Логика чувств

Почти полночь. Скоро пойдут третьи сутки без сна. Штольман был привычен к подобному ритму жизни, но он знал, что скоро организм начнет подводить его - мысли будут путаться, а все реакции замедлятся. Успокаивало лишь то, что дело, ради которого он работал без отдыха, того стоило. Ради Анны можно потерпеть и большие лишения, однако, чтобы быть эффективным, сегодня нужно будет обязательно поспать. - Гончаров! - обратился он к городовому, сидящему на козлах, - заедем сначала в особняк Мироновых. - Так спят же все, ваше высокоблагородие! - потупился Коробейников. - Некогда деликатничать. Происходящее напрямую касается главы семейства, и я хочу настоять, чтобы адвокат Миронов присутствовал при разговоре с князем! - рассердился Штольман. Дом на Царицынской встретил их неприветливо - темными окнами. Хозяева, ожидаемо, спали. Штольмана это не смутило. Громким уверенным стуком в дверь он разбудил сначала служанку, а потом и все остальное семейство. В гостиной один за другим появились растерянные родители в наспех накинутых халатах, а затем и встревоженная барышня. Несмотря на серьезность ситуации, Яков Платонович на миг залюбовался водопадом кудрявых волос и омутами глаз. - Конечно, я поеду, господин Штольман! Это же черт знает что! Петр, сейф... Разумовский! Безусловно, во всем следует разобраться. Десять минут, я только переменю одежду. - Папа, я с вами! - встрепенулась Анна. - Конечно, Аннушка! - просияла Мария Тимофеевна, - я уверена, в твоем присутствии его сиятельство не будет столь суров с Петром Ивановичем и недоразумение прояснится. - Господа, я настаиваю, ваша дочь должна остаться дома. Боюсь, речь может пойти о делах, не предназначенных для женских ушей. - Анна! Разумется, ты останешься дома! - всплеснул руками глава семейства. - Но... это не честно! Дяде может потребоваться моя помощь! - Душа моя, послушай своего отца: завтра, все завтра! Завтра, если потребуется, я возьму тебя с собой, а сегодня я хочу поговорить с братом, не выбирая выражений! Анна отступила. - Господин Штольман, я к вашим услугам! - сказал адвокат. - Честь имею! – кивнул Яков Платонович. Он кинул предостерегающий взгляд на нервно заламывающую руки барышню и вышел из особняка вслед за Мироновым. Обитателям и гостям усадьбы князя Разумовского в эту ночь тоже было не до сна. Взволнованный дворецкий привел полицейских и адвоката Миронова в гостиную. Здесь служителей закона дожидались все участники сегодняшней драмы: перепуганные гости князя - благообразная пожилая семейная пара, проживающая неподалеку, насупленный Петр Иванович и рассерженный князь. У окна робко жалась в стену молоденькая горничная. - Где бумага, мерзавец! - Разумовский схватил Петра Ивановича за грудки и основательно встряхнул его. - Ваше сиятельство, оставьте самоуправство! - резко сказал Штольман. - Господин полицмейстер, вы вовремя! Уведите этого подлеца из моего дома! - надменно сказал князь. - Не ранее, как мне будет ясна вся картина происшествия! - отрезал Штольман. - Петр Иванович, что случилось? - Я пришел в гости к его сиятельству. Кирилл Владимирович не раз говорил мне, чтобы я заходил в любое время, по-соседски. Вот я и пришел, коньяк прихватил, думал посидим... Очевидно же, что произошло недоразумение! - Вы были в моем кабине! Рядом с сейфом! Это все видели! - возмутился Разумовский. - Я искал вас. Меня никто не встретил у входа, я заволновался и пошел разыскивать хозяина дома! - пожал плечами Миронов. - А как же дворецкий? - прищурил глаза князь. Штольман посмотрел на слугу и про себя отметил, как тот густо покраснел. - Я отлучался в уборную! - выдавил слуга в свое оправдание. - Я вас уволю! - процедил князь. - Вернемся к произошедшему в кабинете. У вас что-то пропало, ваше сиятельство? - спросил Штольман. - Разумеется, пропало! Исчез один ценный документ, имеющий отношение к господину Миронову! Бумага лежала в сейфе! - возмущенно заявил Разумовский. - Кто открыл сейф? - Он был не заперт! Я, знаете ли, не ждал воров! - князь выразительно посмотрел на Петра Ивановича. - Ваше сиятельство, вина господина Миронова не доказана, поэтому прошу вас воздержаться от голословных обвинений! - попросил Виктор Иванович. - Существует ли опись содержимого сейфа? Может быть, искомой бумаги там не было, тем более что он был открыт? - резонно поинтересовался Штольман. - Нет, описи нет. Почему я должен доказывать пропажу документов из собственного дома? - Господа, я настаиваю, обыщите меня! - заявил младший Миронов. - Если это хоть как-то может спасти мое честное имя! - Я не против! - раздраженно повел плечами Разумовский. - И кабинет обыщите. Возможно, Петр Иванович спрятал бумагу куда-то и не держит ее при себе. - Петр, ты уверен? - уточнил Виктор Иванович. - Абсолютно. Только я прошу, господа, обыщите меня в соседней комнате. Здесь дамы! - Ах, Боже мой, какой позор! - воскликнула степенная дама. Ее муж согласно закивал. - Мы немедленно уходим. Господин полицмейстер, хочу заявить, что я уверена в честных намерениях господина Миронова. Мы давно знаем Петра Ивановича, и он неоднократно бывал у нас в гостях. Когда мы зашли вместе с его сиятельством в кабинет, господин Миронов просто