Пятиэтажки и звёзды

На улице стемнело. Дождь прошёл и тучи стали расходиться, обличая звёзды и полумесяц. Вот и подходит к концу мой выходной. Выходной, который у меня отняли. Не знаю, возможно многие и рады провести выходные с семьёй, но для меня это была настоящая пытка. Эмоционально я был измотан, все эти мысли и воспоминания вскрытые сегодня не могли оставить меня равнодушным. Мысли крутились в моей голове, стремительно сменяя друг друга, пока отец вальяжно лежал на моей кровати с безмятежным видом. -Странный сегодня денёк, - сказал я немного небрежно. –Завтра ещё и на работу… ты где-то остановился тут? Отец ухмыльнулся. -Да, у старого друга, но я не могу туда пойти. -Почему? – не скрывая разочарования спросил я. -Потому что у тебя проблемы, и мы должны их решить. Завтра ты должен забить на работу и помириться с Викой. -Я не могу так сделать, мне нельзя пропускать работу. -Ты же её ненавидишь. -Да, но мне за неё платят. Классический расклад для русского человека. -Так скажи что заболел. -Я не могу так. -Можешь, но не хочешь. Почему? – допрашивал меня отец, обстреливая вопросами и аргументами. -Ты серьёзно? – усталым голосом произнёс я, зажмурив глаза и сжимая пальцами нос. -Уж поверь, если понадобится – отвезу тебя туда. -Какая забота, - саркастически промолвил я. -Так и должен поступать отец. Я злорадно рассмеялся. На что отец недоверчиво покосился и цокнул. -Ну давай, скажи что настоящий отец не бросил бы семью… Я рассмеялся ещё сильнее, что вызвало у него неподдельное удивление. -Ты думаешь я об этом? Ты вообще меня не слушал? А себя? Весь день, весь день мы обсуждали наши проблемы, и все они сводятся к тому, что мы просто не в состоянии привязаться к кому-то. Не в состоянии ответить благодарностью за ту любовь, что нам дарят, не то что ответной любовью, а даже банальным уважением, - говорил я громким, но уверенным тоном, иногда улыбаясь, чтобы скрыть переживания. - Когда ты приезжал навещать меня раз в месяц на пару часов, я всегда провожал тебя взглядом из окна со слезами, но знаешь что странно, я переживал только в этот момент времени. В остальные моменты мне было плевать, не знаю как маленькие дети должны переживать развод, но явно не так. Я всегда относился к этому максимально спокойно. Я слишком рассеянный для эмоций. Даже сейчас, пропади ты пропадом из моей жизни, я не разу не задумаюсь как ты там, пока какой-нибудь скелет игрушечного динозавра или долбанный хоккей мне не напомнят что я должен переживать. Только вдумайся: весь день, я заставляю себя переживать из-за того, что человек, с которым я прожил пять лет ушёл от меня, а вместо того чтобы помириться, я решил напиться с друзьями. Я ненавижу себя за это, но сделать я ничего не могу, а может и не хочу. Я понятия не имею что у меня твориться в голове. Так что завтра я пойду на работу, и постараюсь больше никогда не вспоминать о тех эмоциях, которые у меня вызывала Вика, ради нас обоих. Так что спасибо, что разрешил мне не приходить на твои похороны, это лучшее, что ты сделал для меня за всю свою жизнь. Отец опустил голову, после чего помотал ей в разные стороны, будто отгоняя мысли, после чего посмотрел на меня. -Когда я расстался с твоей мамой, я чувствовал что-то похожее, и единственное что меня успокаивало – что ты не переймёшь у меня эту черту, - отец хмыкнул. Я не пришёл на похороны отца, потому что я его ненавидел. Ненавидел за его нрав и поведение, но не мог этого признать. Я переживал каждый свой развод, особенно с твоей мамой. Отстранённость – тоже форма переживания, просто ты этого ещё не понял. Легче сделать вид, что этот человек тебе безразличен, чем постараться ради него. Ведь если бы тебе было наплевать, то все его вещи, воспоминания и переживания, хоть и наигранные, на твой взгляд – не вызывали у тебя бы даже промежуточных эмоций. Возможно, тебе правда плевать, не буду строить из себя умного человека, разбирающегося в людях. Ты не похож на меня, у нас разные характеры, но если у тебя та же проблема, то худшее что ты можешь сделать – пойти по моим стопам. Прости меня, мне правда жаль, если ты умудрился перенять у меня эту черту. Наступило неловкое молчание, стены комнаты будто сужались. Переменчивая погода, на этот раз, одарила улицу снегом, который бился об окна , пытаясь ворваться в нашу беседу. Ком подошёл к горлу, а сердце начало сжиматься. Приятно осознавать, что я не бесчувственный, конечно, но меня волновало другое. -Выходя за порог, тебе становилась безразлична наша с матерью жизнь? – спросил я едва сдерживая слёзы. -Митя… - пошептал отец, отводя виноватый взгляд. -Антон, - произнёс я грубо, - ты же не сразу пришёл к своей революционной мысли. Знаешь, даже твои истории про избранного оранжевой звездой и роли козла казались мне более убедительными. Ты придумал всё это как очередное оправдание, - говорил я ненамеренно повышая тон голоса, - ты так переживал, что не переживал? Ненавидел, любил… Теперь то всё обретает смысл? Да, ты прав, мы не похоже, потому что я не вру себе и не строю из себя мученика. Так что ответь, ответь мне на мой вопрос, но помни, что от твоего ответа зависит моё уважение к тебе! Отец посмотрел мне прямо в глаза, и хоть его лицо было спокойным, готов поклясться, что в горле у него тоже был ком, а слёзы подступали к глазам. -Тебе было плевать на нас? -Да. Услышав ответ у меня натурально начало болеть сердце, я отошёл с его пути, и он молча прошёл к выходу. Уходя, мы не пересекались взглядами, даже прощаниями не обмолвились. Он просто ушёл, а я закрыл дверь, не знаю, навсегда ли. Пройдя мимо зеркала, я посмотрел на себя. Действительно, у меня такие же глаза, как по цвету, так и по форме. Такие же тёмные волосы, но чуть длиннее. Благо нос у меня был короткий и аккуратный, да и челюсть была острой, без выпирающих скул – спасибо маме. И всё же, как же мы похожи. Пройдя на лоджию, я бросил взгляд на настольный хоккей, - ну хоть без игрушки скелета динозавра обошлось. Покрутив незатейливых хоккеистов, я бросил взгляд на улицу. Между серыми домами, яркими фонарями и танцующими снежинками, стоял одинокий мужчина. Первый раз в жизни отец обернулся. Он поднял руку в воздух и помахал мне на прощанье. Слёзы покатились по моим щекам.