Хрусталь и глина

      Девушка, чьи волнистые темные локоны мягко поблескивали на свету, казалась еще красивее, чем на пыльной колокольне. В ее больших чайных глазах отражалось само небо, а милоте ее бледного лица не было предела. Это заметил не только Квазимодо, но и архидьякон. Именно священник первый смог по достоинству оценить красоту этого девственного личика. - Но я бы не советовал такой юной особе посещать подобные места. Если Вы бедствуете, то будет лучше, если сможете попасть в более приличные и одухотворенные места. По крайней мере, Собор всегда открыт для жаждущих и странствующих. - Архидьякон говорил очень спокойно и плавно, сразу было заметно его ораторское умение уговаривать людей. Но было в этом мужчине что-то, что настораживало Камиллу и приводило в некоторый испуг. -Спасибо, я приму к сведенью Ваши слова...э .... монсеньер...? -Клод Фролло. -Монсеньер Клод Фролло, да... - Девушка неловко поджала ручки, согревая открытые участки кожи. Теплая весна уже почти растопила снега, а значит, что и погода стала куда благосклоннее. - Вам следует поменьше выходить на улицу в такой одежде. Можете и застудить себе всё, чем наградил вас Господь. А теперь прошу меня извинить, мадмуазель, но я иду по делам. – Мужчина снова надел маску полного безразличия к окружающему миру и, раскрыв небольшую в высоту книжку, двинулся дальше по улице, ведя за собой звонаря.       "Сказать, что это было странно - ничего не сказать. Даже не знаю, повезло ли Квазимодо с тем, что именно священник забрал его или нет... Мне хочется верить, что бедный звонарь доволен своей жизнью и не мучается."

***

      Зайдя в небольшое заведение питейного типа, Дюбуа в нос сразу ударил запах сытного пива и жирного мяса. Пусть время и было обеденным, несколько посетителей уже полностью были замаринованы хмелем. На мгновенье показалось, словно все те, кто сидел сейчас у столиков, оценили девушку взглядом. Так оно и было, каждый в заведении знал друг друга, а кто-то новенький заходил не часто, уж тем более, если это молодая девчушка.       Медленно, пройдя между плотно заставленными столами, брюнетка прошла к стойке. За ней стояла крупная женщина, в несколько раз превышающая ширину некоторых мужчин. Руки ее были красными от постоянной работы, а лицо потрескалось. Губы, пухлые от укусов, были раздуты. - Здравствуйте, мадам, - Камилла надеялась на небольшую защиту от местных завсегдатаев, ведь хозяйка тоже женщина. А хорошим маленьким женщинам нужно держаться друг друга и не давать в беду. Даже если они видятся в первый и последний раз. - Какая я Вам "мадам"? Я, между прочим, все еще "мадмуазель", да, ребята? - Женщина обратилась к залу, те в ответ утвердительно завыли. Довольная таким ответом, хозяйка таверны нахохлилась как наседка. - И что тебе тут нужно, мадмуазель? Подзаработать это в другом месте, у меня работы нет. А та работа, что имеется - не подойдет для твоих нежных ручек. Ты, должно быть, никогда даже полы руками не мыла. - Извините? А... А что за работа в другом месте? - Ухватившись за сухую веточку их разговора, француженка хотела выплыть на ней в чистое море. Но тут же ее наивный план посыпался пеплом. - Дом терпимости тут не далеко, милочка. Таких как ты там полно, но вот кудри у тебя красивые, небось, дорого поддерживать их в таком виде? - Хамоватая женщина смотрела на гостью свысока, явно не предлагая ей никакой помощи или, уж тем более, защиты. - Да как Вы смеете?! - Оскорбленная, Дюбуа решительно отказалась от желания заночевать здесь. - Что такое? Боитесь попасть туда случайно? Или у Вас там знакомые служат? - Желтые кривые зубы придавали ухмылке хозяйки ужасающий вид.       "Вот он, тот самый монстр, о ком все любят говорить. Не тот бедный и скромный звонарь, а она. Хамоватая, тщедушная и противная любительница молодого вина и беспорядочного интима. Господь Всемогущий, за что ты послал на меня такое испытание... Неужели нет мне нигде покоя, кроме как у Тебя под взором собора?"