартсе — она взяла с него слово, что проведет его так, как она захочет и это будет его подарком. Покусывая губу вспоминала, как он воспринял ее приговор — идти в поход. На самом деле эта идея ей также не нравилась, как и его перекошенное лицо, но отступать было нельзя. Она обязана была ему помочь преодолеть сложности, которые он испытывал со своей ногой. Она знала, что все это время Малфой или трансгрессировал или ходил на самые маленькие расстояния, ощущая нестерпимую боль, когда даже немного опирался на больную ногу. Дополнительная опора должна была снять нагрузку и принести облегчение.       Так что каждые 5 минут в пути она просила его взять трость, но он отнекивался. «Малфой, у нее нет, булыжника в 5 килограмм с которой ходил твой отец» «Прекрати, дурить и возьми палку». И только минут через 30 он сдался и прокричал от боли и скопившихся в уголках глаз слез выкрикнул «Дай ее сюда». Чудесно, ответила она тогда и сказала что они возвращаются в замок, потому что на самом деле она ненавидит походы. — Итак, это маленький Скорпиус, — сказал Рон, после глубокого вздоха. — Уверен, ты побьешь его в любом испытании, Рози. Слава Богу, ты унаследовала мозги матери. — Рон, ради всего святого, — ответила Гермиона, наполовину сурово, наполовину весело. — Не пытайся настроить их против друг друга еще до того, как они попали в школу! — Ты права, извини, — сказал Рон, и, не в силах сдержаться, добавил — Тем не менее, не дружи с ним, Рози. Дедушка Уизли никогда тебя не простит, если ты выйдешь замуж за чистокровного волшебника.