Пятиэтажки и звёзды

Через некоторое время, облачность сменилась проливным дождём. Капли разбивались об серые дома, стекая в трещины асфальта. Они бились об трубы, создавая характерный звон, кошки жалобно мяукали под окном, в надежде на сострадание, а я ненароком вспомнил похороны матери. Да, дождь во время похорон, что может быть банальнее?! Однако так и было. И вся ирония в том, что даже небеса рыдали, а я нет. -Смотри, отец, дождь прям как на похоронах матери. Хотя откуда тебе знать, тебя же не было, - с укором сказал я, протянув ему кружку чая. -Ты серьёзно хочешь поговорить об этом сейчас? – спросил отец уставшим голосом, охотно забрав её. -Ну а почему бы и нет? Сюда-то ты всё-таки пришёл, - сказал я, победоносно пригубив свой чай. -Знаешь, мне нравится думать, что я выполнял последнее желание усопшей. Она не разговаривала со мной несколько лет после развода. Думаешь, она хотела бы там меня видеть? -Даже не знаю, а может она хотела, чтоб ты поддержал своего сына? Отец глубоко вздохнул. Может и хотела, откуда мне знать? Слушай, то, что я сейчас скажу - будет звучать жутко эгоистично и не правильно, но… нет, не так. Так ты меня там представляешь: «Привет, я бывший вашей дочери, а это – моя вторая жена. Мы очень соболезнуем», - подытожил отец, ёрзая на одном месте, едва не пролив чай. -Вау. -Нет, правда. Часто ли ты ходишь на похороны бывших? -Вы встречались десять лет, вы были женаты… Отец удивлённо посмотрел на меня. -Ты разорвал пятилетние отношения, потому что тебе было лень тащить её с третьего этажа. И как-то ты не особо переживаешь. -Это другое. -Может её сейчас машина сбила, пойдёшь на похороны? -Я… - попытался сделать вид, что потерял дар речи, но на самом деле – мы оба знали ответ. Поэтому надо было срочно перевести тему. -… Я расстался с ней не потому что мне «лень тащить её», это комплексно! -Комплексно что? Ты признаешь, что это просто предлог? Если да – в чём настоящая проблема? Зараза, опять менять тему. -Может, на мои похороны тоже не придёшь? – выкрикнул я, неожиданно, для нас обоих, громогласно и душераздирающе. Отец, немного опешив от вопроса, отставил чай, дабы точно его не пролить. -Знаешь, я сильно сомневаюсь, что ты умрёшь раньше меня. -Это не ответ. -Нет смысла в ответе, это невозможно. -В чём твоя проблема? Ты же был на похоронах у деда. -Эм… -Ты был на похоронах у деда? – обозначил я вопрос серьёзным тоном. -Скажем так: я был на кладбище, и я видел его могилу. Но, если ты имеешь в виду сам процесс погружения под землю - то нет. Ну не люблю я эти похороны, вот на мои можешь не приходить, честно. Я всё рано не узнаю, - говорил он, будто извиняясь за своё мировоззрение. Что было, прямо скажем, ему не свойственно. -Ещё раз: в чём твоя проблема? -Если ты ждёшь истории о том, как в детстве я упал в яму на кладбище, и теперь у меня развилась фобия, то - так оно и есть! -Пап… -Ну не нравится мне просто. Вся эта атмосфера, все эти люди. И я не вижу тут символизма или прощания, я просто вижу, как тело закапывают под землю. Честно говоря: как то это даже по-варварски. Нет, я, конечно, тебя не буду осуждать, если ты решишь зарыть свой труп в земле, да и я вряд ли буду выделываться, типа: «кремируйте меня, а после высыпьте мой пепел на вершине Эвереста, дабы я мог облететь весь мир». -Лучше на Килиманджаро, - пытаясь снизить серьёзность беседы пошутил я. -Я подумаю, - с облегчением подыграл мне отец. - В детстве меня ещё затаскивали на них, и я только пугался. Как повзрослел – ни ногой. Да простят меня все мои родственники. С пониманием я отнёсся к его словам и жестом указал на себя, дабы поддержать его мысль. -На самом деле, я тоже не люблю похороны. Ну, я только на одних был, но всё равно было так себе. Вообще, глупая формулировка, вряд ли есть люди, которым нравятся похороны. Странно вспоминать тот день. Я помню всё это: гроб, дождь, и все плачут. Все, кроме меня. -Кроме тебя? Ты умудрился заплакать в музее, когда тебя напугал манекен динозавра. -Да, но… когда это страх или боль – это просто рефлекс, а тут… И не скажу, что я не сентиментален, но тогда… не знаю, может до меня просто не дошло? Может до меня и сейчас не доходит. Всё это так странно, когда теряешь родственника. Мы с мамой никогда по душам не разговаривали, просто жили вместе. Она опекала меня и заботилась, но как-то на личные темы мы не разговаривали. Никогда не обсуждали проблемы. И хотелось признаться, хотя бы себе, что я упустил эту возможность, и буду жалеть об этом до конца жизни, но я пытался. Я помню, как хотел обсудить с ней свои проблемы, просто мне становилось ужасно неловко, ком подступал к горлу. Я знал, что она меня не осудит и может даже поможет, но всё равно не мог. Будто на разум блокировку поставили. И я так хотел обоснования этой ситуации, насколько бы было проще, будь она тираном, морально меня опустошающим, но это было не так. Она была просто классической матерью, ни больше, ни меньше. И я, конечно, скучаю по ней, но не так, как хотел бы скучать. Понимаешь? Отец молча кивнул. Я знал, что он меня понимает. Ведь, несмотря на все наши разногласия у нас была связь, общая черта, от которой мы оба были бы не прочь избавиться. Но вот парадокс: эта наша общая зашоренность объединяла нас сильнее, чем взаимная любовь с матерью. От этой мысли я стал ненавидеть его ещё сильнее.