***
Когда отворилась дверь, Ренесми уже старательно выписывала задания из учебника в тетрадь. Она все писала, писала, и это волшебство длилось несколько часов. Маркус невольно залюбовался ее стремлением к учебе. Не то чтобы редкость… но он видит ее впервые за столом вне замка деи Приори. Ренесми готова была учиться днем и ночью, почти тоннами поглощая различные трактаты. Это ему в ней нравилось. До безумия. Мысли точили разум, подобно рою пчел. Голова натурально гудела. Фоном он слышал тихое дыхание дочери и мурлыкание кота, чтоб его. После долгого отсутствия Ренесми этот пушистый засранец конкретно его заколебал. Амамбиль практически залезал на голову трехтысячелетнего вампира, громко требуя ласки. И он не смог не улыбнуться от той мысли, что пришла ему в голову. Кота он ей не оставил. И ее оставлять не собирался. Настало время вырвать опавшие лепестки из этой розы и посадить в правильную почву. Маркус прищурился, полностью уйдя в размышления. У него было достаточно времени до того, как бывшая жена разберется со своими учебными бумажками. Он бесшумно прошел в соседнюю комнату, чтобы подумать над обучением, которое ей действительно необходимо. Если она и правда хочет быть с ним. Несколько лет назад он бы треснул себя за такие мысли. И, наверное, был бы прав. Но гонку Ренесми просто необходимо было остановить. Она сотрет себе все ноги к чертям, пока будет бегать от него к родителям, от учебы к дочери. Все должно быть не так. Его мужское самолюбие эгоистично взвыло. Посадить рядом с собой. И пусть сидит, не шевелится. Нельзя. Она отличается от остальных королев Вольтури. Она — не безмолвная тень, она так не сможет. Это же Ренесми. Ренесми, которая раз за разом возвращалась к нему, лезла со своими поцелуями (которых он ждал, как сошедший с ума путник в пустыне без воды), гладила кота (уже его кота, будь она неладна!), лежала в его (нет, их!) постели. Его Ренесми, которая каждый раз оставляла на столе библиотеки недопитую кружку кофе. И постоянно что-то вытворяла. Его Ренесми. Его. Виски сжало тисками. Владыка постарался их потереть, но безуспешно. На кухне Ренесми вздохами сводила его с ума. Черкала ручка.***
Ренесми кинула взгляд на часы. Уже восемь вечера! Где. Маркус. И тут же почувствовала его прохладу. Он стоял позади нее, костюм касался ее плеча, а рука слишком нежно легла на шею. Ренесми обернулась, стараясь не вздохнуть от удовольствия. Маркус смотрел на нее потемневшими глазами. — Охота не удалась? — взволнованно спросила она. — Я не охотился. — А как же… Вы же сказали… — она вдруг опустила глаза, но тут же его указательный палец на ее подбородке заставил снова взглянуть в его почти черные глаза. Девичьи щеки загорелись. Обстановка вдруг резко стала слишком интимной. За окном уже было темно. На кухне тут же потеплело. Вампир медленно убрал руку и прошел к стулу. Сел и начал сверлить ее взглядом. Ренесми тут же сжалась. Чего он так на нее смотрит? Это конец? Наверняка. Сердце ухнуло прямо вниз. Она не смогла сдержать горькой усмешки. Порой… да что порой! Она почти всегда очень туго понимала своего меланхоличного бывшего супруга, даже несмотря на все, что было между ними. Это сильно тяготило. Вот что сейчас не так? Она что-то сделала неподобающее? Или, наоборот, правильно? Может Маркус просто так хочет и… Хватит. Она опустила плечи и поникла. Ну да, собственно, это может быть все, что угодно. Как же ей трудно жить на свете, честное слово… Родили и даже не удосужились дать нормальную инструкцию. — Ренесми, — тихо начал Маркус, отчего у нее появились мурашки, — у меня к тебе будет один и последний разговор. Один? П-последний? Ренесми почувствовала откровенно сильное желание вытолкнуть его за дверь, только не слышать ничего о «последнем» разговоре. Он принял решение… Все, это конец… Она смотрела на него во все глаза. Внутри закручивалась тонкая спираль нервного смеха и горьких слез. Он не простил ее за вчерашнее? Скорее всего. Дышать стало труднее. — Да? — слишком глухо прошептала она, сжала ноги, с ужасом ожидая… Последнего… последнего в их жизни… — Что