Вечный медовый месяц

      Наступил день X, а именно, долгожданный день побега из Монетного двора. Из-за нервов Аделаида всё утро не находила себе места и пыталась занять себя какой-нибудь работой. Берлин приказал заложницам носить мешки с купюрами в хранилище, в котором находился тайный проход, и девушка собралась делать то же самое. — Адель, не ты, — мужчина мягко остановил её рукой за талию и дождался, пока вынесут последние мешки. — Когда мы выберемся, — Берлин развернул к себе девушку так, что она оказалась напротив него, и уставился на неё горящим взглядом. — А мы выберемся, я уверен. Хочу, чтобы мы сыграли свадьбу. И устроили себе вечный медовый месяц, — мужчина хищно улыбнулся уголком губ и прищурился так, что Аделаида готова была позволить ему делать с собой и своим телом всё, что ему вздумается. Только он умел творить такое с женщинами взглядом, о чём прекрасно знал, и чем умело пользовался. — Мм, — наигранно обиженно протянула Адель. — Я не слышала предложения, где романтика? — У меня нет сомнений в том, что, если бы я задал вопрос, ты бы дала своё согласие. — О, вы слишком уверены в себе, господин Берлин, — закатила глаза девушка.       Мужчина искренне рассмеялся и притянул Аделаиду к себе так, что их бёдра соприкоснулись, а лица оказались на расстоянии нескольких сантиметров друг от друга. — Адель, ты выйдешь за меня? — Ох, кажется у меня нет выбора, — театрально отозвалась девушка. — На нормальный вопрос должен быть нормальный ответ, юная леди, — с усмешкой произнёс Берлин. — Да, конечно выйду, — сдалась Аделаида.       Мужчина изобразил, как достаёт невидимое кольцо и надевает его на палец Адель, после чего широко улыбнулся. — Это самое странное предложение из шести мною сделанных.       Аделаида рассмеялась, шутки про жён Берлина всегда её ужасно веселили. Смех быстро сменился предвкушением последующего удовольствия, поскольку мужчина неожиданно подхватил её на руки и усадил на стол. — Нужно продуктивно использовать затишье перед бурей, согласна? — не дожидаясь ответа, Берлин крепко прижал Адель к себе и впился в её губы жарким поцелуем.       Девушка обвила его спину ногами и охотно ответила на быстрые, жадные поцелуи. Несмотря на все расчёты и надежды, у них всё же оставалась предательская мысль о том, что это — последний шанс насладиться друг другом, что добавляло какой-то драматичной страсти. Мужчина бесцеремонно, но аккуратно уложил Аделаиду на стол, не забывая про заживающую рану на руке девушки и склонился над её лицом, едва не касаясь губами её губ. — Представь, мы поженимся. Когда я умру, тебе достанутся все мои деньги. Будешь наслаждаться жизнью где-нибудь на Мальдивах, а по песку будут бегать маленькие Берлинчики, — мужчина усмехнулся. — Шучу. — Меня больше привлекает та часть жизни, где мы оба наслаждаемся жизнью где-нибудь на Мальдивах, — улыбнулась Аделаида. — И да, Берлинчики — это лишнее.       Мужчина склонился к её губам, намереваясь продолжить начатое. — Чёрт, — раздался удивлённый выдох черноволосой грабительницы, застывшей в дверях. — Найроби! — грозно рявкнул Берлин, чуть повернув голову в её сторону.       Всплеснув руками, девушка мгновенно ретировалась, захлопнув дверь. Берлин и Адель одновременно рассмеялись. Это должно было смутить Аделаиду, но в стенах Монетного двора её это только позабавило. Мужчина неожиданно начал покрывать шею девушки горячими влажными поцелуями, после чего медленно расстегнул молнию на её комбинезоне, касаясь тёплыми губами каждого сантиметра обнажавшейся кожи. Когда они остались без одежды, Берлин закрыл дверь на ключ, чтобы им точно никто не помешал, и склонился к Аделаиде так, что между их губами почти не осталось расстояния. — Наедине можешь звать меня Андрес, — прошептал мужчина, проводя большим пальцем по устам Адель, которая почувствовала на коже его горячее дыхание и смешавшиеся запахи ментола и табака. — Андрес… — выдохнула девушка, закрыв глаза, и потянулась к его губам, не в силах больше находиться так близко и не ощущать.       Последняя буква имени мужчины оборвалась приглушённым поцелуем стоном Аделаиды. После затянутой пытки в виде медленных поцелуев на её теле и фраз Берлина, она, наконец, почувствовала его везде одновременно. Он был в ней, на ней, их губы соприкасались, и Адель безумно нравилось чувствовать его так близко, словно они были одним целым. Девушка заметила его мандраж из-за предстоящего побега, который нужно было куда-то выплеснуть, Берлину хотелось жёстче, глубже, эмоциональнее, и она позволяла ему всё, царапая ногтями его спину и выгибаясь от приятных ощущений. Тяжёлое дыхание Андреса с иногда срывающимися с его губ тихими хрипловатыми стонами, которые он не мог сдержать, ещё больше заводило Аделаиду, ей доставляло удовольствие осознание того, что взрослому интересному мужчине хорошо с такой неопытной девчонкой, как она.       Когда они отдышались, Берлин оставил на припухших от его ласк губах Адель последний лёгкий поцелуй. — Сейчас ты выглядишь ещё соблазнительнее, чем пару минут назад, — усмехнулся мужчина, самодовольно оглядев растрёпанные волосы девушки и порозовевшие губы.       