Одаренные

Черный автомобиль Дэймлер Дабл Сикс тридцать второго года выпуска повернул на углу Брод стрит и остановился у входа дешевого мотеля с названием «Хиллан». Двухэтажное худенькое здание давно нуждалось в ремонте, который хозяин не мог себе позволить. Здание давно истратило былой блеск и роскошь, присущее двадцатым годам нашего века. С началом Великой депрессии необъятное множество похожих заведений и концернов претерпели одинаковые проблемы безденежья. Не только на западном побережье, но по всей Америке, не говоря уже про иные страны. Ник печальным взглядом провел по облезлым выцветшим буквам на стене второго этажа. Вылезать из дорогой машины желания он не имел. Одна мысль о том, что он проведет еще одну ночь на пожелтевших и дырявых простынях будоражила в нем только неприличную брань и грусть. Он протянул Люку два доллара, найденные в куртке Кларка, и нехотя выкарабкался с заднего сидения. Машина тронулась с места, доехав до конца улицы, где развернулась, и растворилась в темноте. Рабочий день Люка был окончен. Хранить его чуткий сон Реймунд не посчитал нужным. Ник знал, что младший брат доплачивает водителю, чтобы тот присматривал за ним, и не возил его иной раз в заброшенные здания на Восточной улице номера пятнадцать, где частенько промышляли веселящими порошками и таблетками. Наивность и простовство Реймунда забавляла Ника, ведь ничего ему не мешало дойти до тех же домиков пешком. Или же одолжить автомобиль у знакомых и без свидетелей удалиться в туманное пьянящее расслабление. Однако возможно брат рассчитывал на лентяйство Ника в данном вопросе и тогда победу несомненно заслуживал Рей. На втором этаже ближе к дальнему углу здания, Ник заметил развивающуюся по ветру розовую ночнушку мисс Фриман с мелкой алой бахромой на подоле. Вещица свидетельствовала о наличие у нее ночного гостя, которых женщина приводила через три или четыре дня в зависимости от настроения и удачливости смены на работе. Она была официанткой в кафе «Дрим» на противоположной стороне улицы. И ее заработок по личным подсчетам Ника не позволял снимать комнату в мотеле. Из-за этого Себастьян и Ник часто спорили: спит ли она с хозяином заведения мистером Баксли или же ей доплачивают ее бесконечно приходящие и уходящие «друзья». Ник зашел внутрь и направился к столу, где выдавали ключи от номеров. По утреннему заверению Себастьяна, отмычка должна была остаться у Баксли до прихода одного из них. Завидев Ника, хозяин резвым движением поднялся со стула, чуть не опрокинув его, и протянул ему руку. — Я уже начал забывать, как ты выглядишь, Кайзер. Это был высокий коренастый мужчина с пышной бородой. Плечи его были широки, а руки огромны. Шоколадная старенькая рубашка уже давно была ему мала и плохо сидела, создавая вид толстенького карапуза, на которого натянули узенькую кофтёнку. Одаренности мужчине не досталось, но по его уверенной речи и подаче было ясно, что данная приспособь ему не нужна. Ник крепко пожал потную ладонь мистера Баксли и незаметно протер ее о брюки. — Я решительно думал, что мой вид незабываем для вас. — Как раз наоборот. Твое типичное лицо с желтыми глазами носят все двадцатилетние мальчишки в округе. К сожалению, в районе Брод стрит можно было неоднократно наткнуться на бездушные, пропахшие дешевым спиртом, дядек, которых родители постоянно рекомендуют обходить стороной. Нередки здесь и драки. Склоки женатых пар слышаться чуть ли не из каждого окна. Аура этого места любопытно цепляла Ника и заставляла выдумывать какой на сей раз криминал произойдет. — Выходит я выгляжу даже лучше своих двадцатисемилетних сверстников. Ник растянулся в улыбке. — Нет. Выходит, что ты окажешься с ними на улице, если вы с приятелем не заплатите мне до субботы, — в голосе мистера Баксли Ник отчетливо услышал подобие рыка. Его темные брови потеряли былую доброту сказочного великана, превратившись в английскую «В». — Мы разберемся с этим вопросом незамедлительно. В следующую субботу все будет готово. — Не в следующую субботу, а в эту, Кайзер. — Он со злостью вонзил палец в стол. — Вы с ОˊНилом просрочили оплату аренды уже на неделю. Я жду три дня, а