ты будешь делать после того, как выучишься? — его тихий, несколько нежный голос, нет, невыносимо нежный голос, заставил ее обдумать вопрос целых два раза. А она ничего не планировала делать. — Я не знаю, — прочистила она горло, понимая и не понимая, куда клонит вампир. — Значит, я могу предложить варианты? — Варианты? Варианты? Это значит, что… о Боже! Ренесми безотчетливо дернулась. Что он имеет в виду, черт подери?! — Разновидность предложений, стало быть, — его губы мазнула усмешка, и она это заметила. — Да, — несколько тихо ответила она, все еще не понимая, к чему клонил Маркус. — Что да? — Вы можете, — она сглотнула от внезапной сухости во рту, — предложить мне. Варианты. И снова она опустила глаза вниз, на свои голые ноги, мучительно соображая, что делать, если он скажет убираться восвояси. Она не знала. Она никогда не строила планы без Маркуса. Он всегда был едва ли не главным героем всех ее раздумий и планов будущей жизни. А теперь… Ты взрослая, крепись! Но отчего-то так сильно хотелось убежать к маме и разреветься ей в плечо. Маркус вздохнул. — Собирайся, — только и бросил он перед тем, как встать из-за стола. Ренесми не понимала вообще ничего. Он ее выгоняет из квартиры? Она сжала губы. Это же она сама ее арендует! И он не смеет… — Ренесми? — Маркус резко поднял ее за плечи и развернул к себе. — Я что-то не так сказал? Ситуация выходила из-под контроля. Она решительно ничего не понимала. Под строгий взгляд Маркуса она покорно пошла к вешалке у входа и быстро натянула куртку, витая в собственных мыслях. Холодная джинсовая ткань неприятно холодила кожу, отчего по телу расползлись гадкие мурашки. Она боялась его прямо сейчас? Отчасти. Она боялась неизвестности. Все шло… не по ее планам. И никогда не шло, идиотка! Она ему просто надоела, вероятно. Сильно хотелось рыдать, но она держалась из последних сил. Ренесми скользнула почти обреченным взглядом по фигуре бывшего мужа, цепляясь за каждый сантиметр, неуловимо пытаясь запомнить… И тут же ее голову пронзило упрямство. С чего это вдруг она должна уходить? В смысле «собирайся»? Куда она уйдет поздно ночью? Это ее квартира, и она учится! — Маркус, я никуда не пойду, — громко заявила она, снимая на ходу куртку. Она уже прошла два шага по направлению к своему месту, но, столкнувшись с его взглядом, остановилась. — Да неужели? — он вперился в ее фигурку. Она стояла в тесной гостиной, когда Маркус все еще находился в освещенной кухне. — Именно так, — она упрямо покачала головой и подошла к нему, — вы не имеете права меня выгонять. Это моя квартира.***
Маркус удивлен уже не был. Это же Ренесми. Хотя, признаться честно, он слегка опешил от ее предположения. Она действительно была уверена, что он хотел ее выгнать? — Мисс Каллен, — подчеркнуто вежливо и сквозь зубы процедил вампир, — я настоятельно требую, чтобы вы оделись и вышли со мной на улицу. Не надо меня разочаровывать. Она выдохнула. Ее губы сложились в красивое «о», и она тут же натянула куртку обратно. Маркус проигнорировал скрежет в горле. Ее кровь бурлила для него так сладко, быстро… Он сглотнул слюну. Не время. И без лишних сантиментов он подошел к двери, нажал на железную ручку и толкнул дверь, пропустив ее вперед. Ренесми сжалась, но покорно сделала шаг из квартиры. Он последовал за ней. Дверь хлопнула. Их встретил холодный ветер, тут же развеявший свободные части их одеяний. Маркус обернулся. Ренесми тут же раскраснелась, как помидор. Вопрос «чего он хочет?» сверлил ее почище циркулярной пилы. Ренесми поежилась от сильного ветра и послушно направилась за ним, сетуя на саму себя, что не оделась теплее. Холод проникал в каждую клеточку ее тела, заставляя дрожать. Хорошо, что дождь закончился. Маркус быстро скользил по темным улочкам. Они пришли в какое-то слишком темное место даже по меркам ночи. Полная мгла окутала Ренесми, когда она ступила за ним в переулок. Глаза постепенно привыкали в темноте. Она слышала чье-то очень медленное биение сердца и такое же медленное дыхание Маркуса. Но она промолчала, не желая надоедать. Маркус взял ее