Одаренные

      - Как же я терпеть не могу дорогу к этому гиблому месту.       Дорога к работе Ника была проложена худшими асфальтоукладчиками, которых парень проклинал на каждой задетой кочке. Половина вины лежала на нелюдимом и плохо открывающим глаза после целого дня поездок водителе Ника по имени Люк Форсен. Однако парень никогда не выражал недовольства в его сторону.       Было почти девять часов вечера и грязный завод был погружен в сон. Только горящий в окошках свет и черный дым, идущие из металлических труб, давали понять, что здание не заброшено, хотя приезжие часто сравнивали его с тюремной коробкой.       Люк остановился около главных дверей предприятия. Ник выскочил из автомобиля и, дав приказ ждать его, побрел ко входу. Свет фонарей горел тускло и создавал еще более гнетущую атмосферу этого места. Пройдя через круглую арку, справа от входа кемарил охранник по прозвищу «долматин», в честь обсыпанного родимыми пятнами лица. Он показал карточку подтягивающемуся мужичку и пошел на третий этаж, где располагался офис конструкторов.       Здание было устроено замысловатым образом, но удобным, по мнению брата Ника Реймунда, способом. Двери кабинетов конструкторов располагались во внутренней части завода, но имели один уникальный проход, который выводил внутренний коридор в громадный павильон по сборке паровозов со стеклянной треугольной крышей. Для начальства это было несомненно удобно, ведь можно было на прямую выйти и наблюдать за работой твоих подчиненных. В остальном данное архитектурное решение не имело особого смысла и доставляла людям лишь личный дискомфорт и напоминание о постоянном присмотре «большого брата».       Раздевалка была прямо перед входом в коридор кабинетов. Раздевалка - очень громкое слово, ведь она представляла из себя обычную череду крючков на противоположных стенках. На одном из них Ник заприметил куртку Боба Кларка.       Толстяк часто забывал свои вещицы на работе. Одним из симптомов отупения (новенькой болезни нашего мира) было ухудшение памяти и запоминания как такового.       Однажды ему требовалось перевести деньги за чугун на другой конец города, но только в автобусе он обнаружил, что его облезлого портмоне нет в портфеле. Он пулей вылетел из автобуса и стал набирать диспетчерам с просьбой узнать у водителей не находили ли те кошелек. Но кто же тут сознается. На следующий день он вошел в кабинет Реймунда с опущенным носом. Тот без криков протянул ему потерянную вещь.       - Знаешь где он был, Кларк?       - Простите, мистер Кайзер.       - Он валялся около писсуара на втором этаже, - продолжил Реймунд, не дождавшись ответа на заданный вопрос.       - Простите, мистер Кайзер, – единственное, что Боб мог произнести в тот момент.       - Еще раз подобное выкинешь, окажешься на улице без работы и будешь прятать семью в мусорных баках от Дэмбристов. Ты меня понял? – голос Реймунда был тверд.       Он с глухим хлопком положил на стол портмоне. Боб протер вспотевший лоб носовым платком, схватил свой кошелек, словно мышка, нашедшая семечко, и удрал подобно данному зверьку.       - Простите, мистер Кайзер, - повторил он в дверях и скрылся.       Ник стал шариться по карманам чахлой куртки Боба. Состояние найденного сокровища оценивалось в два доллара.       - Что ж ты, Кларк, не учишься на ошибках, - пробубнил Ник под нос.       Он сунул купюры во внутренний карман пиджака и прошел дальше по коридору к своему кабинету. На двери значилось золотое число «314». У парня был маленький ритуал: тереть однерку, перед тем как войти, что несомненно забавляло его коллег. Конечно, если тем удавалось словить Ника на работе.       Войдя внутрь, он тут же наступил на свернутый, не убранный ранее, синий чертеж.       - Черт.       Ник не стал включать свет, ведь его брат все еще был на рабочем месте, а неловкие отсчитывание – это меньшее в чем он сейчас нуждался.       Парень двигался наощупь и наконец добрался до стола, на котором валялись карандаши, создавая несуществующие фигуры и плавала испачканная в чернилах бумага. Стол находился напротив окна, которое открывало обзор на знакомый нам павильон. Лунный свет, проникший через крышу, помог Нику разглядеть и понять, что нужных деталей на столе не обитает.       Все стены кабинета были завешаны плакатами с изображением поездов, на некоторых были сделаны геометрические пометки, а в других из окошек шутливо выглядывали нарисованные человечки. Неумело и по-мальчишечьи.       Ник подошел к своему шкафу слева от стола. На четвертой полке он нашел красную баночку из-под кофе с маленькими винтиками и рядом с ней такую же с колесиками. Он собрал несколько и положил к себе в мешочек.       - Так, еще пластины. Нужны пластины. Где-то тут, - он подставил деревянную табуретку, забрался и стал прощупывать верхнюю полку шкафа, опрокидывая маленькие неудавшиеся игрушечные паровозики, которые ему были не по нраву, но выкидывать свое детище духу не хватило.       Вдруг резкий звонящий звук оглушил кабинетных обитателей. Стационарный телефон Ник считал пыткой номер один за его трескание - раз, и за то, кто был на том конце провода – два.       - Проклятье!       