Love is a small miracle

      В отделении по-особенному тихо, что очень редкий фактор. Нина заступает на смену операционной медсестры со спокойным сердцем. Её цель лежит до кабинета заведующей, потому что та вот-вот испарится в воздухе после ночной смены. Теперь пересиживать на работе Ирине не даёт ни муж, ни Покровская, ни она сама. Грядут глобальные перемены...       Тонированное стекло сегодня не вызывает опасений. Дубровская легко заносит руку, чтобы постучаться, и, получив тихое: «Войдите!», — появляется в поле зрения начальницы.       — Ой, Нина! — удивлённо произносит женщина, что не скрывает факта усталости на лице и в движениях. — Здравствуйте. Что-то произошло?       — Здравствуйте, Ирина Алексеевна! — всегда и так приветливая Нина сегодня сияет ярче обычного.       Заведующая улыбается. Видеть своих сотрудников в хорошем настроении всегда было приятно, но у всех есть те, кто для них более важен. Нина, Брагин, Куликов, Ханины, Лазарев с Покровской, Иван Николаевич — они все всегда были для Ирины особенными. Золотой состав её отделения. Люди, с которыми они пережили много всего бок о бок. Конечно, ещё Нарочинская, уход которой, возможно, до сих пор не устраивает женщину. Но это жизнь, и она счастлива за каждую историю с happy end в её отделении.       Видеть Нину счастливой, возможно, даже слишком приятно. Не так, как должно бы быть. Павлова не может отрицать, что та ей чуточку ближе. Как Брагин, но иначе. Дубровская смогла переступить через не один горький опыт и теперь нашла свою награду. Ирина уверена, что Владимир — не последняя фигура в счастье Нины.       — На смену? — спрашивает заведующая, наблюдая, как медсестра занимает одно из мест напротив стола. Скрывает снова что-то.       — А вы со смены? — Ирина тихо смеётся в руку, пропуская мимо глаз внимательность со стороны подопечной.       — Да, я скоро домой поеду... — небрежно показывает рукой на дверь, видимо, ожидая, пока за ней зайдет Геннадий. Грусть мелькает в зелёных глазах, не улизнув от женщины напротив.       — А вы?... — неопределённо спрашивает она, возвращаясь из туманных мыслей.       — А мне ещё долгие часы тут быть... — пожимает плечами Нина. Молчание затягивается на несколько мгновений, прежде чем она достаёт козырь из рукава.       Ирина только сейчас замечает аккуратный свёрток в руках Дубровской, который та всё время искусно прятала от её глаз. Павлова с вопросом смотрит на принявшую загадочный образ Нину.       — Что это? — вопрос сам слетает с уст начальницы.       — Это, во-первых, вам, — проговаривает Нина с интонацией, разговаривать с помощью которой может только она, — а во-вторых, вы мне речь прервали...       — А, да? — вытягивает руки, опираясь на стол, принимая игру. — Ну всё, молчу! — качает головой, не отрывая взгляда от Нины и свёртка. Место усталости занимает неподдельный интерес. Печальные, тяжёлые мысли отступают.       — Ну хорошо, я продолжу, — со смешком возвращает себе главную роль. — Итак... Это подарок! — приподнимает предмет. — Да. Я не смогла удержаться, Ирина Алексеевна, и поэтому решила, что вам как минимум будет приятно...       Нина замолкает, погрузившись в короткие отблески воспоминаний. Ирина смотрит на нее благодарно, с глуповатой улыбкой на лице. Все любят, когда о них думают. Приятны не подарки. Приятно, что ты кому-то настолько небезразличен, что он тратит на тебя время, силы, ресурсы.       — Скажите, что это? — спрашивает заведующая, рассматривая упаковочную бумагу в руках Дубровской. Разнообразных мыслей много, но ни одна особенно не привлекает. Ирина не хочет гадать.       — Нет, — твёрдо и быстро отвечает та, — вообще-то, это ещё не всё...       — Да-а?... — протягивает Ира. — Сегодня день подарков, а я чего-то не знаю?       — Да, мы там в ординаторской стол накрыли... — показывает себе за спину Нина, начиная смеяться на пару с начальством. Поддерживать шутки друг друга они умеют.       — Так что за «ещё не всё»? — терпение — не самая сильная сторона женщины.       — Мы хотели пригласить вас на ужин к нам...       — Мы? — перебивает она быстрее, чем сама это понимает.       — Я и Володя, — немного теряется от вопроса женщина. Но отрицать глупо: она уже приняла и Володю, и его детей. Как говорил мужчина на все её нелепые отговорки: «Привыкай». И она привыкла.       — А вас — это, — показывает рукой на Ирину, — вас и Геннадия Ильича.       Полуулыбка на лице заведующей даёт Нине маленькую искорку надежды на положительный ответ.       — Я поняла, да, — кивает. — Ну... Я поговорю с Геннадием Ильичом и мы... Возможно, соберёмся, — задумчиво произносит Павлова, поднимая взгляд на медсестру. Та удивлена, но искренне улыбается.       — Я посчитала по графикам, — говорит Дубровская, — в пятницу всем будет удобно.       — А Владимиру? — будничным тоном спрашивает Ира.       — Что Владимиру?       — Ну, он же у нас не работает, — разводит руки в стороны, обводя кабинет взглядом. — Его график вы посчитали?       Нина не успевает проронить следующие слова, потому что дверь кабинета после короткого стука открывается и появляется Покровская. Женщина переводит взгляд с начальницы на коллегу и всё понимает. Она тихо встаёт со своего места.       — Я здесь оставлю... — так, чтобы услышала только Павлова, говорит медсестра и, положив подарок на стол, покидает кабинет. Перед уходом она слышит искреннее «спасибо». Улыбка появляется на лице Дубровской. Послушать Владимира было правильным решением...       Оказаться дома после более десятичасовой смены и людного метро для Нины — высший уровень наслаждения. Она оставляет на маленькой тумбочке в прихожей верхнюю одежду, сапоги, ключи. В доме приглушён свет, а в гостиной и вовсе никого. Дубровская снуёт по дому, узнавая, что дети все уже пару часов как уложены спать. Она тихонько проникает в не так давно ставшую общей спальню. Со спинки стула удаётся забрать ночнушку и так же беззвучно покинуть комнату.       В Склифе приходится задержаться из-за массовой травмы, которую привозят под конец Нининой смены. Она быстро печатает короткую смс для Володи, а сама ещё несколько часов принимает пострадавших и успокаивает родственников. Вернуться удаётся только чуть за полночь.       Ужасный голод вызывает урчание в животе, и Нина задерживается на кухне. Она допивает кружку сладкого чая, когда сзади слышатся знакомые, еле слышные шаги.       — Ты зачем поднялся? — спрашивает она, чувствуя, как воздуха перестаёт хватать. Мужчина наклоняется к ней, опираясь по бокам от неё на стол. Носом сразу зарывается в светлые волосы, шумно вдыхая теперь любимый аромат.       Они провели вместе достаточное количество времени, прошли многое, и теперь он может так к ней подходить. Может беззвучно к ней прикасаться. Она приняла его. Приняла его любовь. Ему, скорее всего, кажется, но Нина отдаёт часть своей любви и ему. Что может быть лучше, чем такая, как Нина, рядом?       — Тебя рядом не было, — доносится до слуха женщины скомканный ответ мужчины.       — Спал бы лучше, — тихо говорит она.       — Лучше, чем с тобой? — смотрит на неё сбоку. — Ты шутишь.       Его слова заставляют её улыбнуться, но только на мгновение. Потом грузные мысли забирают её в свою власть, а усталость подкрепляет всю картину.       — Что случилось? — вмиг посерьёзнев, спрашивает Володя, улавливая безрадостный настрой женщины. Нужно разобраться.       — Просто думаю... — отнекивается.       — Давай думать вместе, м? — предлагает мужчина, отодвигая стул справа от места, где сидит Дубровская, и присаживаясь на него.       Нина не ломает перед ним драму. Больше ей скрывать от него просто нечего. И, находя поддержку в его спокойном взгляде, она рассказывает ему все тяготящие её мысли. А именно все мысли о строгой начальнице. После их разговора на ступеньках у входа в больницу проходит пара недель, за которые Павлова ведёт себя... Не так, как всегда.       Взгляд отрешенный, задумчивый. Она явно о чем-то волнуется, чем-то тяготится. А Нина просто не может не заметить этого, не может не захотеть помочь. Тянет её к этому человеку неописуемо. Ирина близка ей по духу, по силе душевных терзаний. Дубровская хочет внести свой вклад в непростую первую беременность Ирины и новый этап жизни. Новый и не значит, что только радостный. И уж точно не простой. Нина знает, поэтому и рвётся в бой, на который ей никто путь не открывает.       Владимир слушает весь рассказ, не проронив ни слова. Только вот заинтересованности в таком поведении женщина видит больше, чем от кого-либо. Ему не безразлично. Его ладонь несколько раз проводит по плечу Нины, а взгляд неотрывно следит за эмоциями на её лице.       — Слушай... А что если нам пригласить их к себе? — предлагает он, неопределённо мотая головой. — Предположим, на ужин?... Как тебе идея?       — Идея отличная, правда, — искренне говорит Нина, — но согласится ли моя заведующая — это тот ещё вопрос...       — Ну что ты так сразу? — разводит руками мужчина. — Может, ей именно это и нужно. Просто отдохнуть от работы и от дома, развеяться.       Женщина поднимается со своего места, снимая напряжение с тела. Володя встаёт вместе с ней, раскрывая руки, в которых она тут же оказывается.       — Успокоилась? — положив подбородок на светлую макушку, спрашивает он.       — Успокоилась, — зачем-то ещё кивает она.       Они стоят так какое-то время. После женщина отстраняется, чтобы взглянуть на мужчину.       — Теперь пойдём спать? — кивает в сторону лестницы Володя, нежно проводя руками по пояснице Нины. Та полностью расслабляется в его руках.       — Прям спать?... — загадочно спрашивает она, переводя свой взгляд со ступенек на мужчину. На лице того медленно расплывается ухмылка.       — Ну конечно... — говорит он, наклоняясь к милым чертам и вовлекая Нину в нежный поцелуй.       Ира возвращается в кабинет за верхней одеждой. Геннадий уже ждёт её на улице, вызвав такси. Очередная консультация у Саши проходит так же, как и три предыдущих за последние две недели. Ирина старается гнать от себя мысли о первом сложном периоде беременности, но получается из рук вон плохо. Сознание само подбрасывает нежелательные сценарии.       «Угроза выкидыша с восьмой по двенадцатую недели беременности самая опасная», — голос Саши бьёт как гром среди ясного неба. В тот день пару часов назад всё было хорошо...       «Ничего сделать, чтобы убрать угрозу, мы не можем. Будете продолжать все мои рекомендации, а также я пропишу вам новый курс витаминов и обезболивающих, если боль в пояснице будет усиливаться», — кажется, тогда Ирина только глупо кивала на автомате.       Выключатель щёлкает, возвращая из воспоминаний обратно, в теперь освещённый кабинет. Павлова быстро достаёт из шкафа пальто и переобувается. Рука уже тянется за шарфом на спинке рабочего кресла, как Ирин взгляд сам собой пробегается по рабочему месту и натыкается на очень интересный предмет...       Подарок от Нины так и остаётся лежать там, где его оставила сама дарительница. А Ирина и забывает о нём. Не привыкшая к подаркам просто так, а тем более от не самых близких людей, Павлова относится к этому с трепетом. Нина выполняет её просьбу: не устраивает ничего громкого, а сама лично от себя делает приятно. Потому что просто не может удержаться, когда есть такая возможность. Как Ира может злиться?       Шарф остаётся на время висеть всё там же. Руки теперь исследуют аккуратно упакованный, совсем неизвестный предмет. Он достаточно увесистый, по форме и высоте напоминает коробку конфет, но вряд ли это она. Павлова прикусывает губу, решаясь раскрыть его именно сейчас. Почему-то хочется оставить это только между собой и Ниной, а возможно, и только самой собой.       Когда Ирина подцепляет краешек, упаковочная бумага с треском рвётся. Глаза с прищуром высматривают предмет, стараясь как можно быстрее понять, что это. Приятный молочно-белый фон, на котором находится россыпь малиновых небольших цветочков, выполненных в одном стиле. Ирина хмурится в недоумении, но тут глаза читают надпись: «Маленькое чудо».       Альбом для ведения беременности.       Нина точно знала, что подарить. Ира с восторгом в глазах рассматривает, понимая, что со стороны выглядит глуповато и непривычно, но мало что может с собой поделать. Нина дарит ей не просто альбом. Она дарит возможность сохранить самый важный период жизни в памяти. Ира вряд ли бы сама купила себе что-то подобное, сама не до конца зная, почему так.       Обложка не аляпистая, скорее даже спокойная. Приятные оттенки: в меру яркие, но не совсем пастельные. Золотая середина. Листая страницы, женщина видит специальные вкладки для фото, мелкие подписи-подсказки и поля для собственных мыслей. Это точно не просто типичный купленный альбом. Обычные альбомы для ведения беременности не такие.       Дубровская знает, что ищет, и находит.       В середине альбома Павлова находит маленькую бумажку. На ней извилистым почерком выведено: «Я надеюсь, вам и вправду приятен этот альбом от меня. Я не хотела дарить что-то вроде того, что вы ещё наверняка получите от многих. Пусть этот альбом станет для вас отдушиной. Прямиком из небесной канцелярии, Нина».       Ирина широко улыбается. Гена как-то рассказывает ей об их знакомстве с Ниной, поэтому шутку женщина хорошо понимает. Павлова смотрит на часы и, не желая испытывать терпение мужа и вообще заставлять его ждать, быстро накидывает шарф. Она уже подходит к двери, как резко останавливается...       Приходится вернуться, чтобы открыть один из закрываемых на ключ ящиков и оставить в нём новый подарок. Она обязательно займётся его заполнением. Ей есть что записать там, есть над чем подумать, и теперь есть куда вылить свои эмоции, ведь женщина знает, что те сохранятся на долгое время. Альбом — это та память, которую Ирина боялась потерять.       Нина делает не просто подарок. Нина спасает от страха.       Ира закрывает кабинет, точно зная, что в пятницу она будет занята. Точно зная, что в пятницу они с Геной будут на ужине в гостях. Нина делает большой первый шаг, открывая в Ирине желание ответить. Может, пора уже шагать навстречу друг другу...