Сердце труса - самое верное

— Я… просто не могу тебе поверить. В принципе, на это Питер и рассчитывал: что Люпин, при всём его несомненном интеллекте и умении обрабатывать поступающую информацию, застопорится, если дело зайдёт о чём-то эмоциональном. Ремус был привязан к Дамблдору как к собственному родственнику. Немудрено: учитывая, что родители от Люпина практически отказались ещё в детстве, именно Дамблдор мог встать на их место и стать для маленького оборотня «его взрослым». И тут — такие новости. Про Альбуса Дамблдора. К тому же, из непроверенного источника, в честности которого приходится сомневаться; не то чтобы Питер считал себя безгрешным, на самом деле… совсем нет. Услышав эти слова от Люпина, Питер только вздохнул. Что же, план слегка провалился; кажется, придётся менять уже проложенные рельсы и включать в него присутствие Дамблдора. Не хотелось бы.. директор был тем, кого Питер боялся до дрожи в коленях, если говорить совсем уж откровенно. Ещё можно жахнуть Люпина чем-нибудь по голове, да дать дёру. До Ньюта. Или хотя бы до Рольфа. Чтобы тот вызвал Ньюта. — Даже не думай, — нахмурился Люпин, увидев, как у Питера забегали глазки. — Ты о чём? — Не знаю точно, но на всякий случай повторюсь, Хвост: даже не думай. Питер ещё раз вздохнул и грустно уставился на Люпина. Утро медленно подкрадывалось, по крупице выгоняя ночь из хогвартской библиотеки. Книги лениво шелестели страничками, и плевать им было на то, какая драма разворачивалась в голове Петтигрю. И в сердце Люпина, да. Нельзя забывать о чужих сердцах. Только не тогда, когда от их веления зависит буквально твоя дальнейшая жизнь. Питер потёр нос и исподлобья взглянул на Ремуса. Тот выглядел задумчивым, а ещё расстроенным; долго Люпин таким не просидел, правда. В итоге Ремус встал, оправил свой костюм и, кивнув Питеру, без единого комментария вышел из библиотеки, оставив Петтигрю разбирать проверенные формуляры и наводить порядок в вотчине мадам Пинс. Между прочим, Питер до её прихода едва успел. Дракклов Лунатик! Дракклова чувствительность Лунатика! Насколько Питер знал Люпина, тот не сразу пошёл бы к Дамблдору спрашивать заветное «и что это было?!», так что у Петтигрю был некоторый запас времени. Примерно до вечера: день был у Ремуса занят преподаванием и консультированием, так что тут особо не поговоришь. Другое дело — свободное время после ужина. Ради разговора с директором Люпин наверняка даже отодвинет проверку домашних заданий… если он вообще их задаёт. Питер не помнил. — Плохо, что ты со мной не посоветовался, — заметил Ньют, когда Питер связался с ним через кристальную бабочку; только у Петтигрю и у Рольфа имелись такие насекомые, через которых можно было разговаривать, словно по маггловскому телефону. Слишком редко они появлялись в кристальном рое. — Почему только сейчас сообщаешь об этом разговоре? — Да мы буквально только что поговорили! — возмутился Питер. — А вообще… забыл я про бабочку, если честно. А вас в замке нет. Вот и вышло… что вышло. Ньют цокнул языком. — Да. Беда… впрочем, не особо страшная. Я скоро вернусь в замок, ещё до Хэллоуина, так что всё будет нормально. Ты уверен, что Люпин точно пойдёт к Дамблдору? — На тысячу процентов. — Да уж. Взрослый человек, оборотень!.. перевёртыши из Лапландии поставили бы его на смех за такую привязанность к человеку, пускай и к магу. Впрочем, неважно. Давай поступим, как наши замечательные друзья-берберы. — Как? — Положимся на судьбу, — бабочка в руках Питера мягко замерцала светло-голубым, словно пытаясь успокоить перенервничавшего мужчину. — Расслабься, Питер, ничего плохого в любом случае не