Лекция профессора теории магического искусства и чародея в отставке Йозефа Триорда в чародейской академии «Мерлинстром», на юго-западе королевства Санторнас, 1306 год.
Город-государство Мирград, замок рода Ясногорцев, 1298 год.
Стоял чудесный осенний день. Погоду пускай уже и не назовёшь тёплой, однако и до зимней поры было совсем не близко. Этим летом, тринадцатого числа месяца серпня, Виенне исполнилось семь зим. Означало сие то, что в начале зимобора её отправят на обучение в варяжскую обитель! Быть может, она станет богатыршей, равно как и матушка?! Виенне эта идея совершенно не давала покоя. Девчушка днями и ночами открывала старинный отцовский гримуар по магии, доставшийся ему от друга после удачной игры в карты, и старалась хоть что-нибудь уразуметь. Выходило у неё, ясное дело, плохо. В семилетнем возрасте понять столь сложные тексты способен отнюдь не каждый ребёнок. А в самостоятельное изучение подобного так и вовсе детям лезть не стоило, потому как столь труднопостижимые магические термины должны разъясняться тем, кто в них хорошо разбирается. Посему прогресса у Виенны не было совсем. Вот и сейчас девочка пыталась уразуметь то, что перечитывала уже раз эдак седьмой. – Как известно из теоретического пособия, в основе магии лежит эссенция, которая находится повсюду в нашем мире. В земле, воде, воздухе, огне, молнии и даже в живых существах. Включая нас – людей. Главная задача состоит в том, чтобы управлять сей энергией, сиречь, взять под контроль внутреннюю силу. Ежели говорить о практической магии, то перво-наперво определяется основная стихия, связанная с человеком. Вернее, наиболее выраженная из всех связанных с ним стихий, – Виенна громко выдохнула. Столько сложных слов. Она не все с первого раза могла выговорить, не то что уразуметь. Однако сдаваться ей вовсе не хотелось, а потому она продолжила. – Стоит отметить, что к людям, равно как и ко всем живым существам, привязана большая часть всех стихий, пара-стихий и квази-стихий. Однако человек, в силу своей ограниченности в телесном плане, что выражается в скоротечности его жизни, попросту не способен освоить всё это. Посему даже самые могучие чародей и чаровники ограничиваются количеством стихий (либо же пара-стихиями с квази-стихиями) равным пяти. И то лишь тех, что наиболее проявлены в нём. За окном замка резвилась ребятня. Виенна ненадолго отвлеклась, но быстро вернулась к книге. Здесь она никого не знала. Родители привезли её сюда впервые и, как ей казалось, с большой неохотой. Хотя, это же замок родни со стороны мамы! Что могло пойти не так? – Обычно, при проверке наиболее выраженной у человека стихии подвергаются дети в возрасте от тринадцати зим, – продолжила читать Виенна и после этих слов разочарованно застонала. – Да бли-и-и-ин! Почему ж только с тринадцати?! Я хочу сейча-а-а-ас! Ну-ка, что там дальше. Девчушка уткнулась в книгу. Несмотря на то, что ей порой с трудом давались всякие заумные словечки. – В качестве проверки используется специальный магический камень гагат, или же как его ещё величают, чёрный янтарь. Под особой магической обработкой минерал способен определить наиболее проявляющий себя вид магической стихии в человеке. О, то что нужно! Надо поискать у мамы с папой, может у них есть. И плевала я, что мне нет десяти! Я уже большая! С этими словами Виенна направилась прочь из комнаты, но только она приоткрыла дверь, как до неё донеслись раздражённые родительские голоса. – Они ведь не просто так нас пригласили, Герона, – молвил отец Виенны. Крепенький, но невысокий мужичок с темным цветом кожи. – Твоя семья недолюбливает нас после того, как мы брак заключили! И тут ни с того, ни с сего объявляется твоя двоюродная сестра, предлагает погостить у неё и пристроить Виенну в варяжскую школу? – Я разумею к чему ты клонишь, Юлиан, но быть может, будем мыслить в хорошем ключе? Есть же вероятность, что моя семья всё осознала. К тому же поздно об этом думать. Мы приехали сюда все вместе и теперича будем здесь гостить, во всяком случае, пока не отправил дочку на обучение. Пожалуйста, постарайся привыкнуть к этому месту и притереться к моей семье. Ты ведь знаешь, как сие важно для меня. И знаешь, в каком я нынче положении. – Знаю, дорогая. Прости, может я просто нервничал… я постараюсь свыкнуться. Ради тебя. Ради нашей семьи. Виенна недопонимающее глядела на родителей. И в особенности на отца. Чего бы вдруг им переживать? Замок такой большой и крепкий! Им ж точно ничего не грозит. Эти мысли вихрем кружились в голове девочки, пока она наконец не решила оставить родителей в покое и вернуться в комнату. Однако на сей раз она намеревалась не читать ту заумную книжку, от которой уже порядком успела заболеть голова. Вместо этого Виенна достала куклу, что папа купил ей две зимы назад на одной из ярмарок и начала представлять её в виде непобедимой богатырши, разящей чудищ направо и налево.***
Кодантийское царство, городище Яровицное, тринадцатые сутки месяца зимобора, вечер, 1313 год.
