Логика чувств

2 года назад. Лондон. С некоторых пор Его Сиятельство князь Разумовский зачастил в гости к Петру Ивановичу Миронову и его очаровательной племяннице. Если Анна относилась к визитам знатного гостя равнодушно, то Миронов охотно привечал соотечественника. Тем более, в родном Затонске князь жил по соседству с семьей брата. А сосед в их далекой России - это больше, чем просто сосед. Это прочти родственник! В Лондоне на Петра Ивановича иногда накатывал приступ ностальгии, и тогда Миронов месте с Его Сиятельством уютно распивали бутылочку отлично выдержанного коньяка и вспоминали летние вечера в столь отсюда далекой и любимой ими средней полосе. К тому же князь, как настоящий джентльмен, превосходно владел карточными играми всех рангов, что уже было в глазах дядюшки весьма ценным качеством, и был превосходным собеседником. К неудовольствию Разумовского, во время его визитов Анна почти никогда не показывалась в гостиной. Неуловимая маленькая птичка! Миронов отправлял за племянницей, только если об отсутствии девушки настойчиво справлялся сам гость и просил о встрече. Петр Иванович догадывался, что князь подумывает о женитьбе, но знал, что последнее слово все равно будет за Анной. Как она решит, так и будет. Дорвавшись до невиданной ранее свободы после выпуска из гимназии, Анна со всей широтой своей юной души впитывала новые впечатления. Целые дни она проводила в движении - осваивала с троюродным кузеном модный велосипед, гуляла с подругами в парке. Девушки часто выбирались на пикник, тут же устраивали небольшой пленэр. Еще Анна активно училась местным забавам молодежи - игре в крикет и поло. Однажды между партиями в карты, пока хозяин коттеджа тасовал карты с помощью новенькой механической машинки, подарка князя, Его Сиятельство воспользовался заминкой, чтобы порассматривать в окно объект своих притязаний. Барышня с непонятным Разумовскому энтузиазмом, кормила птиц. Сегодня она была в компании молодой подруги, незнакомой князю. Слишком много друзей - подумал князь, - Анна - слишком открытая девушка. Он прищурившись смотрел на румяные, словно кровь с молоком щеки барышни, на алые губы, изогнутые в широкой улыбке радости, и его накрывали совершенно темные желания. - Ваше Сиятельство, еще партию в картишки? - спросил Миронов. Разумовский молчал, увлеченный зрелищем. - Ваше Сиятельство? - Замуж Анне Викторовне пора! - задумчиво сказал князь. - Что, простите? - опешил Петр Иванович. Его мысли витали где-то между покером и вистом. - Я говорю, что ваша племянница вскоре, безо всяких сомнений, составит прекрасную партию богатому и влиятельному джентльмену. Заодно и ваш брат бы свои дела поправил! Петр Иванович удивился: - Помилуйте, Виктор вовсе не бедствует! К тому же Мироновы никогда не собирались торговать единственным ребенком. - Не бедствует - это одно, - высокомерно и назидательно сказал князь, - но остановив свой выбор на богатом и родовитом женихе для дочери, Мироновы стали бы вхожи совершенно в иное общество, высшее общество. Виктор Иванович обзавелся бы знаменитыми и щедрыми доверителями... это почетно. Не все же купчишек и провинциальных дворян защищать! Князь еще долго разглагольствовал, перечисляя все выгоды брака Анны Викторовны с достойным кандидатом. Петр Иванович невольно подумал, что где-то он подобные рассуждения уже слышал - не иначе как от жены брата. Правда своим супругом родственница гордилась ужасно, но в остальном ее рассуждения были схожи с княжескими. Мария Тимофеевна благоговела перед высшим обществом и мечтала, чтобы Анна выбрала себе избранника именно из числа богатых и родовитых аристократов. Незаметно для себя князь так распалился, что Миронов растерялся: - Я думаю, что отец Аннет вовсе не жаждет выгодного брака для дочери. Особенно, если наша строптивая барышня на выданье будет против. Нам что главное? Главное - чтобы она улыбалась, вот и все. - А как же возможность войти в высшее общество? - Нет...наша девочка выйдет замуж только по большой любви. К тому же, она еще совсем дитя. - А, по-моему, вполне взрослая барышня! - возмущенно сказал князь. Он давно присмотрелся ко всем изгибам фигуры девушки. - Помилуйте, да Анна еще не наигралась! Вы посмотрите на нее: велосипед, мяч, верховые прогулки. Всех поклонников отвергает. Разумовский промолчал, ничего не ответив. Зачем спорить? Он лишь подумал, что первый же рожденный ребенок выбьет из сознания барышни всю юношескую дурь. А пока и запретить можно, а то, если так пойдет и дальше, девица с этой игрой в поло кавалеристом станет! Затонск, 1888г. Спустя почти два года после того примечательного разговора с князем, Петр Иванович Миронов, несмотря на большие денежные затруднения, все еще не утратил страсти к карточной игре. Он был довольно удачливым и расчетливым игроком. Несколько игр ему удавались более всего. После того, как они с Аннет попали в крайне затруднительное положение и были вынуждены вернуться домой, Миронов продолжил свои еженедельные посиделки уже в