за руку, и они прошли два шага вместе. И тут же включилось мутное ночное освещение. Она подняла голову. Раздолбанный старый светильник качался от ветра, но свою работу делал, пусть даже и не очень сносно. Она начала осматриваться. Какой-то старый закуток самого популярного района в городе оставлял простор для фантазий. Ренесми даже не знала, что такие существуют. Когда глаза скользнули вниз, она вскрикнула. Под ее ногами, прямо перед ними, лежал едва дышащий мужчина. Его лицо было спокойным и умиротворенным. Ренесми попятилась от страха. Какого черта… И тут же наткнулась спиной на Маркуса. Его рука оказалась на ее талии, он слегка подтолкнул ее к почти трупу. Она сглотнула от страха, но жажда начала кружить голову. И она вдруг поняла, что он от нее хотел. — Нет! — она быстро зашептала. — Я не стану. — Пей, — вампир прошептал ей в самое ухо и тут же оказался около добычи, закатывая ее рукав. Ренесми похолодела. Нет, никогда! Она готова была пить донорскую кровь, готова была даже присутствовать на трапезе Вольтури, но убить самой… Ренесми закрыла глаза и вспомнила, что случилось с тем моряком, который приставал к ней, когда она, будучи беременной, бежала на остров, где родители провели медовый месяц. Но тогда она избавилась от крови! — Ренесми, — его голос снова преодолел невидимую нить напряжения, — подойди сюда. Не бойся. — Я не боюсь, — хрипло прошептала она. Я просто не хочу. Но сущность кричала обратное. Горло першило, грудь давило от жажды — с этой учебой она совсем забыла, что ей надо питаться не только человеческой пищей. Если бы она тогда взяла хотя бы пару пакетиков донорской крови… этого ничего бы не было. И тут же воздух пронзительно зазвенел. Маркус прокусил человеческое запястье, позволив тяжелому аромату крови придавить Ренесми тяжелой плитой желания выпить тягучую алую жидкость, которая приторно будет толкаться в рот, принося удовольствие и удовлетворение… Она снова сглотнула. — Иди сюда, — снова повторил Маркус, смотря на нее черными глазами. И Ренесми, подчинившаяся инстинктам, шагнула к нему.***
Настоящая человеческая кровь была восхитительно сладкой и вкусной. Ренесми блаженно закрыла глаза, позволив Маркусу и дальше удерживать ее за голову, прикладывая руку жертвы к ее рту. Момент был поистине опьяняющий. У него внутри что-то зашевелилось, когда он впервые увидел, как Ренесми пробует кровь прямо из человека. Она пила ее жадными глотками, словно боялась не успеть, передумать… Ему показалось, или карие глаза окрасились в красный? Ироничная игра света. Вампир смотрел на нее безотрывно, так же жадно, словно боясь, что Ренесми отстранится и с паническим криком убежит. Маркус вздохнул и из последних сил снова начал давить в себе эгоизм. Чувство всегда кружило где-то рядом, он отчаянно убегал даже от мыслей, что она приедет в Вольтерру, к нему, и будет с ним рядом всю оставшуюся вечность… И прямо сейчас он учит ее пить человеческая кровь. Чтобы она, наконец, поняла, что надо жить по-настоящему. Это противоречие самому себе, Маркус. Он никогда не жил по-настоящему. Он никогда бы не стал тянуть Ренесми с собой. Но он это делал. Прямо сейчас. Как ни странно, на этот счет у него уже не было мыслей, сейчас он шел на поводу собственных желаний, которые были бок о бок с юной мисс Каллен. Которая скоро станет миссис Вольтури. Маркус сжал зубы до скрипа и подавил желание оторвать ее рот от мужского запястья и выгнать вон из своей жизни. Он бы так уже не смог. Никогда не жил по-настоящему? А Дидим? Он едва не взвыл лютым зверем. А потом встретился глазами с Ренесми. На ее губах была легкая улыбка, слегка измазанная каплями крови на подбородке. Почти эротично. Почти… Как это красиво… И он шагнул к ней и тут же почувствовал ее горячее тело. Она положила свои руки ему на грудь и притянула. Кровь давала ей власть, опьяняла, как наркотик, но Маркус не собирался давать ей того, что она хотела. В конце концов он тоже был голоден. И когда ее губы едва не захватили его, он отстранил ее лицо и чуть слышно прошептал: — Нет. Моя очередь. Ренесми помотала головой