Four... three... two... one.
Parov Stelar – Black Marlin
41° – Осторожнее, осторожнее! – прогремел над головами двух плечистых мужчин голос Гвендолин Эш. – Тяжелые в центр! Бэби закатила глаза. Через открытую дверь видно было, как Джек Уоррингтон грузно шагнул с последней ступени, поддерживая бочку. С другой стороны ее облепили огромные лапищи Стюарта, его брата и по совместительству обладателя кулака-кувалды, который проломил ему скулу в начала лета. Теперь Джек щеголял плохо сросшейся рытвиной на лице, где из-под шрамов неровно торчали островки щетины. С братом он после той пьяной драки не вздорил. Стю частенько помогал Хьюи грузить рыбу, когда приходило время ехать в Чемберлен – не отказал и его жене, захватив подмогу. А потом, разумеется, явилась Гвенни. – Они знают, что делают, Гвен! – крикнула ей Бэби, не особенно надеясь быть услышанной. Миссис Эш руководила самозабвенно и с чувством, как будто без нее все мгновенно развалится. Никто ее об этом, правда, не просил. Бэби со вздохом сжала губы и нырнула в кухню. Под ногами скрипнул песок вперемешку с солью, хрусткая дорожка протянулась от распахнутого подвала до крыльца. Уоррингтоны сделали уже с десяток заходов, перетаскивая бочки. Стараясь не думать о будущей уборке, Бэби открыла верхний шкафчик. Глянула через плечо, хотя отлично слышала голос Гвендолин снаружи, и, стараясь не шуметь, подставила табурет. Навощенная обертка промаслилась. Пришлось смахнуть с нее пару налипших крошек, но в остальном содержимое не пострадало. Кусочек сала – настоящего, животного сала, которое Бэби купила в Чемберлене почти три месяца назад – слабо поблескивал. Теперь уже вряд ли у кого-то было такое сокровище. На всякий случай отгородившись от двери плечом, она аккуратно потерла им горящие ладони, с облегчением прикрыла глаза. Кожа от соли покрылась жесткими пятнами и никак не заживала, по большей части потому, что Бэби все не оставляла ее в покое. Если не смотреть, она почти могла представить в руках то самое мыло из журнала, с оливковым маслом. Поможет вам и вашей коже засиять. Жжение под жирной пленкой немного утихло. Чертова соль, чертова рыба и чертов Хьюи. В первую очередь, чертов Хьюи. Она принюхалась к рукам, спускаясь – почти не пахло, только краснота предательски лоснилась. Снаружи Джек переругивался с Гвенни, пока та инструктировала его, как правильно привязывать бочки. Бэби они не заметили. Лестница в подвал показалась ей раза в два длиннее обычного. Большая часть пространства уже опустела, на земляном полу пестрели следы ботинок и вдавленные круги. Плохие свечи чадили. Бэби зажмурилась, поддав шагу мимо них. В глубине, где на грубых полках хранился запас для лавки, было больше теней, чем света. Ей удалось нашарить брезент только потому, что она знала, где искать, но стащить его оказалось не так-то просто: тяжелая ткань упиралась, цеплялась, скребла по раздраженным рукам. Поддалась только с последним рывком, швырнув Бэби о стену. Она недовольно потерла плечо, переводя дыхание. Пригляделась, стерла с деревянного бока невидимое пятнышко. В груди загрохотало, но времени на приступы у нее больше не было. Выйдя обратно в гостиную, Бэби взглянула в сторону двери: миссис Эш и парни показались ей заводными игрушками, которые повторяют одни и те же движения, одни и те же заученные фразы. Игрушки не могут ей навредить. Мысль была странная, но успокаивающая. Она оправила плечи, спрятала за спиной руки. Затем набрала воздуха и несвойственным ей высоким голосом позвала: – Ой, Стю? Мужчина обернулся, пробасил: – Да, миссис Томпсон? – Стю, мне так жаль, вы уже все увязываете, – она сошла по крыльцу и встала, ненавязчиво оттесняя Гвен в сторону. – Там в подвале еще две бочки, я совсем про них забыла. Со времен, когда Хьюи… Можете втиснуть