Серебряная душа древнего замка

Никогда не спи на уроке — это оскорбляет труд учителя

      Снова притворившись, что не понимает ни слова по-английски, Гинтоки старательно и тщательно поглощал свой обед, поскольку чувствовал, что в ближайшее время такой случай может и не представиться. Настойчивая и упрямая гриффиндорка Гермиона не собиралась отступать так просто.       — Гин-сан, — сладким голосом произнесла она, — почему бы тебе не рассказать нам о профессоре Кацуре?       — Что? С чего ты взяла, что я что-то про него знаю? — разнервничался самурая, бегая глазами по залу в поисках выхода. — Мы с ним так давно не виделись, кто знает, как мог измениться человек за это время.       — Да? Так значит ты хорошо с ним знаком? — с той же милой улыбкой продолжила давить Гермиона, придавив руку Гинтоки своим локоточком, чтобы не дать ему сбежать.       — Хорошо, хорошо, — сдался самурай. — Но нельзя рассказать о человеке в двух словах. Правильно? Лучше всего будет показать.       Гинтоки расчистил свою тарелку, положил на край помидорку-черри, под ней разложил картофельное пюре, а еще чуть дальше положил в ряд несколько сосисок.       — Пусть этот помидор будет Зурой, а соиски его войсками. Тогда картофельное пюре отсекает его от основных сил, но в этот момент противник заходит с фланга.       Гинтоки взял несколько небольших морковок, положил слева от сосисок и начал медленно двигать их вилкой.       — Как видите, положение не из приятных, но в этот момент справа подступает еще одна вражеская армия.       Самурай ловко ткнул в котлету Рона и переложил ее на свою тарелку.       — Эй! Она же была последней!       Фред с Джорджем, внимательно рассматривающие битву на тарелке, зашипели на него, чтобы не мешал.       — Теперь, если вы поймете, как генерал Кацура поступит в этой ситуации, то поймете его.       — А котлета не нападет на морковь? Или они союзники? — с задумчивым видом спросила Гермиона.       — Нет-нет, сосискам надо задавить морковь, потому что ее ясное дело меньше, — предположил Джордж. — И тогда станет ясно, нужно ли бороться с котлетой.       — Но ведь котлета находится ближе, — азартно перебил его Фред. — Значит, атаковать нужно ее, так можно выиграть больше времени.       — К тому же она вкуснее, — пробурчал Рон.       — Что-то я совсем запутался, ведь есть же еще картофельное пюре, — Гарри встряхнул головой. — И причем здесь вообще профессор Кацура?       — Это же аллегория, — пояснила Гермиона. — Если мы поймем, как будет действовать генерал-помидор, то поймем что-то важное. Так ведь?       Гинтоки пожал плечами, полил свою тарелку соусом, насадил помидорку на вилку и съел с самым независимым видом.       — Подожди! Гин-сан, ты действительно хотел нам что-то рассказать или просто придуривался? — с подозрением прищурилась Гермиона.       В этот момент раздался звон колокола, вся еда исчезла, а тарелки опустели.       — Нам пора, ты же сама говорила, что нельзя опаздывать на занятия, — улыбнулся Гинтоки и первым пошел к выходу из зала.       Слизеринцы, как всегда, оккупировали ближний к окнам ряд плотной группой. Гриффиндорцам пришлось занять противоположную сторону, бросая на своих визави неприязненные вызывающие взгляды. Гинтоки, который не был знаком с концепцией межфакультетской вражды, уселся на самом последнем ряду, положил голову на парту и размеренно засопел.       Гермиона уже собиралась задать самураю хорошую трепку, а затем вытащить из него информацию, но тут со звуком колокола в аудиторию вошел Кацура, вызвав дружный вздох восхищения у женской половины класса. В отличие от праздничного ужина, он надел формальный европейский костюм с жилеткой и галстуком, подчеркивающий его подтянутую спортивную фигуру. Длинные черные волосы были красиво уложены, обрамляя бледное как у фарфоровой куклы лицо с тонкими чертами, и спадали мягкой волной вдоль спины.       — Добрый день, я профессор Кацура, — он ослепительно улыбнулся, удостоившись нескольких влюбленных взглядов. — Начнем с переклички, заодно и познакомимся.       — Еще один надутый павлин, — недовольно проворчал Малфой. — Что за клоун, будто нам Локонса не хватило… Ой!       Трейси Дэвис, сидящая позади него, болезненно ткнула Малфоя в спину заостренным кончиком пера. Когда блондин попытался обернуться, другая его соседка, Дафна Гринграсс, пребольно ткнула каблуком в ногу.       — Здесь, — с шумом втянув воздух, чтобы не закричать, поднял руку Малфой, когда прозвучала его фамилия.       — Саката Гинтоки, — продолжал перечислять студентов Кацера, глядя в журнал. — Саката Гинтоки!       — Гхм, он на последней парте, — осторожно заметил Гарри, когда никто не откликнулся. Гриффиндорцы, знакомые с поведением Гинтоки на занятиях, приготовились к очередному представлению.       Кацура хмыкнул, заметив спящего Гинтоки, подбросил в воздух кусочек мела, ловко подхватил его и молниеносно метнул. Снаряд пролетел через весь класс и угодил точно кучерявому в лоб, тот резко проснулся и неожиданно отклонился назад, грохнувшись на пол вместе со стулом, вызвав сдавленные смешки.       — Зура, ты что делаешь? — воскликнул разозленный Гинтоки, вскочив на ноги.       — Я не Зура, я профессор Кацура! Мы на уроке, Гинтоки, здесь нельзя спать.       — Я не спал, просто у меня плохо со слухом, — пробурчал кучерявый. — А теперь у меня болит голова, и я хочу в туалет. Мне точно нужно в больничное крыло!       — Садись на место, Гинтоки, — строго приказал Кацура, но тот, конечно, не послушался, продолжая свои излияния. Под ошарашенными взглядами всего класса, Кацура каким-то образом почти мгновенно оказался около Гинтоки и с молодецкого размаха ударил того кулаком по макушке. Глаза кучерявого разъехались в разные стороны, ноги подкосились и он упал на стул, откинувшись на спинку с блаженным выражением лица.       — Итак, начнем наш первый урок, — как ни в чем ни бывало продолжил Кацура с доброй улыбкой, пока все приходили в себя от шока. — Наш предмет называется Защитой от Темных искусств, и вы могли подумать, что самое главное — это выучить десяток-другой заклинаний из учебника.       Кацура взял с учительского стола книгу и демонстративно пролистал, а затем захлопнул ее и положил обратно.       — Уверен, что такие одаренные умы и сами с этим отлично справятся. Я же постараюсь обучить вас том, о чем не пишут в учебниках.       По классу пробежал невнятный недовольный ропот, всем хотелось бы узнать несколько крутых боевых заклинаний. Гермиона заерзала на своем стуле и подняла руку.       — Профессор, но чему же вы тогда будете нас учить?       — Правильный вопрос, — похвалил Кацура зардевшуюся гриффиндорку. — Вы все уже обладаете немалой силой, даже если не понимаете этого. Я же обучу вас, когда и как ее следует правильно применять, ведь меч бесполезен, если им нельзя нанести удар.       — Ха, мы и так это знаем, — насмешливо фыркнул Малфой в поный голос, приняв важный вид.       — Мистер Малфой? — спокойно обратился к нему Кацура. — Вы считаете, что сможете победить, зная несколько дополнительных приемов?       — Конечно, разнообразие и мастерство исполнения заклинаний — основа любого магического поединка, — гордо сказал Малфой. — Отец хорошо обучил меня, и он еще узнает, кого Дамблдор нанимает в профессора.       — Кто еще так считает? — не обратил внимание на издевку Кацура, оглядев студентов. Слизеринцы мгновенно подняли руки с горящими глазами. Гриффиндорцы, не желая соглашаться с Малфоем, колебались, но все же тоже подняли руки. Дольше всех сомневался Гарри, но и он в конце концов последовал за всеми.       — Замечательно, — улыбнулся Кацура, будто все шло по его плану. — Тогда прделагаю вам сделку. Если сможете поймать меня за полчаса то вы всем классом вольны не посещать мои занятия и не выполнять домашние задания. В конце года каждый получит Превосходно на экзамене.       — Это будет не честно, вы же сильнее и просто сможете выбить нас по одному, — заявил Забини со стороны Слизерина.       — Я не буду использовать магию, — легко пообещал Кацура, вызвав саркастические улыбки у Гарри и Гермионы. — И даже не буду пытаться специально вывести вас из строя. Однако если у вас не получится, то вы с должным уважением отнесетесь к моим урокам.       Гриффиндорцы и слизеринцы начали неуверен переглядывать. Заранее обеспечить себе Превосходно на экзамене по сложному предмету хотелось всем, но было очевидно, что профессор что-то задумал. Решив, что в конце концов они ничего не теряют, Гарри поднялся и твердо сказал:       — Мы согласны на ваши условия, профессор.       — Слизерин тоже согласен, — быстро подскочил на ноги Малфой с самым независимым видом.       — Хорошо, но этот класс немного маловат, так что давайте сменим обстановку, — улыбнулся Кацура, кивнув на окно, в которое было видно Черное озеро.       Спустя десять минут все собрались на берегу. Кацура успел переодеться в привычное синее кимоно со светло-голубым хаори с широкими рукавами, чем вызвал некоторое недовольство среди девушек. Слизеринцы и гриффиндорцы возбужденно переговаривались, сжимая в руках волшебные палочки. Только Гинтоки оставался спокойным, он улегся отдельно от всех на спину, закинув ногу на ногу, и, щурясь от солнца, смотрел на искрящуюся гладь озера.       — Гин-сан, а ты что не будешь участвовать? — спросил его Гарри.       — Это вы согласились поймать Зуру, — усмехнулся самурай. — Тут я вам не помощник, к тому же вы не дали мне выспаться.       — Но…       — Что ж, многоуважаемые молодые сэры и леди, — Кацура иронично усмехнулся, — у вас есть полчаса, чтобы меня поймать и обездвижить любым доступным вам средством. Начали!       Едва договорив, самурай со всех ног бросился бежать вдоль берега озера. Маги в ступоре уставились ему в спину, первым пришел в себя Гарри и кинулся за профессором, на ходу стараясь прицелиться заклинанием, его примеру последовали остальные. Однако Кацура уже был слишком далеко, и цветные лучи летели куда угодно, но не в него.       Более физически подготовленные гриффиндорцы бежали большой ватагой. Слизеринцы старались не отставать, но, не пробежав и несколько сот метров, некоторые девушки обессилено опускались на землю, обиженно надув губы. Немного попетляв по открытой местности, Кацура остановился на приличном расстоянии, улыбнулся и непринужденно помахал рукой. Возбужденно заголосив, маги рванули к нему. Взгляд Гарри, который бежал одним из первых, сказались тяжелые летние тренировки, зацепился за негромко пикающий металлический шар.       — Бомба! — заорал он, схватив за руку задыхающуюся от бега Гермиону, и бросился в сторону. Шар пикнул в последний раз и выпустил большое облако густого черного дыма.       Кучерявый самурай лениво следил, как однокурсники выбираются на свежий воздух, отплевываясь и откашливаясь от едкого дыма. Кацура тем временем отбежал на безопасное расстояние, чтобы подготовить еще несколько простеньких ловушек. Гинтоки сунул в зубы горькую травинку, откинулся на спину, заложив руки за голову, зажмурился и погрузился в воспоминания.       