после выпинываю вас обратно к мамкам и пеленкам. Ник отвернул лицо к двери и тихонечко хмыкнул, дабы не получить очередную порцию тяжелого и злого дыхания, приправленное презрением. Мистер Баксли наклонился и пропал в недрах под столом, шуршась и звеня ключами от мотельных номеров. Пока он зарывался, подобно собаке в осенней листве, Ник обратил внимание на прямоугольный календарь, висящий рядом со стулом. В нем не было ничего примечательного, кроме того, как был выведен год. «1932/121» Первые четыре цифры символизировали год, а следующие то, сколько раз этот год повторился. Люди пережили 32-й год 121 с половиной раз, беря в счет сегодняшний месяц июнь. За столько времени Ник практически выучил какой день недели будет выпадать в то или иное число месяца. Чуть позже в конце 9-го 32-го года количество раз было решено переименовать в «зари», чтобы поддерживать внутренний и отечественный дух страны. Ведь «Новая Заря», звучит куда выгоднее нежели «Новый Раз». Хозяин вынырнул из глубины, держа в руках потрепанный кривой ключ с привязанной бумажонкой под номером «13». Он протянул его Нику. Парень раскрыл ладонь, но не успел схватить сокровище. Рука Баксли твердо сжала его, как лев сжимает шею юной антилопы. Он наклонился к нему так близко, что по запаху изо рта Нику удалось понять, что здоровяк поглотил на ужин неплохой кусок жареной говядины. Хозяин медленно, выделяя каждое слово незримой точкой, проговорил: — Я предупредил тебя, Кайзер. Жду до субботы. Он разжал ладонь. Ник почувствовал, как кровь бурно побежала по венам прямиком к холодным пальцам. — Доброй Вам ночи, — ответил Ник, не поменявшись в лице. Ничего не услышав в ответ, парень поспешил в свою комнатушку. Располагалась она буквально через один номер от мисс Фриман. Парень долго копошился со скважиной. Руки трусились и отказывались попадать в отверстие. Нику показалось, что оно злобно искривляется в издевательской улыбке. — Чертова дверь, — выругался он. Плечо его приняло легкое почти невесомое касание. В голове его проскочила мысль о пришедшем ангеле смерти, которого Ник дожидался вот уже 121-ну зарю. Тело его предательски дернулось от неожиданности, а глаза округлились до идеального пенни. — Доброго вечера, Никки, — проговорила мисс Фриман, ласково и по-женски сладко. — И вам, дорогая. — Парень выдохнул и перевел взгляд на замочную скважину, которая все еще улыбалась. — Надеюсь, я тебя не напугала, хи-хи. Ее черные, короткие не по моде волосы небрежно торчали в разные стороны. Пестрое темное платье дополняло ее простоватый образ. Однако оно неплохо очерчивало ее пышные формы, что непременно нравилось мужчинам ее возраста. «Ну и ехидна», — подумалось Нику. — Вы что-то хотели? — О, да, Никки! Мне помнилось, что в твоих закромах живет прехорошенький шотландский виски. Года 84-го, если не ошибаюсь. — Были люди, которые не принимали нововведения в нашем мире. Фриман была одной из них. Приучиться к заре у нее никак не выходило. — Николас, мадам Фриман. И боюсь Вы ошиблись. Тот напиток давно использован по назначению. Как только Ник и Себастьян переехали в мотель, любопытная соседка тут же показала свой нрав. Не успели они перейти порог комнатки, как тут же раздался стук, и бесцеремонная женщина влетела в обитель. Вынюхав кто они такие и на сколько останутся, мисс Фриман тут же завела с ними одностороннюю дружбу. С тех пор она частенько наведывалась в гости, прося то одну, то другую вещицу. Как оказалось, позже, Ник и Себастьян были не первыми ее жертвами. — Из-за нее люди выезжали на два, а то и на четыре дня раньше своего отпуска, — рассказывал при знакомстве мистер Баксли. — Женщина она очень томная, одинокая. Не смотрите, что к ней постоянно наведываются старенькие хрычи. Будь ее воля, она собрала бы у себя целый город и все равно осталась бы одинока. Натура у нее такая. Видите, вон то зелененькое зданьице? — Он указал на кафе «Дрим». — Вон там при жизни ее и подстрелили. Ворвался какой-то облезлый дурень. Поживиться хотел. Да не свезло бедняжке. С тех пор ходит тут, пугает мне гостей. Тринадцатый номер по скидке, парни, берите. Мисс Фриман удивленно глядела на