Любава едва держалась, чтобы не уснуть. Царство Морфея – духа сновидений и осенней поры, так и манило чаровницу вступить в него, однако делать этого было нельзя. Виенне становилось всё хуже и хуже, так что прекратить вливать целебную магию Любава никак не могла. Даже несмотря на попытки Эйвара помочь, запасов эссенции, а уж тем более умений в лекарском искусстве у него не доставало. Хотя и на том ему спасибо. Иные богатыри, к числу которых относился и Алексей, не использовали целебные чары. Рассчитывали, что чаровники и чаровницы будут постоянно сим заниматься. А кто будет лечить самих чаровниц, коли вдруг напасть с ней приключится?! Любаве так хотелось вновь передать тяготу лечения Эйвару, однако сделать подобное она не имела возможности. Эйвар всего-то часа два назад просидел подле Виенны, вливая свою эссенцию в отравленное тело и меняя водные компрессы. Теперича он вновь ушёл размяться и проветриться, а заодно до старосты. Проведать кого-то. Пускай уж отдохнёт. А Любаве пока отдых не светил. Алексею и Виенне становилось хуже, а Лучезар пока так и не сварил антидот. Однако, право дело, кудесник держался молодцом. И даже время от времени умудрялся промывать отравленным собратьям по гильдии желудки и очищать кровь при помочь рунических ловушек. Как же хотелось спать… хоть немного бы вздремнуть… Любава ударила себя по щекам и уставилась на бывшую ученицу. Нет. Нельзя спать. Нельзя. Иначе кто спасёт Виенну?***
Эйвар добрёл до хаты старосты довольно скоро. Изба его стояла всего-то через три дома от избы, выделенной для варягов. Солнце ярко светило. Дождя иль ветра не предвещалось. Природа вокруг зацвела, как бы намекая на то, что всё обойдётся, что будет лучше. Однако вид больных, продолжавших безвылазно сидеть в своих избах, окружённых руническими кругами, отнюдь не указывали на скорейшее исправление ситуации. Скорее, наоборот. – Как поживаете, сударь варяг? – спросил низенький мужичок зим шестидесяти с проплешиной на затылке. – Удалось вам лекарство придумать? – Наш кудесник отдаёт этому делу всё своё время, уж поверьте, – кивнул Эйвар. – А может вам поторопить его? Столько люду хворает… – Ему, можно сказать, в нужник некогда сходить. Он не спит нормально от слова совсем. Сам извёлся, ибо наши товарищи поражены ещё более сильным ядом. А вы просите его поторопить? – Нет, что вы… не серчайте, сударь. На нервах все тута, яко же и вы. – Знамо дело, етить вас за ногу… я вообще по иному вопросу к вам, – проговорил богатырь с заметной усталостью. – Как там девчушка, что мы привели? Говорить не начала? Староста лишь помотал головой. – Неа. Кажись немая девка. Мы, как вы и наказали, заботимся о ней, кормим, поим. В общем, кров ей дали. Токмо учтите, что сие в счёт оплаты входит. Эйвар стиснул кулаки. Бескорыстной помощи в это мире, по всей видимости, не дождёшься. Но ничего. Варяги тоже умели играть в сию игру. И Эйвар в этом очень преуспел. – Разумеется, почтенный. Однако у вас имеются непредвиденные расходы в лице пяти живших под боком чудовищ, относящихся к категории «эмоциональных паразитов» и в простонародье именуемых как «лихо». А также одна гигантская змея, которая и отравляла местность. Причём змеюка эта подколодная столь могучей оказалась, что сражаться с ней на равных сумели лишь Алексей из рода Храмнов и Любава из рода Грайлов, а ведь они есмь одна из трёх сильнейших варяжских двоек. Во сколько же дукатов вам обойдутся их услуги… думаю, рассчитываться сразу золотыми будете? – Господин Эйвар, ну что ж вы так с плеча рубите! Шуткую я, чтоб пакость отогнать. Лихо ж здеся было. А всяк ведает, что лихо изгоняется радостью, шутками, да плясками. Вот отправитесь дальше странствовать, ты мы и закатим празднование в честь спасения городища! Никакие пляски и радость, само собой, лихо прогнать не могли. Да, разумеется, искренние позитивные эмоции могли стать барьером для такого паразита, как сие чудище, питающееся отчаянием и бессилием. Вот только эмоции должны быть действительно искренние. А уж искренности нынче водилось мало. Да и даже ежели барьер хороших эмоций удалось бы создать, продержался бы он не долго, а лихо такое чудище, которое может выжидать годами. – Так уж и быть. Может отведёте меня к девчушке? Всё же попробую с ней поговорить. – Как пожелаете, – пожал плечами староста. Вместе они прошли в комнату, в которой на кровати сидела спасённая давеча от разбойников девушка. В комнатушке оказалось довольно уютно. Видно, что староста постарался на славу. Заприметив варяга, девушка тут же подобрала ноги и обхватила их руками. Эйвар не понимал, то ли она так старалась успокоиться, то ей сие просто напросто нравилось. – Эй, здравия тебе, – поздоровался Эйвар. – Помнишь меня? Мы с друзьями спасли тебя от тех разбойников. Девочка молчала. Её светло-коричневые волосы, сплетённые в косу, красиво переливались в солнечном свете, проходившем сквозь распахнутое окно. – Прошу, назови хоть своё имя, – молвил богатырь, но реакции не последовало. «И нахер я всё это делаю… там Виенна при смерти, а ещё кому-то помогать должен?» Бывшая заложница вдруг глянула Эйвару прямо в глаза. Словно бы ведала, о чём тот размышляет. – Моё… имя… – вдруг произнесла девушка, не переставая глядеть серыми словно пасмурное небо глазами прямо в очи богатыря. – Пресвятая мать-заступница… – только и сказал староста, разинув рот. – Да! Как тебя звать? Девушка перевела взгляд на свою длань. – Моё… имя… Зоря, – ответила она и вновь пронзила Эйвара своим мудрым и всезнающим взглядом. – И сто три дня назад, в конец месяца груденя, вы сожгли мою мать заживо в её собственной избе. Эйвар опешил. Вот кого ему напоминала эта девчушка! Дочь Элиары. Вёльвы, что наслала проклятье на деревню Серолесье и погибла от их с Виенной руки. Богатырь отшатнулся. Этой встречи он никак не мог предугадать. В груди всё сжалось. И боль ему приносило не столько осознание того факта, что он стоял пред кровным родственником человека, убитого им и его напарницей. А спокойный и, словно бы, отстранённый взгляд Зори.***
Город-государство Мирград, замок рода Ясногорцев, 1298 год.