Затонске. Нужно же было найти выход своему гнетущему чувству беспокойства, предчувствию неотвратимо надвигающейся беды и хоть немного отвлекаться. Действовал Миронов осторожно, смирял страсти и порой ему действительно удавалось выиграть и скопить несколько сот рублей, чтобы тут же передать эти средства Его Сиятельству. Играл Петр Иванович в совершенно разных компаниях. Это были и собрание офицеров местной артиллерийской бригады, и дворянское собрание, и купеческий клуб. Везде находились хорошие знакомцы для приятной игры. Миронова любили и старались привечать, даже если он не был членом клуба. Человеком он был интересным, играл вдохновенно, держался просто. Крупных сумм не проигрывал, но в случае проигрыша деньги отсчитывал аккуратно. Как-то раз в собрании высших офицеров он встретил господина полицмейстера. Яков Платонович тоже неожиданно пришел сыграть партию-другую в карты. Ранее в Петербурге они познакомились именно за карточной игрой, и Петр Иванович счел новую встречу с господином Штольманом чрезвычайно приятным событием. Миронов в этот вечер выиграл две сотни рублей и был по этому поводу в весьма приподнятом настроении. - Яков Платонович, очень рад вас видеть. В крайний раз в еще Петербурге вместе играли? - В Петербурге. Вижу, вы привычкам своим не изменяете! - кивнув, усмехнулся Штольман. - Но позвольте, чем же заняться у нас в Затонске пятничным вечером холостому человеку. Только и остается, что партеечку-другую сыграть. - Я вижу, вам сегодня, Петр Иванович, везет. - Это от вдохновения. Карты, как изволите видеть, это - особая волшебная вселенная! Любая партия - есть широкое поле для разнообразнейших переживаний. Если вся наша жизнь от рождения и до смерти является борьбой в самом широком смысле этого слова, то на игровом столе она принимает весьма конкретные формы... - Да вы - философ, Петр Иванович. - Отнюдь. Я хожу на игру с простой целью, мне нужно выиграть побольше. А в картах это вполне возможно. Вчерашний бедняк с дырой в кармане сегодня может стать богачом! - Если хорошо играть и сохранять рассудок. Многие люди склонны усматривать в картах нечто почти мистическое. Они следят за перемежающимися полосами удачи и черного невезения. Игроки готовы усматривать в этом чуть ли не вмешательство каких-то мистических сил. - А вы что, несколько иначе на игру смотрите? Не верите в удачу? - усмехнулся Миронов. - Я, скорее, поверю в карточную аналитику, нежели в интуицию... - Еще партеечку, господин Штольман? Логика против интуиции. - Почему бы и нет. Только на что играть будем? Пятьдесят рублей, свой сегодняшний лимит, я уже проиграл вам. - Ну тогда, может быть, на желание? - На одну просьбу, по выбору выигравшего! Яков Платонович оказался коварным человеком, но Миронов не заметил мелькнувшего в глазах сыщика огонька удовлетворения. - Идет! Но не опасаетесь ли вы, Яков Платонович, что я могу воспользоваться вашим служебным положением? - Отнюдь. Я уверен, что вы - порядочный законопослушный человек и ни в чем из ряда вон замешаны быть не можете. - Как знать, как знать... Спустя два с половиной часа Петр Иванович проиграл партию в пух и прах и остался должен полицмейстеру Штольману любую просьбу на усмотрение выигравшего. Выходя из офицерского собрания, Миронов, под воздействием азарта игры и алкоголя расчувствовался и спросил у Якова Платоновича: - Господин Штольман! Мне так нравится ваша служба, что я сам иногда хотел бы участвовать в операциях. Могу я вас попросить привлекать меня в качестве неофициального агента...если понадобиться моя помощь или участие. - Это у вас семейное, что ли? Страсть к расследованиям? - усмехнулся Штольман. - Вы об Аннет? Наверное, да. Дух авантюризма у нее именно от меня. - Кажется, я созрел для просьбы. Петр Иванович, а приводите завтра Анну Викторовну на прогулку в парк, скажем, в три часа пополудни. Надеюсь, вы не против? Миронов хитро посмотрел на полицмейстера и ответил: - Нет, ничуть. - Что ж, тогда до завтра, господин Миронов! Петр Иванович кивнул и отправился домой. *** На прием к Штольману пожаловал затонский ресторатор Голубцов. Купец пришел просить за своего старшего сына Алексея. - Слушаю вас! - Господин полицмейстер, сын мой Алешка, обормот, проигрался в карты какому-то пройдохе. - Много ли проиграл? - Да поди тысячу рублей. - Немало. Так вы желаете, чтобы я вас от карточного долга избавил? - опасно прищурился Штольман - Нет, Ваше Высокоблагородие, Боже упаси! Но несправедливо это все. Пройдоха и жулик он, князь этот. Все Алешины друзья уже проигрались, да не по одной сотне рублей. А этому благородному все везет, ни разу не проиграл. - Как зовут князя? - насторожился Штольман. - Эраст Аркадьевич Чекаридзе. Живет в гостинице "Бристоль", Ваше Высокоблагородие, в лучшем номере. Обедает часто у нас в ресторане. Живет на широкую ногу и ни в чем себе не отказывает. Еще бы, с такими-то выигрышами! Чем днем занимается князь, я не ведаю, а вот по вечерам у него все время игра. - Можете описать его? Посмотрим в