Очерк их жизни

Токио давно не встречал таких ливней, хотелось бы надеятся, что это не станет потопом, который разрушит город. Она явно не думала о катастрофе, когда выбегала из университета, совершенно забыв про зонт. Отчаянным пессимизмом Сакуры явно довольствовалась и ее паранойя, ведь каждая проезжая машина, особенно черная, казалась ей якудза. Девушка бьет себя по голове, да посильнее, за то что не додумалась взять попутку и скрыться от ливня в автобусе. Ее кеды давно стали чем-то наподобие тихого океана, ведь маленькая нога в них плавала очень и очень свободно, отчего передвигаться становилось все труднее. Сакура ступала осторожно, но очень спешно, задерживаться на улице ей определенно не хотелось. С мокрых волос так и наловил слезть ободок, уже нацелившийся на ее нос, а ведь она даже не может его поправить, что еще сильнее выводило из себя, ведь руки заняты укрытием в виде халата. Мимо проехала черная Тойота и сердце девушки замерло — не якудза. Надо же было ей увлечься новостями и криминальными статьями, теперь и шагу не ступает без страха. От сильного ливня зрение помутилось, и она уже не разбирает, где здание, а где дерево. Не заметив глубокую лужу, она конечно же шмякается прямо в нее, проклиная весь свет, видит Будда, она не хотела злиться. Вдруг перед ней предстает темный столб, который кажется хотя бы немного укрывает от дождя, и девушка радостно мчится прямо к нему. Сакура на эмоциях выпрыгивает вперед, словно это финишная черта. Придорожный столб вдруг обретает иную форму, такую же длинную и темную, но уже более… человеческую. Сакура понимает это, когда затуманенный взгляд опускается на лакированные черные туфли, а ее ободок окончательно не съезжает ей на лицо.       — Г-гоменосай! — она дивится в поклоне, как же она не заметила, что это человек. От резкого поклона ее мокрые волосы, точно щупальца, клеятся к лицу, а непослушный белый ободок слетает к чертям. Вдруг мужская рука ловит его и вежливо протягивает Сакуре, и она наконец заглядывает на «столб». Высокий мужчина, явно превосходящий ее на две головы, седовласый, одетый в строгий костюм, но не старый, что удивляет ее. Ее внимание переходит с его седых непослушных прядей на лицо, а точнее на маску, закрывающую его добрую половину, и на черную повязку на левом глазу. Ей думается, он вышел из госпиталя рядом, ведь подобных случаев, когда человек остается без глаза на удивление много. Ее завораживает единственный видный серый глаз, такой угольно-пепельный, почти неестественный. Мужчина кажется тоже разглядывал ее, что заметно смутило Харуно, ведь она в отличие от него, была до нитки промокшей и неопрятной. А он, вон в костюме, в туфлях, и явно умный, если он стоит под зонтом. Вдруг она понимает свою оплошность, выхватывает ободок и отходит на два шага от незнакомца, чтобы не нарушать его личного пространства. И ливень вновь настигает ее, снимая треклятый ободок вон. Мужчина немного опешил от внезапных действий девушки, но вовремя опомнился. Рука, намертво схватившая зонт, тянется ближе к девушке, но сам незнакомец остается на месте, поддаваемый каплям дождя.       — Промокнешь, — сквозь дождливый занавес холодной песни Сакура вдруг слышит бархатный голос, расплывающийся по телу, словно горячий шоколад. Теперь и его красивые седые волосы настигает ливень, отчего те прилипают к лицу, а в глазу кажется заиграли смешинки.       — Спасибо вам, не стоит, я и так уже мокрая, — Харуно давится в неловкости от действий незнакомца и указывает на халат, верно служивший ей крышей над головой. Но мужчина не отвечает ей, так и остается с протянутым зонтом. Озябшие ладони тянутся к дару, но проталкивают тот обратно мужчине, который непонимающе взглянул на нее. Она лишь пожимает плечиками и устраивается прямо под зонтом рядом с мужчиной. Неловкое молчание нарушает он же,       — Токийский мед колледж? — он осматривает ее с ног до головы, как бы оценивая.       — Да, — застенчиво отвечает она, не зная как поддержать беседу. Мимо проезжает черная мазда, и Сакура уверена — по ее душу. Девушка скрывается за спиной незнакомца, и тот лишь молча удивляется, пока его глаз не встречается с зеленым ярким взглядом. Под светом фар проезжавших машин глаза девушки вдруг загорели мятным цветом, удивительно, думает он.       — Простите… просто… никогда не знаешь, вдруг это якудза, — оправдывается она, вновь пожимая плечами.       — Страшно? — она не находит в его вопросе потенциальной угрозы, как она могла бы сделать обычно.       — Если честно, очень… не стоило читать статьи, там столько понаписали, — она неловко улыбается, больше самой себе, нежели ему.       — Не стоит так бояться, — утешает ее он, до сих пор не отрывающий глаз от ее лица.       — А что, если следующая машина точно окажется якудза? — Сакура вновь поправляет ободок, и мужчина вдруг останавливает себя, чтобы не помочь ей в этом.       — Мне придется отвлекать, а тебе, — он наклоняется чуть ближе к ней, — Бежать. Харуно вспыхивает красным цветом, когда низкий бархатный голос пробирает ее до мурашек. Ее безымянный герой расплывается в невидимой улыбке, она точно уверена по морщинкам вокруг единственного глаза. Ей хочется спросить, указывая на повязку, был ли это несчастный случай, или же захватывающая история, в которую замешана мафия. Но оставляет вопрос при себе.       — А вдруг якудза — это вы? — нарочито недоверчиво интересуется она, уже зная, какой ответ ее ждет.       — Я похож на АНБУ Хатаке? — также наиграно недоверчиво отвечает он.       — Скорее нет, чем да, — она мило пожимает плечами, что не ускользает от его взгляда, — Но вот ваша маска…       — А если так? — мужчина приспускает промокшую маску до самого подбородка, и перед Сакурой предстает идеальной красоты лицо, с очаровательной родинкой на подбородке. Под повязкой виднеется вертикальный шрам, и ей думается, что история тут и в самом деле интересная. Ей кажется, такого прекрасного лица она не видела даже в мангах, и оттого краснеет сильнее, что вызывает у незнакомца лучезарную улыбку.       — Так вы совсем не похожи на мафию, — хмыкает она, когда сердце пропускает несколько громких ударов. Ливень вдруг перестал, но почему-то их беседа только продолжилась. Сказочной красоты мужчина обворожил, как показалось Харуно, ее и рассказывал что-то о погоде, вроде? Она не слушала.       — Как тебя зовут? — мужчина заправляет мокрую прядку волос ей за ухо, и это делает ее день менее дождливым.       — Сакура, — ее щеки запылали от теплого касания, почти невидимого, но такого приятного, — А как вас?       — Сукеа, — улыбается он, оставив маску висеть под подбородком. В ушах эхом пронеслось имя девушки, казавшиеся таким идеальным, как раз для нее. И это имя он запомнит, как и ее красивое лицо, страстно улыбающееся ему самому.