стоял. Он не был похож на человека, который мог в этот момент взять чужую вещь. Боже, какой конфуз! Саша, мы идем домой! - Яков Платонович, Петр Иванович настаивает на его обыске. Что мне делать? - смущенно поинтересовался Коробейников. - Если господин Миронов уверен, то возьмите городового, и в присутствии понятых и адвоката можете провести досмотр. Обыск закономерно закончился нулевым результатом. Искомых бумаг у Петра Ивановича не оказалось. Миронов победно смотрел на Разумовского и присутствующих. В кабинете бумаг тоже не нашлось. - Как сквозь землю провалилась... Куда ты дел ее мерзавец?! - вышел из себя Разумовский. - Что за бумаги у вас пропали? Можно конкретнее? - уточнил Штольман. - Расписка о займе денежных средств вот этим господином. - Расписка? О какой сумме идет речь? - изумился Виктор Иванович. - Двести тысяч рублей! - надменно бросил Разумовский. - Я не понимаю, о чем идет речь! - категорично заявил Петр Иванович. - Я тоже! - поддержал брата Виктор Иванович. - Если бы у моего брата появилась хоть часть столь значительных средств, я бы это заметил. - Ваше сиятельство, поясните, когда и при каких обстоятельствах вами была передана такая сумма? - спросил Яков Платонович. - Господин Штольман, что за допрос. Я не обязан отвечать. Обстоятельства и причины получения в долг столь крупной суммы являются приватными и не подлежат разглашению. Здесь замешана честь дамы. Но я так полагаю, господин Миронов воспользовался моим доверием и решил избавиться от долга столь недостойным способом. - Ваши претензии господину Миронову не кажутся правдивыми, и полиция вынуждена провести расследование и допросить всех участников сегодняшнего происшествия. - Да как вы смеете обвинять меня во лжи? - Я лишь отметил некую несоразмерность указанной суммы долга и образа жизни Петра Ивановича. Господин Миронов не производит впечатление человека, у которого водятся деньги. - Я не на исповеди. Каяться и оправдываться не собираюсь. Я поясню, но не вам, а господину адвокату. У меня имеется копия данной расписки и ее я завтра предоставлю на суд семьи Мироновых. Что касается Петра Ивановича, я настаиваю, что данный господин проник в мой дом незаконно. - Петр Иванович, я вынужден задержать вас пока для проверки всех обстоятельств дела, - вынужден был сказать Штольман. - Это неслыханно! - возмутился адвокат Миронов, впрочем, не стал спорить с представителем закона, а переключился на брата. В голосе Виктора Ивановича слышались отчаянные нотки: - Двести тысяч рублей! И за что такие деньжищи? У меня в голове не укладывается! Нет, ты дела торговые хотел поправить? Все равно, это сумасшедшие деньги! "Я бы тоже хотел послушать, за что якобы была выплачена такая огромная сумма, но я разберусь! " - подумал Штольман. - Не было никакого долга. Если бы я располагал подобными деньгами, Виктор, ты бы заметил. Мое материальное положение ты знаешь! - развел руками Петр Иванович. - Терпение, господин Миронов! - обратился Разумовский к Виктору Ивановичу. - Я запрошу копию документа, и мы поговорим с вами без свидетелей! В гостиную ворвалась Анна. Барышня уже привела себя в порядок и выглядела так, словно решила сегодня более не ложиться спать. Виктор Иванович сверкнул глазами на дочь, но промолчал. - Дядя! Зачем ты здесь? - Анна подсела к родственнику и взяла его за руку. Петр Иванович потупился и нервно сглотнул. - Аннет, все нормально. Мы просто с Его Светлостью недопоняли друг друга. Господин Штольман вызван для выяснения всех обстоятельств. - Кирилл Владимирович, пожалуйста, не нужно скандала! - обратилась Анна к князю. Разумовский победно и даже ласково улыбнулся барышне. - Анна Викторовна, не переживайте. В качестве свадебного подарка я прощу господину Миронову все прегрешения. Но вы должны меня понять, Петр Иванович тайно пробрался в мой дом, и я требую хотя бы расследования этого инцидента. - О какой свадьбе может идти речь? Сначала мы будем предметно разбираться в столь тяжких обвинениях. Ваше Сиятельство, я пока не вижу никаких доказательств произошедшего. Прошу вас как можно быстрее вызвать вашего поверенного. Анна, мы идем домой, сейчас же. Продолжим разговор завтра, в полиции, под запись и с необходимыми документами! - решительно сказал адвокат Миронов. - Разумеется. Господа, полиция не может оставить это дело без своего изучения! - объявил свой вердикт Штольман. - Петр, без меня ни с кем не говорить! - приказал Миронову старший брат. - Господин Штольман, при всем уважении, в полицию я эти бумаги не понесу. Мне не нужна огласка этого сугубо семейного дела! - процедил Разумовский. - Не захотите вы, возможно, захотят Мироновы. Вы выдвинули достаточно серьезные обвинения, и я уверен, Виктору Ивановичу следует разобраться в произошедшем. - Ну разумеется! К вашим услугам, господин полицеймейстер! - сказал Виктор Иванович. - Антон Андреевич, забирайте Петра Ивановича в отделение, пока до утра! - приказал Штольман. - Анна, мы уходим! - обратился Виктор Иванович к дочери. - Господа, честь имею! Дома мужа и дочь встретила растревоженная Мария Тимофеевна. - Прасковья, живо чаю! Нам следует поговорить, всем успокоиться и решить, как быть дальше. Витя, неужели Петр