картотеке, может быть, он шулер известный и приехал в Затонск на гастроли... Спустя полчаса у Штольмана на руках было подробное описание "князя" Чекаридзе. Что данный деятель и вправду является князем, полицмейстер не верил. Впрочем, чего только в жизни не бывает. По описанию Голубцова, это был высокий желтолицый брюнет, прекрасно одетый. Предполагаемый шулер имел черную, красиво расчесанную бороду и неповторимую барскую манеру речи - изящную, повелительную и несколько на распев. Яков Платонович снискал себе определенную известность среди столичных картежников, поэтому опасался быть узнанным. Можно было отправить к "князю" Коробейникова, но молодой следователь играл в карты совсем скверно и без вдохновения. Тут Штольман вспомнил о Миронове и решил привлечь того к делу. Сегодня в парке было прохладно. Ноябрьский снег приятно похрустывал под ботинками. Поджидая Анну Викторовну, Яков Платонович надеялся, что барышня все же оделась по погоде и не отморозит себе на свидании уши и нос. В назначенное время барышня с Петром Ивановичем появились на одной из центральных дорожек парка. Анна, как только увидела Якова Платоновича, то сразу поняла, что без заговора с ее дядей здесь не обошлось. Парадоксальным образом, барышня ничуть не рассердилась на Петра Ивановича. Напротив, ее улыбка стала еще шире, а глаза засияли. Да что там говорить, она чуть не подпрыгнула от радости, увидев Штольмана. Анна соскучилась. - Я знал, что ты будешь рада, Аннет, поэтому и согласился выполнить просьбу господина Штольмана. - А почему ты так решил, дядя? - Потому что ты много спрашиваешь о нем. Петр Иванович подвел племянницу к сыщику и откланялся. - Анна Викторовна, вы простите меня за нашу прошлую встречу. Я... Аня внимательно посмотрела на него. Штольман выглядел смущенным. - Да все в порядке! - махнула рукой девушка. - Я и сама хороша, убежала в сердцах, потом много думала. Ясно же, что служба у вас такая. - Вы совсем не появляетесь в участке. Наскучили вам расследования? - Так дух не приходил, помощи никто не просил. - Для расследования обязательно нужна помощь духа? - усмехнулся Штольман. Барышня так искренне верила в спиритизм. - Чаще всего, да! - серьезно ответила Анна. - Иногда еще может присниться сон с подсказкой. Она спонтанно взяла Якова Платоновича под руку, проделав это как само собой разумеющееся, с абсолютным доверием. Он оторопел от искренности барышни, но обрадовался и покрепче прижал ее ладошку к себе. Миронов издалека посмотрел на племянницу и полицеймейстера. Их лица просто светились. Они шли, более не замечая ничего вокруг. Петр Иванович поправил котелок и отправился в другую сторону, решив оставить барышню и сыщика вдвоем. - Я подумала, Яков Платонович, что могу вам рассказать о сеансах с князем! - вдруг серьезно сказала Анна. Штольман остановился и заглянул барышне в глаза. Теплота, доверие, беззащитность. - Что побудило вас рассказать об этом? - Я вам верю, а Кириллу Владимировичу - нет! - пожала плечами Анна. - Вот только я совсем мало знаю. Подумала, может, вам все-таки удастся завершить ваше расследование и отправить Его Светлость в тюрьму. Похоже, Разумовский совсем допек барышню. - Слушаю, Анна Викторовна. Не бойтесь, я не использую информацию вам во вред, даю слово. Он остановился, взял ее за руку и прижал к своей груди. Барышня вздохнула. Штольман, конечно, закусил удила. У него противно свербела совесть - Анна, несомненно, увлечена им, как женщина мужчиной, и решила довериться в том числе именно по этой причине. Неважно, что он тоже увлечен. Его первостепенная задача - удалить Анну от Разумовского. Барышня смотрела на сыщика ласковым, влюбленным взглядом. - Вы не были у меня на спиритическом сеансе, поэтому вам, наверное, сложно представить, как это бывает. Как правило, гости просят вызвать духа, с которым они хотели бы пообщаться. У меня есть к этому некоторые способности. Иногда духи идут на контакт, иногда нет. Происходит это по-разному. Порою призрак приходит и вселяется в кого-то из присутствующих, иногда просто находится рядом и подает знаки. Но если дух вселяется в медиума, то есть в меня, то это самый обескураживающий вариант. Я словно становлюсь другой личностью и говорю с присутствующими от имени умершего. Рассказываю им то, что они хотели узнать. Самое главное, что потом я начисто забываю все, что происходило со мной в эти минуты. Так вот, с князем почти все время так - если Его Светлость вызывает своего родственника, я пребываю в полнейшем беспамятстве. Вообще, князь вызывает совсем немногих духов. Никакого Наполеона, Цезаря и тому подобных исторических деятелей. Князь настроен весьма определенно. Сначала он пытался установить контакт с неким Ричардом Брауном - он при жизни был ученым, химиком и умер лет 15 назад. Штольман похолодел и с силой сжал руку барышни в сильнейшем волнении. Вот и все. Барышня ценнейший и очень опасный для князя свидетель. - О чем он расспрашивал его? - напряженно спросил Яков Платонович. Барышня