Пятиэтажки и звёзды

После нескольких часов разглядывания потолка и обсуждения самых бессмысленных тем на планете, мы вновь сменили локацию. На этот раз мы перешли во вторую комнату, где решили убить время, играя в приставку. В той комнате были большие окна, через которые было заметно, что солнце давно закрыли тучи. Природа готовилась к проливному дождю, и всё, без того серое окружение, становилось ещё более тусклым и безжизненным. Хотелось бы сказать, что это погода вызывает у меня тоску и депрессию, но это не так. Как ни странно, она вызывала у меня некую гармонию и прилив воспоминаний из детства. Засматриваясь на небо, я не концентрировался на игре, благо отец играл ещё хуже. -Боже, какая же хрень, - говорил он, злобно откинув джойстик на диван, - и когда этот отстой заменил нам настольный хоккей? -Потерянное поколение, да? – сказал я, с улыбкой выходя из игры. -Многие скажут «синдром утёнка», но игрушки раньше точно были лучше. Сейчас-то их никто не покупает, кроме, как ни странно, людей твоего возраста. Коллекционеры, блин. -А помнишь когда мы ходили к стоматологу в детстве, за то, что я был смелым, вы с мамой подарили мне игрушечный скелет динозавра? -Как ни странно помню, - сказал отец, с теплотой улыбнувшись, после чего, переведя на меня взгляд, насмешливо спросил - только не говори мне, что ты его сохранил. -Нет, лишь воспоминание о нём. Хотя я храню различный хлам из детства. Забавно, никогда не вспоминаю о нём, но когда натыкаюсь – так жалко становиться, столько воспоминаний. А потом вновь забвение, пока не наткнусь опять. Отец внимательно посмотрел на меня. -Скажи: а у тебя действительно возникает ностальгия или ты используешь её как предлог, чтобы не избавляться от хлама? Более пугающего намёка я в своей жизни не слышал. Стараясь не смотреть в глаза, я повернулся к нему и пискляво едва выдавил из себя: «Что?». Он лишь ухмыльнулся и хлопнул меня по плечу. Не знаю, почему этот вопрос так меня покоробил, но надо было срочно перевести тему, но не слишком очевидно, чтобы он не догадался. -Да уж, сколько проблем мы тащим с собой из детства, да? Чего? К чему я это сказал? -Понимаешь о чём я, пап? Даже я сам не понимаю о чём я, ну я и придурок. Отец наморщив лоб почесал бороду. -Это вроде того, как когда меня в садике задирал толстый мальчик, а потом я тоже отъелся чтоб его побить? Потом всю начальную школу расплачивался похудением. -Вроде… вроде того, наверное. -А ты до сих пор боишься лягушек? Помню, тебе в садике один пацан в лицо лягушку кинул. -Помню, ты ещё ударил по лицу его отца, - неодобрительно сказал я. -Эй! - жестом прервав меня, возмутился отец. - По плечу. -Ещё скажи: по-дружески. -Ну да, мужики иногда дерутся. Мог бы, знаешь, тоже отомстить обидчику. -Вообще-то я отомстил, просто тебе этого не рассказывал, - гордо сказал я, привлекая его внимание. -Та-ак, - отец придвинулся ко мне, и сердце его наполнилось гордостью, - ну-ка рассказывай. -После твоего как ты врезал его отцу, тот мальчик, почему-то, захотел со мной дружить. -Я б тоже захотел. -Это да. Так вот: когда мы с ним гуляли, мы снова нашли эту лягушку, а у него с собой был спичечный коробок – пустой, конечно. -И… -Мы поймали её в коробок и бросили под ворота, - сказал я, немного неуверенно, но при этом сохраняя гордый вид. Никогда в своей жизни я не видел столь разочарованный взгляд. Хотя, за сегодня я столько раз сказал «никогда в жизни», возможно просто проблема в формулировке. -То есть, ты хочешь сказать, - говорил он, выдерживая драматичные паузы, - что ты отомстил… лягушке? -Не совсем, ночью мне стало так стыдно и грустно, что на утро я понёсся в садик и освободил её. Слава богу, она ещё жива была. -А ты точно не приёмный?