Иванович и вправду что-то украл у его сиятельства? Я так и знала! Твой брат так низко пал! - Я не верю, но князь уверяет, что пропала расписка на 200 тысяч рублей, которую он хранил в сейфе. Якобы Петр занял эти деньги. - Папа, я тоже причастна! - объявила Анна. - Боже мой! - прекрасные глаза Марии Тимофеевны наполнились слезами. - Анна, объясни, что происходит. Что за расписка? Неужели вы брали у Разумовского деньги? - Как посмели? - жестко спросил отец у Анны. - Папа, мы не брали никаких денег. Мы попали в очень неприятную историю, и его сиятельство сам заплатил деньги, чтобы ее уладить. Никто Кирилла Владимировича не просил об этом. После этого его светлость попросил нас написать расписку и поинтересовался о возврате долга, но не торопил и предложил варианты... У меня был выбор, принять его предложение о замужестве или возвращать деньги. Его светлость был готов простить долг. Я попросила отсрочку. Князь согласился на два года. В счет уплаты процентов дядя передал князю свою долю в торговом предприятии. К лету отсрочка должна была закончиться. - Что же вы такого натворили, дочь? Покушались с дядюшкой на английскую королеву? Бомбы собирали для ирландцев? - Я...я... я не могу вам рассказать, у меня язык не поворачивается. Нет! Пусть дядя все объяснит. Я боюсь! - Аннушка закрыла глаза ладонями. - К твоему сведению, твой любимый дядюшка, исключительно благодаря собственным стараниям, находится в полицейском участке, а уже завтра к нам с документами может явится сам князь Разумовский. Я бы хотел иметь хотя бы ночь для раздумий! - Папа, это не имеет значения, что случилось два года назад. Пожалуйста, не допрашивайте меня. Анна сильно побледнела и всем видом напоминала человека, попавшего в западню. Она вскочила из-за стола. - Анна! Ты хоть понимаешь, какой это позор? Воспользоваться деньгами его сиятельства, два года морочить ему голову, как какому-то мальчишке, и, как вишенка на торте, попытаться выкрасть расписку из сейфа. У нас нет таких денег! Я буду умолять Кирилла Владимировича простить вас, и, если его предложение в силе, ты немедленно согласишься выйти замуж за князя. Анна энергично покачала головой. - Нет. Не пойду! - Виктор, она сейчас упадет! Прасковья! - запричитала Мария Тимофеевна, увидев, что дочь оперлась на буфет. - Маша, у меня голова идет кругом, не нужно лишней драмы. Не нагнетай. Сначала нужно разобраться. Пока все трое, включая твоего любимого Разумовского, молчат и не сообщают полной картины произошедшего. Не пытать же нашу дочь. Сначала поговорим с мужчинами, так будет справедливо. Аня, иди пока в комнату, ночь еще. Маша, и ты поспи. - Да какой уж тут сон! - И то верно. Старая служанка поднялась с барышней в спальню и помогла ей раздеться и лечь в постель. Анна остаток ночи ожидаемо не сомкнула глаз. Она всю голову сломала, раздумывая, как выпутаться из этой ужасной истории. Если тайна раскроется, то родители, несомненно, отвернутся от нее и проклянут. У отца-адвоката дочь стала преступницей! Нет, огласки допустить ни в коем случае нельзя. Яков Платонович тоже разочаруется в ней, а, может и за решетку отправит... Или выдаст англичанам, на виселицу. Интересно, что для него дороже: закон, или счастье близкого человека? Впрочем, он никогда не говорил ей о том, что между ними может сложиться что-то большее, чем дружба. И правда, где он, полицмейстер, и где она - преступница! Аня испуганно потрогала свою шею и пульсирующую на ней тонкую жилку. Нет! Виселица? Только не это. Словно под настроение ее невеселым мыслям о забвении и смерти, к барышне явился дух. Это был юноша в гимназической форме. - Зачем вы явились? Вас только не хватало! При жизни юноша был довольно рослым, крупным. Анна пораженно разглядывала упрямого визитера. Очевидно, что перед смертью юноша был сильно избит. - Кто вас убил? - шепотом спросила Анна, сразу забыв о себе. - Найди портсигар папенькин и найдешь убийцу! - велел дух. - Хорошо, а где искать? - Полицейский придумает! Дух показал красивый серебряный портсигар и исчез, оставив Анне после своего визита дурноту, боль и ломоту во всем теле. *** - Так вы брали расписку, господин Миронов? - спросил Штольман. Беседа проходила приватно, и дядя Анны Викторовны мог не опасаться того, что будет неправильно понят. - Да! - чуть бравируя, признался Петр Иванович. - Я был в ударе и съел расписку на 200 тысяч рублей, больше мне ничего в голову не пришло. Это был единственный шанс избавиться от шантажа князя. Наступил момент, когда я более не мог терпеть его выходок. Вот только под запись я не признаюсь, и в присутствии других участников происшествия буду молчать, как рыба. - Что за расписка, можете пояснить, откуда она вообще взялась и когда? Хоть мне расскажите, пожалейте племянницу. - Я как раз на стороне Аннет. С нами кое-что случилось в Англии, но помочь, кроме его сиятельства, было некому. Я попробовал рассчитаться - продал коттедж в Лондоне и передал Разумовскому свою долю в торговом предприятии, но все тщетно. - Что за неприятности с вами произошли, вы, разумеется, не скажете. - Скажем так, Анну не без причины обвинили в одном тяжком преступлении. - Ой-ли? - усомнился Штольман. - После этого его светлость повторно предложили Анне замужество... - Была еще попытка? - ухватился за новую подробность Штольман. - Да, за несколько недель до этого происшествия. Его сиятельство глаз не спускал с Анны и был очень разочарован ее категорическим отказом. - Как происходило общение вашей племянницы с Разумовским после оформления долговой расписки? - Видите ли, у нас с ней расписка на двоих. Анна подписала, и мне как ее родственнику и опекуну следовало разделить с ней эту ответственность. Князь давил на Анну по вопросу скорейшего замужества, она никак не соглашалась. Когда Кирилл Владимирович нанес нам очередной визит, Анна сказала, что ей придется обратиться за помощью к родителям. После этого князь предложил ей подумать и не огорчать новостями батюшку...