и отпускать не собиралась. И вампир мягко убрал ее руки от себя, отстранил и подошел к лежавшему мужчине. Тот едва был жив, сердце отсчитывало свои последние движения, гоняя кровь по венам. Через некоторое время после того, как Маркус припал губами к другому запястью, оно замолчало навсегда. Ренесми не могла отвести взгляд от своего… бывшего мужа. Она испытала какой-то поистине дикий, почти первобытный восторг, когда услышала последний стук сердца смертного. Это лишило ее воли, она практически упала на колени перед своей жаждой, перед сущностью вампира, что текла в ее собственных жилах. И Маркус… Он учит ее? Она даже боялась думать в эту сторону. Слишком сильно обожглась его ответом на ее действия на поле. Она бросилась в самую гущу битвы… Дура. Но там был Маркус. И памятуя о его губах, которые произнесли, что она могла остаться вдовой, Ренесми, не раздумывая, со всех ног понеслась разделить его участь. Может быть, где-то там они смогли бы быть… вместе. Дидим. Она его явно заждалась. И Ренесми почти вывернуло наизнанку. Ее лицо перекосилось, она сразу же зажала рот рукой, чтобы труды Маркуса не были напрасными, да и к тому же она сама хотела пить. Вот дедушка обрадуется. Пока Ренесми мучительно соображала, что должно случиться, чтобы она перестала думать о… той, о ком нельзя думать никогда и ни при каких обстоятельствах, она не заметила, каким взглядом пронзил ее Маркус. Насквозь. Одновременно мучительно желая и тут же себя привычно одергивая. Ренесми напряглась всем телом. Хватит об этом думать! Она лихорадочно себя пытала. Ну почему же нельзя просто взять ее за руку и повести к алтарю? Она бы с радостью китайского болванчика кивала на каждую необходимую клятву и была с Маркусом вечно. Вечность. Пусть это непозволительно много, но Ренесми всегда будет мечтать об этом, и никто, даже Маркус, не сможет вытащить эти идеи из рыжей головы. — Мисс, — Маркус тут же оказался перед ней, отчего она вздрогнула всем телом от неожиданности, — пора вам научиться понимать, что значит быть вампиром. Ренесми тут же вскинула недоумевающий взгляд. Маркус продолжил: — Ваши кривые мечты несопоставимы с реальностью. Вы были королевой, но какой? Какой вы себя показали? — он тут же вырос прямо перед ней, шепча в ухо. — Трусихой, которая так и не набралась смелости появиться на обыкновенной трапезе собственного мужа? Это непозволительно, — он интонационно подчеркнул это слово. — Я был к вам очень внимателен. Все ваши просьбы учитывались. А вы взяли и растоптали мои приказы, — он снова резко выпрямился и взял в руки ее локон, — и вы красили свои волосы… — Вам же не нравятся мои волосы. Не… — Ну вот видите. Вы пропустили мою тираду о вашей беспечности в клане, выделив мое якобы нежелание лицезреть ваш природный цвет волос, — строгим голосом отрезал Маркус, — скажите, какой вы хотите вернуться? Как же вы планируете стать женой одной из трех главных единиц вампирского королевского клана, если вам элементарно страшно лишить жизни человека? Ренесми тут же стушевалась. Какого черта он хочет? — Отвечайте! — Я… я не знаю, Маркус! — Очень интересно. Значит, все ваши намеки, вздохи и прочие представления на мой счет это просто гормоны? — Да как вы смеете! Я же… я же вас… — Ренесми тут же поникла плечами и уперлась спиной в каменистую мокрую стену. — Продолжайте. Мне очень интересно. Очень интересно, значит? Она вспыхнула, как спичка. Она подняла глаза и самым отстраненным голосом, на который была способна, спросила: — А зачем вы заставили меня пить кровь? — Вы забываетесь. — Я не ваша жена, нечего мной понукать! — Я постараюсь исправиться, мисс. Так что? — Что? — Я уже задал вопрос. — Я его забыла! Маркус вздохнул. — Не надо! Вы только и делали, что отталкивали меня от себя всеми немыслимыми способами. Я уяснила урок. — Да неужели? — Точно. — Стало быть, я коварный вампир, который отталкивает свою бывшую супругу каждый раз, когда она своими невинными устами буквально умоляет меня разделить с ней ее… мм, некоторого рода проблему? Ренесми тут же шмыгнула носом: — Вы… Вы… да как вы смеете?! — О, я много читал. Не переживайте, — мужской голос стал мягким, как шелк. — Прочтите справочник этикета! — Несомненно. Я прочту его вам вслух, раз вы просите. — Не надо! — Если будете противиться, то я вас им отшлепаю. Когда вы в следующий раз придете ко мне с трясущимися от желания руками. — Не приду. — Безусловно. Это вы мне как-то обещали. — Маркус! — Хватит. Маркус физически чувствовал: если надавит еще немного, то она разревется ему в пиджак. И это было слишком больно для него. — Я избавлюсь от трупа, — зачем-то решил сказать он ей, прежде чем исчезнуть на время.***