Скрип двери, которую, по неизвестной причине, не смазывали уже довольно продолжительное время, отвлёк Виенну от игры в куклы. К книге девчушка не притрагивалась уже около часа. Она попробовала ещё почитать в перерывах между игр с куклами про особенность чёрного янтаря, иначе гагатом именуемого. Места его добычи (самые северные участки материка, в горах Асгнира), метод магического обжига сходный с выжиганием древесного угля. Но обилие всякого рода заумных словечек навевали скуку, а посему Виенна вновь принялась за куклы. Однако сейчас её внимание захватила пожилая темнокожая женщина с седыми волосами. Шаль на её плечах, серая и потрёпанная временем, смотрелась как часть её тела. – Бабушка! – радостно прокричала Виенна, отбросив в сторону куклы и побежав в сторону женщины. – Я так рада! Так рада! Наконец-то ты приехала! – Тише, внученька, тише! – проговорила женщина на языке таринайев. – Попридержи коней! Я тебе тут гостинец принесла! Гляди! Женщина достала из корзинки платок с пирожками. Судя по запаху, оные были с грибами. – Вкуснятина! – схватив пирожок проговорила Виенна. Также на языке таринайев. Девочка откусила румяного теста, и в рот попали запечённые грибы. Рыжики, судя по вкусу. Бабушка с внучкой сели на кровать, отложив книгу в сторону. – Неужто ты такие заумные книжки читаешь? – продолжила женщина на кодантийском. – И разумеешь тут всё? – Не-а, бабушка. Совсем не всё. Иной раз разумею, но вообще не очень. Много мудреных слов. – Ох, магические книженции всегда такие. Твоему отцу мы однажды взяли книжку по магической теории некоего Эстебальда фон Ай’Данте. Ох, сколь же там много всего было! Особенно про эти… паровые стихии, али как их там. Юлиан так грустил, когда долго не мог освоить простейшие заклинания. Но ничо, сумел же! Теперича он, как это тута называется… ворожей, во как! В качестве гостинца оказались не только грибы. Старушка помимо яства принесла и яблочный щербет. Виенна с удовольствием осушила крынку прохладного напитка, прося добавки. Но отчего-то мысли её понеслись не в самые радостные уголки сознания. – Что омрачает твою душу, мой цветущий лотос? Ну же. Расскажи мне, что стряслось? Виенна поёрзала на кровати. Бабушка. Как всегда она видела свою маленькую внучку насквозь. – Почему папа так не хотел сюда ехать? Это же семья мамы… я их даже не знала никогда, а тут они позвали. И папе это не нравится. – Понимаешь, внученька, – вздохнула старушка, приобнимая Виенну. – У твоих родителей весьма сложные отношения с родом твоей матери. Они не совсем, как бы так сказать, одобрили её брак с твоим отцом. И перед свадьбой ох какой скандал приключился… чуть ли не война кланов. – Но мама с папой любят друг друга? Почему бы не жить в дружбе с ними? Они ведь семья! Папа говорит, что в семье никого не бросают. И никого не забывают. Бабушка едва заметно улыбнулась, глядя в глаза внучке, которая пока что слишком мала для уразумения всей несправедливости мира. Мала, чтобы понять, как для некоторых аристократичных семей важна пресловутая «чистота крови». Как их волнует происхождение, и что им совершенно не плевать на состояние других родов. Да, Виенна не понимала сего. Пока не понимала.***
Кодантийское царство, городище Яровицное, тринадцатые сутки месяца зимобора, вечер, 1313 год.
Лучезар откашлялся. Учили его в варяжской школе, что все реактивы нужно смешивать аккуратно, иначе дурное может чего произойти. Выходит, наставники в очередной раз оказались правы. Всегда нужно проверять, что льёшь в котёл, дабы из него не исходил горький дым, вызывающий рвоту. Кудесник убрал все печальные последствия неудачи, после чего вновь приступил к опытам. Казалось, он обнаружил, в каком направлении необходимо было двигаться. Вот только ни вытяжка из привычной к сему яду крови Йормунганда, ни выделенные из яда нейтрализирующие компоненты не могут справиться с заразой. Что-то Лучезар упускал. Нечто важное для устранения яда. Некий катализатор лечебного процесса. Даже уже имеющиеся регенеративные и болеутоляющие декокты, в связке с недоработанными антидотами, не возымели эффекта. Бедные животные, на которых кудесник успел испробовать сей метод лечения, либо умерли в страшных муках, либо излечились от хвори, но вскоре всё равно отбросили лапки. Причина сих неудач заключалась в том прискорбном факте, что антидот, пускай и начинал действовать, однако в борьбе с ядом приносил непоправимые повреждения организму, с которыми не успевали справиться варяжские декокты. – Чем же, дремучий случай, усилить регенерацию и сопротивляемость яду… вашу мать, ну что я упускаю, о боги! Лучезар пребывал в отчаянии. Любава не сможет слишком долго вливать целебные чары в Виенну. Не важно, насколько велик её запас эссенции, он всё равно не бесконечен. Да и она сама выглядела едва ли лучше того же Алексея. Нормально поспать ей уже давно не удавалось. Быть может, кудесник переоценил её? «Ей бы безоар дать для тонуса! Уж он-то точно помог ей!» – пронеслось в голове у Лучезара и вдруг он застыл на месте. – Безоар! – прокричал на всю избу кудесник, от чего сидящая подле Виенны Любава даже подпрыгнула. – Он ведь является универсальным антидотом против слабых ядов! Так ещё и помогает восстановлению даже в самых тяжких ситуациях! Как же я мог забыть? Ох, дурья башка! Лучезар наспех накинул свой плащ и выбежал из избы, оставив выдохшуюся Любаву в полном недоумении.***
Алексей сидел на крыльце, глядя уносящемуся вдаль Лучезару, который зачем-то одолжил у ослабшего богатыря кинжал. Хворь неистово разносилась по телу. И кровавый кашель это меньшее, что свидетельствовало о скорой победе болезни. Некогда могучий, один из трёх сильнейших богатырей Мирграда, рубивший чудищ направо и налево, теперь был вынужден использовать свой запертый в ножнах цвайхендер в качестве трости, дабы имела хоть малейшая возможность на самостоятельную прогулку. Однако и это теперича становилось проблематично. Яд медленно, но верно подталкивал Алексея к бездонной пропасти под названием «смерть», в хладные объятия Морены. Но богатырь не успел впасть в полное отчаяние. Он бывал в передрягах и похуже. Один раз на него и Любаву накинулось сразу три василиска! В то время они ещё не являлись одной из сильнейших варяжских двоек, а следовательно, той силы что нынче у них не имелось. В том бою чудищ одолеть, само собой, удалось, однако, израненные и отравленные, варяги седмицу с небольшим провели в пещере. Скрывались от невесть откуда взявшейся стаи волколаков. Отпор им дать они не могли из-за отравы и множества ран, потому и приходилось прятаться в пещере, пытаясь хоть как-то прожить, питаясь найденными грибами, личинками и крысами. Да уж, времена были не из весёлых. Зато воспоминания остались на всю жизнь! Хвалиться, конечно, тут нечем, но может это просто жизнь проносится перед глазами Алексея? Иначе и не объяснишь, какого Лешего он сие начал вспоминать. Алексей, опираясь на цвайхендер, сумел встать. С невероятным трудом. Даже представить было сложно, что сей мужчина давеча сражался на равных с невероятно быстрым и сильным чудищем, способным без труда разрушить почти любое селение. Богатырь неспешно побрёл обратно в избу. И продолжал надеяться на лучшее. Надежда ведь умирает последней. По крайней мере, так говорят.***
Город-государство Мирград, замок рода Ясногорцев, 1298 год.