Через несколько дней нашелся промежуточный выход. Мы условились с его светлостью, что в ближайшие два года я попробую рассчитаться с долгом, а Анна будет проводить для князя спиритические сеансы, в которых тот очень нуждался. Дела какие-то проворачивал. - Вы что, не видели, как он смотрит на нее? Как посмели согласиться оставлять племянницу одну? - Не сразу. Я не знал, что делать, и к кому обратиться, чтобы не навредить Аннет. Князю во время доверительной беседы я рассказал одну семейную историю... о том, как ее бабка Ангелина лишилась своего дара наутро после первой же брачной ночи. - И Разумовский поверил? - Поверил, потому что это правда. Эту историю еще помнят в Затонске. Князь мог навести справки. Ангелина Васильевна была знаменитой ясновидящей. Был дар, да весь вышел. М-да-с. Думаю, знание этого факта охладило пыл его сиятельства относительно женитьбы. Дар Анны был ему нужен для решения деловых вопросов, и он им активно пользовался, нередко даже во вред самой племяннице. - Значит так! - строго сказал Штольман. - На официальном допросе вы продолжаете придерживаться своей версии: вы пришли в гости к его сиятельству безо всякого худого умысла. Увидели, что никого поблизости нет, подумали, что случилось неладное и отправились на поиски хозяина особняка. Против вас ничего нет... Виктор Иванович Миронов задерживался, и пока Штольман ждал его, он занялся другими делами. Полицейских срочно вызвали на место происшествия. На пустоши был найден труп. Ноябрьская голая пустошь обычно была безлюдна. Вечерами ее худо-бедно освещали редкими керосиновыми фонарями. Однако сейчас был день, хоть и пасмурный, и на пустоши собралась толпа зевак. Место убийства охраняли двое городовых, они же увещевали толпу. - Это что же делается, господин полицеймейстер! - возмутился Рябушинский. - Городок наш погряз в преступлениях. Я бы мог не задавать вопросы о компетентности полиции на страницах своей газеты, но взамен я хочу знать все подробности произошедших громких происшествий.... - Разогнать всех по домам! - скомандовал Штольман городовому. - А если вы, господин журналист, еще раз передо мною появитесь с вашим праздным интересом, то я задержу вас и велю доставить в отделение. - Интересно, за что? - задиристо спросил Рябушинский. - За воспрепятствование работе полиции! - отрезал Штольман. - Ульяшин! Доложите о том, как было обнаружено тело! - Значит так, ваше высокоблагородие, час назад был обнаружен убитым юноша-гимназист. Опознали, сын местного богатого купца Петренко, целый завод у них. Видно, драка тут была. Штольман внимательно смотрел на убитого. Здесь же осматривал труп доктор Милц. - Ну что, господин Штольман, тело истерзано множеством ножевых ран, сломан нос, выбит глаз, на шее видны кровоподтеки. А вот это что еще? - доктор наклонился и аккуратно извлек пинцетом изо рта убитого кусок мяса. - Палец? - пригляделся Штольман. - Кажется, фаланга мизинца, - кивнул доктор. - Что думаете, Антон Андреевич? - Штольман покосился на Коробейникова. - Думаю, что убитый отчаянно сопротивлялся. Следовательно, у убийцы есть кровоподтеки, царапины, а главное, отсутствует палец на руке. - Логично. К тому же Петренко был очень крепкого телосложения. Думаю, юноша много занимался спортом и мог нанести довольно сильный урон убийце. Цель убийства? - продолжал экзаменовать подчиненного Штольман. - Скорее всего грабеж, ведь все карманы выворочены! - Вот что, Антон Андреевич, езжайте в дом к Петренко и известите родителей. Узнайте, какие ценные вещи могли быть у убитого при себе. Часы, перстень, возможно, еще что-то, ведь семья не бедствует. *** В обед Анна сумела вырваться из дома. Нужно было узнать, как там дядя и рассказать в следственном отделе про серебряный портсигар убитого юноши. - Все уехали на место происшествия, Анна Викторовна! - сказал дежурный. - Я тогда здесь, в коридоре подожду! - кивнула барышня и скромно присела на стул. Тут в участок вплыла совершенно особенная дама. Анна мгновенно узнала ее - это была Нина, бывшая невеста Якова Платоновича. Или не бывшая? Барышня ревниво посмотрела на возможную соперницу. - Любезный, проводите меня к полицеймейстеру! - важно заявила дама. - Представьтесь, пожалуйста, сударыня: кто вы, по какому вопросу хотите видеть господина Штольмана. Вот барышня тоже ожидают! Нина заинтересованно посмотрела на Анну и, окинув ее уничижительным взглядом, процедила: - Вы разговариваете с