Все опять шло не по его плану. Черт бы ее побрал, Ренесми постоянно перетасовывала уже разложенные карты. Видимо, это ее уникальная способность. Он уже напрямую сказал ей о своих планах, оставалось только ждать, поймет ли она это или продолжит и дальше лить слезы по своим несбыточным мечтам. Чертова женщина, чтоб ее… Через четверть часа Маркус разобрался с трупом. Теперь оставалось разобраться с тем, что не давало ему покоя.***
Ренесми едва не рыдала. Идиотка! Она снова попалась в его холодную ловушку. Он не любит ее! Он издевается над ней! Конечно, не любит, а ты чего хотела? — услужливо добавил внутренний голос, и Ренесми вовсю залилась слезами. И как ей теперь жить? Ее дом был рядом с Маркусом, а он вечно сбегал от ее чувств, отталкиваясь изо всех сил. Сейчас вот вообще обвинил, что она не может вернуться к нему неполноценной королевой. И ее ноги подкосились, она упала на грязную уличную траву, уронив лицо в ладони. Маркус не сможет ее полюбить. Никогда. Он будет бегать от разговоров, всегда водить ее за нос, и в итоге она сама себя заведет в угол. Горькие слезы лились, не переставая. Идиотка! Какая же она идиотка!***
Маркус хмуро чертил ботинком прямые линии по сырой земле у парка, где оставил Ренесми. Он решил прогуляться, дав женскому мозгу переварить информацию. Он надеялся, что она сделает правильные выводы. А иначе он опускает руки. Придется ждать еще неизвестно сколько лет, чтобы мисс Каллен смогла отличить ложь от правды. И мрачно сетовать на то, что он не удосужился за время их брака научить Ренесми анализировать. Тогда бы она вернулась бы еще раньше. И не творила глупостей. Она тебя спасла, — твердил внутренний голос, и Маркус был с ним согласен.***
Слезы все стекали по щекам. Ренесми себя одновременно жалела и ненавидела. Она хотела вернуться назад, во время их короткого брака, чтобы все сделать по-другому. Чтобы показать Маркусу, какая она. Что она могла быть податливой и хорошей, что она… Да к черту! Нифига не к черту. Но бороться уже не было сил. Он унизил ее, сказал, что она не сможет вернуться в клан, не убив человека. Конечно! Вампиры же не могут без убийств. А уж королевы — оплот коварного бессмертного доброчестия… И она резко открыла глаза и посмотрела вдаль. Что он там говорил? Какой она вернется? В смысле какой? В смысле… вернется? Ренесми нахмурила лоб, прокручивая в голове их разговор. Как же вы планируете стать женой одной из трех главных единиц вампирского королевского клана, если вам элементарно страшно лишить жизни человека? Слезы тут же высохли. Ренесми еще раз прокрутила в голове эти слова. И еще раз. И еще. Неужели он что-то имел в виду? Или это снова издевка? «Как же вы планируете стать» уже не выходило из головы. Она кружилась и кружилась, как ястреб, вокруг этого момента, пока до нее не дошел истинный смысл его слов. Он и правда хочет, чтобы я вернулась? Или я снова ошибаюсь? Тогда она добавит Маркусу пару смешных секунд в его и без того меланхоличную жизнь. А если он и правда имел в виду то, что говорил? Как же это сложно! Неужели нельзя называть вещи своими именами? Как будто ему доставляет удовольствие смотреть, как она изворачивает саму себя в вечных попытках понять слова древнего вампира. Ну, хорошо! Она спросит у него напрямую. И уже будь что будет. Ренесми быстро поднялась на ноги, упрямо желая сейчас же все выяснить. Ее передернуло лишь от одной мысли, что Маркус над ней посмеется и пошлет куда-нибудь к Джейкобу с напутствием долгой и счастливой жизни. Ренесми подавила страстное желание дернуть себя за волосы, чтобы перестать думать о таких вещах.***