него, будто не ожидая, что ей могут отказать. — К тому же, — продолжил Ник, — Вы до сих мне не отдали чашу с павлином. — Чашу? — она почти выкрикнула. — Да. Вы брали ее две недели назад похвастаться перед миссис Гунвенн, потому она обвинила вас в безвкусице. — Право не помню, Никки. «Неудивительно», — подумал парень. Ключ наконец попал в отверстие. — Ну хорошо, я обязательно поищу твою дивную чашечку. Уверена, она никуда не могла пропасть из моей квартиры. Дверь ему поддалась. — Не хочу быть грубым, но уже довольно поздно. Я вас покину, если вы позволите, — сухость его слов могла сравниться разве что с африканской пустыней. — Приятных снов, дорогой. Ник стянул пиджак и упал на кровать, как брошенный картофельный мешок и провалялся в полудреме до двенадцати ночи. *** Ближе к часу заскрежетала и захрустела дверь. Ручка несчастной была также стара и трухлява, как и ее хозяйка. Из-за чего борьба между владельцем и дверкой была неизбежна. По тяжелым и громким шагам была ясна не расположенность Себастьяна к тихому сну. Ник расшевелил веки. Себастьян был почти на голову выше своего друга от чего его нависающая спортивная фигура выглядела зловеще, чем есть на самом деле. — Я тебя слушаю, — пролепетал сонным голосом Ник. — Баксли с тобой разговаривал? — начал он решительно. — Ворчал что-то про оплату. — Ник перевернулся на противоположный бок, избегая недовольного взгляда товарища. Сильная рука Себастьяна обхватила плечо Ника, подобно клешне краба, и вернула друга в предыдущую позу. — Не проворчал, — начал он, — а сказал то, как это есть. За последние три месяца я плачу за нас обоих, Кайзер. И мне это порядком надоело. Ты не ходишь на работу, ты бегаешь по барам, ты приводишь своих девиц ко мне в амбар и нашу комнату. Каждый раз, когда я тебя вижу, мне хочется вдарить в твою пьяную физиономию. Посмотри на это! Себастьян пнул стеклянную бутыль, где когда-то томился тот самый шотландский виски. Ник прекрасно помнил, как бармен с пятой улицы любезно вручил ему сей подарок. Подарком Ник называл все, что удалось засунуть себе в карман или пиджак, покуда владелец отвернул глаза. Бутыль от виски ударилась о другую пустышку. Этикетка от нее давно отвалилась и забылась. Стоявшие друг за другом стекляшки посыпались вниз, как домино. — Ты сказал, что уберешь это еще неделю назад. По твоей воле мы живем, как свиньи ей богу! Он отошел от кровати друга стал собирать окурки с деревянного комода в бумажный пакет. Ник не успел застать момент откуда Себастьян его достал. — Себ, в самом деле ты же мне не мамочка, чтобы смотреть, когда я возвращаюсь, с кем и в каком виде. — Мне плевать на твой вид, — резко ответил он. — Ты можешь пробухать все глаза. Мне все равно. Ты от этого не помрешь черт тебя дери. Но платить со мной за этот короб ты обязан. Он включил настольную лампу на тумбе около своей постели. Золотистые волосы Себастьяна начали отбрасывать яркие блики, коими могла похвастать не каждая девушка. — Я знаю, Себ. Дай мне время. — Ник немного приподнялся с кровати, но тут же вернулся в сидячее положение. — Месяц назад ты тоже просил дать тебе время. Сколько еще должно пройти, чтобы мое терпение лопнуло? — Так это ты сказал Баксли нагнать на меня ереси? — Ник посмотрел на него исподлобья. — Послушай меня, — вздохнул Себастьян и сел напротив друга. Ник поймал еще один отблеск, но уже не от прядей, а от латунного значка в виде винта с крыльями, прикрепленный на груди друга. — Я знаю ты не рад, что находишься здесь. Как и многие люди. Я знаю, что ты предпочел бы лежать в холодной земле, пока червяки потихоньку сытились бы твоим телом. Но этот мир дал тебе нечто большее, чем просто бессмертие. Он дал тебе дар, благодаря которому сейчас ты не валяешься на помойке или прогнившей яме вместе с другими отупленниками. — Не нужно читать мне нравоучений. — Нащупав пиджак позади себя, Ник встал, натянул его и направился к выходу. — Как только я найду деньги, я все тебе верну. Себастьян подскочил с постели и перегородил Нику путь. — Не нужно делать меня врагом, Кайзер. — Он надавил на почти открывшуюся дверь и захлопнул ее. — Ты всегда можешь просить