фрейлиной Ее Императорского величества Нежинской Ниной Аркадьевной. Я пришла к господину Штольману по личному вопросу! - Вот и барышня по личному! - кивнул дежурный. - Госпожа Нежинская, изволите подождать? Яков Платонович на происшествии. Нина еще раз посмотрела на Анну и не нашла в той ничего необычного. Эта простоватая барышня, безусловно, могла увлечься Штольманом, но уж никак не наоборот. Где такой элегантный Якоб и где эта провинциалка! Что всполошился Разумовский, она решительно не понимала. - Я оставлю господину Штольману записку, передадите лично в руки! - приказала дежурному фрейлина и неторопливо вышла из участка. Анна огорченно посмотрела ей вслед и потерла виски. Ей хоть и была очень неприятна встреча с фрейлиной, но сейчас барышне было не до соперницы. Анна никак не могла придумать, как быть... Через полчаса в участок вернулся Яков Платонович. - Анна Викторовна? Вы ко мне? Проходите. - Ваше Высокоблагородие! Вам письмо! От дамы! Штольман взял письмо в руки и прошел в кабинет вслед за барышней. - Вы можете прочитать, я подожду! - довольно уязвленно сказала Анна Викторовна. - Да нет, это подождет! - категорично сказал Яков Платонович и отправил письмо в стол. - В городе произошло убийство? - Вы уже знаете? Ах, да... - Ко мне приходил дух юноши. Он сказал, что, у него похищен серебряный портсигар. Дал понять, что если найдем портсигар, найдем убийцу. - Какой чудесный у вас дар. Неудивительно, что Коробейников все преступления раскрывал. Штольман подошел и взял барышню за руку, погладив пальцем запястье. - Яков Платонович, вы меня слушаете? Портсигар этот приметный, с эмалевым украшением. Анна протянула эскиз - две ласточки в уголке. Этот портсигар - подарок убитому от отца. - Я распоряжусь проверить ломбарды и скупки! - пообещал Штольман. - Яков Платонович, а как тут дядя? - Сидит в лучшей камере. - А когда вы его отпустите? - Терпение, Анна Викторовна. Скоро отпустим вашего дядю, но не раньше, чем Его Сиятельство откроет все карты, не мне, так вашему отцу. Я намерен просить Виктора Ивановича, как человека, представляющего ваши интересы, написать заявление с просьбой разобраться. - В чем конкретно? - нахмурилась Анна. - Была ли действительно совершена сделка по передаче денежных средств, и не была ли она заключена под воздействием принуждения или обмана! - отчеканил Штольман. - Я прошу вас, не нужно разбираться. Кто вас просит? Я буду опозорена, и моя семья тоже. - Моя совесть меня просит. Я все равно докопаюсь до истины, хотите вы или нет. - Она вам не понравится, эта истина. Боюсь, вы не захотите иметь больше со мной ничего общего. - Если вы совершили, по вашему мнению, нечто столь ужасное, то, может быть, мне предоставите решить, как поступить с этой информацией? - Нет! Я сама знаю, что я - плохой человек. Штольман решил встряхнуть барышню и немного вывести из зоны комфорта. Злость, она тоже помогает. - Анна! Сколько можно заниматься бесплодным самобичеванием. Плохая, плохая... Мне казалось, у нас с вами ранние, робкие, но отношения. Вот честно, если вы себя считаете настолько плохой, то мне зачем молча плохое подсовываете? Считаете, если проблему замолчать, она испарится? Или все-таки есть надежда, что все не так, как кажется? Штольман немного не рассчитал силу своих хлестких слов. Грустное выражение лица барышни мгновенно сменилось возмущенным, синие глаза засверкали, и Анна приготовилась круто развернуться и уйти. - Это я плохое подсовываю?! Действительно, что это я к вам со своими... - пробормотала она, горько искривив губы. Кулачки ее сжимались и разжимались, мгновение, и, казалось, барышня стукнет его. - Нет, Анна, не уходите! - перегородил ей дорогу Яков, не давая уйти. - Про портсигар не забудьте, господин Штольман, человека убили! Стук в дверь нарушил их довольно эмоциональное выяснение отношений. - Ваше высокоблагородие! К вам господин Миронов! - Пусть войдет. - Анна, и ты здесь? Зачем? - удивился Виктор Иванович. - Твой дядя не маленький, думаю, мы с ним здесь все уладим. Там у входа стоит моя пролетка. Вернись, пожалуйста, домой. После вчерашнего твоя мама сама не своя. - Да, папа. Анна послушалась и ушла. Лишь хлопнувшая дверь выдала ее отношение к произошедшему. - Сквозняк! - мягко улыбнулся Штольман. - Присаживайтесь, Виктор Иванович... *** Князь Разумовский нанес визит Мироновым ближе к вечеру. Подобострастная Мария Тимофеевна лично проводила его сиятельство в столовую. Гостя встретил Виктор Иванович, который успел вернуться из полицейского участка. - Господин Миронов, как и обещал, я привез вам копию расписки. Виктор Иванович взял документ в руки и бегло изучил его. - Копия не заверена и юридической силы не имеет! - прищурился Миронов. - Разумеется. Надеюсь, вы понимаете, что в суд я обращаться не собирался. Я принес бумагу, чтобы вы убедились, что расписка действительно существовала. - Я убедился. Почерк брата и дочери мне знаком. - Значит вы, как человек чести, признаете обязательства дочери? - победно улыбнулся князь. - Я - человек чести, но я - не дурак. Мне прежде всего нужно оценить юридическую сторону дела. Что я вижу? Копию расписки на огромную сумму. Но я не вижу ни следа от этих гигантских