Ее до сих пор не было видно. Маркус стоял прямо перед переулком с самым мрачным выражением лица, ожидая шагов бывшей супруги, которая почему-то никуда не торопилась. Надо было писать ей письмо. С сожалением вздохнув, Маркус тут же увидел ее: Ренесми шла быстро, почти бежала, ее упрямое выражение лица могло значить лишь одно. Она все поняла и хотела поговорить с ним. Только что именно она поняла? Маркус рыкнул и одним легким движением оказался рядом с ней, увлекая в очередной темный угол пустой улицы. Он навис над ней, подобно грозовой туче, но карамельные глаза смотрели на него практически с вызовом. Очень любопытно. — Я должна спросить! — громогласно заявила она, глядя на него исподлобья. Уже лучше. Маркус кивнул, застыв. Каким-то чудесным образом внутри начал закручиваться узел томительного ожидания, посылая электрические импульсы по всему телу. Он сглотнул. — Вы сказали мне, — она тут же ткнула в него пальцем, — что я планирую стать королевой, но еще ни разу не убила человека. Я правильно понимаю? И я хочу вам сказать, что я убила человека. Когда была беременна. Так что вы здесь неправы, Маркус! Он прищурился. Ренесми насупилась. — А еще, что я была отвратительной женой и плевать хотела на ваши приказы. Хочу поспорить, потому что… — Ренесми, — его голос внезапно стал нежнее шелка, а глаза потемнели, — я никак не могу понять, почему ты так кардинально извращаешь мои слова, черт бы тебя побрал. Его тело напряглось, мускулы стали дрожать, рот снова заполнился ядом… От одной близости с ней плавилось тело, и порой он не мог полноценно соображать. К своему стыду, он ничего с этим не делал. А зачем? Точнее, нет. А что можно сделать? Она ведь уже давно его женщина. Ренесми тут же облизнулась и произнесла хриплым голосом: — Ну вы сами так сказали… — Я сказал иначе. — А как вы сказали? — она тут же пододвинулась к нему ближе, и теперь Маркус явственно чувствовал ее теплое дыхание и запах ванили. Хотя этот запах преследовал его уже очень много лет, стирая последние остатки разума даже где-то на самых дальних его границах. Он сжал зубы. Слова Аро, как по волшебству, возникли в его голове сами по себе. Он не смог подавить воспоминание. Ради удовлетворения желаний стоит прилагать усилия, а все остальное рано или поздно превратится в тлен. Он это делает прямо сейчас. Если бы не его необъятное желание держать Ренесми рядом с собой и любить ее, которое он всякий раз припечатывал к полу бетонной плитой, он был бы сейчас далеко. У них бы не было дочери. Маркус смотрел в ее глаза, так некстати вспоминая, какими они были вчера, когда она стонала под ним. И на ее губы, о которых он часто мечтал вдали от нее. Вниз он старался не смотреть, чтобы Ренесми не делала никаких лишних действий. Иначе он не смог бы контролировать свои. — Маркус, как вы сказали? — не успокаивалась Ренесми, с нажимом смотря ему в глаза. Он едва сдержал прерывистый вздох и руками прижал ее к стене, отодвинув от себя. — Я спросил, какой вы хотите вернуться в клан? Если вы хотите стать королевой, то обязаны убивать. Ренесми кивнула, смотря ему в рот. Ее дыхание участилось, а сердце забилось в несколько раз быстрее обычного. Она резко выпрямилась, ее соски под одеждой коснулись его пиджака. — А какой я должна стать? Вы же научите меня, Маркус? — спросила она так тихо, что последнюю фразу даже с безупречным слухом он едва услышал. — Вы этого хотите? — Больше всего на свете. — Что вы помните из того, что я говорил вам о брачных клятвах Вольтури? Она медленно моргнула и снова впилась глазами в его рот. Маркус был твердо уверен, что она почти не соображала, что говорила. — Ну… я должна исполнять любую волю супруга. Чувства, желания… я должна исполнять только ваши… и… — она едва дышала, — не должна давать себе возможности думать своей головой… — Я именно этого не говорил, но в принципе так и есть. Ренесми кивнула, продолжив: — Это был древний манускрипт, вы сами говорили, что он древнее… чем