рассмеялась. - Здесь Кирилл Владимирович потерпел поражение. Он пытался расспрашивать Брауна о его исследованиях. Я не сильна в этом. Дух показывал пар или дым... Князь злился и ничего не понимал. Дух только зло шутил над Его Сиятельством, падал на пол и хватался за горло, имитируя удушье. Похоже, никаких фактов Его Светлости узнать не удалось. - Кого еще он вызывал, Анна Викторовна? - Полковника Лоуренса, англичанина. Он охотно идет на контакт, диктует странные абсолютно нелогичные стихи, князь внимательно записывает их в тетрадку. - Воспроизвести сможете? - Да, как правило, он читает одни и те же стихи. Не больше десятка четверостиший. Их сочиняла девочка, его дочь, с большой выдумкой и талантом... И третий человек. Это - отец князя, Владимир Александрович Разумовский. Этот дух - самый сильный из перечисленных. Кирилл Владимирович вызывает его чаще всего. На этих сеансах я впадаю в транс и после ничего не помню. Яков опять сжал руку доверчивой барышни и посмотрел в ее огорченные глаза. - Анна Викторовна, дело принимает для вас очень серьезный оборот. Вы становитесь важным свидетелем. Вам нужно как можно быстрее заканчивать эти сеансы с князем. Думаю, Разумовский понимает, что ваша осведомленность потенциально опасна для него. - Я бы и рада, но не могу! - категорически сказала Анна, - нет! Барышня покачала головой и отвернулась. - Ох, как крепко он вас к себе привязал! - возмутился Штольман и схватил Анну за плечи. Она недовольно повела плечами, высвобождаясь. - Яков Платонович, я прошу вас, не спрашивайте больше об этом, иначе я опять уйду! - отчаянно сказала Анна и сделала несколько шагов в сторону. - Ну все, все. Успокойтесь, прошу вас. Яков снял перчатку, достал платок и аккуратно стер слезинку. Они зашли уже довольно далеко в парк. Штольман обернулся вокруг, убедился, что вокруг нет ни души и быстро прижал барышню к себе. - Я вам обещаю, Анна Викторовна, я вас вытащу из этой истории. Пока не знаю как, но я сделаю. Вы должны быть очень осторожной. Очень! Обещаете? Анна несмело кивнула и неожиданно получила короткий поцелуй в висок. Она ошарашенно прижала ладонь к месту поцелуя и слабо улыбнулась. Яков Платонович внимательно посмотрел на ее реакцию и поцеловал еще раз, на этот раз в лоб. - Вот и хорошо. А пока набирайтесь сил и будьте готовы к тому, что я продолжу вас расспрашивать. И не спорьте. Вы мне дороги, слышите? Князь в разработке Третьего отделения, а у вас все шансы закончить эту историю мирно и жить нормальной, спокойной жизнью. Поймите же, наконец, что чем больше у меня информации, тем яснее становится расклад сил. - Проводите меня домой, пожалуйста, Яков Платонович. - Вы расстроились? - Нет, просто, все сложно. Я устала. Яков хотел еще поговорить с барышней, но вовремя прикусил себе язык. Если барышня почувствует давление или опасность, то опять закроется. Анна шла и иронично думала о том, что поцелуи Штольмана - неожиданно отличное обезболивающее. От них перестает болеть душа. Может быть, она ведет себя безнравственно, поощряя мужчину, но от этих невинных ласк ее сердце трепетало, а щеки горели, и это несмотря на все неприятности, что сулило ей общение с Яковом Платоновичем. Пусть все было против нее, Его Светлость мог узнать о ее встречах со Штольманом, но она упорно гнала от себя эти мысли. Отчаянно хотелось любить и быть любимой. *** На следующий день полицеймейстер выдал Миронову казенные деньги в размере ста рублей и отправил на игру с князем Чекаридзе в компании провожатого - провинившегося перед родителями Алексея Голубцова. Петр Иванович был страшно горд возложенной на него миссией. - Господин Миронов, ваша задача не ловить преступника, а втереться ему в доверие. Сыпьте шутками, остротами, все как вы любите. Рассказывайте ему истории про свои приключения в бурной молодости. Проигрывайте легко, но знайте меру. Заодно подмечайте все, что делает Чекаридзе. Меняет ли колоды, в какие игры предпочитает играть, делает ли какие-то знаки окружающим. Прислушивайтесь ко всем ощущениям, вплоть до обонятельных. К примеру, бывает даже так, что уголки отдельных карт вымачивают в особом ароматическом растворе. - Будет сделано, господин Штольман! - польщенно сказал Миронов. - Да, и самое главное. Попробуйте достать у этого деятеля паспорт, возможно фотопортрет, хотя бы на пару часов. Только я вас прошу, не вызовите на себя подозрений. Отрицательный результат наблюдений предпочтительней, чем полный провал и раскрытие агента. Снабдив Миронова еще несколькими советами и бутылкой Кристаля, Штольман благословил добровольного агента на службу. Расчет Якова Платоновича оказался верен. Обаятельный Петр Иванович без труда втерся в доверие "грузинскому князю". Он дважды играл с ним в железку и, конечно, проиграл. При чем проиграл и врученные ему казенные сто рублей, и свои собственные деньги. Хорошо, хоть немного. Но зато Миронов улучил возможность и вынес из номера паспорт. Штольман внимательно изучил документ. Выдан в Москве. Подписи, текст, штемпель