и их тоже? – Еще две? – Стю потер затылок, оценивая место в повозке. – Еще две? – пробурчал Джек, за что получил от брата тычок. Стюарт кивнул. – Втиснем, миссис Томпсон. – Спасибо, Стю, – тихо поблагодарила она, качая головой. – Хьюи только начал, прежде чем, ну… Поставьте с краю, ладно? Давно стоят, их бы лучше сбыть первыми. – Сделаем, миссис Томпсон. Мужчины скрылись в доме под уставшее сопение Джека. Ненадолго стало тихо. Теплый ветер даже не пытался облегчить жару и скорее не дул, а перемещался, делая испарину на лбу противной и липкой. Бэби мысленно считала. – О, бедная Бэби. Не дошла и до пяти. В уши патокой влился сочувственный голос, и Гвенни закружила вокруг, поводя крыльями, начищая для пиршества клюв. – Подумать только, сколько работы свалилось на голову после Хьюи. – Да, Гвен, но я ведь не беспомощная, – мягко возразила Бэби, смотря в песок. – Ну что ты, дорогая, я и не говорила… Я просто решительно, решительно не могу представить, как тебе это удалось, – Гвен махнула в сторону повозки, жалостливые нотки в ее голосе проникали под кожу и там кипели. Может, это особый вид стервятников, сродни паукам, которые впрыскивают яд, прежде чем сожрать жертву. Гвендолин Эш обладала уникальной способностью опутывать менее удачливых паутиной своего сочувствия и великодушно жалеть, питаясь остатками их нервов. Бэби сжала руки. Ладони вспыхнули, как будто вспомнили нескончаемую рыбу, от которой размокала кожа, и горсти, горсти, горсти жгучей соли. – Не понимаю, чем ты так восхищаешься. Мы с Хьюи много лет держали лавку вместе, это просто часть работы. Птица щелкнула клювом, нарвавшись на неподатливую плоть. Отлетела, попыталась щипнуть с другого бока. – И все же, остаться совсем одной, дорогая… – Знаешь, Гвенни, на удивление, ты почти всегда рядом. На лице миссис Эш проскочило смутное подозрение. Она остановилась, как будто взвешивая, стоит ли ей оскорбиться, но кроткая улыбка Бэби не оставила ей такого шанса. Дама щедро кивнула, надев свое возвышенное выражение как дорогое колье и, очевидно, решив принять слова за натянутую благодарность. Захотелось кричать. – Ты же знаешь, если нужна помощь… – Все в порядке, Стю? – с облегчением разглядев за ее спиной мужчин, Бэби махнула им рукой и шагнула навстречу. – Порядок, миссис Т, – пристраивая бочку в загруженную телегу, ответил тот и повернулся к ней, стирая со лба пот. – Но вы с ними осторожнее. – О? – холодная змейка в животе, и острая, как крупица соли. – Почему это? Пока Стюарт топтался на месте, подбирая слова, его брат сплюнул на землю. Потер кратер на скуле. – Душок идет, вот почему. Отравите кого, потом не расхлебаешь. – Вот как, – слова сами формировались во рту, не иначе, потому что Бэби упорно не могла поймать ни единой мысли. Ее охватило странное онемение. Она сцепила под грудью руки и, подумав, решительно кивнула. – Ну, не бросать же их здесь. Давайте погрузим, в городе разберутся. Джек вскинул руки, снимая с себя ответственность. Уоррингтоны еще немного постояли, переводя дух. Потом Стю тронул брата за плечо и они снова скрылись в доме. Бэби не могла заставить себя оторвать взгляд от их спин. Смотрела меж лопаток обоим, словно гипнотизируя: не делайте глупостей, не делайте глупостей, дайте мне разобраться. Она почти подскочила, когда из-за плеча у нее вынырнула Гвенни. – Может, вскрыть бочки, дорогая? Все-таки… – Нет. – Но ведь Стю сказал… – Нет, – жестко повторила Бэби, пресекая попытки миссис Эш подобраться поближе к телеге. – Дай мне делать то, что я умею, Гвен, ладно? Поверь мне, деньги можно получить даже за плохую рыбу. – Я всего лишь пытаюсь… – Барбара Томпсон? Бэби обернулась. Наполовину она была готова ухватиться за любую соломинку, но на другую – на другую, чужой голос странно ее напугал. Солнце било