средств ни у дочери, ни у брата. Поэтому прошу вас, как человека чести, в срок десяти дней предоставить мне доказательства движения ваших денежных средств в указанное в документе время. В противном случае, мне придется отклонить ваши претензии по причине предполагаемой безденежности сделки. Анна решительно вышла в гостиную. Она очень беспокоилась о том, как пройдет беседа, и не могла больше ждать в своей комнате. - Анна Викторовна? - обрадовался князь. - Мне очень жаль, что пришлось выдать вашу тайну и обратиться к Виктору Ивановичу. Хотелось бы сказать, что все наши договоренности с вами в силе, как и мое предложение о замужестве. Ваш батюшка попросил доказательства обстоятельств дела двухлетней давности. Как вы сами понимаете, я легко их предоставлю. Князь блефовал и прекрасно знал это. Именно то, что Миронов может начать разбираться в этой истории, останавливало Разумовского от визита к отцу девушки. Однако и сейчас Его Сиятельство надеялся, что за эти дни у его юной невесты сдадут нервы и она, опасаясь огласки, согласится на замужество. После разговора с Мироновым Яков Платонович занялся насущным расследованием. Он велел оповестить ломбарды и магазины. Уже через пару часов в полицейском участке знали, что портсигар, который подходил по приметам, был утром заложен. Коробейников немедленно допросил оценщика и приказчика ссудной кассы. Последний решительно ничего не помнил, или делал вид, что не помнит. Оценщик же заявил, что портсигар был заложен женщиной высокого роста с полным, несколько одутловатым лицом. Преступницу помогли найти уличные мальчишки. Это была проститутка Катя Спица. - Знакомая личность! - покачал головой Коробейников. - Жалко ее. - Так вам всех жалко, Антон Андреевич. Не лучшее качество для полицейского. - Не скажите, Яков Платонович. Я за несколько лет работы в полиции кое-чего повидал, цену людям и их трагедиям знаю. Катерину жаль. - Чем же она заслужила ваше сочувствие? - Судьба этого опустившегося существа очень трагична. Спица родилась в хорошей зажиточной семье, в одном классе с Анной Викторовной училась в нашей женской гимназии. Причиной ее падения я считаю несчастный роман, любовник ее поматросил, да и бросил с ребенком. Семья от нее сразу отвернулась, еще и прокляла. Ребенок Спицы скоро умер, и осталась она одна, безо всяких средств, без какой-либо привычки к труду, да еще с плохой репутацией. Падение ее было драматическим. Она быстро пошла по рукам и, в итог, оказалась среди девочек Маман. - Вы ее жалеете, а ваша несчастная приобщилась не только к проституции, но и уголовщине. Вот, сбывала вещи убитого. Не думаю, что пребывание в тюрьме поспособствует ее возрождению. - Ваше Высокоблагородие! - в кабинет полицеймейстера постучался городовой. - Взять преступницу возможно только мертвецки пьяной. Нашли ее в бесчувственном виде, лыка не вяжет! - В камеру ее, там проспится. - поморщился Штольман. - Не кормить пока, только поить вдоволь. - Надо с ней поласковей. - вздохнул Коробейников. - Если с ней по-людски, Катерина все непременно расскажет. - Я похож на кликушествующего миссионера? - съязвил Штольман. - Хотите быть ее сиделкой, ваша воля. Однако не думайте, что подобного рода люди проникнутся к вам благодарностью. Ночью Штольман не выдержал и опять решил нанести визит Анне. Да, это было аморально и вообще по-мальчишески, но никто, кроме них двоих об этой встрече не узнает. Они с барышней днем очень нехорошо расстались. Он наговорил ерунды вместо того, чтобы поддержать ее. Обстановка у них дома сейчас та еще. Адвокат Миронов ушел из его кабинета крайне озадаченным, хоть они и наметили примерный план расследования махинаций Разумовского. Может быть, Анна смягчится и решит рассказать, что с ней все-таки случилось. На своем веку Яков повидал немало преступников, но в этом случае интуиция прямо-таки кричала о невиновности барышни. Спальня Анны Викторовны находилась в правом крыле второго этажа особняка. За занавесками мелькал огонек - девушка не спала. Штольман уже привычно залез по водостоку на балкон, а оттуда проник в коридор второго этажа. В доме спали. Яков осторожно постучался в комнату девушки. - Папа, войдите! - раздался тихий голос Анны. - Это я! - осторожно сказал Штольман, опасаясь реакции барышни. - Яков Платонович? Откуда вы? - спросила Анна, пораженно разглядывая ночного гостя. - Забрался через окно второго этажа, - смущенно признался Штольман. - Да вы с ума сошли! Если сюда зайдет мама, нам обоим конец. Меня, как минимум, в монастырь отправят за подобные вольности. - Простите, я сейчас уйду. Никто не заметит. Просто я переживаю за вас. Хотел посмотреть, как вы, в каком настроении. - Останьтесь ненадолго, я только дверь запру... За полдня все стало только хуже. Нам нанес визит его сиятельство, принес копию расписки. Отец потребовал доказательств. Это отсрочка, но ненадолго. Они с князем будут вынуждены что-то решить! Я в ловушке! Из глаз Анны брызнули слезы. Яков взял ее за плечи и, внимательно глядя в глаза, сказал: - Слезами горю не поможешь. Пожалуйста, скажите, что тогда случилось в Лондоне? - Я не могу, - сказала Анна странным, уже явно колеблющимся тоном. Штольман, острым чутьем следователя