и печать - все было в порядке и не внушало подозрений. - Петр Иванович, я данные паспорта переписал, теперь нужно вечером вернуть его на то же место. И самое главное: вам необходимо уговорить Чекаридзе сделать фото на память. Я отправлю карточку в Москву, возможно, нашего деятеля опознают по фотографии. Сам Штольман срочно телеграфировал в Московское сыскное отделение и попросил указать дату выдачи паспорта князя Чекаридзе. Через день из департамента полиции ему любезно сообщили число и год выдачи запрашиваемого паспорта. Данные оказались подлинными, но это ничего не значило, паспорт могли у настоящего князя и просто украсть. Вечером Миронов вновь явился в полицию, где получил еще сто рублей "на расходы". - Прошу вас, Петр Иванович, не сорите своими деньгами. Казенные средства, пусть небольшие, но у нас имеются. Повторюсь, ваша задача на сегодня опять проиграть, напоить князя и предложить ему сделать совместную фотокарточку. Я договорился с фотографом на Пешей улице, он будет работать почти всю ночь. *** 1886г. Лондон Анна сидела на диванчике в собственной гостиной и мечтала провалиться сквозь землю. Минутой ранее Его Сиятельство сделал ей предложение. Теперь князь Разумовский сидел рядом и внимательно смотрел на нее, ожидая ответа, разумеется, положительного! Да, мама учила ее вежливым отказам, учила говорить так, чтобы не оскорбить и не обидеть человека. Но Разумовский внушал ей смутную тревогу. Отказывать ему было страшно. Анна растерялась и рядом не было никого, кто бы выручил ее. Ну, дядя! Князь перехватил инициативу. Не дожидаясь ее ответа, он терпеливо, словно умалишенной, расписывал ей все перспективы от того, что она станет княгиней Разумовской. Теперь Кирилл Владимирович, кажется, был уверен, что барышня не посмеет отказать. В самом деле, ну кто она такая? Незнатная, небогатая - князь объяснил ей. Анна поежилась. - Ваше Сиятельство, это большая честь для меня удостоиться стать вашей супругой, но... Князь вопросительно поднял брови. Ему нравилась ее вежливая почтительность. Но? - Не тушуйтесь, дорогая Анна Викторовна, - поощрил он барышню. - Но я вынуждена отказать. Я не люблю Вас! - Анна наивно развела руками, искренне полагая, что этого аргумента достаточно. И это после того, как он уже все решил за нее! Кирилл Владимирович покровительственно рассмеялся. - Помилуйте, Анна... вы ужасно непрактичны. Причем тут любовь? Любовь — это эфемерное чувство из женского романа, оно приходит и уходит. Я вам дам свое имя, титул, положение в обществе и возможность исполнить любую вашу прихоть. - Я не готова к браку, ваше сиятельство, а о титуле вообще никогда не думала. Мне всегда казалось важнее, что с замужеством у женщины появляется новая семья, супруг, дети, и все это должно составить ее счастье. - Кстати о семье. Вы подумали, как новость о согласии на брак может порадовать ваших уважаемых родителей? Ваша матушка будет очень довольна вашим выбором. - Нет, Ваше Сиятельство, я не могу! - покачала головой Анна. - Что не можете? - холодно спросил князь. - Не могу представить себя вашей супругой! - твердо сказала барышня. После этого разговора взбешенный отказом Разумовский вышел из дома Мироновых. Князь старался не показывать вида, как он уязвлен, но ярость прямо-таки клокотала у него в груди. Отказали, как мальчишке! Пришедший на выручку племяннице дядюшка с деланным сожалением извинился перед Разумовским и закрепил отказ племянницы. Кто эта женщина такая, в свои неполные восемнадцать лет, чтобы вот так просто отказать ему! И что же теперь, он, словно горный козел, будет скакать возле этой простой незнатной дворянки и выполнять девичьи прихоти, надеясь на благосклонность? Да ему бы ни одно семейство не посмело отказать. А эти простаки носом воротят. Князь был очень раздражен. Он не любил, когда что-то или кто-то мешал ему в осуществлении задуманного. В голове начал оформляться иезуитский план. Не хочет барышня по-хорошему, значит он обставит дело так, чтобы Анна была вынуждена дать согласие. *** Затонск, 1888г. Между тем таинственный "князь", а на деле просто шулер, окончательно вошел в раж: бил богатых офицеров и купеческих сынков направо и налево, по словам Голубцова-младшего и Миронова, мастерски выдерживал тальи до 15 карт с одной колоды и, словно черт из преисподней, невообразимым образом все время выигрывал и загребал деньги лопатой. Штольман был уверен, что играет Чекаридзе нечисто. Не может быть такого, чтобы фортуна не изменяла даже самому удачливому игроку. Петру Ивановичу, наконец, удалось раздобыть фотокарточку предполагаемого шулера. Для этого в пятницу Миронов предложил отправиться всем играющим в варьете. Там господа очень сильно покутили. После этого было решено возвратиться в гостиницу. "Князь" Чекаридзе оперся на руку своего нового приятеля Миронова, и они мирно пошли по улице. Шулер был в добром расположении духа. Деньги, вино, красивые женщины в варьете вскружили ему голову. Миронов мастерски изображал пламенную