церковь… — Так и есть. Вести себя тихо, быть послушной женой, не провоцировать мужа и не пытаться сделать того, за что потом может последовать наказание, — быстро и резко отчеканил он, не отрывая взгляда от Ренесми, — ты понимаешь меня? — Да. — Идти за мужем фактически по пятам, наступая своей ногой в оставленный им след. — Да. — Не дерзить и выполнять волю безропотно, принимая ее в любом виде. — Да. — Иного я просто не смогу терпеть от тебя. Будучи в первую очередь моей женщиной, а уж потом — королевой Вольтури, ты обязана отныне и впредь фактически смотреть мне в рот. Не шевелиться, не двигаться без моего разрешения. Конечно, я не стану ограничивать настолько, но, если ты сделаешь хотя бы шаг в сторону без моего ведома, — на этих словах Маркус взял ее ладони, поднял их над ее головой и слегка придавил в камень, — в моих обязательствах будет наказать тебя. И это не порка словарем этикета. И Аро не станет льстить тебе, мило сетуя на юный возраст. Он уничтожит тебя безжалостно и быстро. Кай не будет просто пугать тебя, пытаясь накрасить губы вульгарной помадой, а их жены не станут игнорировать тебя из женской вредности. Ты понимаешь? — Да. Маркус внимательно следил за эмоциями на ее лице. Он жадно искал страх. Если хотя бы его капля проступит на этом прекрасном лице, он тут же отступит. Уже навсегда. — Не касаться других мужчин. Не вести с ними разговоры без моего присутствия или разрешения. Смотреть свысока на тех, кто ниже по положению, но вести себя достойно, — на этих словах глаза Ренесми сверкнули, и Маркус продолжил, — не ругаться, не пытаться вывести кого-то на конфликт, не унижать слуг. Не грубить, не хамить, не плакать. В твоем случае даже не пытаться встать на мою защиту при всем клане, — на этих словах Ренесми дернулась, — я еще раз повторяю: не пытаться оскорблять кого-то из-за меня. Королева обязана нести свою ношу стойко, без сетований и слез. Она должна возвышать мужа одним своим присутствием, и даже если случится так… — его голос надломился, отчего Ренесми дернулась снова, и Маркус резко замолчал. Помотал головой, приблизившись к ее лицу, — и еще раз: никогда не делать никаких шагов в сторону. Все согласовывать со мной. Ты поняла? — Да, Маркус. Но у меня есть вопрос. — Было бы странно, если бы его не было. — Да, конечно. А я могу видеться с родителями? А с друзьями? Ей показалось, или Маркус фыркнул? — С родителями — конечно. Если они будут вести себя подобающим образом. Последний раз поведение Эдварда даже мне внушило отвратительное чувство. Неудивительно, что он не смог дать своей дочери необходимое образование, — Маркус поднял взгляд вверх, рассматривая россыпь звезд на почти черном небосводе. Ренесми затаила дыхание. Маркус продолжил сразу же, все еще не отрывая глаз от неба: — Такое поведение королевы было выбрано с целью ограничить возможность непоправимых ситуаций. Случись что с Сульпицией, например, Аро был бы обязан нанести ответный урон. Отомстить, поработить, унизить. В этом случае клан мог бы понести потери, если дело закончится войной. Тот случай в зале несет несколько показательный характер, и лично ты должна усвоить этот урок. Аро взвалил на себя слишком тяжелую ношу. Но он несет ее и будет нести с кровавым удовольствием, потому что это его путь. И мы все это разделяем. Если ты против, я не смею тебя держать. — Нет, я это поняла. — Разве? Она кивнула. — Мне еще много надо узнать? Так ведь? А как себя ведут Афинодора и Сульпиция? Они так же покорны, как и положено? — в темноте она увидела, как Маркус закатил глаза и насупилась. — Мне просто интересно! — И не задавать подобных вопросов. Не шпионить, не дерзить… — Вы это говорили. — Не перебивать. — Сложно. — Отнюдь. Это элементарные требования королевы, когда она находится подле мужа на совете. — О… А когда наедине? — Вы же не думаете, что я позволю тебе вести себя, как и раньше? — Маркус вздохнул. — Это в твоих же интересах — спокойно сидеть в покоях рядом со мной, — он посмотрел на нее с такой усмешкой, что Ренесми поняла, что он не до конца верил в свои собственные