Виенна проснулась от небольшого дверного скрипа, но тут же вновь погрузилась в дрёму. Что так вымотало эту маленькую девочку, было совершенно непонятно. Целый день она лишь читала скучную литературу, да играла с куклами. Хотя, быть может после довольно сытного обеда бабушкиными пирожками организм Виенны решил, что пора бы и на боковую. Однако что-то не давало покоя. Голоса, что звучали пусть и негромко, но всё равно достаточно чтобы чуткий слух Виенны смог уловить некое звучание. Разобрать слова сквозь сон девочка не могла, а посему она вырвалась из царства Морфея, пускай и с явным нежеланием. Она приоткрыла глаза. Совсем чуть-чуть. И начала вслушиваться в разговор. – Ты же должна понять почему я должна поступить так, Гита, – твёрдо проговорил довольно знакомый женский голос, определённо принадлежавший молодой женщине. – Да кому вообще может взбрести в голову поднять меч на дитя?! Только воистину злой человек способен на сие мерзкое деяние! – шёпотом прошипел более пожилой голос. «Бабушка?» – Пойми, я ничего не имею против тебя лично. Но ваш род не будет связан с нашим! – Да ты очумела! Вот же она, связь! Лежит головой на моих коленках! Её уже никуда не деть! И я уж точно не позволю тебе ей навредить. – Давай на чистоту, старая кашолка. Тебе меня не одолеть даже в своих фантазиях. Я ведь, в конце концов, богатырша! И давай лучше покончим с этим по-быстрому. Обещаю, вы обе умрёте, не почувствовав боли. Виенна распахнула глаза. Осознание происходящего ударило в голову, и страх сиюминутно заставил её тело трястись как осиновый лист во время бурного ветра. Перед ней на старом, но весьма элегантно выструганном табурете сидела тётя Агния. Двоюродная сестра Виенниной матери. Женщина статная, подтянутая, с пшеничными волосами, обладающая строгим взглядом и шрамом, начинавшимся на левой груди и заканчивавшимся на шее. Поговаривали, будто оставил ей его вождь одного из племён иниестых огров, но сейчас Виенне это почему-то казалось гораздо менее важным, чем в тот день, когда она услышала сию историю впервые. – Беги, внученька! Меч-бастард, выхваченный Агнией, в считанные секунды воспылал пламенем, а руны на его клинке засияли красно-оранжевым светом. Гита с внучкой едва успели ускользнуть от первого взмаха, располовинившего кровать за мгновение. Второй удар смёл с прикроватной тумбы подсвечник, после чего зажжённые свечи попали на одеяло и простынь, отчего уже через пару секунд разгорелось неслабое пламя. От третьего удара Гита увернуться не сумела. Острие вонзилось под рёбра старушке, задев лёгкое и сердце. Гита попыталась крикнуть Виенне уносить ноги, но вместо слов изо рта вырвался булькающий звук. Кровь не текла из прижжённой раны, однако изо рта стекал целый кровавый ручей. – Бабушка! – Твоей бабушке прямая дорога к Морене, – без эмоций проговорила Агния, медленно вытаскивая меч из тела едва живой старушки. – Как и тебе, поганая байстрючка! Внезапно Гита схватила Агнию за руку, державшую клинок, и вонзила в левый глаз богатырше. Последняя, злобно прорычав, резким движением вырвала меч с ошмётками плоти из тела старушки, повалив лишь чудом остававшуюся в живых старушку на пол. – Так значит, курва трухлявая?! Я покажу тебе, как я победила ледяного огра! Агния направила длань на Гиту. – Ignis amnis! И тотчас же поток пламени обрушился на несчастную старушку. Виенна, всё это время сидевшая подле двери не в силах пошевелиться, почуяла запах жжёной плоти, отчего её незамедлительно стошнило. Кожа Гаты стремительно покрывалась волдырями, которые сразу же лопались. Глаза стремительно вытекли из орбит. Волосы и одежда уже превратились в пепел. Виенну вновь вырвало. Запах стоял отвратный, равно как и зрелище. Девочка пустилась наутёк, стараясь не оборачиваться назад. Не видеть сей ужасающей картины. Не видеть бабушкин изуродованный труп. Не видеть огня.***
Кодантийское царство, городище Яровицное, тринадцатые сутки месяца зимобора, вечер, 1313 год.