Гинтоки с трудом втянул в легкие тяжелый липкий воздух, оставляющий после себя неприятный железный привкус на языке. Земля вокруг была обильно пропитана кровью, кровью друзей, которые отдали жизни за общую недостижимую мечту, и кровью врагов, которых они заставили заплатить большую цену.       Тело вопило от усталости и полученных ран, а короткая передышка в битве дала лишь возможность отдышаться перед тем, как снова погрузиться в ад. Здесь и сейчас их осталось только двое. Враги окружили, прижали их и были слишком близко, чтобы появилась хоть какая-то возможность незаметно скрыться. Не помогли ни хитрые тактика, ни грязные уловки, ни хваленое мужество. Они проиграли.       Гинтоки не раз испытывал чувство, когда спину прикрывает надежный товарищ, которому с легкостью можно доверить свою жизнь. Даже не оборачиваясь, он знал, что Кацура тоже с трудом пытается перевести дух. Он почти слышал, как напряженно работают шестеренки в его голове, какие там крутятся мысли. Чертов нищий аристократ! Тьфу!       — Что ж умрем красиво, Гинтоки, это последнее, что мы можем сделать сейчас, — не разочаровал Кацура, становясь в боевую стойку. — Так мы восстановим свою честь даже в проигранной битве.       Гинтоки бросил на него гневный взгляд и сплюнул накопившуюся во рту горькую слюну напополам с кровью.       — Если у тебя есть силы, чтобы красиво умереть, то должны быть силы, чтобы жить, — зло процедил он сквозь зубы. — Пусть тебя и зовут мастером побегов, Зура, иногда есть только один правильный путь — вперед.       —Я не Зура, я Кацура! — рявкнул в ответ самурай, сжал катану и рванул туда, где, как он чувствовал чутьем загнанного в угол зверя, врагов было меньше всего. Гинтоки не отставал, чтобы встать спиной к спине в еще одной битве.       Через полчаса, оставив измученных студентов приходить в себя, Кацура уселся рядом с Гинтоки. Солнце клонилось к горизонту, заливая золотистым светом окрестности и раскрашивая алым вершины далеких гор. Осенний ветер поднял в воздух первые опавшие листья и понес их над холодными водами озера, похожего на бесконечно темную бездну. По зеркальной поверхности прошла легкая рябь, из мрачных глубин лениво вынырнул гигантский кальмар, исторгнув ввысь фонтан мелких брызг.       — Не ожидал встретить тебя здесь, — негромко сказал Кацура, Гинтоки не подавал вида, что слышит его. — Возможно, убраться отсюда, пока не стало слишком поздно, было бы самым разумным и мудрым решением для нас. Это не наша страна и не наша война.       — Может и так, но когда кто-то из нас вообще поступал действительно мудро, — ровно ответил Гинтоки.       — В конце концов, мы с тобой просто парочка идиотов, которые пытаются сделать этот мир хоть чуточку лучше несмотря ни на что, — тяжело вздохнув, согласился с ним Кацура.       Они немного помолчали, Кацура наблюдал за ленивыми движениями гигантского кальмара, Гинтоки продолжал нежиться под лучами заходящего солнца.       — Шинске тоже здесь, — лениво сказал кучерявый, не открывая глаз.       — Что? — Кацура резко повернулся к нему. — Что ему здесь нужно?       Гинтоки ничего не ответил, только слегка приоткрыл глаза, посмотрев на тонкий профиль своего друга, выделяющийся на фоне начинающего темнеть неба. Кацура перевел взгляд на помогающих друг другу гриффиндорцев и слизеринцев, которые временно забыли о межфакультетских разборках перед лицом общего врага-профессора.       — Им еще очень многому предстоит научиться, и мы должны помочь им в этом, — со вздохом произнес он.       — Кажется, ты тоже выучил свой урок, Зура.       — Я не Зура, я Кацура, — с наигранной обидой пробурчал самурай.