прямо в глаза, мешая как следует разглядеть лицо. Она поняла только, что перед ней мужчина, и что его светлые волосы полыхают на свету, как слепящий маяк. – Кто спрашивает? – Артур Фелпс, отделение полиции Чемберлена. Вы Барбара Томпсон? – Полиция? – ахнула Гвен по левую руку от нее. На мгновение Бэби почувствовала, как выскальзывает из реальности, и силуэты отдаляются, превращаясь в безобидные игрушки. В этом отдаленном виде она очень остро осознавала, что и где происходит. Видела Стюарта и Джека в подвале, видела груженую повозку, себя рядом, и видела даже, как Гвен открывает рот в идеальную букву «о», вскидывая брови. Только мужчину не видела. Ничего, кроме бежевой рубашки и полотняных штанов. Он казался смутно знакомым. – Да, я Барбара Томпсон, – проговорила она, едва ли ощущая движение языка и губ, и зачем-то добавила: – Все зовут меня Бэби. – Добрый день, Барбара. Давно мы с вами не виделись. И тогда она вспомнила, а когда вспомнила – разглядела, думая: вот она стоит, а на самом деле ее утягивает на самое дно реки бурным, мощным потоком. Волосы совсем выгорели на солнце, но зеленые глаза смотрели так же внимательно, как и раньше. И еще интонация. Она удивилась, что не узнала ее сразу – а может, узнала, но отказалась понять. Голос слишком сухой для мужчины немногим старше нее, и колючий, как зашитая в ткань шипастая проволока. – Бэби, ты его знаешь? – миссис Эш дергала ее за рукав, рискуя оторвать. Так было даже проще, что-то требовало незамедлительного внимания, и Бэби направила все силы на ближайшую задачу. Она аккуратно отцепила от себя чужие ладони. – Все хорошо, Гвенни, не беспокойся ты так, я его знаю. – Откуда? На этот вопрос у нее не было сил отвечать. Ее взгляд непроизвольно потянулся к Фелпсу и, должно быть, тот подумал, что она просит помощи, потому что обратился с ней напрямую, вырезая Гвен из диалога. – Миссис Томпсон, вы не возражаете, если мы поговорим наедине? Она помотала головой. Потом сообразила, что этого недостаточно. – Гвен, дождись Стю и Джека, хорошо? – пришлось постараться, чтобы придать голосу твордость. Гвендолин выглядела так, будто собирается разразиться потоком возражений, но Бэби не дала ей шанса. – Пусть закончат погрузку и идут, и ты тоже иди. Потом поговорим. – Вообще-то, я попросил бы не распространяться о содержании разговора, – вставил Фелпс в своей неповторимо бюрократической манере, и Бэби снова пробрало холодком узнавания. – Хорошо, да. Тем более, Гвенни, отправляйся домой. Мистер Фелпс? – Офицер Фелпс. – Офицер Фелпс, – послушно исправилась она. – Идемте, мы можем поговорить на заднем крыльце. Мужчина кивнул и последовал за ней. Светлая прядка падала ему на глаза, и он ее откинул, но она тут же упала обратно. Раньше его волосы всегда были гладко прилизаны. Он казался призраком. Призраком, вышедшим прямиком из пустынных полей, где бродят миражи и старые грехи с длинными тенями. Когда они вошли в гостиную, из подвала доносились приглушенные голоса и шум возни. Фелпс прибавил шагу, поравнялся с ней. Чуть сдвинув светлые брови, кивнул на открытую дверь. – У вас гости? – Местные, помогают мне с погрузкой. Нужно отправить товар на продажу. – Понятно, – у Бэби в голове сам собой возник звук, как будто черкнули карандашом в блокноте. Она поежилась. – Сюда. Второе крыльцо было небольшим, не имело спуска и, по сути своей, вообще являлось верандой. Вдалеке переливались воды Миссури. Бэби вдруг подумала, что хуже места для беседы с Фелпсом, с чем бы он к ней ни пришел, было не найти, но теперь уже пришлось смириться. Времени что-то менять не осталось – как и в прошлый раз. В животе задрожало. Она прикрыла дверь, смотря, как мужчина проходит вглубь. Его рука легла на перила там, где она сотню, тысячу лет назад выбивала трубку Хьюи. Ей