Эйвар всё никак не мог поверить в то, что происходило с ним в данный момент. Как такое вообще сумело случиться? Её ведь не было в деревне в тот злополучный день. Она уже сидела в плену у разбойников из банды Соловья. – Откуда ты узнала? Зоря пожала плечами. – Увидела. Во снах. В последнее время, особенно пока меня держали у Великого Дуба, я часто наблюдала сны. О прошедшем. О нынешнем. И даже о грядущем. Потому и увидела, как напарница твоя пламенем сожгла мою матушку. И пламенем явно сильным, но неуправляемым. – Послушай, я пойму, ежели ты нас ненавидишь, али боишься, али всё и сразу. Но пойми, у нас не было выбора. Твоя мать, она начала творить ужасные вещи. – Как и многие из нашей деревни творили зло по отношению к нам. Всё это неприятие, злость. Всё это было… и было взаимно. Лишь некоторые жители нам правда помогали и сочувствовали маме. И по несчастной иронии, именно они первыми пали от её рук, – Зоря говорила так, словно бы её мысли находились не здесь. Будто сама она была в нескольких местах одновременно. – Верогор, один из трёх пропавших охотников, дичь нам продавал почти что за даром. Тётя ему моя нравилась. Да и к нам с матерью он зла никакого не проявлял, добр был. А Дарина и Лиран, что растят теперича милых близнецов, приютили нас, когда мама с тётей, перепутав ингредиенты для зелья, наполнили избу ядом. Лишь через седмицу удалось выветрить всё. И на этих добрых людей моя дорогая матушка направила свой гнев? И за что? За то, что не бросились на верную гибель, когда меня забирали? Жестокий поступок с её стороны. Эйвар молчал. По правде сказать, он не решался говорить, всё ещё не до конца понимая, что же происходит. Он даже ощутил себя на мгновение снова школьником, которого спрашивают про домашнее задание, которое, само собой, не сделано. – Я не могу простить вас. Всё-таки, эта женщина вырастила меня в заботе, и я очень сильно люблю прежнюю её. До того, как она стала чудовищем, яко же Зоран. Но я, тем не менее, понимаю ваш поступок. Это рано или поздно должно было произойти. Не от ваших рук, так от рук иных варягов. – Твои рассуждения, такие… взрослые, взвешенные и логичные. Это слегка пугает. Сколько тебе лет? – Давеча шестнадцать зим исполнилось. Как раз в день, когда меня к Дубу привезли. То бишь, ровно тридцать три дня назад. И кажется, после моего пребывания в том месте, я сильно изменилась. Эйвар выдохнул. Он думал, что неожиданный разговор прояснит хотя бы часть всей неразберихи. Однако теперича у него появилось столько вопросов, что казалось даже лучшие профессора и чародеи не сумеют дать на них ответы. – Мне нужно пиво. Нет, лучше уж сразу водка. И хорошенько подумать над этим. Но это уже после того, как Виенне станет лучше, етить всё в три прогиба. – С твоей напарницей не всё в порядке? – неожиданно поинтересовалась Зоря. – Её отравили. Яд очень сильный и лекарства пока нет. Но она сильная, держится. – А можно мне посмотреть, как она? Эйвар глянул на девушку с лёгким недоверием. – Я не собираюсь ей вредить. Недоверие тоже понятно, но мне правда жаль её. Она, как и ты, была добра ко мне, пыталась успокоить после освобождения из плена. Так что я хочу посмотреть, что с ней. И, быть может, помочь. Богатырь толком и не разумел, чем может помочь девчонка шестнадцати зим от роду, но всё же дал добро. Хуже уже вряд ли могло стать.***
Алексей, с невероятным для него усилием, отворил дверь в избу. Ещё седмицу назад ему гораздо легче было расправиться со стаей волколаков. А теперича трудность вызывает какая-то хиленькая дверь, державшаяся на соплях и добром слове. Любава всё также сидела подле бывшей ученицы. Лекарская магия всё также поддерживала в Виенне некое подобие жизни. Интересно, что она чувствовала в данный момент? Алексей надеялся, что не боль. Любава предполагала, что сейчас в мозгу хворой чаровницы воспроизводится её, Виенны, жизнь. Алексей, не удержавшись, рухнул пятой точкой на пол, отбив при этом копчик. Любава тут же встала, желая помочь, но от столь резкого подъёма голова закружилась, а в глазах потемнело, словно бы разом погасли все лучины в избе. Верховная чаровница села на место, в надежде прийти в себя как можно быстрее. – Что, старость в глаза попала? – прокряхтел Алексей, в очередной раз прокашлявшись кровью. – Выглядишь-то молодо, но года, один чёрт, берут своё. – Не ёрничай! Сам-то как старый дед! Ноги даже не держат! – Что правда, то правда. Ноги действительно не держат уже. Глядишь, так и помру от этого яда. Разве что Лучезар сейчас не придумает в мгновение ока как вылечить эту заразу, словно мы живём в дешёвой театральной постановке, где автору лень исправить сию оплошность. – Ну ты и сказочник, Алёшенька, – посмеялась Любава. От смеха у неё вновь чуть не закружилась голова. – Могу поделиться с тобой лекарской эссенцией. Обещаю, Виенне сие не повредит. Алексей устало взглянул на напарницу. – Чего ты так глядишь? Правду я говорю. – Ты сказала, что это не повредит Виенне. А тебе? Любава хмыкнула. – А я уже уверена, что в любом случае помру от переутомления. Столько без сна, да ещё и эссенция восстанавливаться не успевает. Почти всю отдаю Виенне, но часть уходит на то, чтобы моё тело окончательно не развалилось от всего этого напряжения. Могу поделиться с тобой этими запасами, отложенными для себя. – Ну уж нет, – отмахнулся богатырь, положив цвайхендер подле себя. Встать, опираясь на оружие, он уже не мог. Да и не желал. – Ты крепкая – выдержишь. Подберут тебе другого богатыря в пару и будешь с ним охотиться на чудовищ, истреблять нечисть. Семейное дело ведь сие у тебя. – Как и у тебя. Я знаю, ты байстрюк побочной ветви рода Ясногорцев, но ведь твой отец признал тебя. Официально признал. Так что ты наследник, пускай и десятый. Твой род, равно как и мой, поколениями занимался охотой на различных тварей. – Это да. Тем забавнее тот факт, что сей шрам, – Алексей указал на изувеченную давным-давно губу, – оставила мне тварь совсем иная, куда более худшая даже чем самый злобный упырь. – О, да, я помню тот день, – отозвалась Любава, погладив Виенну по голове. Жар всё никак не спадал с бедной девушки. – Тогда ты пришёл из вашего замка, проклиная высокомерие и бесчеловечность своей семьи. Алексей снова прокашлялся. На сей раз крови отхаркивалось больше. Очевидно, недобрый это знак. – Да уж. Лихие были времена. И честно, я даже рад, что провёл их с тобой. Кого другого я б не вытерпел. – Во имя всех богов, это что, только что прозвучал комплимент? Такое же случается лишь по особым поводам! – Знаешь, по-моему смерть – это достаточно веский повод. – Мы не умрём, – с уверенностью молвила Любава. – Не настало ещё наше время. Нам ещё разгребать эту гигантскую навозную кучу, что нависла над всем материком. – Это да. Работы ещё очень много. Алексей облокотился на стул, на котором сидела Любава, положил голову ей на ляжки и прикрыл глаза. Нет, спать он не хотел. Но свет от лучин слишком уж резал глаза. Богатырь желал спрятаться от него. И наконец-то спокойно отдохнуть.***
Город-государство Мирград, замок рода Ясногорцев, 1298 год.