слова. — Несомненно, Маркус. Но получается, что мне будет просто… — Маркус тут же посмотрел на нее своим глубоким взглядом, и Ренесми поняла, что прямо сейчас чуть не испортила все, к чему шла все это время, — я исправлю. Получается, мне будет необходимо воспитание? — Вы уже задали больше одного вопроса. Но в твоем случае — да. Они смотрели друг на друга где-то минуту, пока кто-то из них не потянулся к другому за поцелуем. Жадно касаясь губами, они столкнулись зубами, и тут же воздух снова наэлектризовался. Маркус с упоением слизал каплю алой крови с ее губ и, тяжело дыша, прижал к стене. И продолжил: — В свою очередь, король и муж тоже имеет множество обязательств, которые обязан выполнять. Перед женой в том числе. Ни Аро, ни Кай, ни тем более я не станем унижать вас принародно, — он сжал губы в полоску, — не бить, не делать больно, не заставлять… Ренесми шумно вздохнула и удивленно воззрилась на Маркуса. Он сдался: — Спрашивайте. — Вы же говорили, что жена фактически является тенью мужа и ей нельзя иметь никаких своих желаний… — Это в глобальном смысле. — То есть? — Если чувства мужа и жены взаимны, то она получает свою личность обратно в полной мере. Если подчинение происходит по любви. Принуждения без любви быть не должно. Или хотя бы без симпатии. Никто из нас не требовал от жен неправомерных деяний, — заключил Маркус и чуть отошел. Ренесми поняла, что обдумывать его слова даже не будет. Она сейчас услышала то, что абсолютно ее устраивало. В конце концов именно такой она и хотела бы себя видеть: гордой и возвеличенной королевой. Но в первую очередь она хотела быть с Маркусом. И плевать, сидит он на троне или просто на траве, читая книги. — Ваши братья вели себя со мной неподобающе, — тихо произнесла она. Маркус не обернулся. — Это был ответ на ваши действия. А, ну да. — Ты спрашивала об остальных… Аро и Сульпицию не связывает истинная вечная любовь, но если бы ее коснулся кто-то хотя бы пальцем, Аро бы смел наглеца с лица земли в мгновение ока. Ренесми закусила губу. Я бы тоже была не в восторге, возьми кто-то мою вещь. Но все же почему-то хотелось думать, что Аро не законченный подонок, что у него действительно имелась хотя бы капелька уважения к супруге… Маркус словно прочел ее мысли. — Если ты скажешь хотя бы одно обидное слово Сульпиции, Аро вздерет тебя за ноги в тронном зале, — сказал он с мрачной улыбкой на лице. И тут же добавил, — это шутка. Она — единственная, кто может быть рядом с ним. Сильная и терпеливая. Ренесми удивилась, но поняла, что не чувствует к ней жалости. Вообще ни капли. У нее своя роль. — А как же Кай и его жена? — Они в браке уже очень давно. И глядя на них, можно точно увидеть, как действует закон. — Он ее любит? — Да. Присмотрись к ним когда-нибудь. Ренесми на автомате кивнула. — Что мне сделать, чтобы сказать, что я принимаю эти условия только с одной просьбой, — она сделала несколько шагов к нему и остановилась рядом, — вы же меня научите, да? У меня столько вопросов… Я хочу быть твоей женщиной в полном смысле этого слова. Это не будет для меня чем-то новым, — на этих словах Маркус развернулся, взглянул на нее и выгнул бровь в немом вопросе, — но до королевы мне очень далеко. Без помощи я никогда не справлюсь, — закончила она тихо, закрыв глаза. Маркус смотрел на нее, не отрывая глаз. Она предлагала ему учить ее, любить… она отдавала ему себя полностью, и это не отличалось от обычной Ренесми, однако сейчас она это делала даже после озвученных им строгих правил. Конечно, особенно строгих для Ренесми. — Это ежедневная работа. — Брак — это тоже работа. Я с ней тогда справилась. Вполне неплохо, — весело закончила она, улыбнувшись. Маркус вздохнул. Он не сомневался в ее решении. Но в груди странно тянуло. Его Ренесми кинулась в пучину битвы, когда ему грозила опасность, хоть за это она получила самое строгое для нее наказание. Но это было наказание только для него. Настало время дать свободу своим страхам и наконец позволить себе идти с ней за руку. До конца. Снова начинался дождь. Он тут же взял ее за руку и повел в сторону дома.