даже показалось, что она видит остатки табака. Бэби запретила себе смотреть. – Зачем вы приехали? Фелпс развернулся. Его мокрая рубашка липла к спине, пятно то и дело складывалось в разные формы, как игра теней на стене. Солнце поймало отполированный значок на груди. Офицер вежливо улыбнулся, но, как у Бэби, когда он это делал, его глаза не смягчались. – Немного агрессивно, не находите? – он потер гладко выбритую щеку. – Мы ведь с вами почти старые знакомые. Сколько прошло, шесть лет? – Около того, – неохотно откликнулась Бэби. Она могла бы поспорить, что он вплоть до секунды знал, сколько прошло времени с их последней встречи. В этой голове никогда не прекращали тикать шестеренки. – Так зачем вы приехали? – Миссис Томпсон, где я могу найти вашего мужа? Под его прямым взглядом она неуютно сжалась, как будто воздух в разгаре дня задул прохладой. Один из самых жарких дней в году стремительно остывал вместе с ней. Бэби скрестила руки на груди. Потом, почему-то занервничав, что выглядит виноватой, опустила вдоль тела. Ладони сами сцепились друг с другом. – Я не знаю. – Вот как? – спросил мужчина так спокойно, словно ждал подобного ответа заранее. Его поощрительный кивок только убедил ее в этом. – Раз вы явились с вопросом ко мне, офицер, значит, скорее всего, успели поговорить с кем-то в городе и все равно знаете. Мой муж пропал. – Давно? – Две-три недели назад. – Две или три? Бэби продавила ладонь большим пальцем, фокусируясь на жжении. Звуки пока не уходили, но в ушах начинало стучать. Она потрясла головой, на мгновение пожалев, что не может так же стряхнуть цепкое внимание, которое сковывало ее мысли. Застывать было нельзя, не сейчас. – Скорее три. – И вы никому не сообщили? У нее вырвалось пренебрежительное фырканье. Артур Фелпс прищурился, переступил. – Мэм? – Нет, мистер… офицер. Я поставила в известность наших соседей, но если вы о походе в полицию, этого я не делала. Какой смысл? За последний год людей исчезло столько, что никто их уже не ищет. – Понятно, – и снова в голове черкнул карандаш. Она почти услышала звук, такой же, какой сопровождал все их предыдущие встречи. Без своего блокнота Фелпс казался незавершенным. Тогда он только и делал, что без устали карябал грифелем по страницам, глазами гипнотизируя собеседниками, как удав в жертву. – Вы знаете, где он может быть? – Зачем вам понадобился Хьюи? – Ответьте на вопрос, мэм. – Я имею право знать, – нахмурилась Бэби, покусав губу. – Вы являетесь, расспрашиваете о моем муже, и при этом… – Ответьте на вопрос, и я отвечу на ваш. Она раздраженно вздохнула, отворачиваясь. Вдалеке, над мужским плечом, текла густая, неторопливая лента Миссури. В глубине, однако, кружились опасные течения, так и норовившие ухватить за собой, утянуть на глубину. Или вытолкнуть на поверхность то, что должно оставаться спрятанным. Фелпс, похоже, интерпретировал ее молчание по-своему, потому что снова заговорил. – Если я верно помню, ваш муж работал на скотобойне у вашего отца, в Чемберлене? – Мы оба там работали, – осторожно кивнула Бэби. – Так и познакомились. – Точно, и довольно скоро поженились, – он не спрашивал, а утверждал, и под каждым словом бугрилась горка зарытой мины. – У Хьюго есть причины туда возвращаться? – На скотобойню? Нет, она закрылась сразу после смерти отца. – А в Чемберлен? – Он регулярно ездил туда торговать, – Бэби с вызовом подняла подбородок, скрестив руки и уже не боясь выглядеть виноватой. – Мы вместе ездили. Это же не запрещено законом? Артур не ответил. Солнце лилось ему за ворот рубашки, светлые полы которой были аккуратно заправлены под брюки. Жара его как будто не брала. Он поднял руки на ремень, и память дорисовала темный костюм, начищенные ботинки и прилизанные волосы, от которых всегда шел слабый запах