Виенна неслась со всех ног, подальше от Агнии, виляя в коридорах и спрыгивая с лестниц. Усталость накатила быстро. Бег давался девочке с воистину большим трудом. Но останавливаться было нельзя. Иначе тётя могла догнать её. А уж ежели догонит, то явно сотворит то же самое, что и с бабушкой. Рвота вновь подступила к горлу при одном лишь воспоминании о вытекающих из головы глаз, и лопающихся кровавых волдырей по всему телу Гаты. Выбежав из замка, Виенна оказалась в родовом саду. Нынче сей сад не выглядел так прекрасно, как летом, однако всё ещё вызывал восторг в глазах тех, кто сюда забредал. Здесь росло много чего. Буквально столько цветов, сколь и не счесть! Взять бы хоть герань, растущую вокруг клумбы с кроваво-красными розами, стоящими точно по центру всего этого великолепия. Или же скромные ромашки, мирно цветущие ближе к высокому каменному забору цвета серебра. Уж кто-кто, а садовники при дворе у рода Ясногорцев получали жалование явно не за просиживание штанов. Однако сейчас девочке было совершенно не до того. Виенна забежала за герань, после чего оббежала растущие чуть поодаль от неё георгины. Дорожка из жёлтого кирпича, разложившаяся по всему саду, разветвлялась на множество различных направлений и Виенна в спешке выбирала наобум. Сзади послышался дверной хлопок. Агния добралась до сада. Впопыхах Виенна и не заметила, как врезалась в какого-то мужчину. Крепкого, высокого, на вид не больше тридцати зим. – Ты чего тут бегаешь, деточка? – мужчина повернулся к Виенне. В руках у него оказался здоровенный двуручный меч в ножнах. – Заплутала что ль? Подожди… ты дочка Героны, верно? Как бишь тебя… Виенна, вроде бы, да? Агния неожиданно появилась из-за георгин. Меч её всё ещё пылал. Мужчина быстро среагировал, заслонив собой девочку. Ножны уже слетели с меча, покрытого множеством рун. – Ты чего, мать твою, удумала, Агния? – Закрой варежку, Алёша. Тебе, дурню, не дано понять меня. Объяснять что-то она явно не собиралась. Лишь напала на нового врага. Мужчина уклонился от первого выпада, прихватив с собой и Виенну. Агния остановилась, сделала разворот и с размаху ударила по мужчине снизу вверх. Кровь сиюминутно окропила траву под ногами. Нижнее губа была разодрана, словно бы какое чудище полосонуло. – Сука ты, Агния, – пробурчал Алексей. Клинок его заискрил молниями. – Прибью тебя, гадина. – Ну попробуй, маленький байстрюк, – прорычала Агния. И столкнулись в тот момент молния и пламя. Клинки богатырей лязгали друг о друга. А Виенна, подвернув под себя ноги, тихо плакала, наблюдая за богатырской стычкой, прекрасно понимая одно. Ежели тётя Агния сумеет победить дяденьку, что вступился за девочку, то не видать этой самой девочке никакого будущего.***
Кодантийское царство, городище Яровицное, тринадцатые сутки месяца зимобора, вечер, 1313 год.
За окном завыл ветер. Протяжно завыл, словно духи ветра скорбели над чьей-то утратой. Настолько сии звуки напоминали рыдания по дорогому сердцу человеку. Лучезар забежал в избу весь перепачканный в крови. Радостная улыбка делала его вид более пугающим. В правой его руке находился, не менее извазюканный в крови чем он сам, кинжал, который кудесник позаимствовал около часа назад у Алексея. В левой же Лучезар держал камень. Из-за обилия крови сложно было точно определить лить цвет камня, но Любава предположила, что оттенок у него, по крайней мере, фиалковый. А может ей и привиделось сие, ввиду почти полной истощённости организма. – Я понял, что упускал! Безоар! Его используют для лечения многих слабых ядов и иной раз применяют для снадобий против тяжких! Он помогает укрепить организм, пока настоящее снадобье борится с хворью! – Похоже мы и правда живём в дешёвой театральной постановке, – чуть приподняв голову молвил Алексей. – Но это и не важно. Твори свои декокты, кудесник! На тебя вся надежда! Лучезар кивнул, не совсем понимая к чему была та вставка про театральную постановку, и с прыткостью дворового кота рванул к своему рабочему месту. Сперва он отмыл безоар, который, как ни странно, действительно имел фиалковый оттенок. Следом, расчертив стол рунами, расположив их по кругу, положил камень прямо по центру рунической надписи. Знаки загорелись, кудесник читал заклинание. Следом он высек несколько знаков стихий на самом безоаре. Означали они, собственно, «огонь», «молнию» и «воздух». Кудесник немедля приступил к растопке печи. Следовало напитать камень эссенцией стихий, более лучшего противостоянию хвори. Предстояло много работы. Но теперича хотя бы появился реальный шанс справиться с напастью, отравившей жизнь в этой деревне.***
Эйвар и Зоря переступили порог избы и увиденная ими картина слегка удивила их. Алексей головой лежал на ляжках почти спящей Любавы, а Лучезар впопыхах нарезал ингредиенты для декокта, периодически глядя в затопленную печь, приговаривая что-то в духе «сразу надо было догадаться, что требуется сделать, дурья башка». Состояние Виенны, как ни прискорбно, стало ещё хуже. Лихорадка всё усиливалась, как и непроизвольная рвота, которую Эйвар поспешил убрать. Благо они сразу положили Виенну так, чтобы она не захлебнулась собственной же рвотой. – Как продвигается с антидотом? – спросил Эйвар, вытерев стол и пол от зеленоватой жижи. – Не поверишь, но шанс есть! – радостно доложил Лучезар, доставая из печи раскалённый безоар. – Алексей, как вы себя чувствуете? Верховный богатырь грузно вздохнул. – Херово. Но ещё не отчалил к кисельным берегам. – Отлично. Хватит у вас сил выдать заряд молнии по этому чудному камешку? – Может быть... Но очень слабый. Зачем тебе? – Вам действительно нужно, чтобы я объяснял все тонкости безоара? Хорошо. Я напитал камень природной эссенцией огня, дабы он помог выжечь заразу из ваших тел. Так как яд, судя по всему, ослабевает под действием стихии молнии, то логично было бы напитать камень и её эссенцией, для усиления эффекта. Но так как грозы не намечается, воспользуемся подручными средствами, сиречь, вами. Стихия воздуха же нужна для вывода остатков яда из организма. Лучше всего, конечно, подходит для сего действа стихия воды однако боюсь она войдёт в конфликт со стихией огня соответственно. Довольны? – Вполне. Я, признаться, хотел остановить тебя после слов «чтобы я объяснял», но посчитал, что лучше сэкономлю силы. Познавательная была лекция, кудесник. А теперича тащи сюда свой безоар, пока мне ещё хватает сил произвести хоть какой-то разряд. Зоря так и стояла у двери, наблюдая за происходящим. Она всей душой чувствовала, что может помочь пострадавшим здесь, но разум её не мог понять, чем именно. А потому она лишь наблюдала. Наблюдала и не вмешивалась.***
Город-государство Мирград, замок рода Ясногорцев, 1298 год.