почувствовал, что сейчас будет признание, осталось немного додавить, для ее же пользы. - Аня! Говорите немедленно! - строго сказал Штольман и встряхнул девушку. - Я... я... - Ну! - Я убила человека! Убила! - разрыдалась барышня. Лондон, 2 года назад. В этот субботний вечер Анну и дядюшку пригласили на очередной спиритический сеанс. Семья довольно обеспеченных джентри, принимающая сегодня гостей, была Мироновым совсем не знакома. Отец семейства приятельствовал с Кириллом Владимировичем, и именно князь похлопотал о визите Анны Викторовны. Хозяину особняка срочно требовалась пообщаться с духом умершего родственника. Анна спокойно отнеслась к просьбе, уж очень часто она слышала подобные. Она приобрела уже некоторую известность. Один раз о ней даже написали в лондонской газете. Девушка привыкла помогать людям. Духа в тот вечер вызвать не удалось, но хозяева не расстроились, пригласив всех к ужину. Кроме Анны с дядей, присутствовали еще несколько человек. Петр Иванович увлекся карточной игрой с хозяевами особняка - он выигрывал. Молодая наследница хозяев особняка неожиданно предложила Анне пройти в другие комнаты. Она сказала, что ее крольчиха Олли недавно родила крольчат, и они все очень хорошенькие. Их можно будет посмотреть и погладить. Анне было скучно, и она с удовольствием приняла приглашение дружелюбной мисс. Барышня посмотрела на Петра Ивановича. Дядя радостно потирал руки, считая выигрыш. Он не отрывал взгляда от стола с картами. Сегодня все крупно проигрались, включая князя Разумовского, а дяде, наконец, повезло. В дальней комнате не оказалось никаких крольчат. Там юная дочь хозяев вдруг исчезла, а самой Анне заломил руки неизвестный мужчина. Намерения его были вполне прозрачны. Завязалась борьба, Анна закричала, что есть мочи и оттолкнула нападавшего. Ей тогда казалось, что и силы она особой то не приложила. Он был сильнее... Но нападавший, крупный мужчина, неудачно упал, ударился головой о каминную полку и тут же умер. Прибежавшие на крики хозяева увидели Анну, лужу крови на полу и нападавшего... оказавшегося их старшим сыном. Умершего унесли, а хозяева немедленно вызвали полицию. Все вокруг кричали, мать молодого человека была в истерике, а Петр Иванович совсем растерялся. Прибывшие полицейские стали довольно грубо и бесцеремонно допрашивать Анну, но от потрясения она не могла внятно ничего объяснить. Ночь барышня провела в камере, а утром явился князь Разумовский и забрал ее. Его сиятельство заплатил огромные деньги, чтобы откупиться от семьи умершего и закрыть дело. Штольман смотрел на Анну. У барышни на лицо был отложенный шок. Сдерживая воспоминания и ни с кем не проговаривая ситуацию, она невольно защищала свою психику. Теперь Анна мелко тряслась и от ужаса даже плакать перестала. Яков налил ей воды. - Выпейте! - приказал он. Барышня в этом состоянии была беспомощна и вела себя, как кукла. Она бездумно выпила воду. В таком состоянии не то, что расписку легко подпишешь, но и замуж, пожалуй, выйдешь. Анна погрузилась в размышления. Она сидела, смотрела в одну точку и напрочь забыла о присутствии постороннего мужчины у себя в комнате. Яков ошарашенно смотрел, как барышня начала тихонько раскачиваться, успокаивая себя. Он молча взял одеяло, завернул ее покрепче и прижал к себе. Штольман не знал, как успокаивать девушку и действовал скорее интуитивно. Аня обняла себя руками? Значит, нужно обнять ее покрепче. Сегодня он понял несколько вещей. Во-первых, Анна сильно травмирована произошедшим. Неясно, как она вообще нашла в себе силы молча переживать эту ситуацию, не имея возможности рассказать кому-либо о своей беде. Во-вторых, князь воспользовался ситуацией сполна. Словно вся эта история была ему подарком свыше. Идеальная почва для дальнейшей манипуляции барышней. Штольман пытался мыслить логически. "Было ли убийство?" - возможно и было, но слишком все идеально сложилось. Незнакомые люди, выигрыш дядюшки, молодая мисс, выманившая Анну в другую комнату, мгновенная смерть мужчины от рук хрупкой напуганной девушки. - Я все выясню, что там на самом деле произошло! Вам нужно лечь, утро вечера мудренее! - хрипло сказал Штольман. Ему не ответили. Он помог абсолютно отрешенной Анне лечь в постель. Хорошенько укрыл одеялом. Барышня закрыла глаза. Уснула? Яков Платонович тихо поднялся. Штольман хотел оставить ей записку, но подумал, что утром, прежде самой Анны, записку может найти служанка. Поэтому он просто посидел немного, собираясь с мыслями, погладил краешек одеяла, осторожно отпер комнату и, все так же через окно, тихо покинул особняк Мироновых. В отличии от барышни, его переполняла энергия. Ум отстраненно и сосредоточенно работал, подкидывая версии. На самом деле, Штольман просто почуял след. Теперь он точно знал, что через несколько дней перед ним будет полная картина произошедшего два года назад. Яков Платонович разбудил спящего в камере Миронова и заставил припомнить события того злополучного вечера. Фамилию хозяев особняка, адрес дома, и, наконец, точную дату события. После этого Штольман смог составить срочный запрос полковнику Варфоломееву. Нужно было неофициально узнать, что же произошло на самом деле... Он был