пива и сахара. Пытливые глаза смотрели так, словно он мысленно примерял на нее разные версии и пытался определить наиболее вероятную. Желудок стянуло. В частности, потому что Бэби не знала, что за версии крутились у него в голове. – Миссис Томпсон, я спрошу снова, и прошу вас серьезно подумать, прежде чем ответить. Где может находиться Хьюго сейчас? – Да откуда мне… – она уронила голову на грудь, потирая лоб кончиками пальцев, но тут же выпрямилась. Пожала плечами. – Если не прячется под юбками у «черных» девиц, не знаю, что вам и сказать, офицер. – Черных девиц? – Фелпс нахмурился. – Вы имеете в виду чернокожих? Секунду Бэби тупо на него смотрела, не понимая, потом ее озарило. – Боже, вы не местный… Нет, я про девушек из «Черной розы», мы их так… в общем, долго объяснять. – Что такое «Черная роза»? Вот он, блокнот. Появился неожиданно, стоило ей моргнуть. Мужчина раскрыл чистую страницу, достал из нагрудного кармана огрызок карандаша. Смочил грифель слюной. Теперь все встало на свои места, и Бэби почувствовала себя кроликом, который завороженно уставился на лисьи клыки. – Это местное заведение, знаете, определенного сорта, – проговорила она и тут же поспешила добавить. – Не стоило мне упоминать, вообще-то, я ничего не имела в виду, просто… – Какого сорта заведение? – Ох. Низкого? Можете представить. – Ясно, – карандаш набросал на листе несколько закорючек. Мужское лицо осталось бесстрастным, а у Бэби перед глазами вдруг пронесся образ Черной Мадлен. Она дернула головой, отгоняя его. Не сейчас, сейчас нельзя. Если она будет об этом думать, точно рассыплется. Артур поднял глаза. – Часто ваш муж там бывал? Что сказать? Часто, но, похоже, только затем, чтобы вести светские беседы и раздаривать то, что ему не принадлежит? Господи. – Часто. – Спасибо, – Фелпс кивнул, слегка махнув блокнотом в ее сторону. – Я проверю. – Так зачем вы ищете Хьюи? Офицер вздохнул, закладывая пальцем страницу, убрал с лица докучливую прядку. Даже спиной к солнцу зелень в его взгляде была пронзительной и прозрачной. Такие же глаза были у пса Каллаханов. Упрямая животина обожала утаскивать с крыльца обувь, а при попытке забрать рычала и трясла мордой, крепче сжимая зубы. Артур Фелпс походил на такого же упрямого пса, который ни за что не отпустит добычу, и впервые за очень долгое время Бэби стало по-настоящему страшно. Мужчина снова кивнул, на этот раз себе, как бы признавая, что оттягивать некуда. – Вам знакомы имена Кэтрин Лэйк и Маргарет Портер? Ноготь царапнул по язве. Бэби даже не дернулась, хотя кожу охватило огнем. – Да. – Что вы о них знаете? – Ну, они обе… – она запнулась, тряхнув головой и пытаясь отвлечься от шума. В отдалении слабо поднимался гул восточного поезда. Палец вжался в ладонь, растравливая ранку. – Они обе мертвы, Китти и… и… – Верно, – Фелпс пригляделся к ней с легким беспокойством, но продолжил. – Миссис Томпсон, я слежу за отчетами об убийствах в Чемберлене и его округе. Думаю, вы понимаете, почему. – Убийствах? Губы стали как чужие. Бэби с трудом расцепила руки, прижала их к платью. На долю секунды сознание заполнилось васильковым, глубоким и чистым, как платье с цветами по подолу. Затем свет сжался в череду блестящих точек на поверхности реки и перекинулся на полицейский значок, гладкий, отполированный и неизбежный. Ба-бах, ба-бах, ба-бах. – Трудно предположить несчастный случай, когда молодую девушку находят с перерезанным горлом, – серьезно проговорил Артур, глядя на нее из-под сведенных бровей. С такими золотыми волосами он мог бы сойти за ангела, если бы не желваки на упертой челюсти. Пришлось зажмуриться, чтобы перестать смотреть, вернуть способность думать – и защититься. Кто знает, что бы в ней вычитал мужчина, выдержи она его взгляд немного дольше. – Причем здесь