Аделаида улыбнулась и покраснела под его пронизывающим взглядом. ***       Все, кроме Адель, Хельсинки и Берлина скрылись в проходе, ведущему к профессору. — Уходите, — скомандовал мужчина, понимая, что кто-то должен оказать сопротивление. — Берлин! — воскликнула Аделаида. — Пойдём, мы успеем добежать.       Мужчина покачал головой с грустной улыбкой. — Я не оставлю тебя, — покачала головой Адель. — Даже не думай об этом. — Хельсинки, забери её, женщины и педики — вперёд, — жёстко проговорил мужчина. — Нет, — девушка со слезами на глазах бросилась к Берлину, но в её лоб упёрся пистолет. — Ты не выстрелишь, — он спустил курок. — Адель, пожалуйста, — выдохнул Берлин, чувствуя, как заблестели его глаза. — Ситуация безвыходная. Уходите, — он кивнул Хельсинки, и тот потащил в проход сопротивляющуюся Аделаиду.       Когда девушка оказалась наверху, с Профессором, они уже связались с Берлином. — Не могу говорить, слишком занят, — с напускным весельем отвечал Андрес сквозь звуки выстрелов. — Дождись, пока они замешкаются и беги, ты успеешь.       Берлин начал нести какую-то чушь про старость и геройскую смерть, что, может, и имело смысл, но Аделаиде хотелось закрыть уши и просто вытащить его оттуда. Перед глазами проносились картинки их счастливой жизни, сколько раз она себе представляла, как они лежат вместе на каких-нибудь островах, пьют вино и наслаждаются обществом друг друга. — Андрес, послушай меня, — быстро произнесла Адель в динамик, и мужчина вздрогнул, услышав своё имя из её уст. — Мы всё рассчитали, когда ты добежишь до конца туннеля, они в него зайдут, и мы взорвём середину. Ты успеешь, и ради бога, уходи уже, не дури, — взмолилась девушка. — К чёрту героическую смерть, я хочу, чтобы ты умер у меня на руках, и это будет ничуть не хуже!       Берлин молчал, раздумывая над её словами, которые так тепло отзывались в его сжимавшемся от любви сердце, он хотел этого, он хотел этому верить. Может, стоит попытаться, и будь, что будет? — Андрес, пожалуйста… — прошептала Аделаида сквозь слёзы, — Не ради себя, хоть ради меня. Ты мне нужен, слышишь?       Её так жалко звучащий голос стал последней каплей, и Берлин, не в силах выдержать это прощание, рванул к туннелю, выпуская последние пули. Андрес бежал, так быстро, как не бегал никогда, он словно парил над землёй. Когда его руки коснулись лестницы, по стенам коридора зарешетили пули настигающих солдат, а голос Профессора наверху скомандовал: «Взрывай!» Чьи-то сильные руки подхватили Берлина, а в следующую секунду ударная волна выкинула его из туннеля наверх и отбросила на пол. Он не успел проморгаться от окутавшего дыма и вернуть слух, как его обхватили руки Адель. Она прижалась к нему так сильно, словно, если бы отпустила, Андрес умер бы в том туннеле. По всему телу Берлина разлилось какое-то приятное тепло от того, что всё получилось, хоть он и не в полной мере это осознавал. Он успел выбраться, все успели, и сейчас его обнимали руки человека, действительно нуждавшегося в нём. — Если бы не я со своим нытьём, ты бы помер там, чёртов идиот, — прошептала Адель сквозь слёзы, прижавшись лицом к шее мужчины. — Пожалуй, единственный момент, когда я чуть не совершил ужасную ошибку, — улыбнулся в ответ Берлин, гладя её руками по голове. — Андрес, — выдохнул Профессор, подав руку им обоим и подняв с пола. — Серхио, — тот отпустил Аделаиду и крепко обнял брата. ***       Эти воспоминания снова и снова прокручивались в голове Адель, стоявшей на борту судна, увозившего грабителей прочь от Испании. Сзади девушку обняли сильные руки Берлина, и его губы коснулись её волос. — Ты не представляешь, как я испугалась, что потеряю тебя, — призналась Аделаида, гладя рукой его кисти, лежащие на её талии. — Когда ты назвала меня по имени, у меня в голове что-то перещёлкнуло, и я понял, что у меня есть шанс достойно прожить эти жалкие месяцы, — усмехнулся Андрес. — Мне до сих пор не верится, что всё закончилось, что всё получилось. — Согласен. Странное чувство, — Берлин оставил лёгкий поцелуй на её макушке. — Пойдём пить вино с остальными, мы отмечаем самое крупное ограбление в истории, вообще-то. — Хорошо, — улыбнулась девушка.       В просторной каюте все были в сборе, на столе стояли закуски и бокалы с дорогим белым вином. Адель уютно устроилась в объятиях Берлина и медленно пила душистый алкоголь. Профессор произнёс красивую вдохновляющую речь, пусть даже с небольшими запинками и нервным поправлянием очков на носу. Аделаида чувствовала себя частью команды и разделяла их радость, но это всё не шло ни в какое сравнение с тёплой рукой, мягко поглаживающей её по плечу, рукой удивительного человека, который занял важное место в её жизни. Все пили и смеялись, повторяли шутки, появившиеся в процессе ограбления, и Адель казалось, что она сидит в весёлой компании друзей, отмечающих какой-нибудь праздник, а вовсе не преступников, ограбивших Монетный двор. Но больше всего девушке нравилось, что эти страшные умные люди приняли её в своё общество и даже поддерживали с ней разговор, хотя, конечно, большую роль в этом сыграл авторитет Берлина.