случилось. Директор делал много сомнительного, но он всё ещё хороший человек. Тут бы Питер поспорил… но, возможно, он просто накручивал себя, и Ньют на самом деле был прав. — Ясно… можно вопрос? — Конечно. — Чем вы сейчас занимаетесь? Ньют по ту сторону чихнул; бабочка, как послушный передатчик, дала Питеру услышать этот оглушительный и поистине дедовский чих во всей красе. — Пытаюсь убрать дементоров из школы, — шмыгнул носом Скамандер. — Довольно удачно, между прочим. — Удачно?.. — Сначала пробовал действовать через Министерство Магии, но там меня даже слушать не стали. Козлы, — Ньют закашлялся, скрывая обзывательство таким незамысловатым способом. — Так что пришлось подключать связи. — Вы уберёте дементоров благодаря своим связям?.. — Уберу? Нет, Питер. Мои связи помогли мне попасть в Азкабан. А тут я уж пытаюсь договориться с главным дементором. Только он от меня бегает… о, это же он! Пит, пока, я должен его поймать, пока увидел! Уважаемый? Уважаемый, постойте! Бабочка приглушила своё сияние, но Питер ещё с минуту тупо смотрел на кристальное насекомое. Представить, чтобы кто-то буквально гонял дементора по Азкабану… Нет, ну, если это был кто-то с фамилией «Скамандер», то картина не казалась такой уж сумасшедшей. Кто если не Ньют, правильно?.. День Питер провёл на плече Герты. Та, может, и была немного обижена на Мистера Санни за небольшое игнорирование, — с этими драккловыми формулярами Петтигрю буквально выпал из жизни: ночью он работал не покладая глаз и лап, а днём отсыпался, злорадствуя над Люпином, который должен был вести уроки и общаться с детьми, — но всё равно с радостью таскалась с крысом. Такая же участь постигла Розмарина. Только если Питеру доставались поглаживания и нежное девичье воркование, то бедный Паршивец банально даже чтобы просто поесть должен был исполнять различные трюковые номера. Гермиона с азартом следила за кувыркающимся крысом, делая при этом заметки в своём исследовательском блокноте. Паршивец тоже выглядел воодушевлённым, так что жалеть его у Питера не получалось. К тому же, больше Петтигрю всё-таки волновала проблема Люпина. Расскажет или нет? Не расскажет или да? Никаких нервов не хватало с этими переживаниями! — Мистер Санни совсем плохо ест, — заметила Миона за обедом. — Может, заболел? — Ты тоже заметила, да? Ох, жаль, что Ньюта нет в замке. — А если связаться с ним через бабочку? — У нас связь только от меня к нему, — грустно вздохнула Герта, тыкая кусочком яблока Питеру в крысиную щеку. — Так что смысла нет. Только если к Вульфу идти… Питер взял яблоко и принялся его активно жевать, показывая, что Рольфа тормошить совершенно не обязательно. Парня было откровенно жаль: за время в Хогвартсе несчастный Рольф на все сто понял, что преподавание — совершенно не его стезя. Удивительно ещё, что он пока детей не возненавидел. Истово, от всего своего скамандеровского сердца! — А может и не надо его никуда вести, — хмыкнула Миона, погладив Мистера Санни по голове. — Что, Рольфа боишься? Питер фыркнул, и девочки рассмеялись. Ну, хоть у кого-то всё было хорошо. Вечером, лёжа на подушке рядом с Гертой, Питер продолжал обмусоливать одну и ту же мысль по кругу: расскажет или нет? Растреплет или промолчит? Однако Ньют оказался прав, и мудрость берберов сыграла им на руку: посреди ночи испуганная Макгонагалл подняла детей и повела сонных гриффиндорцев в Большой Зал, где уже была мелкотня с других факультетов и нервные учителя. Люпин, может, и хотел бы всё рассказать Дамблдору, да вмешался случай: в Хогвартсе был замечен Сириус Блек. И оборотню, как и другим учителям, стало совсем не до своих прошлых проблем.