привязанность. Он припал к "князю" на грудь и пьяно признался в любви и дружбе. - А давайте, Ваша Светлость, сфотографируемся с вами на долгую память. И хоть время было уже за полночь, пьяная энергия и большие деньги сделали свое дело. Разбуженный нечесаный фотограф тут же снял обнявшихся приятелей и партнеров по карточной игре. Наутро карточка с триумфом была доставлена в отделение полиции Штольману. Яков Платонович осторожно срезал изображение Миронова, и фотография тотчас была отправлена в Москву на опознание тамошним сыскарям. - Петр Иванович, у меня будет к вам еще одна просьба. - Я вас слушаю, Яков Платонович. - Мне известно о ваших походах с Анной Викторовной к князю Разумовскому. Миронов закашлялся и отвел взгляд. - Собственно говоря, господин Штольман, это секрет Полишинеля. Все знают, что его Светлость увлекается мистицизмом, и Анна по его просьбе иногда проводит спиритические сеансы. - Вот только Анна Викторовна ходить к князю давно не желает. И вам это известно. - Если бы я мог помешать... но это не моя тайна, Яков Платонович, я сам в довольно стесненных обстоятельствах. Все что я могу, это охранять племянницу во время этих визитов. - Мне нужно знать, о чем они говорят во время сеансов и вообще, что там происходит. Это в ваших интересах. Поймите, Петр Иванович, Разумовский служит не Отечеству, он занимается шпионажем. Если князь вовлекает в это Анну, он подвергает ее большой опасности. Для вас, думаю, не секрет, насколько подавлена ваша племянница после сеансов. Неужели не было желания проверить, что происходит? Миронов смутился. - Разумеется, было, но князь позаботился о приватности. Со мной в соседней комнате практически неотлучно находится дворецкий. Я охраняю Анну, слуга сторожит меня. - Сегодня вы придете к Разумовскому чуть раньше. Я расскажу вам, какое окно в доме нужно оставить чуть приоткрытым. Оно находится в уборной, на первом этаже. Дальше я все сделаю сам. И да, Петр Иванович, Анна Викторовна не должна знать об этом. Я неплохо изучил ее, ваша племянница совсем не умеет лгать и изворачиваться. Если она догадается о нашем плане, все дело может провалиться. *** - Дядя, ну зачем мы идем в особняк раньше, чем нужно? - кипятилась Анна. Руку барышни оттягивала небольшая дамская корзинка. Мария Тимофеевна задумала отправить для Его Светлости вкуснейших домашних пирожных. - Еще чай с этим добром усадит пить! - Анна для наглядности сердито потрясла корзинкой. - Так нужно для дела, моя радость. Просто помни, что скоро все это безумие закончится. - Скорей бы! Но я даже не представляю, как. - Скажи, Анна, ну, а замуж ты по-прежнему не хочешь? - Хочу! - улыбнулась племянница. - Только не за князя. Дядя, ну что болтать о пустом. Пока у нас такие долги, я даже мечтать о замужестве не могу. Последние два часа Штольман просидел в небольшом флигелечке на заднем дворе особняка Разумовского. Прислуга сюда не показывалась. Сторожевой собаке сыщик предусмотрительно скормил достаточную дозу снотворного. Пес полаял, потоптался и пошел спать поближе к своей будке. Не прошло и пары минут, как лохматый сторож свернулся калачиком и уснул. Отлично! Как только Петр Иванович мелькнул в окне, Штольман понял, что настало время действовать. Кровь стучала в висках. У него было всего несколько минут для маневра. План был дерзким до невероятности, но именно поэтому должен сработать. - Проходите, Анна Викторовна, присаживайтесь. Давно вас не видел. Дела службы, знаете ли. Надеюсь, вы разумно себя вели в мое отсутствие? - Давайте уже начнем, Ваша светлость! - сердито передернула плечами Анна. - Капризничаете? Хорошо. В вас неожиданно проснулся бунтарский дух. Ну что же, не буду настаивать на продолжении приятной беседы. - Мне нужна вещь покойного, Ваше Сиятельство! - нетерпеливо сказала Анна, протянув руку. - Ах, да, запамятовал! Признаться, засмотрелся. Вас ужасно красит румянец. Вот, держите мой фамильный перстень. - Мы также вызываем дух вашего отца? - Пока да. Анна раздраженно вздохнула. - Вы недовольны? - Вы сами все знаете, Ваше Сиятельство. После визита этого духа мне нехорошо. - Знаете, что по этому поводу говорит сам вызываемый? Анна в недоумении качнула головой. - Что вы ему сопротивляетесь, моя дорогая. - Я просила так не называть меня. - Вы не в том положении, чтобы мне указывать! Не тяните время, вызывайте! Штольман был очень раздражен. Ему сразу стало очевидно несколько вещей. Князь явно заявлял некоторые права на Анну. Он не называл статус девушки, сидящей в комнате, но явно повелевал ей не спроста. А Анна почти не сопротивлялась, словно его претензии были... хм.. справедливыми. Во всяком случае, позволяла приказывать ей и терпела реплики на повышенных тонах. Анна ему должна? - Дух Разумовского, Владимира Александровича, приди! Дух Разумовского, Владимира Александровича, приди! Барышня упала лицом на руки. - Тихо, тихо - шептал князь, заинтересованно наблюдая за барышней. - Надо же, опять без сознания. Какой соблазнительный, право, вид. Штольман с