Хьюи? В том, как выдохнул офицер, проскользнуло стерильное раздражение, вежливое и незаметное, как у самой Бэби, когда она отвечала на вопросы Гвен. – Полый нож оставляет довольно примечательные следы, миссис Томпсон. – К чему вы… – Я жду разрешения на эксгумацию тел. – Вы собираетесь их выкопать? – солнце обожгло глаза. Собственный голос неожиданно задребезжал, как горстка монет – или звенья браслета. Мужчина не отвернулся. В нем как будто крутилась кинопленка, и он осматривал ее лицо и руки, отпечатывая в зрачках. Словно собирался пересмотреть позже. Проанализировать. Распотрошить. – Судмедксперт уже назначен, тела отправят в Чемберлен. После этого… ну, после этого будут однозначные результаты. Блокнот с шелестом скрылся в кармане, и Фелпс аккуратно стер капли пота над верхней губой. Он казался расслабленным, но Бэби четко видела охотничью стойку ищейки. Единственная задача ищейки – выследить и загнать дичь. Она услышала себя издалека, почти шепот на фоне воющего гула. Ба-бах, ба-БАХ, ба-БАХ. – Вы сняли с него все обвинения. – Вы были его единственным алиби, а тела продолжают появляться. Поезд истошно засвистел – и вытеснил остальные звуки. Виски сжало. Бэби окончательно застыла, явственно ощущая, как по лицу скатывается пот. Она пыталась что-то ответить, но рот онемел, будто она залпом выпила ковш ледяной воды. Артур Фелпс превратился в фигурку, просто глупую фигурку, которая не могла ее коснуться. Светлые волосы стали желтой краской, глаза поблекли, угроза выпарилась из него с легким пуф. Она могла бы сломать его одним прикосновением, в тот момент Бэби была в этом уверена. Ее ладонь дрогнула вслед за мыслью, но поднять руку оказалось непосильной задачей. Рот фигурки глупо отвис, как будто надо было скормить ей орехов для колки, прокрутились шарнирные суставы. Она видела такую в детстве, на витрине магазина, но у родителей не было денег, и игрушка так и осталась за стеклом, пока однажды не пропала. Должно быть, кто-то ее купил. Она несколько дней убивалась по яркой росписи и широкой ухмылке, а вот теперь у нее была такая же. Желания сбываются. Опасные, опасные течения выталкивают их наружу. Фигурка распахивала рот, пытаясь вместо орехов проглотить ее, и Бэби инстинктивно дернулась прочь. В тот же момент Артур встряхнул ее за плечо, и его сухой голос втиснулся в уши, гремя там и перекатываясь, как фасоль в банке. – Миссис Томпсон? Вы меня слышите? Вот, почему она дернулась. Он снова стал реальным, а из реального – опасным. – Уходите, – она вывернулась из-под мужской ладони, стирая с лица остатки приступа, и прикрикнула уже более грозно: – Уходите! – Мэм… – Я ответила на ваши вопросы, наш разговор окончен. – Вы точно в порядке? – спросил Фелпс, отступая на шаг и демонстрируя ладони. Как будто не мог в любой момент схватить и сломать ее так же, как она только что могла сломать его. – В полном, офицер, – Бэби поправила прическу, усиленно стараясь не замечать дрожь в руке. Потом шагнула к двери. – Если не возражаете, у меня полно дел. Я лучше займусь ими, чем буду слушать ваши домыслы. Артур нахмурился, но возражать не стал. – Мэм. Кивнув, он неторопливо прошел к входу в дом и даже коснулся дверной ручки, когда все-таки обернулся: – Я бы попросил вас не покидать город, пока ведется расследование. – Прошу прощения? – Так сказать, для чистоты следствия. И мне может понадобиться с вами поговорить. – У моего крыльца стоит телега с дюжиной бочек рыбы, которую я неделями трамбовала солью вот этими самыми руками, – Бэби яростно сунула покрасневшие ладони ему под нос. – Планируете возместить мне ущерб от продаж? Пожалуйста. Мужчина замялся, рассматривая пятна поврежденной кожи. Медленно покачал головой. – Так и я думала. В этом случае, офицер Фелпс, если у вас нет хоть сколько-нибудь