Виенна сидела на земле, устремив совершенно пустой взгляд в желтеющую траву. Алексей чуть прихрамывая подошёл к ней, аккуратно укутав её в свой изрядно разорванный плащ. Их бой с Агнией закончился минут эдак пятнадцать назад. Причём завершился он, определённо победой Алексея, ввиду того что одноглазая богатырша спешно ретировалась, получив несколько весьма серьёзных ранений от цвайхендера Алексея. Сам же Виеннин заступник абсолютно точно заработал трещину на рёбрах с левой стороны после весьма мощного удара Агнии, а также немалый разрез на губе, который в будущем явно превратится в страшенный шрам. – Не с того мы знакомство с тобой начали, – вытерев с лица пот, смешавшийся с кровью, сказал Алексей. – Моё имя, как ты уже слышала из уст этой умалишённой, Алёша. Более официально – Алексей. Я, как и ты, косвенно связан с родом Ясногорцев. Байстрюк главы сего замка от его личной крестьянки, подаренной другим знатным родом. И равно как и тебя, меня здесь не особо жалуют, пускай и признали с горем пополам. Да и толку-то, что признали. Один хрен ношу имя рода моей матери, а не отца. Потому я Алексей из рода Храмнов, а не из рода Ясногорцев. Так что мы с тобой одного поля ягоды. А твоя тётушка Агния – больная сука, заманившая твоих родителей и тебя сюда, чтобы проще было добраться до вас. Но бояться не стоит. Сегодня же вы с родителями уедете из замка, а я с напарницей сопроводим вас. Тише, малютка. Пойдём-ка, возьмём тебе чего-нибудь. Что ты хочешь? Быть может кукол? Мужчина повёл Виенну за руку прямиком к выходу. Уже через сорок минут родители её, отходившие повидаться с отцом Героны. Прямо во время посиделок в весьма уважаемой корчме им сообщили о том, что Агния убила мать Юлиана и почти погубила Виенну, однако вовремя вмешался Алексей. Род Ясногорцев, разумеется, отрицал всякую причастность к сему происшествию, но это выглядело как простое оправдание. В замке почти не было народа, лишь Алексей, искавший отца, да несколько служанок. Больше Виенна с родителями даже не шагнули в сторону родового замка, оборвав отношения со всеми членами Герониного семейства. Лишь с Алексеем они продолжили общаться, навек запомнив его поступок. А Виенна после того дня даже не смотрела в сторону замка. Ибо всякий раз, когда он попадал в поле её зрения, пред глазами моментально возникал образ мёртвой бабушки, обожжённый до неузнаваемости.***
Кодантийское царство, городище Яровицное, тринадцатая ночь месяца зимобора, 1313 год.
– Наконец-то! – чуть ли не прокричал Лучезар, когда отравленная крыса открыла глаза после антидота. Она осталась жива. И хворь отступила. – Всё готово! Но есть одна небольшая загвоздка. – Ой, ну куда же без этих загвоздок, ёптить их налево, – фыркнул Эйвар. – И в чём проблема? Кудесник взял склянки с декоктами, в том числе и с тем, что был основан на измельчённом безоаре, пропитанном эссенцией стихий. Перенёс их все к столу, на котором лежала Виенна, лихорадка которой только усиливалась. Хворой чаровнице уже и не помогали ни компрессы, ни даже лекарская эссенция. – Понимаете ли, – начал Лучезар, – для должной стабилизации всех декоктов и антидота в захворавших, нужно неустанно вливать лекарскую магию в их тела. Причём столько этой магии надобно, что и представить сложно. – Неужто так много? – вопрошала Любава, пробудившись ото сна. Вновь её на два часа подменял Эйвар, дав хотя бы какую-то возможность передохнуть. – Ты ведь крысу ту вылечил и тебе своей эссенции хватило. – Её хватило лишь потому что крыса – существо маленькое, да и яд в ней был в разы слабее, нежели в Алексее с Виенной. Посему, нужно о-о-очень много магии для столь сильного яда. К тому же прошло много времени с момента отправления, тела успели сильно пострадать. Послышался тяжёлый кашель Алексея. Даже сей могучий богатырь впал в забытье, не в силах больше оставаться в сознании. Яд постепенно брал своё. – И как нам добыть достаточно магии? Я за эти дни всё растратила и восстановить ничерта не успела! – Есмь одно предположение, – задумался Лучезар. – Ежели вы, милостисдарыня Любава, объедините несколько людей своею магической верёвкой, и позаимствуете эссенцию у них, тогда всего должно хватить. – Сложно это будет... Люди, у которых я буду брать эссенцию не должны сопротивляться. А любое живое существо не будет в восторге, когда отрывают часть его самого. – Это да. Но коли мы возьмём здоровых жителей, то глядишь возьмём количеством. Понемногу, помаленьку наберём нужное количество эссенции. Поскребём по сусекам сего городища и будет нам счастье. – Будем надеяться... – подал голос Эйвар, продолжая вливать эссенцию в напарницу. – Ладно, чего уж. Идите народ будите. А я пока тут посижу, с Виенной. Только давайте быстрее. Что-то я уж почти вымотался...***