Около двери послышались шаги и было не трудно догадаться, кто был их владельцем.       - Николас? – в дверях появился Реймунд.       Парень соскочил с деревянного табурета, так и не найдя железные пластинки. Он медленно подошел к брату и протянул ему трясущуюся руку.       - Честь имею, - глаза парня начали щуриться от яркого света в коридоре.       - Что ты здесь забыл? Где Люк?       - Я считал себя достаточно взрослым мальчиком, чтобы ходить без сопровождающих.       Реймунд зашел внутрь кабинета и стал поднимать разбросанные чертежи и документы. Он кучей кинул собранное на бархатный стеганный диван и разместился рядом.       - То, что ты себя считаешь взрослым не значит, что так и есть.       - Хэй, я родился раньше тебя на три года. Так что это я должен бегать за тобой и подтирать слюнки, - Ник наигранно поводил пальцами вокруг рта.       - Но пока выходит наоборот. Что это? – Реймунд указал на тряпичный мешочек в руках брата.       - Детальки для поезда. Я не успел докрутить «Меркурий», а Карл ждет его уже в пятницу.       - «Докрутить “Меркурий”», - передразнил его брат. - А как же мой проект? Ты обещал посмотреть его к четвергу.       - УН-67? Я пробежался. Мне не нравится. Даже у маленького Карла больше фантазия работает, чем у тебя, Рей. Я обязательно покажу тебе законченную модельку, чтобы ты поучился.       - Не нравится? – недоуменно спросил Реймунд и поправил спадающие круглые очки, пропустив все остальное сказанное братом.       - Ты видел его дизайн, Реймунд? Это какая-то гусеница на стеклянных шариках, а не паровоз. Ей богу, если я возьмусь за него, то на первом же рейсе он перепутает левую и правую рельсу и полетит прямиком в поле ржи.       Ник драматично показал ладонью виляющие движения, намекая на неудачную планировку паровой машины.       - Во-первых, это поле овса, а не ржи. Рожь в нашей округе не растет. – Николас закатил глаза. - А во-вторых, постарайся использовать свой дар по назначению, а не тратить время на эти игрушки.       Он указал брату на полку с опрокинутыми паровозиками.       - Считаешь нужным переделать? Переделай. К тому же, я нанял нового математика. И...       - Неужели ты уволил Викуса!? – перебил его Ник и наигранно прикрыл рот рукой.       Он улыбнулся и сел рядом с братом, который судя по каменному лицу не оценил шутку, и достал из кармана портсигар. Ник закурил. Реймунд без спроса вытащил у него сигарету и жестом попросил поджечь.       - Нет. Три дня назад Снифф жаловался мне на него и совал подсчитанные Викусом доки.       - И?       Реймунд выпустил дым.       - И там диаметр каждого колеса составлял по десять с половиной метров. Я вызвал его к себе, но переубедить старика в ошибке не удалось.       - А жена его?       - Целый день мне сегодня звонила и умоляла вернуть мужа на работу. Из-за нее я пропустил звонок «СтронгУан», которые хотели продать нам железо. Старая дура, – произнес он тихо.       «Я ложился в постель с твоей супругой три часа назад, а тебя волнует лишь куски железяки» - подумалось Нику. Мысль вызвала легкую незаметную улыбку.       - Так и что там с новым математиком?       Реймунд встал и взял со стола керамическую пепельницу с обвитым по кругу бронзовым поездом, которую он подарил брату на День его Смерти. Потушил недокуренную сигарету и сказал:       - Познакомлю тебя с ней в следующую субботу. Ты же помнишь, что у нас годовщина «Кайзер Вест Роуд»?       - Разве годовщина была не в прошлой заре?       - Николас.., - вздохнул Реймунд.       - С тобой я никогда об этом не забываю. - Он улыбнулся. - Отец приедет? – спросил Ник немного погодя.       - Останется в Сан-Франциско, разбирается с поставщиками. – Реймунд продолжал мучить несчастную бумажку с пеплом. - Он звонил вчера. Спрашивал, как ты.       - Мог бы хоть раз и сам набрать трубку и узнать, как я, - Ник подошел к брату и вдавил сигарету в самое дно чаши, превращая ее в труху.       - Уверен он думает о том же.       Реймунд отряхнул от пепла тёмно-фиолетовый пиджак и направился к выходу.       - Жду тебя и Себастьяна в пять вечера в субботу. В нашем особняке. И постарайся не переборщить с коктейлями, как в тот раз.       - Это было всего-то раза три или четыре.       - Это было пятнадцать раз, Николас. И еще: не все гости будут Одаренными, так что постарайся держать язык за зубами.       - Если наша «математичка» красотка, ты же понимаешь, что я не смогу сдерживать свой язык. В известном смысле, - он усмехнулся.       - Я предупредил тебя. Веди себя не как…       - Сноб? – продолжил он за брата.       - Не так, как обычно, Николас. Доброй ночи.       - Au revoir[1].       Ник услышал, как хлопнула дверь кабинета Реймунда. Он подошел к письменному столу и отодвинул потертый ящик, ручка которого давно нуждалась в ремонте. В куче бумажек он нашел конверт с синей печатью. Очертания паровоза ИС20 на расколотой печати почти невозможно было распознать. Парень немного покрутил конверт, будто ни разу до этого не видел его и положил во внутренний карман пиджака.       Ближе к десяти вечера Ник вышел с завода. Быстрыми шагами он долетел до автомобиля, сел и приказал Люку вести его домой. [1] Всего хорошего (франц.)