почти уверен в том, что произошедшее - ужасный спектакль. Не бывает таких преступлений. А если и бывают, замять такое дело, даже с деньгами князя, практически невозможно. *** Мария Тимофеевна с аппетитом ела бутерброд. - Аннушка, почему ты не завтракаешь? Ты не заболела? Хотя не мудрено, после таких событий. Петр Иванович... как он мог так подставить нас! - Мама, мы уже говорили об этом. Пожалуйста. Мария Тимофеевна пододвинула дочери тарелку с кашей. - Поешь, пожалуйста. Внешне Анна выглядела безупречно - сказывалась многолетняя привычка держать себя достойно. Аккуратная прическа, нарядное платье. Но внутри нее бушевала буря. Она почти не помнила прошедшей ночи. Яков Платонович добился-таки ее признания и сразу ушел... Конечно, он разочаровался в ней. Убийца, мошенница, еще и с князем связалась! Дядя под арестом... Анна бездумно зачерпывала кашу, молча жевала и проглатывала пищу, не чувствуя вкуса. - Аннушка, я всю ночь размышляла. То, что вы натворили с Петром Ивановичем, конечно ужасно, но его сиятельство - благородный и снисходительный человек. Он простил тебя. Наилучшим выходом из этой ужасной ситуации будет принять его предложение о замужестве. Подумай, как изменится твоя жизнь. Ты будешь княгиней! Прекрасный муж, завидное положение в обществе... Я дала задание модистке выписать из Петербурга каталог подвенечных платьев. Хлопнула входная дверь. Вернулся откуда-то Виктор Иванович. - Витенька, а как же завтрак? Нельзя заниматься делами на голодный желудок. Твой брат может подождать. - Позже, Машенька. Все позже. Мне нужно поработать. Брат может подождать, а вот единственная дочь - нет. Адвокат Миронов кинул задумчивый взгляд на Анну, словно видел ее впервые. Он был хмур и сосредоточен. Анна поежилась. Отдав пальто и котелок служанке, Виктор Иванович быстро прошел в кабинет. - Венецианское шелковое кружево будет идеально, да... Анна выскочила из-за стола и бросилась в комнату. Нет...нет. Они не могут с ней так поступить. Она лучше умрет, но замуж за этого гада не пойдет. Анна чувствовала себя абсолютно беспомощной. В метаниях прошел целый день. Яков Платонович, наверное, больше не желает видеть ее. Но, может быть, все к лучшему? Они совсем не пара. Все произошло так, как она и предполагала. Узнав правду, он тут же бросил ее. Ушел, не сказав ни слова. Сидеть в комнате, словно узница, Анна не могла. Она привела себя в порядок и осторожно вышла из дома. Дядя в тюрьме, утешить и успокоить ее было некому. Хорошо, что у нее есть Антон Андреевич, он поможет. Хотя бы выслушает! Подходя к полицейскому участку, Анна вдруг заметила, как оттуда выходит Яков Платонович, а под руку с ним - блестящая Нина Аркадьевна. Штольман помог сесть фрейлине в пролетку и сам сел рядом. После этого они куда-то поехали. Оглушенная, растерянная Анна безо всяких препятствий со стороны дежурного прошла в следственный отдел к Коробейникову. - Анна Викторовна! - просиял следователь, тут же вскакивая из-за стола ей навстречу. - Здравствуйте, Антон Андреевич. Информация о портсигаре вам помогла? - Оо, еще как. Мы сразу вышли на след сбытчицы краденого, и теперь она сидит в камере. Правда очень пьяная. Вторые сутки пошли, а она все еще не в себе! - А вы нашли убийцу того юноши? - Пока нет. Сбытчицу никак не удается толком допросить. Пока задержанная не придет в себя, разговаривать с ней бесполезно. Кстати, Анна Викторовна, вы за дядю не переживайте, ему у нас хорошо. В лучшей камере сидит! А как только недоразумение прояснится, мы его тотчас выпустим. Ждем князя Разумовского с поверенным. - Скажите, Антон Андреевич, а вы видели госпожу Нежинскую, фрейлину? - Вы тоже ее видели? Она сначала Якову Платоновичу письма писала, а теперь совсем приехала, и вот уже неделю живет здесь, в гостинице. Я никогда прежде не видел таких дам из высшего света. Знаете, в них есть какая-то царственность. Словно не идет госпожа Нежинская по коридору, а плывет... - Антон Андреевич, а помните, вы мне говорили про бабушкин дом в деревне? - Помню. Вы все-таки решились? - Да. - Но, может, еще все образуется? - Все очень плохо. Вы мне друг? - Ну конечно, я вам друг! Искренний, и ради вас на все готов. - Значит, вы меня сегодня увезете. Увезете же? - Помилуйте, Анна Викторовна. Одна, без служанки, ноябрь, дом не топлен... Ну, помощницу я вам, положим, там найду. Но как же... - Увезете? Пожалуйста, Антон Андреевич, миленький, я тут совсем погибну. Коробейников вздохнул и кивнул головой, не сводя с барышни печального взгляда. Дорогие, любимые мама и папа! Я навсегда уехала из дома. Простите меня, но так больше продолжаться не может. Я знаю, что только позорю вас, и не выйдет из меня хорошей дочери. Мама, замуж за Кирилла Владимировича я не пойду, лучше умру. Жить хочется, не смотря ни на что, а значит единственное, что мне остается, это уехать. Не волнуйтесь за меня, у меня есть небольшие накопления, я не пропаду, буду работать учительницей. Папа, я не брала никаких денег у князя, но я совершила нечто ужасное, и за это нет мне прощения. На отдельном листе я подробно написала о своем преступлении и обо всем, что происходило в эти два года. Пожалуйста, помолитесь за меня и не держите зла. Анна.