Когда всех кого можно собрали подле избы, хворых варягов вынесли наружу. Положив отравленных охотников на два стола, заведомо поставленных во дворе, Эйвар плюхнулся на землю, совсем обессилив. В нём эссенции было в разы меньше, нежели в Любаве, так что ему даже несколько часов вкачивания лекарской магии в Виенну отдавались невероятной усталостью и даже болью. Народу, как ни странно, удалось привезти много. По крайней мере, Лучезар посчитал, что столько голов будет достаточно для исцеления Виенны и Алексея. И все надеялись, что он прав. Любава, опираясь на посох Виенны (ибо без какой либо опоры она просто заваливалась наземь), села меж столами с Виенной и Алексеем, собираясь с силами. Заклинание, что ей требовалось сотворить, обязывало обладать недюжинной сосредоточенностью. Лучезар же, тем временем, старательно продолжал объяснять людям, что они должны были делать. Удивительно, как их вообще удалось согнать толком не разъяснив причину такого экстренного собрания. – Всё всё поняли? – спросил кудесник, параллельно взбалтывая декокты. Люд неуверенно закивал. – Тогда приступим. Эйвар, тебя единять? Эйвар, тем временем мирно лежащий на земле, чуть приподнялся, прекратив глядеть на усеянное мириадами звёзд небо. Луна нынче горела ярко. Дивное зрелище. Но насладиться им богатырь не мог. Долг звал. В лице Лучезара. – Толку от меня будет маловато, но давайте. Помогу чем смогу. Цепляйте. Любава произнесла заклятие. Сложное, трёхступенчатое. Из земли под её ногами начала вырастать верёвка, объединяющая всех присутствующих с ней одной. Чары сии напоминали те, что использовала Любава для поддержания жизни в Виенне, однако более сложные, за счёт обратного эффекта. Отдавать свою магию не составляет труда, но вот забрать её может лишь воистину сильный чародей. И заклятия, направленные на это всегда довольно сложны. Особенно для той, кто долгое время пребывал в магическом опустошении. Следом Лучезар не без труда влил декокты в глотки хворым варягам. Оставалось подождать несколько минут прежде чем эликсиры начнут действовать. Лишь тогда надобно было вливать антидот и регулировать сам процесс при помощи магии. Любава соединила себя и хворых варягов нитью, для передачи той лекарской эссенции, что сама Любава переработает в себе из того, что получится забрать с народа. Спустя некоторое время кудесник влил антидот. Любава незамедлительно приступила к сбору тех крупиц магической эссенции, что мог дать собранный здесь люд. И в начале магии в неё вливалось действительно много, однако внезапно одна из верёвок буквально начала светиться золотистым светом. Магии, что поступала через сию верёвку оказалось столь много, что Любава почти наполовину заполнила истраченный за эти несколько дней резерв. Стараясь не перегружать себя она моментально перенаправила эссенцию в тела Алексея и Виенны. Отравленные охотники корчились от боли. Сквозь ядовитую дрёму они кричали, словно бы им под кожу впились сотни тысяч острейших игл. Но Любава старательно уменьшала их страдания. Бережно и со знанием дела она вливала в них лекарскую эссенцию, которая в этот раз стала даже более могучей и действенной нежели раньше. – Пресвятой Бальдр, получается! – молвил Лучезар почти шёпотом. Алексея стошнило. Болотного цвета рвота вырвалась из его рта окропив землю и сам стол, на котором он лежал. Виенну же не вырвало. Однако из носа её побежал небольшой кровавый ручеёк. В какой-то момент и Любава, и Лучезар и даже Эйвар поняли, что с народа магия более не выкачивается. Поток эссенции шёл лишь с одной верёвки. Той, что сияла золотом. Внезапно что Алексей, что Виенна перестали дёргаться от боли. Дыхание их замедлилось, сделалось ровным и размеренным. Любава тотчас же развеяла все верёвки, единяющие её с вышедшими на помощь людьми. Все кроме одной. Верёвка, сиявшая золотом вилась от Любавы, до Зори. И по взгляду девушки становилось абсолютно понятно только одно. Она и сама не ведала, что у неё имелась такая сила.***
Кодантийское царство, городище Яровицное, четырнадцатые сутки месяца зимобора, утро, 1313 год.
Виенна открыла глаза. Потемневший потолок старой избы, выделенной им старостой в Яровицном смотрелся всё также убого. Тело выкручивало, словно бы её пытались выжать яко же старую половую тряпку. Во рту творился такой ужас, словно бы туда наградило около десятка кошек и одного баюна. Последний раз у неё подобное чувство было, когда она проснулась после пьянки по случаю окончания Мирградской варяжской школы. А ещё очень хотелось есть. Виенна до жути надеялась, что сейчас ей в рот упадёт нечто вроде кровавой колбаски с хорошо прожаренным луком. – Виенна очнулась! – раздался прямо над ухом знакомый голос кудесника. – Эйвар, ты же просил разбудить, когда она... Долго ждать не пришлось. Эйвар в два прыжка достиг стола с Виенной и схватил её в свои объятия. Чаровница тут же почувствовала, как её сдавливают. – Полегче... кх-кх... Добьёшь ведь, – прохрипела Виенна, делая жалкие попытки вырваться из хватки напарника. – Дура! Чтоб больше так не пугала меня! Ежели ещё раз будешь при смерти – сам добью! Да подтвердит всё всемогущий Бальдр, я так нервничал! Волосы на голове рвал! Виенна чуть улыбнулась. Эвано как переживал. – Мне даже... кх-кх... Приятно. Эйвар, ради всех... кх-кх... богов, не мог бы ты... кх-кх... принести мне покушать? – Серьёзно? – нервно проговорил Эйвар. – Я тут так намаялся, а ты хочешь, чтоб я тебя ещё и покормил? Виенна слабо кивнула. Сил на разговоры всё ещё было крайне мало. – Ладно. Подожди, сейчас что-нибудь быстрое приготовлю. Попрошу у местных курицу и будешь кушать куриный супчик. Но пока что гущу тебе нельзя. Посему, будешь довольствоваться бульоном. И даже не делай это своё недовольное лицо! В тот день в лапы к Морене не попал ни один варяг в Яровицном. А уже через трое суток большинство жителей городища встали на ноги. За исключением тринадцати человек, которым варяги не успели дать антидот вовремя. По воле богов ли, али же благодаря банальной удаче, но варяги справились. Пережили трудности, что возникли у них на пути. Однако загадки, с которыми им довелось столкнуться так и оставались не решёнными. Во всяком случае, пока что.