обоснованных обвинений, я буду заниматься своими делами, а вы – своими. – Всего доброго, миссис Томпсон. Рад знать, что вы ни капли не изменились. Он прошел по дому так легко и уверенно, будто в его распоряжении был целый мир. Бэби смотрела, как он спускается с крыльца, и на мгновение, когда он поравнялся с повозкой, сердце сделало кульбит, но Артур прошел мимо, не задержавшись. Назад он не смотрел. Только вперед, в поисках новых улик, новой информации. Новых закорючек в своем проклятом блокноте. Для пущей надежности проводив полицейского взглядом, Бэби захлопнула входную дверь. Из груди вырвался рваный выдох, как если бы она долго задерживала дыхание. Легкие лопались. Голова была на удивление горячей и пустой. Внутри бешено металась одна-единственная мысль: ей надо ехать. Ей надо ехать, потому что у нее нет времени, и потому что ей необходимо проложить как можно больше расстояния между собой – и ним. Хотя бы ненадолго, хотя бы в Чемберлен. Этого хватит. Слава богу, Гвенни не стала ее дожидаться. В этот момент Бэби испытывала смутную уверенность, что могла бы ее ударить. Почти не видя дороги, она прошла в спальню, опустилась на колени у стола. Нижние полки стеллажа рядом были сплошь уставлены стопками старых журналов: плотные башенки скрывали в себе рекламу, модные фасоны, выкройки, сотни изображений женщин, которым не о чем было заботиться, потому что мыло с оливковым маслом, джин и дорогие автомобили изменили их жизнь. Еще они скрывали ключ. Дверца сейфа – небольшого, как раз по размеру крупного ящика в столе – открылась без помех. Бэби нырнула вглубь. По крышке деревянной шкатулки все так же змеилась резьба, запахло старым лаком. Лак кое-где облупился, а в завитках забилась пыль. Она встряхнула вещицу – внутри глухо звякнуло. Не давая себе толком рассматривать содержимое, Бэби откинула крышку и вытащила на свет сигарету. Золотое клеймо «Лаки страйк» вспыхнуло признаком чего-то богатого и счастливого. Она покосилась на мужнину трубку внутри, слыша эхо вороньего грая. Сунула шкатулку к дальней стенке. Спички нашлись на кухне. Ей не сразу удалось попасть кончиком в огонек: не было привычки, а губы и руки одинаково прыгали. Что с ней последнее время происходит? Табак затлел, в воздух потянулась тонкая змейка. Так долго к этому готовиться, откладывать, чтобы в итоге вся торжественность облетела, сметенная спешкой и страхом. Смотря в пустоту, она делала вдох за вдохом, пытаясь вернуть самообладание. Оно никак не желало возвращаться. Ее взгляд упал на ползущую по тонкой бумаге огненную полоску. Где она проходила, оставался черный след, а следом – пепел, и больше ничего. – Грир Гарсон, «Лаки страйк». Непревзойденный вкус, – выдохнула Бэби дрожащим шепотом, а потом всхлипнула и расплакалась. – Тысяча девятьсот… тысяча… Слова потонули в слезах, таких же обиженных и злых, как у ребенка, которому обещали долгожданную игрушку, но подарили горстку мятных леденцов. «Лаки страйк» оказались на вкус лишь немногим приятнее, чем жесткий табак Хьюи. От них драло горло, и ни о какой мягкости речи не шло. Лучшая защита от кашля и раздражения, громыхало в голове. Попробуйте, и больше не сможете отказаться. Друг может подвести, но «Лаки страйк» – никогда. Может, Мадлен ее обманула. Бог знает, где она вообще нашла эту сигарету и сколько она провалялась без дела. Может даже, она сделала это специально, чтобы над ней посмеяться. Вот только даже в отчаянии, которое из тонкого смерча неумолимо раскручивалось в сокрушительный ураган, Бэби понимала, что Мадлен не причем. Сигареты оказались на вкус как самая жестокая ложь, и сколько бы их не рекламировали известные актрисы, сути это не меняло. Все желанное в жизни, думала Бэби, рыдая на полу, всегда дается труднее всего и оказывается обманом.