негодованием смотрел, как Разумовский заправил локон девушке на ухо и осторожно провел девушке пальцем по обнаженной шее. Неожиданно Анна выправилась и насмешливо обернулась. - Ты опять ерунду думаешь, Кирилл Владимирович! - прокаркал старческий голос. В комнате за столом по-прежнему находились только барышня и Разумовский. - Отец? - А кого ты ждал, уважаемый сын, может матушку? Она не придет. Женщинам никогда не было дела до политики. Как все прошло? - Как вы и предполагали. Агентов, перевозивших секретные депеши, Жан перехватил. Документы у меня. - Хорошо. Теперь Браун. Исследования он закончит через два месяца. Бумаги с расчетами нужно изъять, а самого ученого убить, он все равно откажется от сотрудничества. В Англии остался ученик Брауна, он без труда разберет записи. - Не много ли шума, убивать англичанина? - Он много знает, в том числе ученый осведомлен о твоем давнем интересе к разработкам газа. Все пройдет нормально. Обставите дело как отравление этими же ядовитыми испарениями. Несчастный случай. Фрейлина в нужный момент оглушит Брауна, и я укажу, куда утащить тело. Кстати, Нежинская не чиста на руку. Дозируй информацию, что ей даешь. - Я давно ей не доверяю. После связи со Штольманом, она уже не игрок. Нина в любой момент, между интересами дела и полицейским, может выбрать своего Штольмана. И вообще, его медом, что ли, намазали? Такой успех у женщин. Всего десять тысяч годового дохода, а дамы кидаются на него, как пчелы на мед! - Он уведет у тебя медиума, это дело времени. Девица лишится дара. Убей полицейского! - Целого полицмейстера? Шума будет... - издевательски усмехнулся князь. - Найми фартовых людей. Сейчас у полиции как раз пойдет череда убийств, и будет опасное задержание со стрельбой. Анна мелко затряслась и покачала головой - Вот видишь, твоя невеста сопротивляется. - Она после ваших визитов, что вялое яблоко по весне. - Медиум не разделяет наших убеждений. Ее разум сопротивляется. Она может тебя выдать. - Помилуйте, после сеанса Анна ничего не помнит, я проверял. - Она только думает, что не помнит. Хороший гипнотизер может вытащить из нее все воспоминания. - Даже как я... - Даже как ты пытался залезть к ней под юбки. Хорошо, ума хватило остановиться. Штольман сожалел, что не может записать разговор на бумагу и вынужден запоминать множество фактов, надеясь только на хорошую память. Он убьёт этого ублюдка. Убьёт за одну только Анну. - Да. У тебя будет возможность поймать вора в доме. Оставь сейф открытым... Твоя невеста совсем ослабла. Я ухожу. Дай ей сладкого ликера при пробуждении. *** Придя домой под утро, Штольман никак не мог оправиться от потрясения. Варфоломеев был прав. У Анны был мощнейший дар быть проводником из мира мертвых. По сути, она могла вскрывать неограниченные пласты информации о прошлом. Следовало срочно принять меры для ее защиты. Вездесущего мертвого Разумовского им, живым, не обыграть. Канал связи нужно было перекрывать. И потом, сама Анна. Сегодня Штольманом видел ее совершенно разную. Сначала недовольную и капризную, явно тяготящуюся вниманием противного пожилого бесстыдника. Затем - одержимую духом, девушку с абсолютно чужим, равнодушным и страшным лицом. И, уже под вечер, опять настоящую Аню, мертвенно бледную, измученную. Старый ублюдок похлопал ее по щекам и заставил выпить крепкого алкоголя. Абсолютно невменяемую барышню князь на прощание бесстыдно поцеловал в губы, совершенно не встречая сопротивления, и передал на руки Миронову. Сегодня в полночь Яков пробрался в особняк адвоката. У Разумовского он побывал, не грех было наведаться и к Мироновым. Он полночи просидел у кровати несчастной барышни, крепко сжимая ее ладонь. Фаза ледяного бесчувствия сменилась жаром, девушка заметалась и заплакала во сне. - Я не хочу! Уходи! Не нужно никого убивать! - причитала Анна. Он гладил ее лоб и девушка, наконец, затихла. Руки ее потеплели. Штольман еще долго сидел у кровати и лишь под утро осторожно покинул особняк и отправился домой. По пути он принял простое решение. Больше никаких сеансов. Анна больше не пойдет к князю. Не пойдет, и все тут. От потрясения Штольман не спал всю ночь. Больше всего ему было жаль барышню. Он напряженно искал пути решения этого непростого уравнения со множеством неизвестных. *** В воскресенье Миронову уже не нужно было идти к шулеру. Спустя двое суток полицию известили, что присланная накануне лощеная физиономия на фотокарточке принадлежит известнейшему не в Москве, а в Риге шулеру, некому Быкову, бывшему офицеру одного из армейских полков. Его выгнали из части за те же грехи - пьянство и шулерство. Быков прекрасно был известен рижской полиции, и его данные были зафиксированы в картотеке. Этого преступника полиция причисляла к постоянным, неисправимым "клиентам". К тому же "князь Чекаридзе" в прошлом имел судимость за кражу. Эти сведения Штольману телеграфировал сам начальник сыскного отделения Москвы, ранее служивший в полицейском управлении Риги. Теперь Яков Платонович распорядился