***
Следующей его стадией было отрицание. Их разделяли не только статус Каге и подчиненного, но и большая разница в возрасте, по крайней мере достаточная, чтобы он мог зваться ее отцом. Достаточная, чтобы все в деревне назвали его совратителем и старым извращенцем. Их разделяли не только статус и возраст, но и ее прошедшая любовь к Саске и его вечная боль Рин. Какаши отрицал все настолько сильно, что кажется забыл, как выглядит Сакура, пока вдруг не встретил ее в Ичираку. И после этого его душу опять настигло чувство тепла, пьянящего такого, что хотелось забыться. Но на этот раз не было шока, было отрицание. — Сенсей, мне кажется Хокаге должен не лапшой питаться, — она смеется так ярко и лучезарно, что Какаши невольно щурится, дабы не ослепнуть. Нет-нет-нет. «Я буду рад, если ты мне напомнишь» — А я и забыл, что кресло Хокаге принадлежит тебе, — в его голосе почему-то читается хмурость, почти затмевающая лучи девушки. — Ладно вам вредничать, тем более я не завидую, — она делает странный разворот на стуле, — А давайте я вам что-нибудь вкусное сделаю, вы, глядишь, и орать на всех перестанете. Такая милая, всегда пытается разглядеть в нем нотки позитива, как бы старательно он не прятал. Мужчина томно вдыхает аромат сладкой вишни, смешанный с раменом, выходит странно, но все равно приятно. — Харуно, даже не думай меня травить, — бурчит он, скрывая под маской краску лица. — Я почти уверена, где-нибудь в лабораториях под башней уже выращен ваш клон, готовый гневаться на всех и вся. Он пропускает это мимо ушей, как думает она, и не замечает, как мужчина ярко улыбнулся под маской.***
Следующей его стадией было тоже… отрицание. Он честно не мог смотреть на то, как она, одетая в красное короткое платьице, оголяющее загоревшие плечи, радостная устраивается на пледе посреди опушки. Мужчина прятал свои глаза, выискивая среди облаков симпатичные тучки, подобно своему помощнику, что угодно, лишь бы не утонуть в красоте весенней жизни. И ведь она как-то вытащила его из башни, пойдем мол на пикник всей командой, как раньше. Но раньше все было по-другому. Раньше совесть не терзала его несчастный разум, всякий раз обвиняя в извращенстве. Раньше ему было все равно, ведь раньше она была рядом с Саске. Но Саске на их встрече не оказалось. И отчего-то ему болезненно приятно на душе от этого. — Какаши-сенсей, ну вы как всегда хмурый, если это значит быть Хокаге, то я отказываюсь, — задумчиво выдает блондин, намереваясь закинуть в рот пельмешку, пока перед глазами на долю секунды что-то не промелькнуло. — У тебя будет еще куча времени постигнуть смысл всего сущего, и тогда ты будешь готов занять мое место, — мужчина мгновенно запускает украденную пельмешку в рот. — Опять не успел… Беседа с Наруто неплохо отвлекает Какаши от забот, сидящих справа от него, в красном заманчивом платье. — Какаши-сенсей, а у вас есть девушка? Игнорировать ее долго не получится. И мужчина отправляет свой взор на раскрасневшуюся куноичи. Так неправильно. Разум кричал, бился в агонии. — Нет, и вряд ли моя жизнь намерена с кем-то связываться, Сакура-чан. Это казалось верным решением, так говори разум, но девушка отчего-то расстроилась.***
Он остался мотать головой самому себе, словно осуждал каждый свой шаг. А что он делал, в самом деле? Прошли месяцы, он все также затыкал отчаянный шепот своего холодного сердца. Ему сорок лет, напоминал он сердцу, а Сакуре всего двадцать два, так будет неправильно — он повторял, точно пластинка. Так неправильно, да. Он точно в этом уверен, и должна быть уверена она, ведь он отказал ей вот уже который раз. Возможно она наконец и поняла это, но виду не подала, поскольку ее горячая ладонь уже давно утонула в его большой, такой неправильной. Неправильно, думает он, так нельзя. И продолжает шагать вместе с ней, все также неправильно.