моей помощи, но, когда она переходит границы., — Себастьян не смог подобрать правильных слов, чтобы продолжить. Ник перекинул взгляд на подоконник, загрязненный присохшим клеем и старыми окурками. Там лежали его инструменты для моделизма. Ему непременно нужно закончить работу в срок. Не обращая внимания на Себастьяна, он подошел к подойнику и покидал в кожаную сумку необходимую утварь: увеличительное стекло, маленькое сверло, парочку лезвий. Машинально туда же отправился лак. В прикроватном столике Ник вытащил новехонькую пачку сигарет «Американ Вилидж». — Ты не враг мне, Себастьян, — начал он, возвращаясь к выходу. — Даю тебе свое мужское слово, что верну тебе все до цента. А сейчас — я хочу прогуляться. Ник небрежно отпихнул друга и направился к лестнице. Напоследок он обернулся посмотреть не выглянул ли Себастьян в след за ним. Однако дверь была заперта, будто никто из номера не выходил. Лишь свет, исходивший от квартирки мисс Фриман и глухой смех, придали окраску полумертвому зданию. *** Ник быстрым ходом шагал по Западной улице к дому под номером четыре. Именно там располагалась начальная школа Уайт Поинт, где учился десятилетний Карл Волек. Ник был знаком с его отцом с 34-й зари. Он был мясником и Николас благословлял его лавку, за самое свежее и вкусное мясо во всем городке. Беднягу при жизни сбила машина. Спустя несколько лет пребывания в 32-м году, он решился взять себе маленького сорванца. То и был энергичный заводной Карл. Как малец лишился жизни Ник не посчитал нужным спрашивать. Однажды, придя за очередным сладким стейком, Ник захватил с собой одну из моделек поезда. Кажется, это был немецкий BR-18. Сынишка Волека часто заходил к отцу на работу и, увидев столь прелестную игрушку, начал трясти отца за окровавленный фартук, выпрашивая подобную вещицу. Отказать ему не было причин. Ник заверил, что он сделает пареньку другую игрушку, такую, что ни у кого не будет похожей. Ник присел справа от школьных ступенек, ведущих к главному входу. Он устроился на мягкой сухой траве, прислонился к зданию и закурил. Июньская ночь подарила ему лишь легкий теплый ветерок, как бы говоря: «Я не доставлю тебе неудобств». Он достал свои инструменты и маленький «Меркурий». Поезд получился по истине уникальным. В нем было много схожего с обычными моделями нынешних паровозов, однако Нику удалось обыграть каждую детальку по-своему. Каждый клапан, каждый поручень, и люк — все было выгравировано и обшито вручную. Все камушки в угольной тележке Ник выкрашивал собственными руками и убил на это ни один вечер. Бесчисленные винтики и гаечки поддерживали целостность модельки, создавая отдельное удовольствие для глаз Ника. Ему оставалось лишь немного отполировать колесики, взятые из рабочего кабинета. Он непременно хотел вручить игрушку сегодня. Вдалеке послышались надорванные и оголтелые крики. Парень оторвал голову от своей работы и устремил взгляд прямо. Перед школой находился небольшой парк, населенный дубами и кленами. Прямо на песчаной дорожке Ник заметил мужчину лет пятидесяти, немного в теле, одетого, что не на есть просто. Он стоял на четвереньках вдоль дороги, и голова его была повернута в противоположную сторону. Лицо его было красным, а рот непомерно огромно открыт. Осознание сцены пришло Нику мгновенно, когда появились два дэмбриста. Они носили зеленую строгую форму и широкую лицевую маску, прикрывающей нос и рот. Погоны их держали на себе причудливые значки, которые Нику казались несуразными каракулями. Когда в мире был выявлен синдром отупения, дэмбристы были рассеяны по всей стране незамедлительно. На каждом углу, каждой улице, есть хоть один наблюдающий за своими жертвами стервятник. За столько зарей Ник и остальные жители городка привыкли, что рядом с тобой всегда неожиданно могут схватить отупеневшего человека, повязать и забрать. Одна из немногих городских сцен, которая входит во что-то привычное. Ник отодвинулся к декоративным кустам и затаился. На мужчину нацепили наручники и неуклюже подняли (со второго раза). Он уже не видел, куда его увели, но чувство беспокойства от увиденной охоты не отпускало Ника до самого утра.