собирать людей для обыска в гостинице и задержания шулера. Как обычно, Штольману приходилось решать несколько задач одновременно. Миронов, вызванный запиской, пришел в полицейский участок. Выглядел он неважно. Не поговорить с ним о вчерашнем Яков Платонович не мог. - Что, Петр Иванович, совесть мучает? - желчно поинтересовался Штольман. - Вам удалось что-то узнать вчера, господин Штольман? - Удалось. Сеанс оказался более чем результативным. Я потрясен. Но то, что при вашем молчаливом соучастии Разумовский творит с Анной - это преступление. Вы же все видели, опытный мужчина, какими глазами он смотрит на нее, в каком состоянии ваша племянница выходит из гостиной. Чем бы вы не руководствовались, вас это не оправдывает. Это дело чести - защищать племянницу. Костьми лечь, но не дать обидеть ее. Ваше пассивное уныние просто аморально. Позволить так обращаться с девушкой... Черт возьми, да она еще дитя, ваша вещая Кассандра! - Вы сможете нам помочь, господин Штольман? - Если вы мне подробно, под запись расскажете все обстоятельства вашего знакомства. Вы ему должны? Сколько и за что? И больше никаких контактов с Разумовским. - Я обещал Анне... - Ваше Высокоблагородие! - крикнул Коробейников. Личный состав построен и ждет ваших указаний! - Поговорим завтра с утра. Сегодня нам нужно задержать и допросить шулера. Петр Иванович, я надеюсь на ваше благоразумие. Не спускайте с племянницы глаз. - Да, да, разумеется! - печально сказал Миронов и засобирался домой. На мгновение у Штольмана мелькнуло нехорошее предчувствие. Не слишком ли он сурово обошелся с Петром Ивановичем? Полицмейстер, прищурившись, изучал лицо Миронова. Ничего необычного. Дядюшка Анны был удручен, но это естественно, Петр Иванович заслужил взбучку. - Значит, до завтра, господин Штольман! - с непонятной решимостью кивнул Петр Иванович и вышел из кабинета. Штольман задумчиво кивнул. Церемониться с шулером теперь было нечего, и, взяв городовых и Коробейникова, Штольман на ночь глядя нагрянул в гостиницу "Бристоль". "Князь", как водится, довольно убедительно попытался изображать оскорбленное достоинство. Городовые, будучи людьми простыми, нерешительно затоптались в дверях номера. - Быков, заканчивай ломать комедию, тебя опознали полицейские из Риги! - громко сказал Штольман. Шулер, услышав свою настоящую фамилию, быстро увял. Яков Платонович посадил Коробейникова писать протокол, а сам начал командовать обыском. Он примерно знал, что искать. Обыск быстро дал результат. Городовые нашли несколько десятков нераспечатанных колод. - Как объясните такое количество карт? - строго спросил Штольман. Он прекрасно знал ответ и теперь хотел посмотреть, как выкрутится Быков. - Так в карты часто играем, Ваше Благородие! - Чемодан сюда его давайте! - приказал городовым Штольман. Служивые принесли требуемое. На дне прекрасного элегантного чемодана в особом футляре была обнаружена карта поистине удивительной работы. Штольман внимательно рассматривал улику. По виду эта карта была обыкновенной - валет пик, но при осторожном детальном осмотре этот валет удивительным образом превращался в короля той же масти. - Так, Быков, рассказывай про свои фокусы, обещаю тогда похлопотать о снисхождении суда. - Ну уж нет, Ваше Высокоблагородие, я свое искусство задаром не раздаю. - А я тебе сам расскажу! - усмехнулся Штольман, разглядывая секретную карту. - Трюк твой заключается в следующем: ты берешь самый обычный валет пик и на одной из половин этой карты осторожно клеишь на тончайшей бумаге половинку карты короля пик. Другую половинку короля не подклеиваешь вовсе, и она может свободно сгибаться при помощи вот этого волоска, который ты подклеил на сгибе. На оборотной стороне этой поделки ты поместил изображение половинного валета. Таким образом, разложенная плоскость дает тебе короля, а сложенная - валета пик. - Да эта безделица у меня забавы ради, Ваше Высокоблагородие! Штольман не стал слушать глупые оправдания, а распорядился увести задержанного в отделение и поместить в камеру. Он был уверен, что найдутся и другие улики. Завершив все дела, Яков Платонович с чувством выполненного долга покидал рабочий кабинет. Вторые сутки без сна подходили к своему завершению. Мысли сыщика крутились вокруг мягкой подушки и легкого одеяла. Поспать бы, хоть немного поспать... А завтра с утра он справится о здоровье Анны Викторовны. - Ваше Высокоблагородие! Чрезвычайное происшествие в доме князя Разумовского! - доложил Коробейников. - Что произошло? - В кабинете князя у сейфа с драгоценностями и ценными бумагами с поличным пойман вор! Его Сиятельство просит приехать полицию для оформления следственных действий! Я могу сам поехать и все сделать. Утром доложу! - Личность преступника установили? - замерев, спросил Штольман. Коробейников вздохнул. - Миронов, Петр Иванович. Я до сих пор не могу поверить, но его повязали прямо рядом с сейфом, и свидетели имеются. - Едем! - сказал Штольман и, подхватив свой саквояж, быстро вышел из кабинета.